Как вы знаете, я решительно боролся против ратификации и горжусь этим.
— Да, да, — кисло отозвался Джирард. — Мы, демократы, всегда вместе.
Прентис резко повернулся к Джирарду. Его лицо выражало раздражение, палец снова пронзал воздух.
— А вам, Джирард, следовало бы помнить, что именно президент изменил идеалам демократической партии. Это говорю вам я, человек, который полностью поддерживал его во время предвыборной кампании.
— Ну а так ли уж необоснованна позиция президента? — вмешался человек в спортивном пиджаке кремового цвета. Кейси никак не мог вспомнить его имя. — Я хочу сказать, что, если Россия откажется выполнять свои обязательства или обманет нас, мы тут же узнаем об этом и аннулируем договор.
— Подобные доводы я слышу уже лет тридцать, — ответил Прентис, — и всякий раз, когда они приводятся в оправдание нашей политики, мы где-нибудь что-нибудь теряем. В последний раз так было в семидесятом году, во время совещания на высшем уровне по урегулированию иранского вопроса. Спустя шесть месяцев Иран наводнили партизаны, и теперь у нас два Ирана, причем в одном из них правят коммунисты.
— Не знаю, сенатор. Мне кажется, я не могу согласиться с вашей оценкой действий президента. — Человека в спортивном пиджаке не так-то легко было смутить. — Возможно, он идет на рассчитанный риск, но, по-моему, мы хорошо подготовлены ко всяким неожиданностям. Если же президент ставит на карту свою популярность во имя спасения мира, то мне остается лишь пожелать, чтобы у него было как можно больше власти.
«А ведь он, пожалуй, прав», — подумал Кейси. Некоторые из гостей молча, кивком выразили свое согласие с человеком в спортивном пиджаке, однако Прентис не мог оставить без ответа доводы защитника президента.
— Перестаньте болтать о популярности президента, — сказал он, надвигаясь на собеседника. — Лимен не пользуется никакой популярностью, так что терять ему нечего. Кстати, он и не заслуживает популярности.
Чем больше поглощалось коктейлей, тем горячее становился спор. Диллард сразу уловил это, поспешил к гостям и, выполняя миротворческие функции хозяина, умело перевел разговор на более общую политическую тему.
— Оставляя в стороне вопрос о положительных сторонах договора, — вмешался он, — я готов держать пари, на разумных, конечно, условиях, что на выборах в семьдесят шестом году республиканцы выставят кандидатуру генерала Скотта, и это будет вполне закономерно. У Скотта для этого есть все. Если с договором ничего не выйдет, все вспомнят, что он всегда возражал против него. Если же договор окажется реальным делом, люди все равно будут озабочены вооруженными силами России обычного типа, и сильная личность, вроде Скотта, будет им импонировать.
— Боже милосердный! — воскликнул Джирард. — Я уже зримо представляю себе лозунг: «Скотт — знамя тысяча девятьсот семьдесят шестого года!»
— Вам, мальчикам из Белого дома, следовало бы воздерживаться от подобных шуточек, — заметил Прентис. — Я согласен со Стью. Бесспорно и очевидно, что республиканцы выдвинут кандидатуру Скотта. Если бы выборы состоялись сегодня, он побил бы Лимена, не шевельнув для этого и пальцем.
— Могу я, сенатор, передать ваши наилучшие пожелания лидеру вашей партии? — слегка повысил голос Джирард.
— Я говорю лишь о том, что есть на самом деле, — резко ответил Прентис. — У нас нет ни малейшей возможности победить Скотта, сынок.
Яркие лампы на веранде замигали, оповещая, что ужин готов. Фрэнсайн собрала гостей и повела их в дальнюю часть сада, где повар в высоком белом колпаке жарил бифштексы. К бифштексам подавался поджаренный картофель. Гости расселись за столиками на веранде; около каждого прибора стояла бутылка пива и тарелка с салатом из свежих овощей.
Соседкой Кейси за столиком оказалась Сара Прентис, жизнерадостная полная дама, — в Вашингтоне она занималась главным образом тем, что поливала бальзамом раны тех, кого обижал ее муж.
— Фред страшно переживает историю с договором, — заговорила миссис Прентис, — но он и без того большой поклонник вашего генерала Скотта.
— Положим, он не совсем мой, — ответил Кейси с полагающейся в таких случаях военному человеку объективностью. — Я только служу под его началом.
— Но разве вы не находите, что он душка?
— Я нахожу, что он очень толковый генерал.
— Ох уж эти мне морские пехотинцы! — засмеялась миссис Прентис, словно о чем-то вспомнив. — Разве могут они похвалить летчика!
После ужина гости вновь заполнили лужайку. Кейси отказался от предложенного виски в пользу еще одной бутылки превосходного светлого эля из погреба Дилларда. Но едва он сделал первый глоток, как к нему подошел Прентис и, взяв за локоть, отвел в сторону.
— А знаете, полковник, ведь я говорил совершенно серьезно, когда мы болтали тут перед ужином. Вы счастливчик, вы работаете для человека, которому верит вся страна и кто может вывести нас из хаоса.
— Я офицер, сенатор, — ответил Кейси, подчеркивая, что придает разговору шутливый, как и принято на вечеринках, тон, — а вы, по-моему, старательно толкаете меня в пучину политики.
— Не нужно дурачиться, полковник, — рассердился Прентис. — Страна переживает тяжелое время, очень тяжелое. Офицер вы или нет, прежде всего вы гражданин, а каждый гражданин обязан заниматься политикой.
Кейси засмеялся, хотя этот разговор еще больше усилил его тревогу.
— А знаете ли, — сказал он, — в Аннаполисе из вас не вышел бы профессор. Сегодня я в штатском, но форма висит в моем гардеробе, и завтра в семь ноль-ноль я снова надену ее.
Прентис наставительно поднял палец и в полумраке сгущающихся сумерек внимательно посмотрел на Кейси.
— Вот что? Как только представится возможность, обязательно поговорите с генералом Скоттом. Серьезно, полковник. Не сомневаюсь, он рассматривает ситуацию почти так же, как вы, и так же, как ее сегодня оценивает большинство настоящих американцев.
Кейси не имел ни малейшего понятия, куда с такой настойчивостью тянет его этот политикан, однако он не собирался следовать за ним и потому переменил тему разговора.
— Надеюсь, вас и миссис Прентис ожидает хороший отдых во время каникул сената? За ужином я забыл спросить у нее, куда вы намерены поехать.
— Никуда. Я буду здесь. У меня слишком много работы. — Прентис оглянулся. — Кроме того, должен же кто-то из сената быть на месте на случай… ну, на случай какой-нибудь там тревоги. Особенно в субботу, а, полковник?
Слово «тревога» застало Кейси врасплох.
— Да, сэр, конечно. Мы всегда должны быть готовы ко всему, — смущенно пробормотал он. Прентис похлопал его по плечу и отошел.
Вечеринка уже заканчивалась. Кейси разыскал Мардж и вопросительно взглянул на нее. Она утвердительно кивнула, они распрощались и прежним путем, через парадную дверь, вышли на улицу…
Кейси ехал домой, почти не замечая уличного движения. Нет, но как все-таки Прентису стало известно о тревоге? Предполагалось, что о ней знают только восемь человек, и Прентис не входил в их число. Правда, Прентису, как председателю сенатской комиссии по делам вооруженных сил, сообщали многое, однако на этот раз Скотт был особенно непоколебим во всем, что касалось сохранения секретности. Если знает Прентис, то, возможно, знают и другие? Во всяком случае бесспорно одно: завтра утром он обязан доложить обо всем Скотту.
Мардж не переставая болтала о вечеринке.
— Кто с тобой сидел за столиком, Джигс?
— Миссис Прентис, жена сенатора. Милая дама, чего никак не скажешь о ее супруге.
— Я видела, что в конце вечеринки он долго разговаривал с тобой. Что ему надо?
— Да так, обычные сенатские сплетни, — ответил Кейси, решив не вдаваться в детали.
— Он из сенатской комиссии по делам вооруженных сил?.. Кстати, Джигс, ты просил напомнить о каком-то телефонном звонке.
При свете уличного фонаря — они как раз проезжали мимо него — Кейси взглянул на часы.
— Фу ты, черт! Слишком поздно. Придется встать завтра пораньше, позвонить с утра.
Билл уже спал, когда они вернулись, а Дон еще был в кино. Мардж пошла принимать ванну, а Кейси решил немного отдохнуть в гостиной — таков был заведенный порядок. Зато утром первым купался он. До него все еще доносился шум льющейся наверху воды, когда раздался телефонный звонок.
— Папа? — послышался в трубке голос Дона. — Послушай, мы только что вышли из кино, а у машины Гарри спустил баллон. Сейчас уже поздно, да к тому же воскресенье, я просто не знаю, что делать, а раз уж мы живем ближе всех, то…
— Я скажу вам, что делать: сменить колесо.
— Папа! — воскликнул Дон с явным сожалением к этим взрослым, которые никогда ничего не понимают. — Да у Гарри нет запасного колеса!
«Опять я должен отдуваться!» — подумал Кейси.
— Вы где?
Получив от Дона адрес кинотеатра, Кейси поехал по Арлингтонскому бульвару, решив прежде завернуть в Форт-Майер. Возможно, Скотт еще не спит, и он доложит ему о просьбе начальника штаба английской армии перенести его прием завтра утром с 9:00 на 8:30.
Широкие обрамленные вязами улицы старинного военного городка Форт-Майер были мрачны и безлюдны. Скотт жил в доме из шестнадцати комнат, по традиции предназначенном для председателя комитета начальников штабов. Каменное здание корпуса № 6, возведенное лет семьдесят назад в грубом, если не сказать безобразном, стиле офицерских общежитии того периода, раньше напоминало деревенскую богадельню, а после капитального ремонта стало пригодным и даже удобным для жилья, хотя и не выглядело элегантным. Отсюда, с гребня холма, где был расположен корпус № 6, открывался через Питомак прекрасный вид на Вашингтон. Из своих окон на втором этаже Скотт мог видеть расположенный внизу Капитолий, памятник Линкольну и резиденцию своего верховного главнокомандующего — Белый дом.
Кейси свернул за угол и, оказавшись перед домом, резко сбавил скорость; в свете фар блеснул ствол винтовки часового, шагавшего взад-вперед по тротуару. Яркий луч выхватил из темноты багажник машины «тандербэрд» кремового цвета, стоявшей перед домом, и отразился в покрытом специальной краской номерном знаке. Он сразу бросился Кейси в глаза: «Калифорния — ССША—1».
«Позвольте, да ведь это машина Прентиса!» — чуть не вскрикнул Кейси. Он взглянул на дом. Только в одном окне, там, где, как ему было известно, находился кабинет Скотта, горел свет.
Кейси прибавил скорость и, сделав большой круг, объехал машину Прентиса. Если Скотт совещается с председателем комиссии сената по делам вооруженных сил, он вряд ли будет доволен вторжением Кейси. Лучше позвонить ему пораньше утром.
Выручив сына и двух его приятелей, которых он нашел на стоянке для автомобилей рядом с кинотеатром, и возвращаясь домой, Кейси не переставал думать о машине перед особняком Скотта. Он не знал, что Скотта и Прентиса связывают приятельские отношения, хотя вообще-то генералу так часто приходилось давать комиссии сенатора различные показания, что он вполне мог подружиться там на всю жизнь с целой дюжиной людей. Возможно, Прентис примчался информировать генерала о результатах опроса, проведенного институтом Гэллапа. Скотт никогда не скрывал своего недовольства Лименом. Да и Прентис сегодня отзывался о президенте довольно резко, хотя и числился одним из лидеров той же партии, к которой принадлежал президент. Но почему им нужно встречаться ночью? Кейси снова взглянул на часы. Пять минут первого. Что и говорить, поздновато для простой политической болтовни.
А кроме того, Прентис знал — не хуже тех, кому положено знать, — о «Всеобщей красной». Что все это значит?
Вернувшись домой, Кейси на всякий случай поставил будильник на 6:30 — до семи он должен обязательно позвонить Скотту о встрече с англичанином — и устало подумал, что из-за нежелания заехать к Скотту и попросить кого-нибудь передать генералу об этой встрече, он не доспит по меньшей мере полчаса.
Мардж зашевелилась, когда он укладывался в постель, но не проснулась. В поисках удобной позы Кейси ворочался с боку на бок, ложился то лицом вниз, то на спину, но сон упорно не шел к нему. Смутное беспокойство, охватившее его утром, вернулось к нему посреди ночи, переросло в глубокую тревогу.
— Что-нибудь стряслось, Джигс? — хриплым сонным голосом спросила Мардж.
— Не знаю, родная, не знаю…
Понедельник
Еще только пытаясь нащупать кнопку будильника и прервать звонок, Кейси уже почувствовал, какой тяжелый день ему предстоит. Тупая боль в затылке дала знать, что он не выспался, а горечь во рту напомнила ему, что на вечеринках он всегда курит раза в три больше, чем обычно.
Душ принес некоторое облегчение. Кейси завернулся в простыню, вышел из ванной и позвонил Скотту домой. После второго звонка генерал снял трубку.
— Докладывает полковник Кейси. Надеюсь, я не разбудил вас, генерал?
— Нет, нет. Джигс, — совсем бодрым голосом ответил Скотт. — В чем дело?
— Сэр Гарри Ланкастер попросил перенести встречу на восемь тридцать, сэр. Я согласился, полагая, что вы не будете возражать. Все нужные справки я приготовлю к восьми ноль-ноль.
— Прекрасно, Джигс.
— Я хотел позвонить вчера, сэр, но запамятовал, а когда вспомнил, было уже поздно; я решил, что вы, возможно, спите, и подумал…
— Да, да, вы правы, — прервал его Скотт. — Я рано лег и сразу уснул. Пожалуй, в половине одиннадцатого я уже спал. Давно не спал так хорошо. Спасибо, что позвонили, полковник.
— Есть, сэр, — ответил Кейси и повесил трубку.
«Если только я не видел все это во сне, мой дорогой генерал, — подумал Кейси, поднимаясь по лестнице, — то вы просто морочите мне голову, да еще как!»
Почему Скотт сказал неправду? Кейси не помнил ни одного случая, когда бы генерал солгал ему или хотя бы попытался солгать. Правда, Скотт иногда хитрил или, лучше сказать, проявлял осторожность с конгрессом и с Белым домом, но постоянно подчеркивал, что от подчиненных у него нет никаких секретов.
Да и зачем бы ему скрывать встречу с Прентисом? Сенатор, очевидно, был осведомлен о предстоящей тревоге. Возможно, верхи что-то задумали.
Однако странно. Уж кому-кому, а ему, Кейси, начальнику объединенного штаба, по штату было положено знать все, что касается военных дел. Именно положено — это он знал наверняка.
Из ванной выглянула Мардж; с ее лица капала вода.
— Передай мне простыню, Джигс. Сухую, пожалуйста. Когда-нибудь, дорогой, ты, может быть, станешь богатым и знаменитым, и нам не придется подниматься с петухами.
За завтраком Кейси почти не разговаривал. Он так напряженно размышлял над словами Скотта, что снова почувствовал боль в затылке, хотя от кофе она несколько притупилась. Он посмотрел первую страницу утренней газеты, но его не могла заинтересовать даже теоретическая статья о «новом направлении» военной политики, отвечающем духу нового договора. Мардж тихонько ворчала.
— Ты не выспался, Джигс, — заметила она.
— Да, я мало спал, и все по вине Дона. Из-за какого-то дурацкого колеса потерять целый час!
Пять дней в неделю Кейси подавали служебную машину из гаража Пентагона. Эта машина унылого оливкового цвета была одной из привилегий начальника объединенного штаба. Это позволяло Мардж пользоваться их собственным автомобилем, а Кейси — пока он ехал на службу — успевал прочитывать утреннюю газету. Однако сегодня газета лежала неразвернутой на коленях Кейси, а сам он подставлял лицо утреннему ветерку, врывавшемуся через опущенное боковое стекло. Когда он все же развернул газету, его взгляд сразу упал на неброско набранный заголовок: «Вице-президент намерен посетить деревню своих предков». В заметке говорилось:
«Как стало известно, вице-президент Винсент Джианелли, вылетающий в среду в Италию с визитом доброй воли, намерен провести уик-энд в уединенной горной деревушке, где родился его дед».
Далее давалось описание деревни Корнилио, расположенной высоко в Апеннинах, к югу от Пармы. Деревушка насчитывала всего несколько сотен жителей и лежала в горах, в конце грунтовой дороги. Джианелли намеревался провести пятницу и субботу в хижине своего деда и в воскресенье вернуться в Рим.
Кейси снова подумал, каким благоприятным для проведения тревоги окажется следующий уик-энд; конгресс распущен на каникулы, вице-президент уедет в Италию. Никому из командующих и в голову не придет, что при таких условиях может состояться какая-то проверка готовности. Не удивительно, что комитет начальников штабов выбрал именно это время.
Кейси приехал на службу в семь сорок пять. По привычке оглядев себя в зеркало в туалетной комнате, он собрал информационные материалы, с которыми должен был ознакомиться Скотт перед визитом сэра Гарри Ланкастера, и по коридору кольца «Е» отправился в кабинет председателя комитета начальников штабов. Ждать ему пришлось недолго: через несколько минут в приемную вошел Скотт.
— Доброе утро, Джигс, — поздоровался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39