— Мне и самому надоел твой салун. Но так уж случилось, что это моя обязанность — следить за тем, что тут творится.
Трент придвинулся к Тиму вплотную и, понизив голос, предостерег:
— Когда я велел тебе прошлой ночью убираться из города, я не шутил. Или ты уберешься, или для тебя подыщут хорошенький ящик для вечного сна.
Тим посмотрел на мэра с вызовом:
— Если это угроза, то мне придется написать рапорт. На тот случай, если со мной что-нибудь случится.
— Что-нибудь обязательно случится, — пообещал Трент. — Что-нибудь вроде свища в башке или…
Но Тим уже не слушал: он отправился проверять другие салуны.
Итак, первую стычку он выдержал. И на следующий день Тим принимал поздравления от Абеля Грея и Сабрины. Блондинка была взволнована решением Тима носить звезду помощника шерифа.
— Чудесно! — воскликнула она. — Я рада, что ты решился. Даже если этим ты помогаешь другой девушке…
Тим улыбнулся:
— Я думал при этом только о работе.
Сабрина вздохнула:
— А все-таки без девушки тут не обошлось…
Тим быстро вошел в роль помощника шерифа. Он и Сьюзан посвятили много времени планам, как сделать Мэд-Ривер образцовым городом. Как-то раз фермер Лайонел Мейсон зашел в офис и присоединился к их дискуссии. Тим спросил его про налет на ранчо.
— В ту ночь не видел ли ты поблизости кого-нибудь из белых?
— Все произошло так быстро… Ясно я видел только нескольких индейцев.
Тим сказал:
— Есть подозрение, что там, возможно, и правда были четыре или пять индейцев — но среди пятнадцати или двадцати белых негодяев. Вот почему мы предполагаем, что руководил ими Трент.
— Может, ты и прав, — согласился Мейсон. — Нам известно, что индейцы получают виски в «Счастливчике Паломино». Они были просто мертвецки пьяны во время налета.
— Так ты говоришь, что нападали краснокожие? — спросила Сьюзан.
— Не возьмусь утверждать. Я очень подозреваю Трента. Но видел я только индейцев…
— Так до чего мы добрались? — спросила Сьюзан, когда фермер покинул их.
— Пока — ни до чего, — признался Тим. — Я знаю, что Трент, Нильсон и судья вынашивали план захватить как можно больше земли, прежде чем сюда протянут железную дорогу. Но я не больше Мейсона уверен, нанимает ли он для этой грязной работы индейцев или же это белые маскируются под сиу.
— Проверим при очередном набеге, — сказала она мрачно. — Он ведь наверняка состоится…
Город тем временем безмолвствовал. К новому помощнику шерифа привыкли. Лишь Трент и его партнеры сторонились Тима.
Но однажды теплым, солнечным утром ковбой, которого Тим никогда не видел прежде, прискакал к зданию тюрьмы и потребовал шерифа. Тим вышел посмотреть, в чем дело, и парень, сидевший верхом, склонился к нему:
— В лавке скобяных изделий Трента нужен шериф.
— Что случилось?
— Точно не знаю, — сказал ковбой. — Полагаю, большие неприятности. Там банкир Нильсон, это он послал меня за шерифом.
— Она уехала на одно из ранчо, — сказал Тим, — но я приду. Передай Нильсону, что я еду.
Глава десятая
Кучка зевак проводила спешившегося Тима сердитыми взглядами, когда он протолкался сквозь толпу к дверям лавки скобяных товаров. Бледный клерк в тяжелых очках стоял в дверях. Похоже, ему довелось пережить сильное потрясение. Узнав Тима, он отступил назад и позволил ему войти в полутемную лавку.
Закрыв дверь за ними и задвинув щеколду, он бросил на Тима доброжелательный взгляд.
— Рад тебя видеть, помощник.
— Что случилось?
— Лучше, если ты узнаешь об этом от Нильсона, — тихо сказал клерк.
В конце коридора Тим увидел Нильсона, сидевшего в кресле. Тот снял шляпу и вытирал испарину с лысины. При виде Тима он не скрыл досады:
— Что ты тут делаешь?
— Ты посылал за шерифом…
— Да. А почему же явился ты?
— Она уехала из города рано утром и вернется не раньше полудня. Я так понимаю: представитель закона нужен тебе прямо сейчас.
— Это верно. Но едва ли я могу положиться на тебя как на шерифа, — раздраженно сказал банкир.
— Я, как положено, был приведен к присяге. Но если тебе претит иметь дело со мной, я уйду.
— Нет! Минутку! — Нильсон вскочил на ноги с ловкостью, удивительной для человека с таким весом.
Тим вновь обернулся к нему.
— Ну?
Жирный банкир тяжело дышал, а лицо его побагровело.
— Видимо, выбора нет, — сказал он сломлено. — Пусть это будешь ты… Что-то страшное случилось там…
Он указал на офис Трента.
— Что?
На лице Нильсона был ужас:
— Иди — и сам увидишь!
Тим отодвинул банкира в сторону. Дальше по коридору он обнаружил тело, распростертое на полу. Это был метис Вульф.
Тим склонился над ним, чтобы осмотреть бандита и проверить, жив ли он еще. Он был жив, но без сознания: судя по запаху — от выпитого. Тима передернуло от отвращения.
В офисе Трента продолжала гореть лампа, хотя уже давно было утро. Трент сгорбился в своем вращающемся кресле. Похоже, он не слышал, как Тим вошел…
Трент был оскальпирован! Нож, которым для этого воспользовались, лежал на полу возле кресла, там же валялся скальп Трента.
Почувствовав тошноту, Тим отвернулся и вышел из офиса. Он опять перешагнул через неподвижно лежащего Вульфа и двинулся дальше, пока лицом к лицу не столкнулся с трясущимся Нильсоном.
— Никогда не думал, что такое может случиться, — хрипло прошептал банкир.
— Судя по всему, Трент чем-то разозлил Вульфа. Тогда метис надрался виски и покончил с мэром по-индейски.
Нильсон смотрел на него, не отрывая взгляда, его обвисшие щеки дрожали.
— Вульф все еще мертвецки пьян! Как он сумел справиться?
— Значит, налакался после того, как убил Трента, — высказал мнение Тим.
— Его следует повесить! — завопил банкир. — Это будет уроком для других сиу!
— Он ответит по закону, — заверил его Тим. — Но я не вижу, как, повесив одного полукровку, мы уладим все неприятности с твоими индейцами.
Банкир от изумления открыл рот:
— Что ты хочешь сказать?
— Что я знаю, как Трент, и ты, и судья организовывали большинство из этих так называемых «индейских» налетов. Знаю, что Вульф был одним из твоих прихвостней. Может быть, он захочет говорить и расскажет нам кое-что…
— Ты собираешься слушать вора и убийцу? Что значит его слово против слов таких людей, как я или судья?
— Послушаем и его, и вас.
— Не заходишь ли ты слишком далеко, Паркер?! Я предупреждаю тебя! — Нильсон погрозил ему толстым коротким пальцем. — Я требую, чтобы Вульф был тотчас же заключен в тюрьму и шериф информирован о том, что случилось.
— Рад сделать одолжение, — сказал Тим. — Как помощнику шерифа, мне платят за то, чтобы я следил за благополучием всех горожан. Даже люди с такой сомнительной репутацией, как у Трента и тебя, находятся под защитой. Так что Вульф отправится в тюрьму.
Толстяк дрожал от ярости:
— Шериф услышит о том, как ты себя здесь вел! Обещаю тебе! Обещаю, что больше тебе не захочется носить значок помощника шерифа!
— Я полагаю, что ты уже видишь себя в роли главы города, потому как Трент ушел в мир иной. Смотри, как бы не лопнули твои планы…
— Не смей угрожать мне! — завизжал Нильсон.
Тим больше не обращал на него внимания. Он вернулся к продолжавшему храпеть метису и, оторвав его от пола, взвалил на плечо, словно куль…
Он послал гонца к шерифу, и Сьюзан вскоре вернулась в город. Тем временем Вульф начал приходить в себя. Жалобные стоны из его камеры разносились по всему зданию. Тим еще никогда не видел Сьюзан такой потрясенной. Из камеры метиса она вернулась бледная и спросила:
— Как ты думаешь — что произошло?
— Трент получил то, что заслуживал. Может быть, Нильсон и судья сделают для себя выводы…
— Возможно.
В ее голосе слышалось сомнение.
— Ты не слишком убеждена в этом, — сказал он. — Разве не все ясно?
— Кое-что меня удивляет… Конечно, многое свидетельствует против метиса. Однако я не думаю, что Вульф мог бы убить так.
— Но он наполовину индеец, — напомнил ей Тим. — И был пьян до безумия.
Она вздохнула:
— Большинство людей будут думать так же. Они не захотят вдаваться в подробности. Вульфа признают виновным, и судья приговорит его к повешению.
— Допустим, Трент заслужил то, что получил. Но убийце полагается петля. Я не вижу причины, почему Вульф не должен расплачиваться за свое преступление.
— Да, — сказала она тихо, — если это его преступление.
Помимо Сьюзан, еще несколько людей в городе сомневались в виновности Вульфа. Например, преподобный Абель Грей и Сабрина. Они вдвоем навестили узника. И Сабрина, пока ее отец беседовал в камере с заключенным, прошла в офис, чтобы поделиться с Тимом впечатлениями.
— Папа не думает, что это Вульф убил мэра, — сказала она. — Вульф часто приходил в нашу миссию и явно был готов покончить с пьянством. Он был одним из самых дружелюбных индейцев.
— Извини, но я знаю об этом деле больше, чем твой отец. И я не сомневаюсь, что Вульф — убийца. Он валялся, пьяный, совсем рядом с трупом.
— Это — только косвенная улика, — настаивала она. — Никто не видел, как совершилось преступление.
— Сомневаюсь, чтобы суду понадобился свидетель. Факты говорят сами за себя.
Девушка посмотрела на него с тревогой:
— Ты уверен? Это на тебя не похоже… А все потому, что Вульф — полукровка, не так ли? Ты позволишь предрассудкам взять верх над собой?
Он почувствовал, что его щеки горят.
— Просто я пытаюсь быть справедливым.
— Хочется верить в это, Тим. Я так надеюсь на тебя с тех пор, как ты взялся за эту работу! Не хочу, чтобы надежды рухнули… Ты не заходишь в миссию в последнее время, — напомнила она. — Мы совсем потеряли тебя из виду.
— Работы много… — неловко произнес он.
…Время шло, росло напряжение в городе. Лишь два дня оставалось до судебного разбирательства, и каждый в городе знал, что придет подтвердить его виновность, что повлечет за собой немедленное повешение.
Когда преподобный Абель Грей и Сабрина заходили в тюрьму, Тим старался сделать так, чтобы встречались они только с Сьюзан: эти трое придерживались одинаковых взглядов на виновность Вульфа, а спорить с кем-либо из них Паркеру не хотелось.
Дела для Вульфа и так казались плохи, но за день до судебного разбирательства стало еще хуже. Утром в Мэд-Ривер прискакал верховой с новостью: ночью индейцы совершили новый налет на ранчо Мейсона. На этот раз там уже не дежурили Пит Хольм и его люди, и ранчо сожгли дотла, а Мейсона убили. Соседи бросились спасать его жену и детей. Естественно, ранчо переходило теперь во владения концерна.
Новость ошеломила Мэд-Ривер. Город был настроен против сиу, как никогда, враждебно. Тим догадывался, что для Сьюзан это станет ужасным ударом. И не ошибся.
— Это сделано намеренно! Новым налетом Нильсон и судья надеются уверить подобранных ими присяжных в виновности Вульфа! Все это — насмешка над правосудием! — бушевала Сьюзан. — Я знаю, кто стоит за налетами, хоть и не могу доказать… Если хочешь — возглавь отряд, который будет вести расследование. Я в этом не участвую!
Тим собрал с полдюжины всадников, привел их к присяге, как полицейских, и повел на ранчо Мейсона.
Обгорелые бревна еще продолжали кое-где тлеть. Нападавшие, как обычно, следов не оставили.
Тим собрал всю информацию, какую смог. А смог он мало. Те, кто видел, как все произошло, и спасся, рассказывали очень путано. Они все соглашались, что это были индейцы, но описать их затруднялись. Тим чувствовал ту же безысходность, что и Сьюзан. Снова — как в тот раз, когда убили его жену, — он обнаружил, что закон не в состоянии ничего поделать с убийцей. Но ведь кто-то должен ответить за смерть Мейсона!
Тим вместе со своим отрядом вернулся в город, так и не добившись ничего. Целый день среди холмов и пустошей, под палящим солнцем — и никакого результата. Никогда еще он не чувствовал себя таким усталым…
Сьюзан сидела за своим столом. Тусклая лампа под потолком слегка чадила. Сьюзан даже не повернулась, чтобы поприветствовать его. Только когда он встал у самого стола, она подняла на него взгляд.
— Ты, кажется, утомился?
— Порядком, — признался он.
— И что?
— Ничего, — сказал он. — Как всегда. Ничего не оставили. Никаких шансов пройти по их следу.
— Я ожидала этого, — сказала она безучастно.
— Ты воспринимаешь это так спокойно?
— Пожалуй, да.
— Ты прямо как котенок, налакавшийся сливок. Ты не забыла, что Вульфу завтра предстоит предстать перед судом присяжных?
— Полагаю, лучше тебе услышать первому… Вульф не предстанет перед присяжными.
Некоторое время в комнате стояла тишина.
— Почему?
— Он сбежал, пока тебя не было. Я принесла ему в камеру обед, а он сбил меня с ног и сбежал.
Тим не мог поверить в это.
— Ты подняла тревогу?
— Это произошло лишь несколько минут назад. Он взял моего коня. Я решила подождать тебя…
Ее спокойствие было неестественным. Тим все понял, и все же спросил:
— Ты отпустила его на свободу?..
Глава одиннадцатая
Девушка и глазом не моргнула.
— С чего ты взял?
— Я убежден, что ты это сделала.
— В любом случае это не мешает нашим планам.
Тим представил себе, как аукнется в городе такое известие. Если жители Мэд-Ривер узнают или даже догадаются о том, что она сделала, скорее всего, они захотят вздернуть своего шерифа или, по крайней мере, вымазать в дегте, обвалять в перьях и выгнать из города. Что ж, пусть считают, что Вульф и в самом деле сбежал.
— Это было неостроумно с твоей стороны, — сказал он.
— Я не могу позволить, чтобы они убили его.
— Давай немного изменим твою версию. Скажем, что я вернулся сюда и обнаружил тебя запертой в камере. Иначе они спросят, почему ты промолчала о том, что он сбежал.
— Тебе незачем покрывать меня, — сказала она натянуто.
— Я не обязан, но буду, — сказал он, тяжело вздохнув. — Вот что значит — выбрать шерифом женщину!
— Я знала, что делала, Тим! — в ее голосе прозвучало упрямство.
Он ободряюще похлопал ее по руке:
— Я знаю.
— Ты такой же, как и другие! Тебя не беспокоит, что с ним случится, потому что он индеец.
— Ладно-ладно, — сказал он устало. — Посмотрим, что получится. Обрадуем город известием, что Вульф сбежал.
Версия Тима была далеко не безупречна, но он приложил все усилия, чтобы Мэд-Ривер в нее поверил. Бегство Вульфа стало сенсацией и поводом для изрядных волнений в некоторых кварталах города.
Например, весьма обеспокоенный Флэш Моран явился в тюрьму с требованием особой защиты для него самого и салуна «Счастливчик Паломино». Алмаз в переднем зубе шулера сверкал и переливался, пока он, заикаясь от волнения, передавал свою просьбу. Заметив в углу офиса Тима, Флэш демонстративно повернулся к шерифу:
— У Вульфа особые счеты ко мне и к салуну. Так что теперь я — в опасности.
Сьюзан спокойно спросила:
— Что это у него за причина так сильно ненавидеть тебя, Моран?
— Он псих! Разве этого недостаточно? Он ненавидит людей!
— Не замечала, — сказала Сьюзан.
Шулер впился в нее взглядом.
— Я знаю, что ты и твой дружок-помощник не любите меня, — сказал он. — Но я имею право на защиту, как и любой другой гражданин!
— И получишь ее, как и любой другой, — подтвердила Сьюзан.
Флэш Моран постоял некоторое время в нерешительности и, сердито глянув на обоих, вышел. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием мухи за оконным стеклом.
Сьюзан слегка улыбнулась:
— Твой старый друг, кажется, обеспокоен.
— Вижу. А я-то всегда полагал, что он и Вульф — в хороших отношениях.
— Так думала и я, — согласилась она. — Может, за этим стоит кто-то еще, кого он боится и о ком не хочет говорить?
— Возможно.
— Думаю, мы должны глаз не спускать с Морана и выяснить, с кем он встречается, — предложила Сьюзан.
Прошло несколько дней — относительно спокойных, если не принимать во внимание ссору с перестрелкой, в которой один из соперников был ранен в руку, да пьяные выходки в салунах. У Сьюзан было в обычае к утру выгонять пьяниц из тюрьмы — как только протрезвеют. Всякий раз, по возможности, она взимала с нарушителей порядка штраф. Обычно в тюрьме оставалось кое-какое имущество тех из них, кто с наличными знакомства не водил. Это избавляло город от необходимости платить за прокорм целой уймы праздношатающихся личностей. Тим обычно одобрял ее методы.
Во время окружного судебного разбирательства над теми двумя, что устроили дуэль на револьверах перед «Счастливчиком Паломино», председательствовал Юдж Гордон Парсонс. Когда приговор был оглашен и штраф взыскан, судья распустил суд, задержав шерифа и Тима, чтобы прочитать им нотацию.
— Я не стану мириться с расхлябанностью, которая привела к побегу из тюрьмы, — предостерег их старик. — И если Вульф не будет арестован, придется произвести замену в личном составе…
Сьюзан вежливо выслушала его и пообещала:
— Мы сделаем все возможное, Юдж!
Старик посмотрел на нее с подозрением:
— Удивлюсь, если окажется, что вы что-то можете… На улице Тим сказал ей:
— Уверен, что он знает, что Вульфа отпустили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10