Крис позавидовал той легкости, с которой Гарри рассказал о крушении своих надежд.
– Ну а как ты распорядился своей долей? – поинтересовался Гарри. – Судя по всему, твоя шхуна недолго походила под парусами?
– Моя шхуна… – Крис не думал, что когда-нибудь сможет рассказать об этом, но на откровенность приятеля не хотелось отвечать уклончивыми и туманными фразами. – Моя шхуна лежит рядом с твоей, дружище. Все свои деньги держал я у Гольдберга. Так вот, он перебрался в Нью-Йорк и вместе с братом жены открыл банк.
– Ну и что? Что тебе мешает найти его в Нью-Йорке? – спросил Гарри. – Он же не станет от тебя прятаться? Финансисты больше всего на свете дорожат своей репутацией.
– Сейчас он где-то в Европе, – сказал Крис. – А брат жены не имеет ни малейшего желания выполнять обязательства Гольдберга. Мне предложили заглянуть к ним в конце осени, ближе к Рождеству.
– Вот оно что, – понимающе кивнул Гарри. – Тогда предлагаю заглянуть в банк немного раньше и снять твой вклад. А в качестве компенсации за неудобства снять и остальные вклады.
– Я уже думал об этом.
– И что?
– Наверно, так и сделаю, – сказал Крис. – Если ты будешь в доле.
– Я? – Гарри развел руками. – Крис, когда я тебе отказывал?
Они ударили по рукам.
– А теперь к делу, – сказал Гарри. – Будем называть это «Делом по охране деревни», если тебе так хочется. Думаю, что надо взять в команду одного интересного человека. Он сейчас живет где-то тут, неподалеку. Зовут его О'Райли…
ВИНСЕНТ КРОКЕТ, МАЛЬЧИК В ОВОЩНОЙ ЛАВКЕ
Когда я несколько недель назад покинул Ларедо, в моем поясе было спрятано сто двадцать долларов. Прибыв на границу, я купил лошадь за семьдесят долларов и заплатил за постой. Выяснив, что в городе не поохотишься, я был вынужден тратиться на еду. Естественно, наступил момент, когда пришлось задуматься о дальнейших действиях.
И я задумался. Если перебираться за реку, то медлить уже нельзя. На оставшиеся деньги надо запастись всем, что понадобится в дороге, и завтра же отправляться в путь.
Но это если перебираться за реку. А если все-таки остаться здесь? Жизнь приучила меня верить в чудеса и не удивляться, когда они происходят в самый подходящий момент. А вдруг сегодня или завтра в мою гостиницу прибежит босоногий мальчишка с письмом в грязном конверте и закричит: «Кто здесь мистер Крокет? Вам письмо из Луизианы!» И я недрогнувшими пальцами вскрою конверт и узнаю каллиграфический почерк нашего дворецкого Мишеля. Сердце мое сожмется от горя и жалости. Я так любил старого дядю Байярда! Как жаль, что он не дожил даже до восьмидесяти! И что теперь делать с его огромным поместьем мне, его единственному наследнику?! Вот тогда мне придется срочно продавать лошадь, садиться на дилижанс и отправляться в противоположную сторону.
Итак, если письмо не придет до завтрашнего утра, пусть ищут меня в Мексике, наконец решил я.
Подарив таким образом своему дядюшке еще один день жизни, я отправился в салун, чтобы приумножить свой свободный капитал, хранившийся за подкладкой шляпы.
Остановившись на пороге, я заметил за угловым столиком Криса в компании подозрительных личностей. Они старательно маскировались под мексиканских крестьян, но я-то знал, с какой публикой может сидеть в салуне мой грозный напарник. Среди ковбоев уже пронесся слушок, что Крис набирает команду.
В меру моих скромных географических познаний я полагал, что ближайшее месторождение, которое может разрабатывать Крис со своей командой, находится примерно в двух сотнях миль отсюда, в прохладных подвалах Линкольн-Банка. Однако что-то подсказывало мне, что на этот раз команда нужна Крису для необычной работы, выполнять которую придется на другом берегу Рио-Гранде.
Сведения, приходившие с того берега, можно было бы назвать обнадеживающими, если бы я собирался продолжить карьеру инструктора мятежников.
Мексиканская армия когда-то считалась нашим основным противником. Противник этот был не только основным, но и почти идеальным. Он был многократно бит, он был скрупулезно изучен, и он никогда не обманывал ожиданий наших генералов, предлагая им сдаваться точно по расписанию.
С тех пор прошло много времени, но, по слухам, мексиканская армия осталась такой, какой была в 1847 году, когда наши взяли Мехико. Через двадцать лет Мехико взяли французы из Экспедиционного корпуса, а мексиканская армия была все та же. Похоже, мексиканцам, наконец-то, надоело впускать в свою столицу разных иностранцев, как того требует традиция. Поскольку никто не позволит ради собственной прихоти рушить священные традиции и что-то менять в армии, остается создавать свою армию. И очень похоже, что этим занялись всерьез.
Незадолго до появления на моем горизонте Криса я имел обстоятельную беседу с одним из поставщиков овощей в местный салун. Сам он простой огородник, зато его брат там, за рекой, работал учителем ботаники и был борцом за повышение урожайности.
Моему новому приятелю был нужен надежный партнер для осуществления перевозок через границу саженцев и рассады различных полезных растений. Схема была проста, как яблоко в разрезе. Отсюда туда отправляются высокопродуктивные сорта пшеницы, кукурузы и фасоли. Оттуда сюда направляются пшеница, кукуруза и фасоль, не такие высокопродуктивные, зато приспособленные к суровым условиям. Если их сажать рядом, то наша фасоль станет более стойкой, а их – более продуктивной. Ботаника на службе человека.
Сопровождать связку мулов на горных дорогах – дело нехитрое, и оплату мой ботаник предлагал вполне приличную, но желающих не было.
Как я понял, пугали людей взрывы на горной тропе. Примерно раз в месяц приходил очередной слух о том, как какой-нибудь мул с грузом рассады сорвался на осыпи и упал на дно ущелья. Взрыв, последовавший за этим падением, забросил его останки обратно на тропу. Возможно, что рассаду слишком усердно удобряли нитроглицерином.
Я понимал, что создателям новой армии нужно много динамита. Новое часто приходится строить на площадке, расчищенной взрывами. Но мне в этом деле виделась иная роль для себя, и я отказал ботанику.
Слух мой выхватил из бессвязного гомона человеческих голосов, фразу, брошенную собеседником Криса: «Этот нам подходит. Посмотрите на шрамы на его лице». – «Нам больше подходит тот, кто оставил эти шрамы», – ответил второй.
Если речь шла обо мне, то я подошел бы и одному, и другому. Шрамы эти появились на моем лице после неудачного опыта с новым порохом. Патрон взорвался в казеннике, и шайены неделю лечили меня девичьей мочой. Кстати, прекрасное универсальное средство.
Я уже хотел было обсудить с Крисом и его загадочными спутниками методы шайенской медицины, как мое внимание привлек звучный голос крупье. «Делайте ваши ставки, джентльмены!» И я вспомнил, зачем пришел сюда.
Бумажные доллары нравятся мне прежде всего тем, что легко укладываются в подкладку шляпы. При этом они не впитывают пот и надежно предохраняют голову от переохлаждения.
Я успел сделать ставку. Через минуту крупье длинной лопаткой подгреб к себе мои денежки. Оставалось утешиться тем, что шляпа моя полегчала и не будет больше клонить голову к земле, а позволит ей держаться гордо и прямо.
Официант появился за моей спиной как раз в тот момент, когда я понял: в некоторых случаях, если рука вовремя не нащупала стакан виски, она хватается за кольт.
– Вас хочет угостить вон тот джентльмен в углу, – сказал мой спаситель.
Я оглянулся, и Крис кивнул мне с другого конца салуна. Его спутники переглянулись и уставились на меня изучающе.
– Привет, Винн. Что будешь пить?
– Виски.
– Как дела? Устроился куда-нибудь?
– Обдумываю одно предложение, – сказал я солидно. – Местный зеленщик ищет надежного партнера. – Однако говорят, есть и другие возможности заработать, – я перешел к делу и посмотрел в глаза Крису.
– Говорят, – кивнул Крис. – Говорят, что какую-то деревню мухи заели.
– Мухи? – я задумался на секунду. – Это интересное предложение. Вот только не знаю, почем нынче платят за мух…
– Двадцать долларов.
– За каждую муху?
– За всю работу.
– Понятно… – я пытался понять, насколько серьезно говорит Крис.
Он улыбался, но это была извиняющаяся улыбка. Кого он хочет нанять за двадцать долларов? Я спросил:
– А ты сам как? Нашел работу?
– Нашел. Правда, пришлось достать мухобойку. Собираюсь в ту самую деревню.
– Это наша деревня, – произнес, наконец, одиниз его спутников.
– Собираю попутчиков, – сказал Крис.
– Что такое двадцать долларов… – прикинул я. – Не хватит даже на патроны.
– У нас бедная деревня, сеньор, – сказали его спутники. – Мы не можем заплатить больше. Конечно, если вы устраиваетесь в овощную лавку, вам смешно слышать о таких предложениях. Такое хорошее место. Спокойная постоянная работа. На зелень всегда будет спрос…
Двадцать долларов… Тоже деньги. Я слыхал, что Крису приписывали несколько громких ограблений. Улов составлял тысячи долларов. Не мог же он прокутить все деньги так быстро? Значит, все это сказки.
Я еще раз посмотрел в его глаза. Он едва заметно улыбался, видно, представляя меня в фартуке зеленщика.
Черт возьми, а почему бы не предположить, что человек хочет сделать доброе дело? Может быть, чтобы уравновесить другие свои дела. Может быть, ему просто нравится помогать бедным. А может быть, он поклонник мексиканской кухни. Так или иначе, он двигает на юг, куда и мне давно хотелось. Все дальше и дальше на юг.
– Значит, попутчиков собираешь. И как идет набор? – спросил я у Криса. – Много народу записалось?
Он усмехнулся и молча показал один палец.
– Плохо считаешь, – сказал я ему и показал два пальца.
ФЕРМА ПО-ИРЛАНДСКИ
Крис никогда не брался за дела, которые мог сделать кто-то другой.
В детстве ему частенько доставалось от матери. У нее была тяжелая рука, и лентяя-сынка она гоняла со всей нерастраченной страстью молодой вдовы.
Отец его был удачливым рыбаком, пока не пропал во время внезапного осеннего шторма. Они жили тогда на берегу Черного моря, в городе Одессе, на Большом Фонтане. И не было в том городе более славного дела, чем рыбацкий труд. Потому что все жители Одессы – негоцианты и биндюжники, полицейские и воры, актрисы и белошвейки – все они ели рыбу. Крис (тогда его называли Кирюшей) тоже должен был стать рыбаком, когда вырастет. А пока ему приходилось вместе с матерью и сестрами скоблить полы у богатых горожан и таскать на пристани неподъемные корзины с рыбой.
Корзины он таскал легко, а ползать на коленях в чужих домах было для него сущей казнью. Сестра и мать прекрасно справились бы и без него, и Крис долго не понимал, почему он делает эту работу вместе с ними. Ему было двенадцать лет, когда он случайно заметил, каким взглядом следил хозяйский сынок-гимназист за его сестренкой, наклонявшейся над тазом.
Да, двенадцать, и он уже кое-что понимал. Крис дождался, когда мать получит деньги за работу, выждал еще два дня, и только на третий подстерег гимназиста и выдрал его собственным же ремнем с гимназической пряжкой. Выдрал просто так, без малейшего законного основания. Может быть, смутно припомнив из Закона Божия, что «посмотревший на женщину с вожделением уже прелюбодействовал с ней в сердце своем».
Ему не суждено было стать рыбаком и уходить в море на шаланде или фелюге, потому что он нашел другие способы добывать рыбу. Сначала рыбу. Несколько корзин, поставленных в нужное место и в нужное время незаметно для начальства. Этого хватало, чтобы накормить семью и угостить соседей, а остатки можно было отнести перекупщикам. Потом были ящики с французским вином, разлитым и закупоренным в подвале старого Фишеля. Вино могло быть и португальским, и итальянским – это зависело не столько от пропорций, в которых смешивались сироп, сок, краска и спирт, сколько от наличия подходящих этикеток. Фишель не мог пожаловаться полиции, что у него пропадает часть продукции, потому что уж такая это была продукция. Когда Крис и его друзья подросли, ящики и корзины уже таскали Другие ребята, а Кирилл Белов делал то, что не могли делать другие – думал, рассчитывал, командовал. Делил, в конце концов.
Потом был вонючий трюм, и бесконечный океан, и удивительно тесный и грязный Нью-Йорк. Поначалу ему тоже пришлось делать то же, что и всем. Догнать с шайкой таких же, как он, юнцов пьяного матроса в закоулке, шарахнуть по затылку и вытрясти из карманов все его несчастные гульдены, франки и гинеи. Крису показалось однажды, что старший неправильно делит добычу, и он напомнил ему об арифметических правилах. Старший выхватил нож. Крис молча отдал свою долю и ушел. Назавтра старшего нашли с проломленным черепом. Юнцы позвали Криса, и с тех пор он перестал гоняться за пьяными матросами, потому что это могли делать другие. Он только выбирал, командовал и делил.
Когда в портовый район нагрянула полицейская облава, шайка Криса разбежалась по подвалам и чердакам. Здесь ребят и переловили. Крис успел вскочить в товарный вагон, и поезд унес его на юг. Ночью, когда состав ненадолго остановился у разъезда, в полуоткрытую дверь вагона влетел мешок и упал на доски с металлическим лязгом. Вслед за мешком в вагон забрался человек в широкополой шляпе. Крис затаился в темном углу, приготовив матросский нож. Незнакомец, почувствовав его присутствие, сказал, вглядываясь в темноту вагона: «Братишка, надеюсь, я тебе не помешал? Если ты не против, поедем вместе». Это был Энди Крофорд, налетчик из Остина, возвращавшийся в Техас после вынужденных двухлетних каникул, проведенных в тюрьме Линчберга.
Три года Крис был напарником Энди, три долгих и прекрасных года, до самой его кончины от шальной пули перепуганного пассажира дилижанса. За это время он многому научился. Он мог выжить в прерии и не потеряться в больших городах. Он научился отличать трудовые деньги, которые нельзя брать, от ворованных денег, которые брать надо. Главное же, чему научил его Энди, было искусство стрелять, не убивая.
В стране неограниченных возможностей Крис не достиг ничего такого, к чему стремились остальные. Но всегда брался только за такие дела, за которые не взялся бы никто другой.
Чтобы отвадить от беззащитной деревушки шайку конокрадов, Крису не нужны были ни армия, ни артиллерия, ни военно-полевые суды. Ему хватило пяти-шести опытных мужчин. Желательно, хороших стрелков. И обязательно с безупречной репутацией.
Двое нашлись сами. Винн неплохо проявил себя на похоронах. Гарри тоже был надежным партнером.
Гарри рассказал Крису об одном ирландце, О'Райли. Бывший солдат служил охранником дилижанса, в котором Гарри ехал на серебряные рудники. На лесной дороге дилижанс остановили грабители. О'Райли, спрыгнув с облучка, стрелял непрерывно, как шестирукий индийский бог. Дилижанс помчался прочь. Гарри хотел было помочь мужественному охраннику, но быстро понял, что ирландец справится и сам. Главное – не мешаться у него под ногами, когда он работает.
Добравшись до ближайшей станции, кучер рассказал о засаде шерифа с помощниками. Однако мчаться на выручку О'Райли не пришлось. Не прошло и получаса, как они увидели его, шагающего по дороге с тремя оружейными поясами на плече. Четвертый налетчик еле тянулся на привязи.
Рассказывали и другие истории про ирландца. Не все они были благочестивы, но это только укрепляло Криса в его заинтересованности. Одно его смущало. «А если он знает обо мне? – напрямую спросил он у Гарри. – Все-таки он охранник. Хорошо, если просто откажется. А если доложит шерифу?»
– Не доложит, не сомневайся, – заверил Гарри. – В охранниках он был недолго. Дольше служил в армии. Воевал с индейцами, с испанцами. Говорят, имел неприятности на службе. Раньше часто пропадал в церкви. Ярый католик, грехи замаливал. Говорят, натворил такое, что боится жить среди людей. Он как раз тот человек, что нам надо.
– А что он натворил, – с сомнением заметил Крис.
– Занимался охотой на людей: на отпетых убийц и живодеров. Сам он, как ярый католик, все равно считал своих клиентов людьми. Вот и замаливает теперь содеянное. А на заработанные деньги купил ферму в горах. С тех пор его редко кто встречал, но над сараем часто виден дымок. Передай ирландцу привет от меня, и он тебя примет. Думаю, такой человек нам не помешает. И в конце концов, ты же предлагаешь ему доброе дело. Какая разница, налетчик или охранник, святой или грешник будет совершать доброе дело?
И Крис, как обычно, согласился с Гарри Флетчером.
Они долго добирались до фермы, расположенной высоко в горах. Сначала путь лежал по старой ското-перегонной тропе, но она завела их на середину перевала и оборвалась, перекрытая осыпью. Винн попытался продвигаться вперед, но мерин с трудом шел, утопая в мелких камнях по самое брюхо. Пришлось отказаться от опасной затеи.
Крис вспомнил, что несколько минут назад они проехали мимо малозаметной тропинки, поднимавшейся круто по травянистому склону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26