Из дула его револьвера сочился дымок.
Шагах в десяти от себя он увидел второго стрелка. Тот лежал на боку, запрокинув простреленную голову, и ствол его винтовки был нацелен прямо на Брика.
Значит, стрелки лежали в десяти шагах друг от друга. Это могло бы погубить Брика. Крису пришлось бить наповал, чтобы раненый стрелок не убил Брика.
«Как неудачно, – подумал Брик. – Впрочем, эти двое и не дались бы живыми. Они страховали друг друга так же, как и мы».
Оставался третий, и его надо было брать живым. Причем брать как можно скорее, потому что, услышав револьверный выстрел у себя на фланге, третий стрелок все поймет и постарается испариться. Вряд ли он кинется на помощь соседям.
По следам на траве Брик уже знал, откуда пришли бандиты. Знал, в какой стороне они оставили лошадей. Знал, куда побежит оставшийся в живых, как только догадается, что его соседи убиты. У него не было времени объяснять все Крису, и он показал ему жестом направление, а сам, пригнувшись, быстро и бесшумно, пригибаясь, побежал вверх по склону, чтобы обойти позицию стрелка и встретить его на пути к лошадям.
Конечно, у него были причины ворчать и досадливо хмуриться, когда Рохас и Винн изрешетили последнего стрелка бандитов…
ВИЗИТ ПОЧИТАТЕЛЕЙ
Когда началась стрельба, О'Райли переходил площадь, чтобы отобрать Криса у ликующих крестьян и поговорить с ним насчет дальнейшей судьбы их отряда. Он не очень верил в то, что Кальвера решит продолжить борьбу за деревню, и поэтому внезапно раздавшиеся выстрелы были для него полной неожиданностью.
О'Райли в молодости послужил в армии, сначала разведчиком, потом возчиком. Он умел воевать, хотя не любил это дело. Когда он был молод, его постоянно мучил вопрос, который некому было задать: испытывают ли все остальные солдаты тот же страх, какой испытывал он, когда шел в бой. Бывало, он специально поворачивался посмотреть на лица своих товарищей, но они ему ничего не говорили… Это был страх получить пулю и не увидеть лица того, кто нажал на курок, не успеть ему ответить, хотя бы взглядом. Подчиняясь этому страху, он научился грамотно выбирать позицию во время боя. И чем больше он совершенствовал свои навыки, тем дальше уходил страх. Но сейчас, когда пуля, пущенная невидимым снайпером, просвистела в паре дюймов от его уха, на него опять нахлынуло то самое чувство незащищенности, которое он почти забыл. Мысленно поблагодарив Бога за то, что тот дал ему еще немного пожить, он прикинул, откуда мог следовать выстрел, и быстрым рывком перебежал к старой колокольне.
Краем глаза он заметил, что Чико кинулся за ним. Остальные так же быстро нашли себе укрытия. В воздухе повисла томительная тишина. Бандиты явно не тратили пули впустую, и поэтому не мешало бы спровоцировать еще пару выстрелов, чтобы точнее определить, где они укрылись и сколько их там. Доброволец ждать себя не заставил.
Чико повертелся в проеме арки, и О'Райли засек пару вспышек на далеком склоне.
Он остался прикрывать Криса, изредка стреляя в направлении вспышек. Приходилось наводить ствол гораздо выше цели, потому что расстояние было слишком велико для точной стрельбы.
За спиной О'Райли послышались крадущиеся шаги. Он развернулся – и увидел тройку застывших мальчишек.
– Вы что тут делаете! – зашипел он на них, но они побежали вперед, к нему. Он схватился за камень, пугая их, словно щенков, но они все равно добежали до него и присели рядом. – Куда вы лезете! Хотите, чтобы вас убили?
– Но вас тоже могут убить, – заметил мальчуган.
– Могут, – согласился О'Райли. – Только это совсем другое дело. Работа такая.
– У нас это тоже работа, – наперебой затараторили мальчишки. – Мы ничего не боимся. Мы теперь всегда будем рядом с вами. Мы вас на соломинках разыграли. Вот вы нам и достались.
– Как это «достался»? – О'Райли, не отрывая взгляда от далекого склона горы, свободной рукой затолкнул, наконец, худеньких мальчишек в безопасный угол между оградой и стенкой часовни. – Как это я вам достался? Что это значит?
– Ну, это значит, что вы наш герой. Когда вы погибнете, мы подберем вашу винтовку. Мы отомстим за вас, не сомневайтесь. И на могиле у вас всегда будут лежать цветы. Может быть, мы их даже посадим там, вот будет красиво, правда?
О'Райли несколько иначе представлял себе свое ближайшее будущее, но не стал спорить со своими юными почитателями.
– Правда, красиво будет?
– Правда, правда, не мешайте.
– Вот! – мальчишки радостно захлопали в ладоши. – Мы знали, что вам понравится. У вас будет самая красивая могила на нашем кладбище.
– А какое имя написать на кресте? – поинтересовался самый деловой из почитателей.
– На моем кресте? Ну, когда придется это сделать, то пусть там напишут «Бернардо».
– Бернардо! – восхищенно повторили почитатели. – Так ты один из нас? Я – Рикардо, он – Хуан, этот, самый маленький, – Карлито. А ты – Бернардо!
– Моя мать мексиканка, – сказал О'Райли, – как и ваши матери. А отец был ирландцем.
– Ты наш земляк, как здорово!
– Не совсем так. Все-таки я родился не здесь, а в Ричмонде. Но где-то здесь родилась моя мать, так что мы земляки хотя бы наполовину. А теперь давайте, отправляйтесь по домам.
– Ну, нет, Бернардо, теперь мы от тебя ни на шаг не отойдем! – твердо заявили почитатели.
Пауза между выстрелами слишком затянулась, давно пора было направить пулю в сторону снайперов, но О'Райли боялся за детей. Он сказал:
– А о живых героях вы будете заботиться?
– Да, конечно, – горячо заверили его почитатели. – Какое-то время…
– Тогда живо бегите в мой дом, сядьте там возле моих вещей и охраняйте их. Чтобы даже пылинка с моей сумки не пропала, пока я тут. Понятно?
– Понятно, Бернардо! – обрадовались почитатели и побежали прочь, стуча босыми пятками по пыльной глинистой дороге.
Три тоненькие фигурки в белом метнулись на фоне зелени и исчезли за углом сарая, как исчезает стайка мальков между камнями на теплом мелководье…
Мальчишкам нужен герой. Отец на эту роль не годится. Разве герой будет пахать землю? Доить корову тоже не героическое занятие. А вот незнакомец с винчестером – совсем другое дело.
О'Райли попытался вспомнить, кто был его героем в детстве, и не смог. Не до героев тогда было. Отец перебрался на Запад, убегая от нищеты, которая навалилась на семью в годы Реконструкции. Их род и до войны не утопал в богатстве, хотя и владел мельницей. А после войны с северянами О'Райли остался ни с чем. Да и от клана осталось всего двое здоровых мужчин. На Западе можно было получить земельный надел, и белые бедняки потянулись туда в надежде на лучшее.
Вся семья от зари до зари трудилась в поле, засеянном семенами, взятыми взаймы. Но первый урожай съела саранча. Потом два года подряд была засуха, и в конце концов, не рассчитавшись с кредиторами, отец лишился земли.
Мать уговорила его ехать в Техас, на ее родину. Отец подал заявку на землю, построил дом, обзавелся стадом. Но однажды налетели команчи, сожгли строения и увели весь скот. Отец и его братья погибли.
Спаслись только мать и маленький Бернардо. Они убежали в прерию и несколько дней просидели в зарослях «кошачьего когтя». Только когда мимо сожженной фермы проходила рота солдат, посланных на усмирение команчей, мать осмелилась выбраться из своего укрытия. Их посадили в обозный фургон, а потом, после долгого и безуспешного преследования индейцев, доставили в Форт-Кончо. Там, в окружении солдат, Бернардо О'Райли и вырос. Неудивительно, что он записался в армию, когда пришло его время.
Может быть, в детстве солдаты казались ему героями? Не было такого. Герой не стирает грязные штаны на заднем дворе под твоими окнами. Не дерется по пьяному делу с товарищами. Среди солдат и офицеров были замечательные люди, но Бернардо не видел в них ничего героического.
Так почему же эти мальчишки хотят иметь героя? Наверно, воспитание другое. Сам О'Райли никакого воспитания не получил. Учить его учили, но воспитывать было некогда. Считалось, что Бог сам подскажет ему, что хорошо, а что плохо.
А этим воробышкам героя подавай. Они подхватят его оружие, выпавшее из рук. И посадят на могиле цветы…
Он засмеялся, покачав головой.
О'Райли выждал еще, чтобы мальчишки наверняка успели добежать до его дома, и выстрелил в сторону склона. Но на этот раз он метился гораздо ниже цели. Ему не хотелось зацепить своей пулей, пусть даже на излете, кого-то из своих товарищей, которые сейчас уже должны были приблизиться к снайперам.
На другом краю площади, в развалинах, притаился Чико, прикрывая тыл. Сейчас ему не надо было строить из себя героя, и он снова и снова ощупывал свою шляпу. И как только палец натыкался на аккуратную дырку в тулье, на лбу Малыша выступал пот.
Однажды ему довелось видеть, как выглядит человеческая голова, когда пуля проходит немного ниже, чем в этот раз. Убитый конокрад лежал лицом вниз под кустом мескита, и весь поселок ходил на него посмотреть. Чико на всю жизнь запомнил его ноги в остроносых желтых сапогах, повернутые носками внутрь, черные кожаные брюки с нашитой бахромой, красно-белую клетчатую рубашку с бурым заскорузлым пятном между лопаток, зеленый шейный платок с присохшими комками слизи. А выше платка все было облеплено сплошным слоем блестящих зеленых мух, которые рылись между слипшихся черных прядей.
Если бы сегодня пуля прошла чуть ниже… Если бы Чико был ростом чуть выше… Он представил себя лежащим в пыли под кладбищенской оградой…
Малыш еще раз вытер холодный пот со лба и отогнал назойливых мух.
Рядом с ним сидела на траве Луисита, его недавняя пленница. Сейчас, в голубой блузке с большим воротничком и красной юбке, она мало напоминала ту испуганную девушку в белом, за которой он так опрометчиво погнался. Ее черные блестящие волосы были гладко уложены в узел на шее, на смуглом пальце белело серебряное колечко. «Нарядилась, как на свидание», – насмешливо подумал Чико. Сладкий цветочный запах, исходивший от ее волос, щекотал ему ноздри.
Она пришла сюда сразу же, как только он устроился на позиции, словно следила за ним все это время. Может быть, она видела и то, как пуля сбила шляпу с его головы? Малышу очень хотелось это знать, потому что, на его взгляд, в тот момент он повел себя отнюдь не героически: плюхнулся наземь и на карачках кинулся под забор. Ей же не объяснишь, что уклоняться от огня и танцевать кадриль – разные занятия.
Между прочим, прикрывать тыл и любезничать с девицами – это тоже разные занятия, и Чико очень хотелось суровым голосом отчитать дерзкую девчонку. Но он уже знал, что спорить с ней – занятие не только бессмысленное, но и небезопасное, поэтому даже не пытался гнать ее отсюда.
– Росита умерла, – сказала она печально. – Совсем маленькая. Ей было одиннадцать лет.
– Мы отомстим за нее, не сомневайся, – сказал Чико.
Она прикоснулась теплой ладошкой к его щеке.
– Болит?
Он мотнул головой:
– Нет. Да я и забыл об этом.
– Ты сам виноват, – сказала она. – Набросился на меня… Я не хотела тебе сделать больно. Я просто очень тебя испугалась. Это все отец. Он мне наговорил про вас…
Чико положил ствол винчестера на край пролома в развалинах, потому что устал держать его на весу. Да и целиться пока было не в кого. Но он продолжал внимательно оглядывать свой сектор – дорога, обсаженная серо-голубыми агавами, из-за которых мог выползти враг; блестящая сплошная стена кукурузного поля, там тоже можно спрятаться и выстрелить, оставаясь невидимым; поливная канава, заросшая высоким тростником. На первый взгляд весь этот мирный пейзаж выглядел вполне безобидно. Со второго взгляда Чико тоже не обнаружил признаков опасности и решил, что его бдительность не ослабнет оттого, что он перекинется парой слов с местной жительницей.
– Ты пришла, чтобы извиняться? – спросил он, не оборачиваясь.
– Нет. Я пришла за тобой, – сказала Луисита. – Ты не должен рисковать. Пойдем домой.
– Я тут с товарищами. Мы вернемся все вместе.
– Твои товарищи не такие, как ты.
– Может быть, – сказал Чико, – но я тоже когда-нибудь буду таким, как они.
Он скосил глаз, чтобы проследить, не появится ли на ее губах насмешливая улыбка. Представить, что он когда-нибудь станет таким, как Крис? Нет, она слушала его серьезно.
Почему бы и нет? И Крис, и О'Райли не родились такими крутыми. Конечно, когда-нибудь и Чико станет таким же, как они. И когда ему надо будет отправиться на серьезное дело, он сам оставит кого-то помоложе прикрывать тыл. Но и тыл прикрывать – это тоже серьезно. Крис не каждому доверил бы такое. Да разве девчонке это понять…
– Уходи, здесь опасно оставаться, – сказал он сурово. – Да и твой отец… Если он узнает, что ты здесь была, тебе попадет.
Луисита придвинулась к нему ближе.
– Он знает, – просто сказала она. – Только мне все равно. Я пришла за тобой, потому что твое место дома, а не здесь. Пожалуйста, будь осторожнее.
– Хорошо, буду, – он не стал спорить. – Но и ты будь осторожнее с родителями. Мой отец, если бы застал сестренку с парнем, задал бы ей.
– У тебя есть сестра?
– Была, – сказал Чико. – Теперь у меня никого нет. Только мои товарищи. Ну а теперь уходи.
– Никуда я не уйду, – она упрямо сдвинула брови и устроилась на траве поудобнее. – А что случилось с твоей сестрой? Ты знаешь, у меня четыре сестры, а было пять. Старшая, Розалия, умерла прошлым летом. Ее укусила науайха.
– Кто?
– Змея. Знаешь, такая, с черными пятнышками на голове?
– Два черных пятна спереди? – уточнил Чико. – Так это гремучая змея. И что, насмерть укусила? А вы что-нибудь сделали, чтобы ей помочь?
– Чем мы могли помочь… – вздохнула Луисита. – Мы только сидели вокруг нее и плакали.
– Черт бы побрал этих девчонок! – возмутился Чико. – У вас же растет пейот! Надо было отодрать от него полоску и мякотью приложить к следам укуса!
– Пейот? Что ты! – Луисита перекрестилась. – Он же ядовитый! К нему даже подходить опасно, даже смотреть на него – страшный грех!
– Может, и ядовитый, зато помогает от всех ядов. А потом поить отваром из еловой коры, тут же растут ели, повыше в горах, я сам видел! Могли бы спасти человека…
– Откуда ты все знаешь? – спросила Луисита.
– Отец научил. И его ковбои. Гонсалес, Рамирес… Они-то хорошо разбирались во всяких ядовитых гадах. Знаешь, сколько пропадает скота из-за этих тварей? Когда гонишь стадо через пустыню, обязательно какая-нибудь тупая корова заглянет под камень, где зеленеет травка, а там скорпион. Или просто сослепу на змею наступит. А когда спишь на песке, думаешь, приятно чувствовать, что по тебе паук ползет?
– Как страшно… – она прижалась плечом к его спине.
– Эх ты, – снисходительно сказал Чико, поправляя ружье так, чтобы Луисите было удобнее опираться. – Запомни на всю жизнь. В каждом доме должен храниться отвар из еловой коры. Я вас научу его готовить. Он и от змеи помогает, и от скорпионов. Не сомневайся.
– Вы скоро уедете, и ты ничему нас не научишь, – печально сказала она.
– Ну, я ведь еще не уехал. Завтра же поднимусь в горы и наберу для тебя еловой коры, – пообещал Чико.
Она ничего не ответила, только вздохнула, плотнее прижимаясь к нему теплым плечом. И так и сидела рядом с ним до тех пор, пока, наконец, из-за кустов не показались Крис и Брик, а потом и Винн с Рохасом.
УНЫЛЫЕ ПОБЕДИТЕЛИ
Крис вошел с патронными лентами на плече и сгрузил их на стол. Крестьяне с надеждой смотрели на него.
– Ну что, вы их прогнали?
– Нет. Перебили.
Он не стал рассказывать подробности. Для людей в белом важно было только то, что убиты еще трое бандитов, и можно, наконец, высунуть нос на улицу и заняться хозяйством, не опасаясь получить пулю. Для людей в белом это была победа. Еще одна победа.
Для Криса это была неудача. Сейчас ему особенно необходимо было получить хоть какую-нибудь информацию о настроениях бандитов, об их планах, да и просто о них. Сколько человек осталось в банде? Чем они вооружены? Не могут ли они объединиться с какой-то соседней бандой?
У него не было ответов на эти вопросы и не было повода для радости.
Люди в белом по-своему расценили его суровое выражение лица. И их радость моментально угасла.
– Они никак не могут успокоиться. Неужели снова полезут?
– Они сто раз подумают, прежде чем решатся на такое, – сказал Крис. – Они знают, чем это может для них кончиться.
– Значит, все наши труды, все наши затраты… Значит, все было напрасно. Кальвера остался, – разочарованно произнес Сотеро.
– На что вы рассчитывали? – повернулся к нему Крис. – Отпугнуть его одним выстрелом? То, что тянулось долгие годы, не может кончиться за пять минут. Дайте ему время понять, что вы уже не те, что раньше.
– А нам что делать, пока он думает? – спросил Рохас.
– Это я у вас должен спросить, – Крис опустился на стол.
– Вы? У нас?
– Насколько я помню, это вы меня нанимали на работу. Вам и решать. Приказывайте мне.
Рохас вздохнул. Ему никогда прежде не приходилось отдавать приказы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Шагах в десяти от себя он увидел второго стрелка. Тот лежал на боку, запрокинув простреленную голову, и ствол его винтовки был нацелен прямо на Брика.
Значит, стрелки лежали в десяти шагах друг от друга. Это могло бы погубить Брика. Крису пришлось бить наповал, чтобы раненый стрелок не убил Брика.
«Как неудачно, – подумал Брик. – Впрочем, эти двое и не дались бы живыми. Они страховали друг друга так же, как и мы».
Оставался третий, и его надо было брать живым. Причем брать как можно скорее, потому что, услышав револьверный выстрел у себя на фланге, третий стрелок все поймет и постарается испариться. Вряд ли он кинется на помощь соседям.
По следам на траве Брик уже знал, откуда пришли бандиты. Знал, в какой стороне они оставили лошадей. Знал, куда побежит оставшийся в живых, как только догадается, что его соседи убиты. У него не было времени объяснять все Крису, и он показал ему жестом направление, а сам, пригнувшись, быстро и бесшумно, пригибаясь, побежал вверх по склону, чтобы обойти позицию стрелка и встретить его на пути к лошадям.
Конечно, у него были причины ворчать и досадливо хмуриться, когда Рохас и Винн изрешетили последнего стрелка бандитов…
ВИЗИТ ПОЧИТАТЕЛЕЙ
Когда началась стрельба, О'Райли переходил площадь, чтобы отобрать Криса у ликующих крестьян и поговорить с ним насчет дальнейшей судьбы их отряда. Он не очень верил в то, что Кальвера решит продолжить борьбу за деревню, и поэтому внезапно раздавшиеся выстрелы были для него полной неожиданностью.
О'Райли в молодости послужил в армии, сначала разведчиком, потом возчиком. Он умел воевать, хотя не любил это дело. Когда он был молод, его постоянно мучил вопрос, который некому было задать: испытывают ли все остальные солдаты тот же страх, какой испытывал он, когда шел в бой. Бывало, он специально поворачивался посмотреть на лица своих товарищей, но они ему ничего не говорили… Это был страх получить пулю и не увидеть лица того, кто нажал на курок, не успеть ему ответить, хотя бы взглядом. Подчиняясь этому страху, он научился грамотно выбирать позицию во время боя. И чем больше он совершенствовал свои навыки, тем дальше уходил страх. Но сейчас, когда пуля, пущенная невидимым снайпером, просвистела в паре дюймов от его уха, на него опять нахлынуло то самое чувство незащищенности, которое он почти забыл. Мысленно поблагодарив Бога за то, что тот дал ему еще немного пожить, он прикинул, откуда мог следовать выстрел, и быстрым рывком перебежал к старой колокольне.
Краем глаза он заметил, что Чико кинулся за ним. Остальные так же быстро нашли себе укрытия. В воздухе повисла томительная тишина. Бандиты явно не тратили пули впустую, и поэтому не мешало бы спровоцировать еще пару выстрелов, чтобы точнее определить, где они укрылись и сколько их там. Доброволец ждать себя не заставил.
Чико повертелся в проеме арки, и О'Райли засек пару вспышек на далеком склоне.
Он остался прикрывать Криса, изредка стреляя в направлении вспышек. Приходилось наводить ствол гораздо выше цели, потому что расстояние было слишком велико для точной стрельбы.
За спиной О'Райли послышались крадущиеся шаги. Он развернулся – и увидел тройку застывших мальчишек.
– Вы что тут делаете! – зашипел он на них, но они побежали вперед, к нему. Он схватился за камень, пугая их, словно щенков, но они все равно добежали до него и присели рядом. – Куда вы лезете! Хотите, чтобы вас убили?
– Но вас тоже могут убить, – заметил мальчуган.
– Могут, – согласился О'Райли. – Только это совсем другое дело. Работа такая.
– У нас это тоже работа, – наперебой затараторили мальчишки. – Мы ничего не боимся. Мы теперь всегда будем рядом с вами. Мы вас на соломинках разыграли. Вот вы нам и достались.
– Как это «достался»? – О'Райли, не отрывая взгляда от далекого склона горы, свободной рукой затолкнул, наконец, худеньких мальчишек в безопасный угол между оградой и стенкой часовни. – Как это я вам достался? Что это значит?
– Ну, это значит, что вы наш герой. Когда вы погибнете, мы подберем вашу винтовку. Мы отомстим за вас, не сомневайтесь. И на могиле у вас всегда будут лежать цветы. Может быть, мы их даже посадим там, вот будет красиво, правда?
О'Райли несколько иначе представлял себе свое ближайшее будущее, но не стал спорить со своими юными почитателями.
– Правда, красиво будет?
– Правда, правда, не мешайте.
– Вот! – мальчишки радостно захлопали в ладоши. – Мы знали, что вам понравится. У вас будет самая красивая могила на нашем кладбище.
– А какое имя написать на кресте? – поинтересовался самый деловой из почитателей.
– На моем кресте? Ну, когда придется это сделать, то пусть там напишут «Бернардо».
– Бернардо! – восхищенно повторили почитатели. – Так ты один из нас? Я – Рикардо, он – Хуан, этот, самый маленький, – Карлито. А ты – Бернардо!
– Моя мать мексиканка, – сказал О'Райли, – как и ваши матери. А отец был ирландцем.
– Ты наш земляк, как здорово!
– Не совсем так. Все-таки я родился не здесь, а в Ричмонде. Но где-то здесь родилась моя мать, так что мы земляки хотя бы наполовину. А теперь давайте, отправляйтесь по домам.
– Ну, нет, Бернардо, теперь мы от тебя ни на шаг не отойдем! – твердо заявили почитатели.
Пауза между выстрелами слишком затянулась, давно пора было направить пулю в сторону снайперов, но О'Райли боялся за детей. Он сказал:
– А о живых героях вы будете заботиться?
– Да, конечно, – горячо заверили его почитатели. – Какое-то время…
– Тогда живо бегите в мой дом, сядьте там возле моих вещей и охраняйте их. Чтобы даже пылинка с моей сумки не пропала, пока я тут. Понятно?
– Понятно, Бернардо! – обрадовались почитатели и побежали прочь, стуча босыми пятками по пыльной глинистой дороге.
Три тоненькие фигурки в белом метнулись на фоне зелени и исчезли за углом сарая, как исчезает стайка мальков между камнями на теплом мелководье…
Мальчишкам нужен герой. Отец на эту роль не годится. Разве герой будет пахать землю? Доить корову тоже не героическое занятие. А вот незнакомец с винчестером – совсем другое дело.
О'Райли попытался вспомнить, кто был его героем в детстве, и не смог. Не до героев тогда было. Отец перебрался на Запад, убегая от нищеты, которая навалилась на семью в годы Реконструкции. Их род и до войны не утопал в богатстве, хотя и владел мельницей. А после войны с северянами О'Райли остался ни с чем. Да и от клана осталось всего двое здоровых мужчин. На Западе можно было получить земельный надел, и белые бедняки потянулись туда в надежде на лучшее.
Вся семья от зари до зари трудилась в поле, засеянном семенами, взятыми взаймы. Но первый урожай съела саранча. Потом два года подряд была засуха, и в конце концов, не рассчитавшись с кредиторами, отец лишился земли.
Мать уговорила его ехать в Техас, на ее родину. Отец подал заявку на землю, построил дом, обзавелся стадом. Но однажды налетели команчи, сожгли строения и увели весь скот. Отец и его братья погибли.
Спаслись только мать и маленький Бернардо. Они убежали в прерию и несколько дней просидели в зарослях «кошачьего когтя». Только когда мимо сожженной фермы проходила рота солдат, посланных на усмирение команчей, мать осмелилась выбраться из своего укрытия. Их посадили в обозный фургон, а потом, после долгого и безуспешного преследования индейцев, доставили в Форт-Кончо. Там, в окружении солдат, Бернардо О'Райли и вырос. Неудивительно, что он записался в армию, когда пришло его время.
Может быть, в детстве солдаты казались ему героями? Не было такого. Герой не стирает грязные штаны на заднем дворе под твоими окнами. Не дерется по пьяному делу с товарищами. Среди солдат и офицеров были замечательные люди, но Бернардо не видел в них ничего героического.
Так почему же эти мальчишки хотят иметь героя? Наверно, воспитание другое. Сам О'Райли никакого воспитания не получил. Учить его учили, но воспитывать было некогда. Считалось, что Бог сам подскажет ему, что хорошо, а что плохо.
А этим воробышкам героя подавай. Они подхватят его оружие, выпавшее из рук. И посадят на могиле цветы…
Он засмеялся, покачав головой.
О'Райли выждал еще, чтобы мальчишки наверняка успели добежать до его дома, и выстрелил в сторону склона. Но на этот раз он метился гораздо ниже цели. Ему не хотелось зацепить своей пулей, пусть даже на излете, кого-то из своих товарищей, которые сейчас уже должны были приблизиться к снайперам.
На другом краю площади, в развалинах, притаился Чико, прикрывая тыл. Сейчас ему не надо было строить из себя героя, и он снова и снова ощупывал свою шляпу. И как только палец натыкался на аккуратную дырку в тулье, на лбу Малыша выступал пот.
Однажды ему довелось видеть, как выглядит человеческая голова, когда пуля проходит немного ниже, чем в этот раз. Убитый конокрад лежал лицом вниз под кустом мескита, и весь поселок ходил на него посмотреть. Чико на всю жизнь запомнил его ноги в остроносых желтых сапогах, повернутые носками внутрь, черные кожаные брюки с нашитой бахромой, красно-белую клетчатую рубашку с бурым заскорузлым пятном между лопаток, зеленый шейный платок с присохшими комками слизи. А выше платка все было облеплено сплошным слоем блестящих зеленых мух, которые рылись между слипшихся черных прядей.
Если бы сегодня пуля прошла чуть ниже… Если бы Чико был ростом чуть выше… Он представил себя лежащим в пыли под кладбищенской оградой…
Малыш еще раз вытер холодный пот со лба и отогнал назойливых мух.
Рядом с ним сидела на траве Луисита, его недавняя пленница. Сейчас, в голубой блузке с большим воротничком и красной юбке, она мало напоминала ту испуганную девушку в белом, за которой он так опрометчиво погнался. Ее черные блестящие волосы были гладко уложены в узел на шее, на смуглом пальце белело серебряное колечко. «Нарядилась, как на свидание», – насмешливо подумал Чико. Сладкий цветочный запах, исходивший от ее волос, щекотал ему ноздри.
Она пришла сюда сразу же, как только он устроился на позиции, словно следила за ним все это время. Может быть, она видела и то, как пуля сбила шляпу с его головы? Малышу очень хотелось это знать, потому что, на его взгляд, в тот момент он повел себя отнюдь не героически: плюхнулся наземь и на карачках кинулся под забор. Ей же не объяснишь, что уклоняться от огня и танцевать кадриль – разные занятия.
Между прочим, прикрывать тыл и любезничать с девицами – это тоже разные занятия, и Чико очень хотелось суровым голосом отчитать дерзкую девчонку. Но он уже знал, что спорить с ней – занятие не только бессмысленное, но и небезопасное, поэтому даже не пытался гнать ее отсюда.
– Росита умерла, – сказала она печально. – Совсем маленькая. Ей было одиннадцать лет.
– Мы отомстим за нее, не сомневайся, – сказал Чико.
Она прикоснулась теплой ладошкой к его щеке.
– Болит?
Он мотнул головой:
– Нет. Да я и забыл об этом.
– Ты сам виноват, – сказала она. – Набросился на меня… Я не хотела тебе сделать больно. Я просто очень тебя испугалась. Это все отец. Он мне наговорил про вас…
Чико положил ствол винчестера на край пролома в развалинах, потому что устал держать его на весу. Да и целиться пока было не в кого. Но он продолжал внимательно оглядывать свой сектор – дорога, обсаженная серо-голубыми агавами, из-за которых мог выползти враг; блестящая сплошная стена кукурузного поля, там тоже можно спрятаться и выстрелить, оставаясь невидимым; поливная канава, заросшая высоким тростником. На первый взгляд весь этот мирный пейзаж выглядел вполне безобидно. Со второго взгляда Чико тоже не обнаружил признаков опасности и решил, что его бдительность не ослабнет оттого, что он перекинется парой слов с местной жительницей.
– Ты пришла, чтобы извиняться? – спросил он, не оборачиваясь.
– Нет. Я пришла за тобой, – сказала Луисита. – Ты не должен рисковать. Пойдем домой.
– Я тут с товарищами. Мы вернемся все вместе.
– Твои товарищи не такие, как ты.
– Может быть, – сказал Чико, – но я тоже когда-нибудь буду таким, как они.
Он скосил глаз, чтобы проследить, не появится ли на ее губах насмешливая улыбка. Представить, что он когда-нибудь станет таким, как Крис? Нет, она слушала его серьезно.
Почему бы и нет? И Крис, и О'Райли не родились такими крутыми. Конечно, когда-нибудь и Чико станет таким же, как они. И когда ему надо будет отправиться на серьезное дело, он сам оставит кого-то помоложе прикрывать тыл. Но и тыл прикрывать – это тоже серьезно. Крис не каждому доверил бы такое. Да разве девчонке это понять…
– Уходи, здесь опасно оставаться, – сказал он сурово. – Да и твой отец… Если он узнает, что ты здесь была, тебе попадет.
Луисита придвинулась к нему ближе.
– Он знает, – просто сказала она. – Только мне все равно. Я пришла за тобой, потому что твое место дома, а не здесь. Пожалуйста, будь осторожнее.
– Хорошо, буду, – он не стал спорить. – Но и ты будь осторожнее с родителями. Мой отец, если бы застал сестренку с парнем, задал бы ей.
– У тебя есть сестра?
– Была, – сказал Чико. – Теперь у меня никого нет. Только мои товарищи. Ну а теперь уходи.
– Никуда я не уйду, – она упрямо сдвинула брови и устроилась на траве поудобнее. – А что случилось с твоей сестрой? Ты знаешь, у меня четыре сестры, а было пять. Старшая, Розалия, умерла прошлым летом. Ее укусила науайха.
– Кто?
– Змея. Знаешь, такая, с черными пятнышками на голове?
– Два черных пятна спереди? – уточнил Чико. – Так это гремучая змея. И что, насмерть укусила? А вы что-нибудь сделали, чтобы ей помочь?
– Чем мы могли помочь… – вздохнула Луисита. – Мы только сидели вокруг нее и плакали.
– Черт бы побрал этих девчонок! – возмутился Чико. – У вас же растет пейот! Надо было отодрать от него полоску и мякотью приложить к следам укуса!
– Пейот? Что ты! – Луисита перекрестилась. – Он же ядовитый! К нему даже подходить опасно, даже смотреть на него – страшный грех!
– Может, и ядовитый, зато помогает от всех ядов. А потом поить отваром из еловой коры, тут же растут ели, повыше в горах, я сам видел! Могли бы спасти человека…
– Откуда ты все знаешь? – спросила Луисита.
– Отец научил. И его ковбои. Гонсалес, Рамирес… Они-то хорошо разбирались во всяких ядовитых гадах. Знаешь, сколько пропадает скота из-за этих тварей? Когда гонишь стадо через пустыню, обязательно какая-нибудь тупая корова заглянет под камень, где зеленеет травка, а там скорпион. Или просто сослепу на змею наступит. А когда спишь на песке, думаешь, приятно чувствовать, что по тебе паук ползет?
– Как страшно… – она прижалась плечом к его спине.
– Эх ты, – снисходительно сказал Чико, поправляя ружье так, чтобы Луисите было удобнее опираться. – Запомни на всю жизнь. В каждом доме должен храниться отвар из еловой коры. Я вас научу его готовить. Он и от змеи помогает, и от скорпионов. Не сомневайся.
– Вы скоро уедете, и ты ничему нас не научишь, – печально сказала она.
– Ну, я ведь еще не уехал. Завтра же поднимусь в горы и наберу для тебя еловой коры, – пообещал Чико.
Она ничего не ответила, только вздохнула, плотнее прижимаясь к нему теплым плечом. И так и сидела рядом с ним до тех пор, пока, наконец, из-за кустов не показались Крис и Брик, а потом и Винн с Рохасом.
УНЫЛЫЕ ПОБЕДИТЕЛИ
Крис вошел с патронными лентами на плече и сгрузил их на стол. Крестьяне с надеждой смотрели на него.
– Ну что, вы их прогнали?
– Нет. Перебили.
Он не стал рассказывать подробности. Для людей в белом важно было только то, что убиты еще трое бандитов, и можно, наконец, высунуть нос на улицу и заняться хозяйством, не опасаясь получить пулю. Для людей в белом это была победа. Еще одна победа.
Для Криса это была неудача. Сейчас ему особенно необходимо было получить хоть какую-нибудь информацию о настроениях бандитов, об их планах, да и просто о них. Сколько человек осталось в банде? Чем они вооружены? Не могут ли они объединиться с какой-то соседней бандой?
У него не было ответов на эти вопросы и не было повода для радости.
Люди в белом по-своему расценили его суровое выражение лица. И их радость моментально угасла.
– Они никак не могут успокоиться. Неужели снова полезут?
– Они сто раз подумают, прежде чем решатся на такое, – сказал Крис. – Они знают, чем это может для них кончиться.
– Значит, все наши труды, все наши затраты… Значит, все было напрасно. Кальвера остался, – разочарованно произнес Сотеро.
– На что вы рассчитывали? – повернулся к нему Крис. – Отпугнуть его одним выстрелом? То, что тянулось долгие годы, не может кончиться за пять минут. Дайте ему время понять, что вы уже не те, что раньше.
– А нам что делать, пока он думает? – спросил Рохас.
– Это я у вас должен спросить, – Крис опустился на стол.
– Вы? У нас?
– Насколько я помню, это вы меня нанимали на работу. Вам и решать. Приказывайте мне.
Рохас вздохнул. Ему никогда прежде не приходилось отдавать приказы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26