Черт! Даже скучно стало. Такая активная и любопытная завязка, а теперь руку приложить не к чему.
Я поднялся наверх и убедился, что квартира за ночь никуда не делась. Минут сорок я бесцельно мерил углы своих апартаментов. Настроение было отвратным, даже пить не хотелось.
Я думал о Веде и ждал, что она вот-вот позвонит.
В полиции о ней не было сказано ни слова, меня это, успокаивало. А Мекли? Если он станет мэром, а теперь я в этом не сомневался, он превратит город в один гигантский притон. Человек он ловкий. Уже сейчас стягивает все нити к себе. Да черт с ним! Пора о нем забыть. Но почему же Веда не звонит? Как она повела себя, когда явилась полиция? Ей звонить я не решался.
Наконец телефон затрещал. Я схватил трубку.
— Алло! Веда?
— Дэйтлон? — хриплый мужской голос.
— Да. Кто это?
— Мой адрес: Коркет Роуд 27, 14, вас это должно интересовать. Жду!
— Когда! Прямо сейчас?
— Если не раньше.
Странный звонок. Я был растерян. Может, нашелся еще один шантажист? Не многовато ли? Во всяком случае, следует проверить, в чем дело.
Я надел плащ, шляпу и вышел на улицу. Первое такси проехало мимо, второе остановилось. Я сел в машину и назвал адрес. Шофер с удивлением посмотрел на меня.
— Вы ничего не путаете, сэр?
— Нет, а что здесь странного?
— Мне никогда еще не приходилось возить людей из этого района в тот.
— Будете первым и войдете в историю Санта-Барбары.
Несколько минут мы ехали молча. Таксист нарушил молчание.
— Поганый райончик.
— Я заплачу двойную цену.
— Дело не в деньгах. Там селится всякое отребье. Вечерами такое творится, не приведи господь…
— Сейчас день, а не вечер. Если вы помолчите, я оплачу три счетчика.
Этот аргумент сработал.
Район был и в самом деле не приморским парком. Убогие лачуги, серые низкорослые здания, по пустынным улочкам разбросан мусор.
Таксист остановил машину.
— Вот дом 27.
Я сунул ему пятидолларовую бумажку и вышел. Машина моментально исчезла. Я не сказал бы, что чувствовал себя уютно. Это был совершенно другой мир, о котором я и не подозревал, но он существовал и находился совсем рядом. Здесь пахло нечистотами и безысходной нищетой. Я вошел в подъезд.
Деревянная полусгнившая лестница скрипела подо мной, грозя обрушиться в любой момент. Мне повезло, квартира 14 находилась на втором этаже.
Я постучал, дверь подалась.
— Есть здесь кто-нибудь? — крикнул я в темноту.
Мне никто не ответил. Немного переждав, я вошел. Мне пришлось нащупывать рукой стену, чтобы не наткнуться на что-нибудь лбом. Медленно передвигаясь, я добрался до следующей двери. Толкнув ее, я очутился в полутемном помещении и замер на месте. Он лежал посреди комнаты в луже крови. Меня передернуло. Я сделал шаг назад и захлопнул дверь. Ноги онемели. Но уходить просто так я все же не хотел. Надо было хоть что-то узнать об этом человеке. С трудом придя в себя, я вновь взялся за ручку Двери и нажал ее. Петли заскрипели, и дверь поползла назад… Мой взгляд не мог оторваться от тела. Я сделал два шага вперед и оказался совсем рядом. Парня убили, перерезав ему горло. Вероятно, бритвой или скальпелем, уж больно ровный и глубокий был порез, над самым «адамовым яблоком». Лицо его застыло в гримасе ужаса. Глаза бессмысленно смотрели вверх. Не помню где, но я видел этого человека. Я вглядывался в мертвое лицо, пытаясь вспомнить. Тишина мертвая, как это лицо, и холодная, как снежный сугроб, давила на меня невыносимой тяжестью. Не знаю, сколько прошло времени, но я его вспомнил…
13
Квартала три или больше я прошел пешком и не заметил, как выбрался из глухого района в оживленную часть города. Я остановил такси и назвал свой адрес. На этот раз таксист был доволен и даже весело прокукарекал:
— Будет исполнено, сэр.
Всю дорогу я думал об этом парне. Две недели назад, когда я разыскивал на пляже Кэрол и подплыл к ее плотику, этот парень приехал за ней на моторке. Еще тогда я обратил внимание, что у него одно ухо оттопырено, и подумал, что ему его пытались оторвать. «Простите, мисс, вас ждет мистер Кох. Он послал меня за вами», — сказал он тогда девушке. И Кэрол ответила ему: «Хорошо, Рой». И они уехали. Но что все это значит?
Действительно, со мной происходят странные вещи. Два дня назад появилась Кэрол, неясно каким образом проникшая в мою квартиру. Лезла с каким-то предложением, а потом мне на голову уронили потолок. А когда я очухался, ее и след простыл. Теперь мне звонит, скорее всего, этот тип и приглашает на собственные похороны. Что хотел от меня этот человек — увы, этого я уже никогда не узнаю.
— Приехали, сэр.
Конечно, таксист был любезным малым, но он не возил меня в тот кошмарный район, а вывез меня из него и потому чаевых не получил.
Из моего подъезда выскочил еще один сюрприз и чуть не сбил меня с ног. Шляпа на затылке Джерри держалась на одном энтузиазме. Веки его набухли и походили на черные обручи.
— Это пропавший день, когда тебя не видишь, — буркнул я и хотел пройти в подъезд.
— Постой, Крис. Я заходил, тебя нет…
— Удивительно. Куда же я делся?
— Дело серьезное.
— Что, Мекли выдвинул свою кандидатуру в президенты США?
— Это касается тебя. — Он тревожно смотрел на меня, будто я был его отражением в зеркале, которое дало трещину.
— Ну, не тяни.
— Веду арестовали.
— Когда? Кто? Почему?!
Я схватил его за грудки и начал трясти, шляпа свалилась на мокрую мостовую.
— Говори же наконец.
— Ее обвиняют в убийстве! — выпалил он.
Я отпустил его. Руки мои повисли, как плети, силы покинули меня. Теперь все пропало.
— Я еду в полицию и говорю, что это я убил Дагера. И точка.
— Глупо. Этим ее не спасешь. Просто судить будут обоих.
— Плевать, но я буду рядом с ней.
— Не горячись, Крис. Здесь нужен холодный рассудок. Поедем к Мекли. Он что-нибудь придумает.
— Он послал меня к черту. Я посылаю его еще дальше…
Джерри схватил меня за рукав.
— Прекрати устраивать цирк. Мекли — отличный парень. Он найдет выход.
Я отдышался и слегка остыл.
— О'кей, поехали!
Приятель поднял шляпу, взглянул на нее с тоской ребенка, которому подсунули коробку без игрушки, и пошел ловить такси.
Ехали мы долго и молча. У меня была единственная мысль: идти в полицию и во всем сознаться. Другого выхода я не видел. Если Мекли помочь не сможет, я так и сделаю.
Встретил он нас холодно. Я стоял в дверях кабинета и молчал. Для начала Мекли высказал все, что он обо мне думает, и это было далеко от комплиментов, а от некоторых его выражений даже полировка на его столе потускнела.
— И вы еще хотите идти в полицию? Угробить все, что я сделал для вас? Посадить меня в лужу и на пару с подругой отправиться на курорт в газовую камеру? Выбросьте это из головы!
— Виноват во всем я. Она тут ни при чем.
— Не докажете. Вы ее любовник.
— Поэтому я и убил.
— А она вас этому научила.
— Нет. Я сам.
Наступила пауза Мекли молча стоял, пригвоздив меня к стене тяжелым взглядом. Так длилось несколько минут, наконец он открыл рот и уже спокойно предложил:
— Садитесь. Я вам кое-что скажу.
— Слушайте внимательно, Крис. Вы здесь действительно ни при чем, но вы ничего не докажете. Я ведь в курсе дела Она пока в следственном изоляторе, но скоро ее крепко упакуют. Следствию известно, что Веда Дагер собиралась подать на развод. Но в случае развода она лишилась бы средств к существованию. Ее спросят: «Почему вы не подали на развод? Почему вы скрывали свои отношения с мужем? Чего вы выжидали?» Для следствия и для присяжных есть только один ответ: завещание Дагера В этом клочке бумаги заключено все… Дагер завещает все свое состояние жене, Веде Дагер. Но с одной оговоркой, что Веда не выйдет замуж в течение десяти лет. В случае нарушения этих условий, а также в случае смерти Веды раньше его смерти или в случае развода, завещание теряет свою силу. Теперь подумайте, Крис, кто из нормальных людей усомнится в ее виновности?… Все знают, что она хотела развестись, потом вдруг передумала… Еще бы — остаться без единого цента! Нет! А вот смерть мужа принесет ей несколько миллионов… И вдруг какой-то бродяга по непонятным причинам ухлопал такого человека, да еще в его собственном доме… Абсурд! Нонсенс! Кто решится лезть в пасть к тигру? Мало, что ли, миллионеров в Санта-Барбаре, которых можно ограбить и даже убить с меньшим риском, чем судью Дагера?… Нет! Вы не спасете положения. Вас просто сочтут за соучастника или за наемного убийцу, но вины вы с нее этим не снимете.
Мекли похлопал меня по коленке и встал.
— Что же вы предлагаете, Мекли? Я не могу сидеть сложа руки!
— Но именно это я вам и предлагаю. Вам необходимо сидеть сложа руки. Я сам займусь этим делом и выясню, что можно сделать. Будьте дома и не отходите от телефона. Я буду вам звонить. Я подниму все свои связи. Короче говоря, сделаю все, что в моих силах.
Я поднялся с кресла. Голова моя окончательно отказывалась работать. Я страшно, смертельно устал.
— Вы мне симпатичны, Крис… Но это последнее, что я для вас делаю. По окончании следствия советую вам уехать подальше от Калифорнии. Ее климат не для вас. Возможно, Нью-Йорк или Чикаго вам подойдет больше.
— Я чувствую себя среди небоскребов, как в сточной яме с неприкрытой крышкой, — ответил я и направился к выходу.
Мы с Джерри спустились вниз и вышли на улицу. Моросил мелкий дождь. У подъезда стоял «линкольн», дверцу которого открывала женщина в голубом плаще. Увидев нас, она приветливо махнула рукой.
— О, мистер Дэйтлон! Какая неожиданность!
Я узнал ее. Это была Тэй Морган. Ее невозможно было спутать ни с какой другой женщиной.
— Вам в город? Садитесь, я подвезу вас.
Мне было все равно. Я подошел к машине и оглянулся. Джерри остался стоять у двери.
— Ты что. остаешься? — крикнул я.
— При таких обстоятельства: я должен быть здесь, на подхвате. Суеты предстоит немало. Езжай и будь у телефона.
Я кивнул и сел на переднее сиденье рядом с Тэй.
— У вас все в порядке, Крис?
Ее черные глаза впились в меня. Я опять почувствовал смутное беспокойство. Беда с такими женщинами: их обаяния никто не минует, как гриппа в январе.
— У меня все о'кей.
Некоторое время мы ехали молча. Я смотрел на сверкающую мокрую магистраль и чувствовал, что Тэй постоянно косится в мою сторону.
— Я же вам говорила, что мы встретимся. Помните?
— Я бы хотел вернуть то время.
— Вам совсем кисло? Я не хочу лезть в чужие дела, Крис, но мне почему-то не все равно, что происходит с вами.
— Странное признание.
— Возможно, вам оно показалось странным, но если я вам скажу, что я знала о вашем приезде и ждала вас… И в город мне вовсе не надо. Просто я хотела получить возможность поговорить с вами.
— Для этого вы выбрали не лучший момент.
— Понимаю. Но мне кажется, позже было бы еще хуже. У меня неприятное предчувствие!
— Только не пугайте меня.
— Я ведь серьезно. Я кое-что знаю о вас. Это часть моей работы. Вы, конечно, тоже информированы, что я служу в прокуратуре. Позавчера я вас видела там, но не решилась подойти.
— Чем же я вас заинтересовал?
— Мне трудно ответить вам.
— А мне казалось, вы знаете ответы на все вопросы.
— Сестра вашего приятеля, Луиза Уэйн, занимается шантажом, это я знаю…
— Меня это не интересует.
— Вам надо быть осмотрительнее. Вы открытый и доверчивый человек. Я хочу предостеречь вас…
— Послушайте, Тэй. Гораздо лучше, если вы остановитесь, а я продолжу свой путь на такси. Я очень тронут вашим вниманием к моей скромной персоне, но не надо дергать струны инструмента, на котором не умеешь играть.
— Извините. Позвольте, я все же довезу вас до дома.
Весь оставшийся путь мы проехали не проронив ни слова.
Когда она остановилась возле моего дома, я подумал: «В который раз я возвращаюсь сюда и все никак не могу попасть в свою квартиру. Меня обязательно кто-то поджидает».
Я открыл дверцу.
— Прощайте, Крис. Но прошу вас, запомните, если вам будет плохо. Я приду в любую минуту… Только скажите.
— Вы уже пришли сегодня. А хуже быть не может. Прощайте, Тэй.
Как это ни странно, привратник не встретил меня сегодня дежурной улыбкой. Его вообще не было.
Я поднялся на лифте к себе на этаж и собрался открыть квартиру. Под ногами что-то пискнуло.
Шпиц крутился у моих ботинок, потом начал дергать зубами за штанину.
— Брюки порвешь, шельмец!
Я хотел было пнуть его, но пожалел. Он-то ни при чем. Пес опять залаял. Я взглянул на дверь Кросгрофа. Она была приоткрыта.
— Ты что, псина, тоже начал ненавидеть своего хозяина? Хочешь переселиться ко мне, да?
Я поднял собаку на руки, подошел к квартире и бросил пса в приоткрытую дверь, но шпиц тут же выскочил обратно на площадку и залаял еще громче.
Я нажал на кнопку звонка и слушал, как он трезвонит в квартире, никто не открывал. Мне ничего не оставалось, как зайти в жилище шантажиста самому.
Сделал я это напрасно.
Кросгроф Брайтон сидел за столом. Разбитые очки валялись рядом. Тонкая щель рта была приоткрыта, обнажая беззубые десны. В груди зияла ножевая рана. Он был мертв.
14
Я не мог поверить, что Мекли договорился со стариком таким вот образом. Это невозможно. Но кому понадобилась смерть обычного старого пройдохи, мне тоже было непонятно. Я выскользнул из квартиры и захлопнул ногой дверь. Изнутри послышался жалобный вой собаки. Прыгая через три ступени, я сбежал вниз и бросился к каморке привратника. На мой стук он не ответил, я дернул дверь. В образовавшуюся щель был виден крючок. Пошарив в карманах я не нашел ничего лучшего, кроме визитной карточки Брайтона, отпечатанной на плотной тисненой бумаге. Просунув ее в щель, я поднял ее вверх, крючок соскочил, и дверь раскрылась. В комнате стоял стойкий запах джина, одна початая бутылка стояла на столе, пустая валялась на полу. Привратник похрапывал на кушетке.
— Слава Богу, этот жив, — мелькнуло в голове.
Сначала я его легонько потолкал, затем потряс, потом бил по щекам, а в ответ получил нечленораздельное мычание. Кухня находилась тут же за занавеской. Выбрав посудину побольше, я наполнил ее водой и, вернувшись к убогому, я окатил его. На этот раз мне повезло. Привратник сел без моей помощи на край кушетки и открыл глаза.
— Почему так мокро? Дождь пошел? — прошепелявил он, тщетно пытаясь сфокусировать окружающую обстановку.
— Вы знаете, что произошло в доме? — спросил я как можно резче.
Его голова неуверенно повернулась на мой голос.
— А вы кто? А… Мис-тет-тер Бар-тра-тра… Сейчас загоню ва-вашу машину… Вот!
После этой тирады он свалился на подушку. Я вновь поднял его и как следует тряхнул.
— А…
Он поднял голову, и его взгляд упал на бутылку. Я взял бутылку со стола и отошел назад. Его мутные очи не отрывались от джина. Непонятно, как он встал на ноги и протянул руку к посудине.
— Дайте выпить.
— Дам. Но сначала возьмите себя в руки и ответьте мне: когда вы в последний раз видели старика с собачкой?
— Мистера Кро-гро-строфа? Кгро… Стро…
— Да, да, именно его.
— Утром он гулял с псишкой.
— У него были гости?
— Нет, у него не бывает гостей… Да дайте же выпить!
Его повело назад, но он удержался. Я налил ему полстакана и поставил перед ним на стол. Он потянулся к нему, как ребенок к материнской груди. Жидкость была им высосана мгновенно.
— Кто из посторонних был в доме? — продолжал я допрос.
Как ни странно, но мне показалось, что он начал трезветь.
— Вы что, в одиночку пьете?
Он кивнул головой и при этом чуть не свалился с кушетки.
— Так вот! Пока вы развлекаетесь, в доме убили человека.
— Что?!
Он резко вскочил и тут же упал обратно.
— Кросгроф убит!
Его мутный взгляд начал принимать осмысленное выражение.
— Идите опустите свою щетку под холодную воду, а потом подумайте, как вам поступить дальше.
Я вышел из его чулана и пешком поднялся наверх. Пес продолжал жалобно скулить за дверью. Услышав мои шаги, он начал царапать обшивку, потом загавкал. Я быстро открыл свою квартиру и вошел.
Ну вот, закончился еще один день. Скинув плащ, пиджак, галстук, я прямым ходом прошел в ванную и сделал то, что посоветовал привратнику. Болячку на затылке пощипывало от ледяной воды. Просушив голову полотенцем, я взглянул на себя в зеркало. Передо мной возник образ загнанной лошади в стадии издыхания. Я не стал больше созерцать эту картину, а вернулся в гостиную и налил себе виски. Первый стакан выпил залпом, а второй, держа в руках, начал цедить мелкими глотками. Немного полегчало. Стоя у окна, я обратил внимание на кресло, развернутое к окну. Оно выглядело странно. Вдруг меня как током ударило. Полстакана пролилось на пол. Высокая спинка загораживала то, что меня так испугало, — я отчетливо увидел свисающую с подлокотника белую руку. С минуту я стоял не шевелясь, потом заставил себя двинуться вдоль стены и, тяжело дыша, приблизился к креслу, после чего сделал шаг в сторону и заглянул за спинку.
Мне стало настолько страшно, что я забыл испугаться.
Сидящий в кресле Лукино был задушен моим полотенцем, узел которого затянул его шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Я поднялся наверх и убедился, что квартира за ночь никуда не делась. Минут сорок я бесцельно мерил углы своих апартаментов. Настроение было отвратным, даже пить не хотелось.
Я думал о Веде и ждал, что она вот-вот позвонит.
В полиции о ней не было сказано ни слова, меня это, успокаивало. А Мекли? Если он станет мэром, а теперь я в этом не сомневался, он превратит город в один гигантский притон. Человек он ловкий. Уже сейчас стягивает все нити к себе. Да черт с ним! Пора о нем забыть. Но почему же Веда не звонит? Как она повела себя, когда явилась полиция? Ей звонить я не решался.
Наконец телефон затрещал. Я схватил трубку.
— Алло! Веда?
— Дэйтлон? — хриплый мужской голос.
— Да. Кто это?
— Мой адрес: Коркет Роуд 27, 14, вас это должно интересовать. Жду!
— Когда! Прямо сейчас?
— Если не раньше.
Странный звонок. Я был растерян. Может, нашелся еще один шантажист? Не многовато ли? Во всяком случае, следует проверить, в чем дело.
Я надел плащ, шляпу и вышел на улицу. Первое такси проехало мимо, второе остановилось. Я сел в машину и назвал адрес. Шофер с удивлением посмотрел на меня.
— Вы ничего не путаете, сэр?
— Нет, а что здесь странного?
— Мне никогда еще не приходилось возить людей из этого района в тот.
— Будете первым и войдете в историю Санта-Барбары.
Несколько минут мы ехали молча. Таксист нарушил молчание.
— Поганый райончик.
— Я заплачу двойную цену.
— Дело не в деньгах. Там селится всякое отребье. Вечерами такое творится, не приведи господь…
— Сейчас день, а не вечер. Если вы помолчите, я оплачу три счетчика.
Этот аргумент сработал.
Район был и в самом деле не приморским парком. Убогие лачуги, серые низкорослые здания, по пустынным улочкам разбросан мусор.
Таксист остановил машину.
— Вот дом 27.
Я сунул ему пятидолларовую бумажку и вышел. Машина моментально исчезла. Я не сказал бы, что чувствовал себя уютно. Это был совершенно другой мир, о котором я и не подозревал, но он существовал и находился совсем рядом. Здесь пахло нечистотами и безысходной нищетой. Я вошел в подъезд.
Деревянная полусгнившая лестница скрипела подо мной, грозя обрушиться в любой момент. Мне повезло, квартира 14 находилась на втором этаже.
Я постучал, дверь подалась.
— Есть здесь кто-нибудь? — крикнул я в темноту.
Мне никто не ответил. Немного переждав, я вошел. Мне пришлось нащупывать рукой стену, чтобы не наткнуться на что-нибудь лбом. Медленно передвигаясь, я добрался до следующей двери. Толкнув ее, я очутился в полутемном помещении и замер на месте. Он лежал посреди комнаты в луже крови. Меня передернуло. Я сделал шаг назад и захлопнул дверь. Ноги онемели. Но уходить просто так я все же не хотел. Надо было хоть что-то узнать об этом человеке. С трудом придя в себя, я вновь взялся за ручку Двери и нажал ее. Петли заскрипели, и дверь поползла назад… Мой взгляд не мог оторваться от тела. Я сделал два шага вперед и оказался совсем рядом. Парня убили, перерезав ему горло. Вероятно, бритвой или скальпелем, уж больно ровный и глубокий был порез, над самым «адамовым яблоком». Лицо его застыло в гримасе ужаса. Глаза бессмысленно смотрели вверх. Не помню где, но я видел этого человека. Я вглядывался в мертвое лицо, пытаясь вспомнить. Тишина мертвая, как это лицо, и холодная, как снежный сугроб, давила на меня невыносимой тяжестью. Не знаю, сколько прошло времени, но я его вспомнил…
13
Квартала три или больше я прошел пешком и не заметил, как выбрался из глухого района в оживленную часть города. Я остановил такси и назвал свой адрес. На этот раз таксист был доволен и даже весело прокукарекал:
— Будет исполнено, сэр.
Всю дорогу я думал об этом парне. Две недели назад, когда я разыскивал на пляже Кэрол и подплыл к ее плотику, этот парень приехал за ней на моторке. Еще тогда я обратил внимание, что у него одно ухо оттопырено, и подумал, что ему его пытались оторвать. «Простите, мисс, вас ждет мистер Кох. Он послал меня за вами», — сказал он тогда девушке. И Кэрол ответила ему: «Хорошо, Рой». И они уехали. Но что все это значит?
Действительно, со мной происходят странные вещи. Два дня назад появилась Кэрол, неясно каким образом проникшая в мою квартиру. Лезла с каким-то предложением, а потом мне на голову уронили потолок. А когда я очухался, ее и след простыл. Теперь мне звонит, скорее всего, этот тип и приглашает на собственные похороны. Что хотел от меня этот человек — увы, этого я уже никогда не узнаю.
— Приехали, сэр.
Конечно, таксист был любезным малым, но он не возил меня в тот кошмарный район, а вывез меня из него и потому чаевых не получил.
Из моего подъезда выскочил еще один сюрприз и чуть не сбил меня с ног. Шляпа на затылке Джерри держалась на одном энтузиазме. Веки его набухли и походили на черные обручи.
— Это пропавший день, когда тебя не видишь, — буркнул я и хотел пройти в подъезд.
— Постой, Крис. Я заходил, тебя нет…
— Удивительно. Куда же я делся?
— Дело серьезное.
— Что, Мекли выдвинул свою кандидатуру в президенты США?
— Это касается тебя. — Он тревожно смотрел на меня, будто я был его отражением в зеркале, которое дало трещину.
— Ну, не тяни.
— Веду арестовали.
— Когда? Кто? Почему?!
Я схватил его за грудки и начал трясти, шляпа свалилась на мокрую мостовую.
— Говори же наконец.
— Ее обвиняют в убийстве! — выпалил он.
Я отпустил его. Руки мои повисли, как плети, силы покинули меня. Теперь все пропало.
— Я еду в полицию и говорю, что это я убил Дагера. И точка.
— Глупо. Этим ее не спасешь. Просто судить будут обоих.
— Плевать, но я буду рядом с ней.
— Не горячись, Крис. Здесь нужен холодный рассудок. Поедем к Мекли. Он что-нибудь придумает.
— Он послал меня к черту. Я посылаю его еще дальше…
Джерри схватил меня за рукав.
— Прекрати устраивать цирк. Мекли — отличный парень. Он найдет выход.
Я отдышался и слегка остыл.
— О'кей, поехали!
Приятель поднял шляпу, взглянул на нее с тоской ребенка, которому подсунули коробку без игрушки, и пошел ловить такси.
Ехали мы долго и молча. У меня была единственная мысль: идти в полицию и во всем сознаться. Другого выхода я не видел. Если Мекли помочь не сможет, я так и сделаю.
Встретил он нас холодно. Я стоял в дверях кабинета и молчал. Для начала Мекли высказал все, что он обо мне думает, и это было далеко от комплиментов, а от некоторых его выражений даже полировка на его столе потускнела.
— И вы еще хотите идти в полицию? Угробить все, что я сделал для вас? Посадить меня в лужу и на пару с подругой отправиться на курорт в газовую камеру? Выбросьте это из головы!
— Виноват во всем я. Она тут ни при чем.
— Не докажете. Вы ее любовник.
— Поэтому я и убил.
— А она вас этому научила.
— Нет. Я сам.
Наступила пауза Мекли молча стоял, пригвоздив меня к стене тяжелым взглядом. Так длилось несколько минут, наконец он открыл рот и уже спокойно предложил:
— Садитесь. Я вам кое-что скажу.
— Слушайте внимательно, Крис. Вы здесь действительно ни при чем, но вы ничего не докажете. Я ведь в курсе дела Она пока в следственном изоляторе, но скоро ее крепко упакуют. Следствию известно, что Веда Дагер собиралась подать на развод. Но в случае развода она лишилась бы средств к существованию. Ее спросят: «Почему вы не подали на развод? Почему вы скрывали свои отношения с мужем? Чего вы выжидали?» Для следствия и для присяжных есть только один ответ: завещание Дагера В этом клочке бумаги заключено все… Дагер завещает все свое состояние жене, Веде Дагер. Но с одной оговоркой, что Веда не выйдет замуж в течение десяти лет. В случае нарушения этих условий, а также в случае смерти Веды раньше его смерти или в случае развода, завещание теряет свою силу. Теперь подумайте, Крис, кто из нормальных людей усомнится в ее виновности?… Все знают, что она хотела развестись, потом вдруг передумала… Еще бы — остаться без единого цента! Нет! А вот смерть мужа принесет ей несколько миллионов… И вдруг какой-то бродяга по непонятным причинам ухлопал такого человека, да еще в его собственном доме… Абсурд! Нонсенс! Кто решится лезть в пасть к тигру? Мало, что ли, миллионеров в Санта-Барбаре, которых можно ограбить и даже убить с меньшим риском, чем судью Дагера?… Нет! Вы не спасете положения. Вас просто сочтут за соучастника или за наемного убийцу, но вины вы с нее этим не снимете.
Мекли похлопал меня по коленке и встал.
— Что же вы предлагаете, Мекли? Я не могу сидеть сложа руки!
— Но именно это я вам и предлагаю. Вам необходимо сидеть сложа руки. Я сам займусь этим делом и выясню, что можно сделать. Будьте дома и не отходите от телефона. Я буду вам звонить. Я подниму все свои связи. Короче говоря, сделаю все, что в моих силах.
Я поднялся с кресла. Голова моя окончательно отказывалась работать. Я страшно, смертельно устал.
— Вы мне симпатичны, Крис… Но это последнее, что я для вас делаю. По окончании следствия советую вам уехать подальше от Калифорнии. Ее климат не для вас. Возможно, Нью-Йорк или Чикаго вам подойдет больше.
— Я чувствую себя среди небоскребов, как в сточной яме с неприкрытой крышкой, — ответил я и направился к выходу.
Мы с Джерри спустились вниз и вышли на улицу. Моросил мелкий дождь. У подъезда стоял «линкольн», дверцу которого открывала женщина в голубом плаще. Увидев нас, она приветливо махнула рукой.
— О, мистер Дэйтлон! Какая неожиданность!
Я узнал ее. Это была Тэй Морган. Ее невозможно было спутать ни с какой другой женщиной.
— Вам в город? Садитесь, я подвезу вас.
Мне было все равно. Я подошел к машине и оглянулся. Джерри остался стоять у двери.
— Ты что. остаешься? — крикнул я.
— При таких обстоятельства: я должен быть здесь, на подхвате. Суеты предстоит немало. Езжай и будь у телефона.
Я кивнул и сел на переднее сиденье рядом с Тэй.
— У вас все в порядке, Крис?
Ее черные глаза впились в меня. Я опять почувствовал смутное беспокойство. Беда с такими женщинами: их обаяния никто не минует, как гриппа в январе.
— У меня все о'кей.
Некоторое время мы ехали молча. Я смотрел на сверкающую мокрую магистраль и чувствовал, что Тэй постоянно косится в мою сторону.
— Я же вам говорила, что мы встретимся. Помните?
— Я бы хотел вернуть то время.
— Вам совсем кисло? Я не хочу лезть в чужие дела, Крис, но мне почему-то не все равно, что происходит с вами.
— Странное признание.
— Возможно, вам оно показалось странным, но если я вам скажу, что я знала о вашем приезде и ждала вас… И в город мне вовсе не надо. Просто я хотела получить возможность поговорить с вами.
— Для этого вы выбрали не лучший момент.
— Понимаю. Но мне кажется, позже было бы еще хуже. У меня неприятное предчувствие!
— Только не пугайте меня.
— Я ведь серьезно. Я кое-что знаю о вас. Это часть моей работы. Вы, конечно, тоже информированы, что я служу в прокуратуре. Позавчера я вас видела там, но не решилась подойти.
— Чем же я вас заинтересовал?
— Мне трудно ответить вам.
— А мне казалось, вы знаете ответы на все вопросы.
— Сестра вашего приятеля, Луиза Уэйн, занимается шантажом, это я знаю…
— Меня это не интересует.
— Вам надо быть осмотрительнее. Вы открытый и доверчивый человек. Я хочу предостеречь вас…
— Послушайте, Тэй. Гораздо лучше, если вы остановитесь, а я продолжу свой путь на такси. Я очень тронут вашим вниманием к моей скромной персоне, но не надо дергать струны инструмента, на котором не умеешь играть.
— Извините. Позвольте, я все же довезу вас до дома.
Весь оставшийся путь мы проехали не проронив ни слова.
Когда она остановилась возле моего дома, я подумал: «В который раз я возвращаюсь сюда и все никак не могу попасть в свою квартиру. Меня обязательно кто-то поджидает».
Я открыл дверцу.
— Прощайте, Крис. Но прошу вас, запомните, если вам будет плохо. Я приду в любую минуту… Только скажите.
— Вы уже пришли сегодня. А хуже быть не может. Прощайте, Тэй.
Как это ни странно, привратник не встретил меня сегодня дежурной улыбкой. Его вообще не было.
Я поднялся на лифте к себе на этаж и собрался открыть квартиру. Под ногами что-то пискнуло.
Шпиц крутился у моих ботинок, потом начал дергать зубами за штанину.
— Брюки порвешь, шельмец!
Я хотел было пнуть его, но пожалел. Он-то ни при чем. Пес опять залаял. Я взглянул на дверь Кросгрофа. Она была приоткрыта.
— Ты что, псина, тоже начал ненавидеть своего хозяина? Хочешь переселиться ко мне, да?
Я поднял собаку на руки, подошел к квартире и бросил пса в приоткрытую дверь, но шпиц тут же выскочил обратно на площадку и залаял еще громче.
Я нажал на кнопку звонка и слушал, как он трезвонит в квартире, никто не открывал. Мне ничего не оставалось, как зайти в жилище шантажиста самому.
Сделал я это напрасно.
Кросгроф Брайтон сидел за столом. Разбитые очки валялись рядом. Тонкая щель рта была приоткрыта, обнажая беззубые десны. В груди зияла ножевая рана. Он был мертв.
14
Я не мог поверить, что Мекли договорился со стариком таким вот образом. Это невозможно. Но кому понадобилась смерть обычного старого пройдохи, мне тоже было непонятно. Я выскользнул из квартиры и захлопнул ногой дверь. Изнутри послышался жалобный вой собаки. Прыгая через три ступени, я сбежал вниз и бросился к каморке привратника. На мой стук он не ответил, я дернул дверь. В образовавшуюся щель был виден крючок. Пошарив в карманах я не нашел ничего лучшего, кроме визитной карточки Брайтона, отпечатанной на плотной тисненой бумаге. Просунув ее в щель, я поднял ее вверх, крючок соскочил, и дверь раскрылась. В комнате стоял стойкий запах джина, одна початая бутылка стояла на столе, пустая валялась на полу. Привратник похрапывал на кушетке.
— Слава Богу, этот жив, — мелькнуло в голове.
Сначала я его легонько потолкал, затем потряс, потом бил по щекам, а в ответ получил нечленораздельное мычание. Кухня находилась тут же за занавеской. Выбрав посудину побольше, я наполнил ее водой и, вернувшись к убогому, я окатил его. На этот раз мне повезло. Привратник сел без моей помощи на край кушетки и открыл глаза.
— Почему так мокро? Дождь пошел? — прошепелявил он, тщетно пытаясь сфокусировать окружающую обстановку.
— Вы знаете, что произошло в доме? — спросил я как можно резче.
Его голова неуверенно повернулась на мой голос.
— А вы кто? А… Мис-тет-тер Бар-тра-тра… Сейчас загоню ва-вашу машину… Вот!
После этой тирады он свалился на подушку. Я вновь поднял его и как следует тряхнул.
— А…
Он поднял голову, и его взгляд упал на бутылку. Я взял бутылку со стола и отошел назад. Его мутные очи не отрывались от джина. Непонятно, как он встал на ноги и протянул руку к посудине.
— Дайте выпить.
— Дам. Но сначала возьмите себя в руки и ответьте мне: когда вы в последний раз видели старика с собачкой?
— Мистера Кро-гро-строфа? Кгро… Стро…
— Да, да, именно его.
— Утром он гулял с псишкой.
— У него были гости?
— Нет, у него не бывает гостей… Да дайте же выпить!
Его повело назад, но он удержался. Я налил ему полстакана и поставил перед ним на стол. Он потянулся к нему, как ребенок к материнской груди. Жидкость была им высосана мгновенно.
— Кто из посторонних был в доме? — продолжал я допрос.
Как ни странно, но мне показалось, что он начал трезветь.
— Вы что, в одиночку пьете?
Он кивнул головой и при этом чуть не свалился с кушетки.
— Так вот! Пока вы развлекаетесь, в доме убили человека.
— Что?!
Он резко вскочил и тут же упал обратно.
— Кросгроф убит!
Его мутный взгляд начал принимать осмысленное выражение.
— Идите опустите свою щетку под холодную воду, а потом подумайте, как вам поступить дальше.
Я вышел из его чулана и пешком поднялся наверх. Пес продолжал жалобно скулить за дверью. Услышав мои шаги, он начал царапать обшивку, потом загавкал. Я быстро открыл свою квартиру и вошел.
Ну вот, закончился еще один день. Скинув плащ, пиджак, галстук, я прямым ходом прошел в ванную и сделал то, что посоветовал привратнику. Болячку на затылке пощипывало от ледяной воды. Просушив голову полотенцем, я взглянул на себя в зеркало. Передо мной возник образ загнанной лошади в стадии издыхания. Я не стал больше созерцать эту картину, а вернулся в гостиную и налил себе виски. Первый стакан выпил залпом, а второй, держа в руках, начал цедить мелкими глотками. Немного полегчало. Стоя у окна, я обратил внимание на кресло, развернутое к окну. Оно выглядело странно. Вдруг меня как током ударило. Полстакана пролилось на пол. Высокая спинка загораживала то, что меня так испугало, — я отчетливо увидел свисающую с подлокотника белую руку. С минуту я стоял не шевелясь, потом заставил себя двинуться вдоль стены и, тяжело дыша, приблизился к креслу, после чего сделал шаг в сторону и заглянул за спинку.
Мне стало настолько страшно, что я забыл испугаться.
Сидящий в кресле Лукино был задушен моим полотенцем, узел которого затянул его шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21