— Нет, я не хочу с ним говорить. Я в порядке.
— Здесь находятся мэр города и президент компании.
— Скажи мэру, что я его не выбирал, но меня трогает его внимание. Что касается того, другого, передай ему, что мои обязательства по выплате страховки не распространяются на подобного рода террористические акции или боевые действия.
— Джо, пожалуйста...
— Да, пока не распространяются.
— Хорошо, мистер Лиленд, — сказал Малыш Тони. — С вами хочет поговорить ваша дочь.
— Папочка! — голос Стеффи звучал умоляюще. — Послушай его!
* * *
10.00, тихоокеанское поясное время
— Я слушаю, — ответил Лиленд, в очередной раз спускаясь по лестнице, держа перед собой левую ногу и фактически прыгая на одной правой. Их оставалось всего трое. Знали они это или нет, но теперь они напоминали ему чудовище, лапы которого обхватили здание снизу и сверху, а голова помещалась на тридцать втором этаже. Ему нужна была голова. Это давало заложникам последний шанс уцелеть.
Он настолько боялся за Стеффи, что готов был разрыдаться. Она называла себя, она выдала себя. Она, должно быть, это сделала в надежде спасти детей. Ему нужны были всего две минуты, значительно меньше, чем если бы полиция согласилась на ранее предложенный им план. Он остановился у двери, ведущей на тридцать второй этаж.
— Давай, о чем ты хотел говорить? Послушаем, что ты скажешь.
— Не стращайте меня, мистер Лиленд. Мне просто не терпится поговорить с вами, — голос Тони звучал на удивление отчетливо, и это насторожило Лиленда. — Что же вы замолчали? Я знаю, что вы рядом. Вас удивляет это?
Лиленд отпрянул от двери.
— Ну же, мистер Лиленд. Или вы теперь боитесь нас? Я знаю, что вы прошли через ад, но этим вы ничего не доказали. Ханна даже не представляла себя, насколько была права. Но вы не просто дрессированная ищейка. Вы живете в мире условностей и иллюзий, который сами себе придумали, и ищите в нем смысл жизни. Ну, и чего вы добились своими действиями?
Лиленд молчал. Его рука лежала на ручке двери.
— Не делайте из себя посмешище, — продолжал Малыш Тони. — Вы просто не понимаете, что натворили, не так ли? Вы защищали миллионы долларов, украденные у обездоленного народа Чили, вы защищали собственность крупнейших жуликов в мире, стремясь сохранить в тайне гнуснейшую сделку между властью и жадностью. А что же ваша дочь? Ваша дочь все знала. Вам придется немало потрудиться, чтобы доказать, что вы ничего не знали.
Лиленд открыл дверь. Коридор был пуст. Слева находился офис Стеффи, а справа от него — большая комната, куда, как он видел, банда согнала заложников. Надо было что-то предпринимать.
— Ты не сказал ничего конкретного.
— Немного терпения.
Как это ни странно, но теперь Лиленд точно знал, что Тони не было в пределах нормальной слышимости. Скорее всего он находился у лифтового блока.
Сверху раздался сильный взрыв; здание слегка тряхнуло, и он услышал, как где-то справа охнули люди и раздался плач. Банда не желала отступать: их осталось всего трое, но им все-таки удалось взорвать сейф. Теперь он знал расстановку их сил. Он широко улыбнулся и двинулся направо.
Да, теперь в этой толпе не чувствовалось того веселья и оживления, что накануне вечером. Мужчины были без пиджаков, а женщины поснимали свои неудобные туфли. Они сидели или лежали на полу, в основном, повернувшись лицом к дальней двери. Одна из женщин увидела его и рукой прикрыла рот, чтобы не закричать. Он показал на свой жетон и поднес палец к губам.
— Потрясите своего приятеля за плечо, — проговорил он одними губами, одновременно показывая, что надо делать. Она сделала, как он просил, и он кивком предложил им подняться. Новость быстро облетела комнату, но тут одна женщина закричала.
— Ложись! Ложись!
Лиленд ринулся через людей, падающих направо и налево. Он услышал что-то по рации. По стене в коридоре скользнула тень, и он выстрелил по ней. У него оставалось всего шесть патронов. Тень Тони исчезла. Он знал, что это должны быть Тони и Стефани. Если ему удастся на минуту задержать Тони, заложники смогут выйти на другую лестницу.
— Назад! — крикнул он. — Назад, и спускайтесь по лестнице. Не спешите, за вами никого нет!
Тони выставил из-за угла дуло своего пистолета-пулемета и дал очередь, ранив женщину в живот. Лиленд выстрелил в ответ и двинулся вперед. Люди бежали, вопя.
— Дедушка!
— Джуди, уведи отсюда брата! — он не смел повернуться, чтобы посмотреть на нее.
— А что будет с мамой? Он сказал, что всех нас убьет, и тогда она встала.
Тони угрожал им из-за Лиленда.
— Идите. Я позабочусь о маме.
— Сначала мы решили, что ты — один из них.
Он обернулся: Джуди изменилась в лице и стала очень похожа на свою покойную бабушку.
— Идите же, идите!
Тони снова выставил дуло. Лиленд выстрелил. Автоматной очередью Тони пробил потолочные плиты. Лиленд включил рацию.
— Заложники освобождены и спускаются по лестнице. Вы можете захватить нижнюю часть здания. Вы поняли?
— Поняли. Сколько их осталось?
— Внизу — один. До встречи.
С улицы доносились радостные крики. У него осталось всего два патрона. Мужчина пытался вытащить из-под огня раненую женщину.
— Помогите мне, это моя жена.
— Он захватил мою дочь!
— Посмотрите на себя! Вы весь в крови!
Лиленд оскалился:
— В основном, по счастью, это не моя кровь.
Мужчина отвернулся, разговаривая сам с собой. Не все заложники успели выйти. В углу, у входа лежало тело мужчины, а вторая женщина корчилась на полу, держась за ногу. Восторженные крики на улице становились все громче и почти заглушили звук работающего лифта. Лиленд нажал на кнопку.
— Есть раненые на тридцать втором этаже.
— Сколько?
— Трое, один, может быть, мертв.
— Что там происходит? Что это был за взрыв?
— Тони это знает не хуже меня. Поговорите с ним сами.
— Нет, мистер Лиленд. Я буду говорить с вами, — голос Тони звучал на фоне гудения лифтового двигателя. — Сегодня всю ночь вы совершали кровавые, неслыханные по своему злодейству убийства.
— Нет, ты первый убил Риверса. Я видел, как хладнокровно ты застрелил его.
— История нас рассудит, — ответил Тони.
Слушая его, Лиленд пересек здание, направляясь к офису Стеффи.
— Мистер Лиленд, сколько человек вы убили этой ночью?
— Еще немного, Тони, и это будет точно известно.
— И вы не стыдитесь себя?
— Нет, — в офисе Стеффи все было перевернуто вверх дном. Они что-то искали. Он с трудом отыскал свой пиджак и не потому, что здесь царила такая неразбериха. Просто его брюки стали совершенно другого цвета. Он прошел в ванную.
— Весь мир узнает, какой вы варвар! — кричал Тони. — Вы сломали парню шею! Вы сбросили двух человек с крыши!
— Послушай, ты, сукин сын! — заревел Тако Билл. — Отпусти его дочь!
— Не, лезь, Билл, — сказал Лиленд.
— Его дочь — взрослый человек, и она несет ответственность за то, что самый репрессивный в мире диктаторский режим получает оружие и держится у власти, угнетая миллионы беззащитных крестьян. Вы слышите, мистер Лиленд? Что вы делаете, мистер Лиленд?
— Принимаю две таблетки аспирина. У меня болит голова.
Он уже сделал это. Он решил больше не умываться, чтобы не занести грязь в глаза. С головы до полотенец на ноге был весь покрыт смазкой, пылью, грязью и потемневшей засохшей кровью. Смазку и засохшую кровь он снимал с волос, как сливочный сыр с ломтика хлеба. Он открыл медицинский кабинет, думая о том, что будет дальше. Что-то точило его изнутри, не давая покоя. Он снял перевязь.
— Мистер Лиленд, на кого вы работаете?
— На самого себя, — он достал браунинг. Чем грязнее он будет, тем лучше. В браунинге оставалось одиннадцать патронов. — Послушай, Тони, теперь все замкнулось на мне. Давай мы с тобой заключим сделку. Честную. Тебе нужен заложник. Возьми меня вместо моей дочери.
— С удовольствием. Вы просто читаете мои мысли.
Лиленд проверил, не будет ли это мешать при движении. Страшно было решиться на это, но, может быть, пронесет.
— Как мы это сделаем?
Снизу послышалась стрельба. Он был прав в своем предположении: один находился внизу, Тони — второй, а третий оборонял крышу. Их оставалось трое, в том числе одна женщина. Он понял это, услышав, как она читала по рации слова и цифры. Он еще раз убедился, что пластырь мешать не будет.
— Вы знаете, где я нахожусь, — сказал Тони. — Спуститесь на лифте, без оружия. Когда вы будете здесь, ваша дочь войдет в лифт и сможет отправиться на все четыре стороны.
— Великолепно задумано.
— Не соглашайтесь, Джо.
— Билл, именно к этому я стремился всю ночь.
— Джо, мы входим в здание, — сказал Эл Пауэл. — Подумай, прежде чем сделать что-нибудь.
— Сообщи мне, когда вы будете внутри. А пока я вынужден сотрудничать с этим парнем. Что мне еще остается делать?
— Джо, — сказал Билл, — судя по тому, что показывает телевидение, полицейские еще не вошли в здание. Кто-то ставит такой заградительный огонь, что они не могут прорваться.
— Дайте мне поговорить с ним, — сказал Эл Пауэл. — У них укрепленная и очень выгодная позиция на третьем этаже; оттуда они ведут обстрел в северном и южном направлениях, а большего им и не нужно.
Лиленд молчал. Тони и Стеффи были наверху одни? Маловероятно, что тот, кто взорвал сейф, так быстро спустился вниз. Но и подняться он не мог. Тони и Лиленд хорошо изучили друг друга. Тони хотел убедить его, что он на сороковом этаже. Лиленду не понравилось, что Тони хотел провернуть трюк, который не удался Лиленду: ты садишься в лифт и не знаешь, где он остановится. Уж больно просто. Он поднял рацию.
— Эл, вы должны принять семьдесят пять человек, которые спускаются по лестнице, и вы должны занять нижнюю часть здания.
Над зданием завис вертолет, по которому с крыши открыли огонь из тяжелого автоматического оружия. Значит, один по-прежнему был наверху. Так сколько нужно времени, чтобы до полиции дошло, наконец, что один человек бегает вверх-вниз, помогая удерживать две позиции?
— Я хочу, чтобы вы знали, что у нас еще остались снаряды для поражения вертолетов! — крикнул Тони. — Людям, опускающимся по лестнице, мы позволим выйти на улицу. Мы не хотим больше крови. Мистер Лиленд, вы готовы?
Лиленд уже карабкался по лестнице.
— Что я должен делать? — один был наверху, другой внизу, и Тони. Он не мог одновременно стрелять по вертолету и держать Стеффи за руку.
— Садитесь в лифт.
— Мне придется идти от офиса моей дочери, и у меня порезана нога.
— Понимаю.
— Это грязная сделка, Джо, — сказал Билл.
— Пусть он говорит, пусть выскажется.
— Если бы вы, мистер Лиленд, не вмешались и не устроили это кровопролитие, мы бы доказали всему миру, что ваша дочь и ее партнеры, Риверс и Эллис, занимались деятельностью, однозначно запрещенной вашим правительством, а именно: они продавали оружие Чили. Одна из ошибок капиталистической прессы состояла в том, что она уверяла своих читателей в нашей глупости. Но мы не дураки.
Лиленд дошел до тридцать четвертого этажа. Надо было пройти еще один, потом он вызовет лифт. Ему плевать было на Риверса, Эллиса и их оружие. Сообразительные ребята. Идиоты. Стефани даже не знала, получит ли она свою часть вознаграждения. Они связали ее по рукам и ногам, запутали ее. Они хотели всех перехитрить, а перехитрили самих себя, и теперь их путь лежал в морг. Он вспомнил, что сделал с трупом Риверса, — парню вторично не повезло. Если ты не можешь снять обувь с убитого, то как ты смог так изуродовать его тело? Его мысли снова вернулись к дочери: какой же она стала! Неужели все происшедшее не заставит ее измениться и изменить свой образ жизни?
Тони опять вышел в эфир, обращаясь ко всему миру.
— Мы давно знали о секретных условиях контракта, только что заключенного между «Клаксон ойл» и кровавым режимом Чили. По этому контракту, который теперь стал достоянием общественности, «Клаксон ойл» обязуется построить в Чили мост за сто пятьдесят миллионов долларов, которые чилийский режим получит от Соединенных Штатов и их марионеток — ведущих международных организаций. Сто пятьдесят миллионов долларов за один ненужный мост в стране, где миллионы людей живут в жутчайшей нищете! Это уже само по себе плохо, но этим дело не ограничилось. В течение следующих семи лет «Клаксон» должен поставить чилийскому фашистскому военному режиму миллионы единиц оружия для поддержания его незаконной власти, захваченной при непосредственном участии США, что зафиксировано в документах.
Дойдя до тридцать пятого этажа, Лиленд вызвал лифт. Тони не мог настолько залюбоваться собственным голосом, чтобы не услышать, как работает лифт. Лиленд не знал, что они задумали, но Тони должен был предчувствовать, что он, Лиленд, едет за ним. Он решил воспользоваться тем, что Тони находился в эфире. Если он попытается отыграться на Стефани за то, что сделал Лиленд, он лишится всякого сочувствия аудитории, которую так старательно пытался разжалобить. Он знал это. Лиленд не сомневался, что Тони говорит правду. Но трагедия Тони состояла в непонимании того, что он сам был следствием сложной неразрешенной проблемы, равно как и женщина, которой он угрожал оружием.
Приехал лифт; Лиленд нажал на кнопку сорокового этажа и, волоча ногу, заспешил на лестницу. Он услышит, что произойдет. Снизу опять раздалась стрельба. Хорошо. Может быть, это убедит Тони в том, что ситуация меняется. Лиленд был уже на лестнице, когда лифт снова остановился и почти сразу же послышалась стрельба. Все стихло. Лиленд нажал на кнопку.
— Тони, ты устал. Я проделал такую же штуку час назад, и у меня ничего не получилось. Ты меня разочаровал.
Тони вздохнул.
— Мистер Лиленд, откуда вы знаете, что ваша дочь еще жива?
Тако Билл взорвался:
— Только тронь эту женщину! Я лично убью тебя, сукин сын!
— А вот знаю, — сказал Лиленд. — Отпусти ее, если ты хочешь убить меня.
Он продолжал подниматься: судя по тому, сколько времени шел лифт, Тони был на тридцать восьмом этаже. Это был открытый этаж, со всех сторон окруженный уличными окнами.
Парень, ты лучше подумай, что будешь делать дальше.
— Мистер Лиленд, ваша беда состоит в том, что вы не знаете, за что деретесь и в каком веке живете. Ваше благородство здесь неуместно. Вы не Робин Гуд, а этот балбес со своей радиоаппаратурой не Маленький Джон. Ваша дочь — одна из главных участников заключения незаконной сделки по продаже оружия. Вы хорошо осведомлены о всемогуществе многонациональных корпораций. В США, да и по всему миру накоплено столько смертоносного оружия, что его обменивают на потребительские товары, словно это свинина или зерно. У нас есть документы, подтверждающие факты незаконного перевода денежных фондов, перекачки средств из одной страны в другую, попыток исказить или утаить данные. Сейчас, когда я выступаю с речью на вашем драгоценном дурацком празднике, в международных водах находятся корабли, держащие курс на Чили. Они якобы загружены сельскохозяйственными машинами и станками, а на самом деле везут автоматическое оружие, снаряды и другое вооружение. Они отплыли вчера утром, поскольку подтверждение о первой выплате этой компании было получено ровно в 9.00, после чего был дан сигнал. Шесть миллионов долларов — шесть миллионов народных денег. Все это время они лежали в этом сейфе, мистер Лиленд. Мы собираемся вернуть их людям. Эти шесть миллионов свидетельствуют о полном пренебрежении «Клаксона» к человеческим жизням и правам человека в погоне за богатством и властью. Своим поступком мы хотим показать, какую власть над всеми вами имеет «Клаксон». Вы все пляшете под его дудку.
— Да заткнись ты, и засунь эти деньги себе в задницу, — сказал Тако Билл.
Лиленд опустился на руки и правое колено и пополз к окнам восточной стороны. Браунинг, несмотря на свои внушительные размеры, закрепленный пластырем между лопатками, держался надежно.
Лиленд и его дочь жили на разных концах страны и виделись раз в год, редко чаще. Каждый месяц они общались по телефону, когда не забывали это сделать или когда он останавливался в какой-нибудь гостинице. Будучи в Атланте или Бостоне, где уже наступила ночь, он звонил в Санта-Монику, где вечер только начинался, и говорил всем: «Привет». Он знал, что Стеффи любила его, но наступал момент, когда она от него уставала. Хотел он в это верить или нет, но с течением времени стал старомодным. Ей досталась нелегкая жизнь, и в определенной степени он был в ответе за это, но разве он был виноват в том, что в ее жизни появился Эллис и что, поступясь совестью, она позволила втянуть себя в это дело?
Лиленд думал не о вине, а об отчуждении между людьми. Он многого достиг в жизни, у него были деньги и положение, но, оказавшись в Атланте или Бостоне, он в конце дня чувствовал себя таким же одиноким, как бродяга, устроившийся на ночлег в парке. Когда люди узнавали, кто он, чем занимался и в каких странах мира побывал, они завидовали ему, но им невдомек было поинтересоваться его личной жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21