Но Вологдин будто не мог оторваться от генератора: сидя на корточках, ощупывая контакты, поднял кожух, стал осматривать ротор. С сожалением встал, повернулся к Бергу:
- Но почему вы молчали? Почему не сказали - хотя бы мне?
- Сейчас все объясню. - Подождав, пока все выйдут, лейтенант тщательно запер каптерку. Миновав радиста, четверо тем же путем вернулись в каюту. Берг некоторое время стоял у иллюминатора, будто изучая гавань. Повернулся.
- Когда ночью меня разбудили и сказали, что горит завод Глебова, мысли у меня, конечно, были только о генераторе. Тут же я поднял всю команду радистов, по дороге прихватил дежурный полувзвод, с ними на трех авто примчался к пожару... Там было черт знает что, ад, пожарные мечутся, все догорает, крыша обрушена, кругом струи воды, пар... Я хорошо знал, где испытательный стенд, сразу же сказал своим, что делать. Пробрался к стенду, там завалы прессшпана... Расшвырял его вместе с матросами генератор сильно обожжен, но что-то все-таки осталось. Потом понял - от полного уничтожения его спас прессшпан. Но тогда было не до этого, думал только об одном: завод не мог загореться сам собой, его подожгли. И подожгли из-за генератора. Поэтому приказал своим: подгоняйте автомобиль и перетаскивайте на него остатки генератора. Все было сделано быстро, в той суматохе можно было вынести все, что угодно. Но перед тем, как уехать, подумал: если узнают, что основа генератора вынесена с завода, за ним опять начнется охота. Пусть все считают, что он сгорел без остатка. Некоторые машины УМО внешне от генератора почти не отличаются. Я с матросами быстро собрал и поставил все это на стенд... Получилась полная картина: генератор Вологдина сгорел, причем полностью. Потом, поразмыслив, решил не говорить об этом никому, даже вам - до поры, до времени. Пусть все утихнет. Действительно, все как будто утихло, все поверили... Но я ведь не пай-мальчик, прощать не люблю. Мне было важно выяснить, кто поджег завод... Я знал, никто этим не займется, кроме меня. Что это работа немцев, ясно, но кто был исполнителем? Понять это можно было только по интересу к генератору... Вернее - к тому, на самом ли деле он сгорел. И здесь... - Посмотрел на Пластова. - Здесь появились вы. Мне с самого начала не понравилось, что вы суетесь всюду... Особенно же мне не понравилось, что вы терзаете Вологдина.
- Постойте... - перебил Пластов. - Вы тогда стояли за дверью? На Съезженской, у квартиры Валентина Петровича?
- Да. Я не понял, о чем вы говорили, слышал только, что Вологдин на вас кричал. В дальнейшем вы вели себя так, что мне стало ясно - вы хотите докопаться до сути. Ну а потом ничего не стоило понять, что вы разобрались во всем, а значит, вновь появилась угроза.
- Но в конце концов - я же свой, русский?
Усмехнулся:
- Для меня вы были предателем, работающим на немцев. Я вам не верил и, честно говоря, сейчас не очень верю.
- Но ведь я защищаю интересы фирмы Глебова?
- Ну и что? Кстати, идеальная позиция для шпиона. Запомните - сейчас шпионы в России в самых удобных для себя местах. И вы это прекрасно знаете... У нас ведь действует негласный лозунг: чужих не трогать, в чужих не стрелять! В своих - пожалуйста, но в чужих - ни-ни! - Замолчал, раздраженно постукивая кулаком по ладони, опустил голову. - Жаль, эх, жаль завод... Надо восстанавливать генератор, а где? Где, я вас спрашиваю? Ведь завод Глебова был единственным русским заводом в Петербурге...
- Как-как? - Пластов посмотрел на Берга. - Как вы сказали? Завод Глебова - единственный русский завод?
Лейтенант повернулся:
- Что вас тут удивляет? Единственный русский завод, ну и что?
Пластов встретился взглядом с Субботиным, тот подтвердил:
- Арсений Дмитриевич, завод Глебова действительно был единственным русским электромеханическим предприятием в Петербурге. Все остальные принадлежат иностранцам, в основном англичанам и немцам. Я не знал, что для вас это новость. Есть, правда, один завод со смешанным капиталом, "Дюфлон и Константинович", так называемый "Дека", но практически он французский. Русским там можно считать один цех.
- Единственный русский завод. Это же здорово... То есть, конечно, это ужасно, но это именно то самое, чего мне не хватало.
- Для чего? - спросил Берг.
- Чтобы спасти страховку.
25
Шепотом предупредив секретаршу, что он по весьма особому поводу, Пластов вошел в кабинет редактора газеты "Биржевые ведомости". Кивком поздоровался, молча положил на стол визитную карточку, пока редактор ее рассматривал, осторожно сел, как бы подчеркивая важность и срочность заставившего его прийти дела. Встретившись с хозяином кабинета взглядом, начал негромко:
- Господин редактор, я адвокат и защищаю интересы фирмы Глебова. Дело, которое меня к вам привело, важно чрезвычайно. - Поднял руку, предупреждая ответ. - Прошу выслушать до конца, господин редактор, ибо то, о чем я расскажу, затрагивает многие интересы. Многие!.. Итак, первое: так как завод Глебова сгорел, мне важно, чтобы фирме Глебова заплатили страховку. Только это, повторяю, лишь это! Ничто остальное меня не интересует. Ничто - и это должно стать основой нашего разговора.
- Но подождите...
- Господин редактор, минутку терпения! Минутку, умоляю вас! - Быстро набросал на визитке цифры 808901, придвинул к собеседнику. - Знаком ли вам номер этого банковского счета? Стоп! Не будем пока ничего говорить, меня не касается, чей это счет, кому переводили с него деньги, неважно! Неважно также и то, что завод Глебова был единственным русским электромеханическим предприятием в Петербурге - бог с ним! Неважно и то, что кто-то подумает, что к пожару может быть причастна некая германская фирма "Шуккерт", купившая участок земли у завода как раз за неделю до пожара, - ну ее! Даже то неважно, что гибель завода, изготовлявшего приборы для русского военно-морского флота, была в интересах германской армии. Даже это вас не касается! Господин редактор, главное, чтобы не были затронуты интересы уважаемого мною и вами высокопоставленного лица! Святого человека! Понимаете, о ком я говорю?
- Не понимаю.
- Попробую выразиться точней: уважаемого в а м и лица, вот что главное! Ведь не в последнюю очередь от этого лица зависит существование вашей газеты... Надеюсь, теперь я выразился определенней? Вы понимаете, о ком я говорю?
Редактор с трудом сдерживал себя. Он понимал, о ком идет речь.
Следующим, кого посетил Пластов, был сам Защипин; разговор с главным юрисконсультом он построил совсем по-другому. Сделал вид, что хочет беседы на полном доверии, поэтому, справившись о здоровье и обменявшись принятыми в таких случаях фразами, непринужденно и мягко сказал:
- Завод-то действительно подожгли, а?
- Я и хочу вам это доказать.
- И знаете, кто? Германская разведка.
- Ну уж, Арсений Дмитриевич... Во-первых, это голословно.
- Ничуть. Да, это немцы - вы представляете? Они и сторожа убили, Ермилова... Вы ведь слышали эту фамилию?
- Фамилию слышал, но... - Защипин покачал головой.
- Никаких "но", Орест Юрьевич. Кстати, вы ведь знаете пустырь рядом с заводом?
- Пустырь? Допустим. И что?
- Как на духу: как вы думаете, кому принадлежит этот пустырь?
- Насколько мне известно, городским властям.
- Ничуть не бывало... Германской фирме "Шуккерт".
Некоторое время Защипин испытывал Пластова взглядом. Хмыкнул:
- Думаю, и это голословно. Но хотя бы и так, что из этого?
- Ну, это легко проверить - затребуйте купчую, вот и все... Из этого само по себе ничего, но в сочетании с другими фактами... Представляете, что поднимется, если газеты раструбят, что страховое общество "Россия" является филиалом германской разведки? Как вы знаете, весной не устояло военное министерство, а оно будет покрепче, чем страховое общество?
- Запугать хотите? Не запугаете, я не из таких.
- Запугивать вас я не буду - изложу факты. Работы на заводе Глебова имели стратегическое значение для русского военно-морского флота - раз. Фирма "Шуккерт" приобрела пустырь перед самым пожаром - два. Существует также банковский счет номер восемьсот восемь девятьсот один - это три...
- Что еще за счет?
- Некий счет, с которого переводят деньги тем, кто по странному стечению обстоятельств действует против Глебова. Номер зафиксирован, факт существования счета легко проверить. - Улыбнулся. - Вы, Орест Юрьевич, вне подозрений, уверен: вам с этого счета деньги не переводили.
- Насчет цифр, которые вы назвали, я их слышу в первый раз.
- Действительно, денег вам не переводили, но послали спровоцировавшее вас предупреждение, тем самым втянув в соучастие. Кто его мог послать, можно установить, если покопаться. Безусловно, это тоже будет интересно газетам. Подытожим: Глебова провели, и провели по всем правилам. Ай-яй-яй, и меня провели вместе с Глебовым... Ермилова убили, предварительно сменив и прельстив задатком, а также научив, под каким предлогом следует уйти с завода. Что касается нефти, здесь точный расчет: не так сложно было приурочить поджог к закупке годового запаса. Зато теперь выяснить, что из этих двух событий было причиной, а что следствием, практически невозможно. Смею верить: страховое общество в заговор могло не входить. Скорей, как я уже говорил, вас, Орест Юрьевич, кто-то заботливо предупредил. Ваше поведение после пожара выглядит поэтому вполне естественным. Но подумайте, в какой мыльный пузырь превратится страховое общество "Россия", если я обнародую все эти факты через уважаемую газету? - Так как Защипин молчал, добавил: - Как вы хорошо знаете, такая газета в Петербурге есть.
Оставив Защипина обдумывать услышанное, встал, подошел к двери. Перед тем как выйти, повернулся:
- Простите, я сказал вам все это, зная вашу мудрую осмотрительность. Сообщенные мной факты вы можете проверить сами, но если хотите, сегодня же вечером я представлю копии документов. В их числе есть весьма любопытные. Например, протокол допроса некоего уголовника-рецидивиста Ганибалова, к услугам которого прибегла фирма "Шуккерт", а также копия письма банка Мюллера Трояновскому, на имя которого в банке был открыт счет сразу после пожара. Представить?
Защипин некоторое время молчал, глядя в стол, наконец сказал хмуро:
- Ну что ж, представьте.
Простившись, Пластов ушел. Вечером документы были представлены. На следующее утро петербургское отделение страхового общества "Россия" официально уведомила фирму "Н. Н. Глебов и К°", что сегодняшним числом перевела на ее банковский счет причитающееся ей страховое вознаграждение полтора миллиона рублей.
* * *
Ряд обстоятельств, и в первую очередь то, что в основе повести лежат реальные события, заставляет снабдить ее коротким послесловием.
Вскоре после получения страхового вознаграждения Н. Н. Глебов приобрел в Москве электромеханический завод, на основе которого было создано акционерное общество "Динамо" (сейчас это завод "Динамо"). Известно, что Глебов направил приглашение возглавить военно-морской отдел завода В. П. Вологдину, но молодой ученый был увлечен идеей серийного выпуска высокочастотных генераторов, поэтому отклонил предложение, оставшись в Петербурге.
Радиогенератор, пострадавший при пожаре завода, был восстановлен.
Испытания радиогенератора Вологдина на борту броненосца "Андрей Первозванный" прошли успешно. Так как работа радиостанции на "Андрее Первозванном" показала удивительную дальность и точность, для производства серийной партии генераторов Морским ведомством был сделан заказ на изготовление еще двадцати радиостанций, включающих в себя новый источник питания антенн. Выполнение заказа было поручено заводу фирмы "Дюфлон, Константинович и К°" (ныне завод "Электрик"), на котором эти двадцать корабельных (тогда их называли "отправительными") радиостанций высокой мощности и были изготовлены. Все они, установленные на боевых кораблях военно-морского флота, показали высокую эффективность.
Валентин Петрович Вологдин стал в дальнейшем ученым с мировым именем.
Установлено, что германская разведка не оставила попыток выкрасть или уничтожить генератор Вологдина и после того, как работа над ним была перенесена на завод "Дека". Известно, что вскоре после доводки первых опытных генераторов был подожжен цех, в котором проводились их испытания. Хотя завод "Дека" был официальным поставщиком военно-морского флота, контрразведка от выяснения обстоятельств диверсии и предотвращения последствий фактически самоустранилась. Надо сказать, все последующие после описанных событий годы, вплоть до 1914-го, стали временем наиболее интенсивных действий германской разведки в России, остававшихся, по сути, совершенно безнаказанными.
И последнее. В 1945 году при захвате архивов гитлеровской имперской канцелярии было обнаружено шифрованное письмо, датированное концом 1913 года. В шифровке, отправленной на имя кайзера Вильгельма II тогдашним послом Германии в России графом Фридрихом Пурталесом, высказывались серьезные опасения в отношении "огромных потенциальных возможностей России" и давался совет срочно "принять необходимые превентивные меры", которые и были кайзером приняты - 1 августа 1914 года Вильгельм II официально объявил Россию военным противником.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10