.. и везде, везде полицейские, разбирающие последствия блицкрига Палача, медики и ассистенты коронера, снующие с простынями и мешками для трупов.
Водитель бронетранспортера остановился рядом с открытым окошком фургона Постума.
— Видели раньше что-либо подобное, лейтенант? — спросил потрясенный парень.
— Последний раз что-то похожее я наблюдал в местечке, именуемом Май Лэй, — ответил Постум тихим голосом.
— О, вы были во Вьетнаме?
— Так же, как и сейчас, когда все уже закончилось.
— Посмотрите только на эти тачки, — сказал юный полицейский. — Это же сколько взрывчатки нужно, чтобы так их разнести! Я слышал, командир говорил, будто одна из них была превращена в бомбу на колесах. Но как он сам из этого живым вышел?
— Об этом ты его спроси, — рассеянно отозвался Постум.
— Нет уж, только не я, — сказал юнец и отошел прочь.
Группа санитаров лихорадочно разгребала обгорелые обломки — должно быть обнаружили кого-то живого.
Постум не горел желанием видеть, что они извлекут из-под обломков. Он развернул фургон и вывел его за пределы свалки. Он медленно проехал вдоль изгороди к поваленному участку на северо-западном углу свалки и притормозил, чтобы рассмотреть получше это место.
Ясно было, что участок забора уничтожили совсем недавно и для этого использовали небольшой заряд взрывчатки.
Полицейский из спецназа, поставленный у пролома, извиняющимся тоном сказал:
— Извините, сэр, но эта зона закрыта для посторонних — тут работают эксперты.
Постум молча кивнул и прошел вдоль дороги к невысокому холму неподалеку. Здесь, в мягком грунте он нашел интересные отпечатки шин, присел, чтобы рассмотреть их внимательно, выпрямился и долго изучал пораженную зону свалки с этой точки обзора. Лейтенант как-то неопределенно хмыкнул и вернулся в фургон. Теперь он занялся картой: отметил точку последнего радиоконтакта, обвел границы дымовой завесы, проложил еще несколько линий.
Улыбки не было на лице Постума. И не похоже было, что она скоро появится.
Лейтенант прошел в водительскую кабину, завел мотор и медленно повел фургон вокруг свалки, разыскивая неприметную и, скорее всего, не часто используемую фунтовую дорогу.
Он нашел ее, не проехав и четверти мили. Грунтовка вела из болотистых низин дельты на запад. Проехав по ней, Постум через несколько минут оказался у выезда на федеральное шоссе номер 1-70. Он еще раз сверился со своей картой и снова нахмурился, после чего связался с оперативным отделом и передал дежурному командиру:
— Уиллис, то, что я скажу, — очень срочно и важно. Я хочу, чтобы ты организовал мне доступ в компьютерный банк данных по истории и антропологии. Скажи им, чего добиваемся, и пусть эксперты малость поработают. Попробуй начать с вашингтонского университета. Если они сами не смогут помочь, то, может, хоть порекомендуют хорошего специалиста.
— Да, сэр. В чем суть запроса?
— Это касается Стоунхенджа, — лейтенант произнес название по буквам. — Так называются руины культового сооружения древних друидов где-то в Англии. Я хочу, чтобы они отыскали в Сент-Луисе, в районе, наиболее насыщенном линиями подземки нечто такое, что каким-то образом — исторически архитектурно или еще как-то, может быть соотнесено с этим названием.
— Понял. Вы будете в фургоне, лейтенант?
— Да. Я сейчас на шоссе 1-70, примерно в трех милях севернее мемориала Джефферсона, и еду на юг. Нюхом чую, что туда надо ехать. Постарайтесь получить эти данные и передать их мне как можно скорее.
— Сделаю все возможное.
Постум отложил микрофон и включил мониторы сканера. Он руководствовался не только интуицией, выбирая направление движения.
Лейтенант уголовного розыска знал, что преследует блестящего стратега, тактического гения, к тому же крайне опасного преступника.
Перед глазами Постума неотвязно маячили сцены с разгромленной свалки. Болан отнюдь не играл в солдатики на карте-планшете в тиши штабного кабинета. Он вел настоящую войну, в которой было все: и трупы, и выжженная земля, войну, которую эти края не видели со времен исторических сражений Севера с Югом.
Глава 13
Розарио Бланканалес прошел через главные ворота поместья и по извилистой дорожке легкой походкой зашагал к главному зданию.
Он был в десантном комбинезоне, грудь крест-накрест перетягивала широкая патронная лента, небольшой пистолет-пулемет болтался на шее, автоматическую винтовку М-16 он небрежно забросил на правое плечо.
Он прошел метров пятнадцать, когда издали донесся слабый встревоженный оклик:
— Эй, приятель!
Худющий тип, влекомый громадной овчаркой на слишком коротком поводке, спешил к Политику через газон. На нем, как на пугале, болтались дешевые джинсы и клетчатая рубаха, из открытой кобуры на бедре торчала рукоять пистолета.
Естественно, охранник с собакой не увидел, как за его спиной на ограде возникла фигура в черном комбинезоне и легко спрыгнула на газон.
Бланканалес ухмыльнулся, подошел к стволу молодой ивы и повернулся к собаководу спиной. Расстегнув ширинку, он принялся увлажнять ствол деревца.
Парень с собакой подбежали к нему раньше, чем завершился этот нехитрый процесс.
— Что это, к черту, значит?! — зло закричал охранник, тогда как его пес подозрительно принюхивался к свежей влаге на стволе и у корней.
— Отлить захотелось, — дружелюбно пояснил Политик.
— Это я вижу, — ответил стражник, переводя глаза с автомата Бланканалеса на его винтовку. — Я не о том. Что вы здесь делаете?
Бланканалес добродушно улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— А ты, собственно говоря, что глотку дерешь, когда у тебя лежит труп у ворот?
Лицо парня выразило одновременно испуг и тупое недоверие:
— Ринго? Ринго умер?
Улыбка Бланканалеса стала просто обворожительной:
— Ага. Это я его уделал.
Прошло несколько долгих секунд, прежде чем охранник уяснит смысл сказанного. Его рука метнулась к пистолету, но это инстинктивное движение остановил взмах левой руки Политика... Отсеченная с хирургической точностью кисть упала на траву. Длинное лезвие продолжило свой путь, и тонкий глубокий надрез возник на горле парня. Стражник свалился, издавая булькающие звуки.
Пес заметался, пытаясь сорваться с поводка, потом присел, ощетинился, оскалил белые клыки и угрожающе зарычал.
Политик начал медленно водить лезвием охотничьего ножа перед мордой собаки, приговаривая:
— Сидеть! Сидеть, чтоб тебя, сидеть или кровь пущу!
Секунд десять длилась борьба взглядов, потом пес сдался, поджал хвост и уселся на траву. Рычание перешло в скулеж.
Бланканалес осторожно протянул руку и почесал пса за ухом, потрепал по загривку, высвободил поводок и мягко заставил собаку подняться на ноги.
— Пошли, дворняга, — сказал он, и неспешным шагом направился к зданию. Пес последовал за ним, лишь раз оглянулся на своего павшего хозяина.
Второй раз Политика окликнули метрах в тридцати от дома. Человек, подавший голос, находился под куполом, на крыше здания и был практически невидим с того места, где стоял Бланканалес, зато сам он созерцал Розарио через телескопический прицел большой винтовки.
Бланканалес присел рядом с собакой, глядя на крышу, откуда раздался голос, и прокручивал в мозгу всю совокупность факторов: линию огня, высоту солнца над горизонтом, возможное укрытие. Он находился на открытой лужайке, солнце светило сбоку, и у снайпера, засевшего на крыше, не было никаких помех для стрельбы. Бланканалес был весь как на ладони, и даже его потрясающая способность сливаться с окружающей средой ничем не могла ему помочь. Что ж, придется положиться на свой язык и, если все будет хорошо, на своего партнера.
— Я сыт по горло этим дерьмом, — заорал он вверх, стараясь придать голосу раздраженные интонации. — Кто-нибудь распоряжается в этом бардаке?
— Кто ты, парень?
— Кто я? Слушай, где завтрак для моих парней? Мы уже два часа ждем!
— Каких парней? Эй, скаут, ты уверен, что попал в свой лагерь?
— Не валяй дурака! И отведи от меня свою пушку!
Человек на крыше колебался.
— А где Эл? — спросил он.
— Какой Эл?
— У тебя его собака, приятель.
— А-а, этот... Он отправился к воротам перекинуться словцом с Ринго. Ты что — не видишь его?
— Я еще не научился глядеть одним глазом в одну сторону, а другим в другую. Как у тебя оказалась его собака?
— Он голодный, точно так же, как я и мои парни. Слушай, я не собираюсь тут всю жизнь торчать и ...
— Не шевелись!
Бланканалес, который начал было осторожно двигаться в сторону портика, снова замер.
— Да послушай же, черти бы тебя забрали! Дел еще два часа назад обещал прислать нам чего-нибудь пожрать.
Стрелок оторвался от прицела, но ствол винтовки в сторону не отвел.
— Мне никто ничего не говорил насчет группы за оградой.
— Но меня-то ты видишь, не так ли?
— Вижу.
— Прекрасно, чтоб тебя! Ринго об этом сказали, Элу тоже сказали. Я знаю, что и прислуга в курсе, потому что она должна нас накормить. А теперь выходит, что я должен здесь торчать из-за того, что тебе о нас никто и словом не обмолвился?
Переговоры явно затягивались. Куда к черту подевался...
Парень наверху заявил:
— Ладно, ты стой, где стоишь, а я звякну вниз, чтобы тебе кого-нибудь прислали.
— Давно пора!
— Ты там не очень! — охранник, судя по движению руки, поднес к уху трубку. — Что это на тебе за маскарад? Ко Дню всех святых готовишься?
— Ты, болван, видимо не заметил, что идет война? — осведомился Бланканалес.
— Что-то я тебя, парень, не видел раньше.
— Твое дело позвонить. Спроси их, где завтрак для Гав-команды?
— Для какой команды?
— Гав! Гав! Не слышал, как собачки разговаривают?
Охранник засмеялся и сказал:
— Минутку...
Но время, отпущенное ему, уже вышло, не осталось даже минуты. Парень внезапно замер, и даже на таком расстоянии Политик увидел, как характерно выкатились его глаза. А затем и он, и его ружье исчезли под куполом.
На его месте на долю секунды возникла знакомая фигура в черном, подала знак рукой и снова скрылась.
Человек и собака без помех прошествовали к ступеням большого каменного крыльца и уже начали подниматься наверх, когда отворилась парадная дверь.
На крыльцо вышел здоровенный тип с пистолетом в руке и тяжелым взглядом уставился на Бланканалеса.
— Что за шум? Ты кто такой?
— Нет, ну это же надо! Я не намерен начинать все заново, — раздраженно отреагировал Бланканалес. Он быстро намотал поводок на перила из кованого железа и на секунду повернулся спиной к «горилле», чтобы на прощанье погладить пса. Когда он выпрямился и снова обернулся к охраннику, в руках у него был автомат, ствол которого уже изрыгал огонь.
Под ударами пуль мафиози свалился с крыльца на клумбу, разбитую на краю газона. Следующая очередь разнесла вдребезги все стеклянные панели двери. Бланканалес ворвался в холл, водя стволом автомата справа налево. Два парня с широко раскрытыми ртами не успели даже вытащить пушки, хотя кобура у каждого была расстегнута. Оба свалились как тряпичные куклы на пол у дальней двери холла.
Холл напоминал огромный бальный зал со сводчатым потолком и великолепной изогнутой мраморной лестницей. Пока что никого живого, кроме самого Политика, здесь не было, но за дальней дверью открывался еще один обширный холл с высокими сдвигающимися дверями по обе стороны. И из одной двери уже выбегал охранник с внушительной пушкой в руке. Политик к этому времени находился в центре бального зала.
Перестрелка длилась всего несколько секунд, но с пяток «шмелей» сорок пятого калибра прожужжало мимо Бланканалеса, прежде чем он нашпиговал грудную клетку мафиози «орешками» в стальных оболочках.
В это самое мгновение на лестнице прогремел и раскатился гулким эхом выстрел какого-то солидного оружия, которое могло быть только «громом небесным», как любовно называл Болан свой «отомаг»... Грохот выстрела ознаменовал появление на сцене еще одного тела. Оно прибыло откуда-то с верхних этажей и рухнуло вместе со своим оружием под ноги Бланканалесу.
— Эй там, наверху, — заорал Политик, — поосторожней — ты чуть не уложил меня этим типом.
— Будь повнимательнее, Политик, — донесся сверху холодный, наставительный голос Болана. — Тут есть еще несколько таких же.
Мак находился, очевидно, на самом верхнем этаже.
— Очисти первый уровень, — проинструктировал он Бланканалеса, — а я займусь остальными.
Сверху послышались револьверные выстрелы. Бланканалес обогнул лестницу и начал обход холла, методично заглядывая во все встречные двери. И пока он осматривал помещения первого этажа, наверху грохотала дуэль.
Болан возник у дверей кухни, когда Бланканалес собирался приступить к осмотру подвалов.
— Сколько народу было снаружи, Политик? — спросил Мак.
— Я снял одного у ворот и еще двоих ближе к зданию, — небрежно ответил Бланканалес.
— Думаю, больше тут и не было. Большая часть банды — на выездной операции. Эти здесь — так, смотрители.
— Я как раз хотел осмотреть подвалы.
— Не надо. Запри их пока что и забудь, — сказал Болан. — Давай-ка поищем фамильные драгоценности.
Бланканалес ухмыльнулся.
— Через бальный зал, в восточный холл, первая раздвижная дверь налево. Я провожу тебя.
Комната, вероятно, служила раньше кабинетом и библиотекой. Теперь же это был безвкусно обставленный деловой офис. Стены, отделанные панелями из вишневого дерева, были увешаны полотнами с изображениями обнаженных красоток в духе «Плейбоя» в натуральную величину. К массивному дубовому письменному столу буквой "Т" примыкал длинный стол, уставленный многочисленными пепельницами. В воздухе витал устойчивый запах табака.
Там, где раньше стояли книжные полки, тянулась сплошная стальная стена, как в подземном хранилище в банке.
— Золотая жила, — пробормотал Болан и направился к стене, скидывая с плеч армейский ранец, набитый пластиковой взрывчаткой.
Из серой пластичной массы Мак принялся формировать длинные полосы и заделывать их в щели между дверцей сейфа и стенкой.
Бланканалес, глядя на его работу, поежился.
— Пойду-ка я гляну — все ли спокойно, — произнес он и, не дожидаясь ответа, отправился в бальный зал.
Соседство свалившегося сверху трупа с широко раскрытыми глазами, дырой размером с кулак за правым ухом, нелепо разбросанными руками и ногами казалось ему в данный миг предпочтительнее общества мешка со взрывчаткой и угрюмого человека, обращающегося с ней, как с пластилином.
Бланканалес походил по холлу, подошел к окну и, насвистывая, несколько минут смотрел во двор. Затем в холл вышел Болан. На губах его играла слабая улыбка, пока он возился с маленькой черной коробочкой, прикрепленной к поясу с амуницией.
— Лучше отойди подальше, — сказал Болан. — Хочу, чтобы сейф открылся с первой попытки. Боюсь, заодно и комнату малость попортим.
Они укрылись в дальнем конце холла за лестницей, и Мак нажал кнопку на черной коробочке, и за стеной мощно прогрохотал взрыв, но все же комната уцелела.
Дверь хранилища отворилась и то, что за ней находилось, стоило нескольких неприятных минут ожидания.
Болан внимательно осмотрел оставленные взрывом отметины на толстой стальной двери.
— Старая работа, — сказал он уважительно, — не то что нынешние жестянки.
Бланканалес ворчанием выразил свое согласие и принялся осматривать полки, плотно забитые пачками денег.
Он присвистнул:
— Ты только посмотри на это. Здесь, должно быть, тысяч триста.
Болан мельком глянул на деньги и сказал:
— Забирай. Они им больше не понадобятся.
Политик хихикнул и вытащил с другой полки кожаный мешок.
Мак тем временем быстро просматривал стопки деловых бумаг и содержимое металлических коробок.
Политик набил кожаный мешок деньгами и швырнул его в холл.
— Нашел фильмы? — спросил он Мака.
— Ага. Несколько шестнадцатимиллиметровых лент в этой большой коробке.
Болан явно заполучил свой приз. Он стоял со стопкой переплетенных гроссбухов в руках и на губах его светилась довольная улыбка.
Бланканалес склонился над большой металлической коробкой, указанной Боланом.
— Черт, думаю это они. Да, точно!
— Отрежь по несколько метров от каждой пленки, — предложил Мак. — Этого будет достаточно, чтобы удовлетворить клиента. Остальное вывали на пол. Уходя, мы их подожжем.
— Хорошая мысль, — одобрил Политик, достал нож и принялся за работу. — Я еще соскоблю несколько меток с этих коробок.
Минуту спустя они уже покидали разгромленное хранилище. Болан отцепил с пояса зажигательную гранату и вручил Бланканалесу.
— Ты крупно рисковал — тебе и честь предоставлена.
Бланканалес ухмыльнулся, взял гранату, и, выдернув чеку запала, швырнул ее на кучу кинолент и прочего бумажного хлама. После чего захлопнул дверь хранилища.
— Идем отсюда, — пробормотал он, — что-то мне эта «малина» на нервы действует.
— Подожди меня на крыльце, — сказал ему Болан, когда они вышли в главный холл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Водитель бронетранспортера остановился рядом с открытым окошком фургона Постума.
— Видели раньше что-либо подобное, лейтенант? — спросил потрясенный парень.
— Последний раз что-то похожее я наблюдал в местечке, именуемом Май Лэй, — ответил Постум тихим голосом.
— О, вы были во Вьетнаме?
— Так же, как и сейчас, когда все уже закончилось.
— Посмотрите только на эти тачки, — сказал юный полицейский. — Это же сколько взрывчатки нужно, чтобы так их разнести! Я слышал, командир говорил, будто одна из них была превращена в бомбу на колесах. Но как он сам из этого живым вышел?
— Об этом ты его спроси, — рассеянно отозвался Постум.
— Нет уж, только не я, — сказал юнец и отошел прочь.
Группа санитаров лихорадочно разгребала обгорелые обломки — должно быть обнаружили кого-то живого.
Постум не горел желанием видеть, что они извлекут из-под обломков. Он развернул фургон и вывел его за пределы свалки. Он медленно проехал вдоль изгороди к поваленному участку на северо-западном углу свалки и притормозил, чтобы рассмотреть получше это место.
Ясно было, что участок забора уничтожили совсем недавно и для этого использовали небольшой заряд взрывчатки.
Полицейский из спецназа, поставленный у пролома, извиняющимся тоном сказал:
— Извините, сэр, но эта зона закрыта для посторонних — тут работают эксперты.
Постум молча кивнул и прошел вдоль дороги к невысокому холму неподалеку. Здесь, в мягком грунте он нашел интересные отпечатки шин, присел, чтобы рассмотреть их внимательно, выпрямился и долго изучал пораженную зону свалки с этой точки обзора. Лейтенант как-то неопределенно хмыкнул и вернулся в фургон. Теперь он занялся картой: отметил точку последнего радиоконтакта, обвел границы дымовой завесы, проложил еще несколько линий.
Улыбки не было на лице Постума. И не похоже было, что она скоро появится.
Лейтенант прошел в водительскую кабину, завел мотор и медленно повел фургон вокруг свалки, разыскивая неприметную и, скорее всего, не часто используемую фунтовую дорогу.
Он нашел ее, не проехав и четверти мили. Грунтовка вела из болотистых низин дельты на запад. Проехав по ней, Постум через несколько минут оказался у выезда на федеральное шоссе номер 1-70. Он еще раз сверился со своей картой и снова нахмурился, после чего связался с оперативным отделом и передал дежурному командиру:
— Уиллис, то, что я скажу, — очень срочно и важно. Я хочу, чтобы ты организовал мне доступ в компьютерный банк данных по истории и антропологии. Скажи им, чего добиваемся, и пусть эксперты малость поработают. Попробуй начать с вашингтонского университета. Если они сами не смогут помочь, то, может, хоть порекомендуют хорошего специалиста.
— Да, сэр. В чем суть запроса?
— Это касается Стоунхенджа, — лейтенант произнес название по буквам. — Так называются руины культового сооружения древних друидов где-то в Англии. Я хочу, чтобы они отыскали в Сент-Луисе, в районе, наиболее насыщенном линиями подземки нечто такое, что каким-то образом — исторически архитектурно или еще как-то, может быть соотнесено с этим названием.
— Понял. Вы будете в фургоне, лейтенант?
— Да. Я сейчас на шоссе 1-70, примерно в трех милях севернее мемориала Джефферсона, и еду на юг. Нюхом чую, что туда надо ехать. Постарайтесь получить эти данные и передать их мне как можно скорее.
— Сделаю все возможное.
Постум отложил микрофон и включил мониторы сканера. Он руководствовался не только интуицией, выбирая направление движения.
Лейтенант уголовного розыска знал, что преследует блестящего стратега, тактического гения, к тому же крайне опасного преступника.
Перед глазами Постума неотвязно маячили сцены с разгромленной свалки. Болан отнюдь не играл в солдатики на карте-планшете в тиши штабного кабинета. Он вел настоящую войну, в которой было все: и трупы, и выжженная земля, войну, которую эти края не видели со времен исторических сражений Севера с Югом.
Глава 13
Розарио Бланканалес прошел через главные ворота поместья и по извилистой дорожке легкой походкой зашагал к главному зданию.
Он был в десантном комбинезоне, грудь крест-накрест перетягивала широкая патронная лента, небольшой пистолет-пулемет болтался на шее, автоматическую винтовку М-16 он небрежно забросил на правое плечо.
Он прошел метров пятнадцать, когда издали донесся слабый встревоженный оклик:
— Эй, приятель!
Худющий тип, влекомый громадной овчаркой на слишком коротком поводке, спешил к Политику через газон. На нем, как на пугале, болтались дешевые джинсы и клетчатая рубаха, из открытой кобуры на бедре торчала рукоять пистолета.
Естественно, охранник с собакой не увидел, как за его спиной на ограде возникла фигура в черном комбинезоне и легко спрыгнула на газон.
Бланканалес ухмыльнулся, подошел к стволу молодой ивы и повернулся к собаководу спиной. Расстегнув ширинку, он принялся увлажнять ствол деревца.
Парень с собакой подбежали к нему раньше, чем завершился этот нехитрый процесс.
— Что это, к черту, значит?! — зло закричал охранник, тогда как его пес подозрительно принюхивался к свежей влаге на стволе и у корней.
— Отлить захотелось, — дружелюбно пояснил Политик.
— Это я вижу, — ответил стражник, переводя глаза с автомата Бланканалеса на его винтовку. — Я не о том. Что вы здесь делаете?
Бланканалес добродушно улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— А ты, собственно говоря, что глотку дерешь, когда у тебя лежит труп у ворот?
Лицо парня выразило одновременно испуг и тупое недоверие:
— Ринго? Ринго умер?
Улыбка Бланканалеса стала просто обворожительной:
— Ага. Это я его уделал.
Прошло несколько долгих секунд, прежде чем охранник уяснит смысл сказанного. Его рука метнулась к пистолету, но это инстинктивное движение остановил взмах левой руки Политика... Отсеченная с хирургической точностью кисть упала на траву. Длинное лезвие продолжило свой путь, и тонкий глубокий надрез возник на горле парня. Стражник свалился, издавая булькающие звуки.
Пес заметался, пытаясь сорваться с поводка, потом присел, ощетинился, оскалил белые клыки и угрожающе зарычал.
Политик начал медленно водить лезвием охотничьего ножа перед мордой собаки, приговаривая:
— Сидеть! Сидеть, чтоб тебя, сидеть или кровь пущу!
Секунд десять длилась борьба взглядов, потом пес сдался, поджал хвост и уселся на траву. Рычание перешло в скулеж.
Бланканалес осторожно протянул руку и почесал пса за ухом, потрепал по загривку, высвободил поводок и мягко заставил собаку подняться на ноги.
— Пошли, дворняга, — сказал он, и неспешным шагом направился к зданию. Пес последовал за ним, лишь раз оглянулся на своего павшего хозяина.
Второй раз Политика окликнули метрах в тридцати от дома. Человек, подавший голос, находился под куполом, на крыше здания и был практически невидим с того места, где стоял Бланканалес, зато сам он созерцал Розарио через телескопический прицел большой винтовки.
Бланканалес присел рядом с собакой, глядя на крышу, откуда раздался голос, и прокручивал в мозгу всю совокупность факторов: линию огня, высоту солнца над горизонтом, возможное укрытие. Он находился на открытой лужайке, солнце светило сбоку, и у снайпера, засевшего на крыше, не было никаких помех для стрельбы. Бланканалес был весь как на ладони, и даже его потрясающая способность сливаться с окружающей средой ничем не могла ему помочь. Что ж, придется положиться на свой язык и, если все будет хорошо, на своего партнера.
— Я сыт по горло этим дерьмом, — заорал он вверх, стараясь придать голосу раздраженные интонации. — Кто-нибудь распоряжается в этом бардаке?
— Кто ты, парень?
— Кто я? Слушай, где завтрак для моих парней? Мы уже два часа ждем!
— Каких парней? Эй, скаут, ты уверен, что попал в свой лагерь?
— Не валяй дурака! И отведи от меня свою пушку!
Человек на крыше колебался.
— А где Эл? — спросил он.
— Какой Эл?
— У тебя его собака, приятель.
— А-а, этот... Он отправился к воротам перекинуться словцом с Ринго. Ты что — не видишь его?
— Я еще не научился глядеть одним глазом в одну сторону, а другим в другую. Как у тебя оказалась его собака?
— Он голодный, точно так же, как я и мои парни. Слушай, я не собираюсь тут всю жизнь торчать и ...
— Не шевелись!
Бланканалес, который начал было осторожно двигаться в сторону портика, снова замер.
— Да послушай же, черти бы тебя забрали! Дел еще два часа назад обещал прислать нам чего-нибудь пожрать.
Стрелок оторвался от прицела, но ствол винтовки в сторону не отвел.
— Мне никто ничего не говорил насчет группы за оградой.
— Но меня-то ты видишь, не так ли?
— Вижу.
— Прекрасно, чтоб тебя! Ринго об этом сказали, Элу тоже сказали. Я знаю, что и прислуга в курсе, потому что она должна нас накормить. А теперь выходит, что я должен здесь торчать из-за того, что тебе о нас никто и словом не обмолвился?
Переговоры явно затягивались. Куда к черту подевался...
Парень наверху заявил:
— Ладно, ты стой, где стоишь, а я звякну вниз, чтобы тебе кого-нибудь прислали.
— Давно пора!
— Ты там не очень! — охранник, судя по движению руки, поднес к уху трубку. — Что это на тебе за маскарад? Ко Дню всех святых готовишься?
— Ты, болван, видимо не заметил, что идет война? — осведомился Бланканалес.
— Что-то я тебя, парень, не видел раньше.
— Твое дело позвонить. Спроси их, где завтрак для Гав-команды?
— Для какой команды?
— Гав! Гав! Не слышал, как собачки разговаривают?
Охранник засмеялся и сказал:
— Минутку...
Но время, отпущенное ему, уже вышло, не осталось даже минуты. Парень внезапно замер, и даже на таком расстоянии Политик увидел, как характерно выкатились его глаза. А затем и он, и его ружье исчезли под куполом.
На его месте на долю секунды возникла знакомая фигура в черном, подала знак рукой и снова скрылась.
Человек и собака без помех прошествовали к ступеням большого каменного крыльца и уже начали подниматься наверх, когда отворилась парадная дверь.
На крыльцо вышел здоровенный тип с пистолетом в руке и тяжелым взглядом уставился на Бланканалеса.
— Что за шум? Ты кто такой?
— Нет, ну это же надо! Я не намерен начинать все заново, — раздраженно отреагировал Бланканалес. Он быстро намотал поводок на перила из кованого железа и на секунду повернулся спиной к «горилле», чтобы на прощанье погладить пса. Когда он выпрямился и снова обернулся к охраннику, в руках у него был автомат, ствол которого уже изрыгал огонь.
Под ударами пуль мафиози свалился с крыльца на клумбу, разбитую на краю газона. Следующая очередь разнесла вдребезги все стеклянные панели двери. Бланканалес ворвался в холл, водя стволом автомата справа налево. Два парня с широко раскрытыми ртами не успели даже вытащить пушки, хотя кобура у каждого была расстегнута. Оба свалились как тряпичные куклы на пол у дальней двери холла.
Холл напоминал огромный бальный зал со сводчатым потолком и великолепной изогнутой мраморной лестницей. Пока что никого живого, кроме самого Политика, здесь не было, но за дальней дверью открывался еще один обширный холл с высокими сдвигающимися дверями по обе стороны. И из одной двери уже выбегал охранник с внушительной пушкой в руке. Политик к этому времени находился в центре бального зала.
Перестрелка длилась всего несколько секунд, но с пяток «шмелей» сорок пятого калибра прожужжало мимо Бланканалеса, прежде чем он нашпиговал грудную клетку мафиози «орешками» в стальных оболочках.
В это самое мгновение на лестнице прогремел и раскатился гулким эхом выстрел какого-то солидного оружия, которое могло быть только «громом небесным», как любовно называл Болан свой «отомаг»... Грохот выстрела ознаменовал появление на сцене еще одного тела. Оно прибыло откуда-то с верхних этажей и рухнуло вместе со своим оружием под ноги Бланканалесу.
— Эй там, наверху, — заорал Политик, — поосторожней — ты чуть не уложил меня этим типом.
— Будь повнимательнее, Политик, — донесся сверху холодный, наставительный голос Болана. — Тут есть еще несколько таких же.
Мак находился, очевидно, на самом верхнем этаже.
— Очисти первый уровень, — проинструктировал он Бланканалеса, — а я займусь остальными.
Сверху послышались револьверные выстрелы. Бланканалес обогнул лестницу и начал обход холла, методично заглядывая во все встречные двери. И пока он осматривал помещения первого этажа, наверху грохотала дуэль.
Болан возник у дверей кухни, когда Бланканалес собирался приступить к осмотру подвалов.
— Сколько народу было снаружи, Политик? — спросил Мак.
— Я снял одного у ворот и еще двоих ближе к зданию, — небрежно ответил Бланканалес.
— Думаю, больше тут и не было. Большая часть банды — на выездной операции. Эти здесь — так, смотрители.
— Я как раз хотел осмотреть подвалы.
— Не надо. Запри их пока что и забудь, — сказал Болан. — Давай-ка поищем фамильные драгоценности.
Бланканалес ухмыльнулся.
— Через бальный зал, в восточный холл, первая раздвижная дверь налево. Я провожу тебя.
Комната, вероятно, служила раньше кабинетом и библиотекой. Теперь же это был безвкусно обставленный деловой офис. Стены, отделанные панелями из вишневого дерева, были увешаны полотнами с изображениями обнаженных красоток в духе «Плейбоя» в натуральную величину. К массивному дубовому письменному столу буквой "Т" примыкал длинный стол, уставленный многочисленными пепельницами. В воздухе витал устойчивый запах табака.
Там, где раньше стояли книжные полки, тянулась сплошная стальная стена, как в подземном хранилище в банке.
— Золотая жила, — пробормотал Болан и направился к стене, скидывая с плеч армейский ранец, набитый пластиковой взрывчаткой.
Из серой пластичной массы Мак принялся формировать длинные полосы и заделывать их в щели между дверцей сейфа и стенкой.
Бланканалес, глядя на его работу, поежился.
— Пойду-ка я гляну — все ли спокойно, — произнес он и, не дожидаясь ответа, отправился в бальный зал.
Соседство свалившегося сверху трупа с широко раскрытыми глазами, дырой размером с кулак за правым ухом, нелепо разбросанными руками и ногами казалось ему в данный миг предпочтительнее общества мешка со взрывчаткой и угрюмого человека, обращающегося с ней, как с пластилином.
Бланканалес походил по холлу, подошел к окну и, насвистывая, несколько минут смотрел во двор. Затем в холл вышел Болан. На губах его играла слабая улыбка, пока он возился с маленькой черной коробочкой, прикрепленной к поясу с амуницией.
— Лучше отойди подальше, — сказал Болан. — Хочу, чтобы сейф открылся с первой попытки. Боюсь, заодно и комнату малость попортим.
Они укрылись в дальнем конце холла за лестницей, и Мак нажал кнопку на черной коробочке, и за стеной мощно прогрохотал взрыв, но все же комната уцелела.
Дверь хранилища отворилась и то, что за ней находилось, стоило нескольких неприятных минут ожидания.
Болан внимательно осмотрел оставленные взрывом отметины на толстой стальной двери.
— Старая работа, — сказал он уважительно, — не то что нынешние жестянки.
Бланканалес ворчанием выразил свое согласие и принялся осматривать полки, плотно забитые пачками денег.
Он присвистнул:
— Ты только посмотри на это. Здесь, должно быть, тысяч триста.
Болан мельком глянул на деньги и сказал:
— Забирай. Они им больше не понадобятся.
Политик хихикнул и вытащил с другой полки кожаный мешок.
Мак тем временем быстро просматривал стопки деловых бумаг и содержимое металлических коробок.
Политик набил кожаный мешок деньгами и швырнул его в холл.
— Нашел фильмы? — спросил он Мака.
— Ага. Несколько шестнадцатимиллиметровых лент в этой большой коробке.
Болан явно заполучил свой приз. Он стоял со стопкой переплетенных гроссбухов в руках и на губах его светилась довольная улыбка.
Бланканалес склонился над большой металлической коробкой, указанной Боланом.
— Черт, думаю это они. Да, точно!
— Отрежь по несколько метров от каждой пленки, — предложил Мак. — Этого будет достаточно, чтобы удовлетворить клиента. Остальное вывали на пол. Уходя, мы их подожжем.
— Хорошая мысль, — одобрил Политик, достал нож и принялся за работу. — Я еще соскоблю несколько меток с этих коробок.
Минуту спустя они уже покидали разгромленное хранилище. Болан отцепил с пояса зажигательную гранату и вручил Бланканалесу.
— Ты крупно рисковал — тебе и честь предоставлена.
Бланканалес ухмыльнулся, взял гранату, и, выдернув чеку запала, швырнул ее на кучу кинолент и прочего бумажного хлама. После чего захлопнул дверь хранилища.
— Идем отсюда, — пробормотал он, — что-то мне эта «малина» на нервы действует.
— Подожди меня на крыльце, — сказал ему Болан, когда они вышли в главный холл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16