Он налил Холли Брун водки, пользуясь мерным стаканчиком, точно две унции, а сам решил выпить кофе, но в последнюю минуту передумал и налил себе чай. Кофе это… как-то по-плебейски.
Холли вяла водку, и, когда он повернулся к ней со своей чашечкой чая, ее бокал был уже наполовину пуст.
– Что вы здесь делаете? – спросила она.
Он предвидел этот вопрос и всю дорогу в офис размышлял, как отвечать на него. Несмотря на то, что Холли унаследовала десять процентов акций Ай-Ди-Си и могла помочь ему получить президентское кресло, он все-таки решил сказать ей лишь самое необходимое, чтобы выйти сухим из воды.
– Перед безвременной кончиной ваш отец, – сказал он, – назначил меня руководителем одной операции. Мы сейчас находимся в штаб-квартире этой операции.
Что ей известно? Были ли все эти разговоры о том, что в корпорации за старого Т.Л.Бруна все решает она, правдой? Если да, то, вероятно, она уже знала, что он затеял. Его ответ был достаточно нейтральным, чтобы сработать, даже если она хочет намекнуть, что ей многое известно.
Он посмотрел ей прямо в глаза, зная, что поступает правильно, и поднес чашечку ко рту, чтобы она не видела его губ. Глаза обычно могут скрыть ложь, а губам это редко удается
– Я знаю, что вас назначили руководителем. Что вы сделали за это время?
– Я работал в соответствии с личными инструкциями Т.Л., мисс Брун. Это в некотором роде новый подход к проблемам корпорации, но он имеет многообещающие перспективы, и это говорит о таланте вашего отца. Т.Л. хотел компьютеризировать всю страну, организовать взаимосвязь на всех уровнях между частной промышленностью и правительством, влияние на органы обеспечения правопорядка, суды, профсоюзы и даже преступный мир.
«По-моему, я не сказал ничего лишнего», – решил Клам.
– Зачем? – спросила она. Этот вопрос осложнял ситуацию.
– Ай-Ди-Си нуждается в надежной информации о социальной структуре страны для того, чтобы принимать разумные перспективные решения, которые основывались бы на точных расчетах.
Холли молча осушила свой стакан, протянула Кламу, чтобы тот снова наполнил его, и сказала:
– Бред собачий!
– Простите? – спросил он, прежде чем направиться за выпивкой.
– Я сказала «бред собачий». Во-первых, Т.Л. было наплевать на социальную структуру. Он хотел продавать компьютеры. Во-вторых, даже если предположить, что он вдруг этим заинтересовался, он вряд ли купил бы этот мавзолей, чтобы вы здесь валяли дурака. Почему именно этот санаторий?
Наполняя стакан, Клам усмехнулся.
– Здесь находится что-то вроде испытательной площадки новых компьютеров Ай-Ди-Си. Все наши последние модели находятся здесь, даже компьютеры нового поколения, которых пока еще нет на рынке. Я прихожу к выводу, что это место – что-то вроде правительственного центра, где скапливается информация. Большая часть данных, которые хотел иметь Т.Л., уже заложена в памяти здешних компьютеров, и он прислал меня сюда, чтобы я использовал эту информацию с максимальной выгодой.
Он протянул ей бокал. Холли взяла его и кивнула. Она держала стакан пальцами двумя руками, голова была откинута назад, глаза, опушенные длинными ресницами, смотрели на Клама, белки обольстительно поблескивали.
Клам понял этот взгляд. Она отказалась от попытки сломать его и теперь пускает в ход женское кокетство. «Почему бы и нет, она, должно быть, лакомый кусочек», – подумал он.
– Вы бы хотели стать президентом Ай-Ди-Си? – спросила она.
Он поднял, а затем поставил чашку чая, прошелся вдоль и поперек по комнате и остановился у письменного стола.
– Я не могу выразить своих чувств. Я никогда…
– Не пытайтесь морочить мне голову.
Когда утром Блейк Клам размышлял о власти, данной ему КЮРЕ, то решил, что станет президентом не только своей корпорации. Он очень осторожно выбирал слова и сделал паузу, прежде чем продолжить разговор.
– Это больше того, на что я надеялся, – схитрил он.
– Вы ведь знаете, что как наследница я являюсь обладателем контрольного пакета акций.
– Да, мисс Брун.
– Ничего вам не обещаю, но полагаю, что, благодаря моим акциям и влиянию на правление, я могла бы сделать президентом даже Микки Мауса, если бы захотела.
Клам кивнул. Комментарии, по-видимому, были излишни.
– Я только хотела убедиться, что вы не Микки Маус, – сказала она. – Выслушав ваш нелепый рассказ, я так и не поняла, то ли вы и в самом деле Микки Маус, то ли принимаете за него меня.
Она потягивала водку в ожидании ответа. На минуту в комнате повисла тишина. Собеседники холодно меряли друг друга взглядами. Наконец Клам произнес:
– Поймите, мисс Брун, я нахожусь здесь меньше десяти дней. Этого недостаточно, чтобы во всем разобраться и сделать именно такие выводы, которых ожидал покойный Т.Л.Брун.
Они еще минуту пристально смотрели друг другу в глаза. Холли была явно не удовлетворена ничего не значащим ответом. Зазвонил телефон на письменном столе Клама. Не отводя глаз от Холли, Клам медленно протянул к нему руку.
В Кливленде доктор Харолд Смит вошел в телефонную будку на углу улицы, посмотрел на недавно купленные часы, а затем набрал номер.
Он вынул из кармана пиджака секундомер и произнес:
– Я хотел бы поговорить с городом Рай в штате Нью-Йорк. – Он продиктовал телефонистке номер телефона.
– Это будет стоить три доллара и двадцать центов, – сказала телефонистка.
– Я собираюсь разговаривать три с половиной минуты. Сколько будет стоить каждая лишняя минута?
– Один момент… Семьдесят центов.
– Хорошо, я сейчас заплачу, подождите немного, пожалуйста. – Он повесил трубку на крючок под телефоном и начал вынимать двадцатипятицентовые монеты из монетницы. Достал четыре штуки, опустил их в автомат, проделал это еще дважды, затем вынул еще три двадцатипятицентовика, монету в десять центов, еще один пятицентовик и тоже опустил в телефон-автомат.
– Спасибо, – сказала телефонистка, – соединяю.
Смит услышал сигналы на линии. Это была линия, которую он использовал только для своих частных разговоров. Он надеялся, что ее не отключили. Смит услышал гудок и быстро нажал на кнопку секундомера. Трубку подняли после первого гудка.
– Алло, – ответил четкий, решительный, хорошо знакомый Смиту голос с небольшим акцентом, происхождение которого невозможно было определить.
Смит подождал несколько секунд, пока снова не услышал «алло» Клама.
– Клам? – спросил Смит.
– Да.
– Это Смит. – Смит посмотрел на часы. Прошло двадцать секунд. Он услышал вздох на другом конце провода.
– Ну, здравствуйте, доктор. Где вы находитесь?
– Это не имеет никакого значения, – сказал Смит. – А вы, как видно, неплохо устроились в Фолкрофте?
– А почему бы и нет? Кто-то ведь должен управлять делами.
– Я позвонил, Клам, чтобы призвать вас к разуму.
Смит понимал, что к этому моменту Клам должен был оправиться от шока и сейчас, вероятно, уже протягивает руку к кнопке, приводящей в действие систему определения телефонного номера, установленную в КЮРЕ.
– О чем это вы? – послышался голос Клама.
«Прекрасно, – подумал Смит. – Задает вопросы, Чтобы потянуть время».
– Я хотел призвать вас отказаться от безумного предприятия, которое вы затеяли.
– Не понимаю, почему вы считаете его безумным, доктор. Все очень разумно с точки зрения корпорации. Вы не согласны?
– Нет, не согласен, – сказал Смит. – Я разговариваю с вами только как американец. Разве вы не понимаете, что подвергаете риску саму структуру нашего общества? То, что вы делаете, может привести к очень опасным последствиям.
– Не разбив яиц, нельзя сделать яичницу, – сказал Клам. – Лично я считаю, что цель стоит затраченных усилий. Вы можете себе представить, какой огромной властью я буду обладать?
Они продолжали разговаривать. Смит задавал вопросы, Клам возражал и задавал свои.
Когда его секундомер отсчитал три минуты, Смит сказал:
– Клам, я только хотел кое о чем вас предупредить.
– О чем же?
– Я собираюсь убить вас.
Клам рассмеялся:
– Я боюсь, что у вас ничего не выйдет, доктор Смит. Вам не удастся меня убить.
Секундная стрелка пробежала еще двадцать секунд.
– Посмотрим, – сказал Смит. – Кстати, вы видели Римо?
– Да.
– Вы напрасно надеетесь, что он убьет меня по вашему приказу. Он слишком предан мне.
Клам рассмеялся.
– Предан? – переспросил он. – Он даже вашего имени уже не помнит.
Он хотел что-то добавить, но не успел. Стрелка секундомера приближалась к четырем минутам, и Смит повесил трубку.
Он вышел из телефонной будки и огляделся. Поймав на себе взгляд старика из химчистки, которая находилась рядом с телефонной будкой, он пристально посмотрел на него, а затем спустился по лестнице, которая вела в метро. Он остановился у кассы и купил один жетон, заплатив за него без сдачи монетами, которые достал из кармана пиджака.
– Когда следующий поезд в сторону центра? – спросил он.
Скучающий продавец жетонов ответил:
– Поезда идут через каждые пять минут.
– С какого пути? – спросил Смит.
– Вон с того. – Кассир раздраженно поднял голову, чего и добивался Смит.
– Благодарю.
Смит взял жетон, прошел через турникет и вышел на платформу, с которой отходили поезда в город. Он прошел по платформе, стараясь не привлекать к себе внимания. Выйдя на другом конце платформы, прошел через турникет и, пройдя лестничный марш, опять оказался на улице.
Смит, стараясь остаться незамеченным, сел за руль незапертой машины, оставленной им несколько часов тому назад на другой стороне улицы, на которой стоял телефон-автомат, откуда он звонил Кламу.
Смит тяжело опустился на сиденье и нахлобучил шляпу. Он посмотрел на часы. Кажется, уже пора.
Отслеживание телефонного звонка в пределах городской черты у сложной электронной системы КЮРЕ обычно занимает семь минут. Но междугородный разговор через телефонистку засекают в течение трех минут и двадцати секунд. Смит дал Кламу достаточно времени. Остается только ждать, чтобы узнать, насколько хорошо Клам руководит операциями КЮРЕ.
Смит закурил. Хотя он ненавидел вкус табака и считал курение отвратительной привычкой, он обнаружил, что никотин – довольно эффективное болеутоляющее средство. Смит не бросал курить, хотя боль уже ни так мучила его и он был в состоянии передвигаться, опираясь на правую ногу почти в полную силу.
Едва он успел в третий раз затянуться, как у телефонной будки остановился золотисто-бежевый «шевроле-седан» без номера. Двое мужчин в светло-серых костюмах вышли из машины и оглядели улицу. Один из них вошел в телефонную будку, и Смит увидел, что он осматривает пол и выступ под аппаратом.
У Смита засосало под ложечкой: ФБР. По виду этих людей сразу можно определить, кто они такие. Один из них вышел из будки и направился в химчистку, а другой наблюдал за улицей.
Через минуту первый выбежал из химчистки, подавая знаки своему напарнику, и они спустились в метро.
Смит подождал, пока оба скрылись из виду, и завел машину, купленную утром. Он пересек перекресток и через два квартала повернул в сторону, противоположную от центра города.
Смит сомневался, что агенты поверят его уловке с выяснением расписания поездов в центр. Но это уже не имело значения. Через несколько минут он выедет из города. Важно было то, что Клам знал, как работает система отслеживания телефонных номеров и как гигантский механизм приводится в действие. Понадобилось не более восьми минут, чтобы у телефона-автомата появились агенты.
Смит вел машину, но мысли его были заняты вовсе не дорогой. Он размышлял о том, что должен был чувствовать доктор Франкенштейн, когда его творение вышло из повиновения.
У Клама была КЮРЕ, он знал, как приводить ее в действие, и, если он сказал правду, – а врать ему не имело никакого смысла, – у него был Римо. «А у меня, – с горечью размышлял Смит, – лишь неполные четыре тысячи долларов, монетница, секундомер и линейка».
Может быть, этого и достаточно.
Глава одиннадцатая
После разговора со Смитом перед Кламом возникла другая проблема. Если он будет ждать, пока уйдет Холли Брун, то потеряет всякую возможность задержать Смита, но, с другой стороны, если запустить при ней механизм задержания, она может что-нибудь заподозрить, даже если все еще ни о чем не догадывается.
В этот момент Смит для него был важнее. Клам поднял трубку и набрал три цифры.
– Только что мне звонили. Определите откуда и пошлите людей задержать человека, который звонил. Да, все правильно. Найдите и задержите. Я лично буду этим руководить. Сообщите мне о результатах. – Он положил трубку, не дожидаясь ответа, и затем взглянул на Холли Брун. – Так на чем мы остановились? – мягко спросил он.
– Мы остановились, – сказала она, – на том, что я советовала прекратить меня дурачить. И теперь, после этого звонка, я думаю, вам придется сказать мне правду.
Тон голоса не вызывал сомнений в серьезности ее намерений, и так как Клам пока еще не был президентом Ай-Ди-Си, он решил объясниться.
– Хорошо, мисс Брун, я все объясню. Но сначала позвольте мне сказать, что в инструкциях вашего отца сказано, что такого рода дела должны вестись в тайне. Он подчеркивал, что это касается и вас, и, как я понимаю, он заботился о вашей безопасности. Я только выполнял его приказы.
«Этот человек опять лжет», – подумала Холли Брун, но кивнула головой в знак согласия.
– Мы имеем дело, мисс Брун, с секретной организацией правительства Соединенных Штатов. Она не только собирает информацию. Мы имеем постоянную компьютерную связь со всеми организациями, обеспечивающими работу правительства, с ФБР, с налоговым управлением, с ЦРУ. Если Ай-Ди-Си возьмет под контроль эту организацию, она сможет добиться всего, чего пожелает. Нет такого политика, на которого мы не можем оказывать влияние, нет ничего такого, чего мы не сможем сделать.
Он улыбнулся, и Холли Брун поняла, что это была первая неподдельная улыбка с тех пор, как она вошла в эту комнату.
– Как называется эта организация?
– Она называется КЮРЕ, и я уверен, что вы никогда о ней не слышали. И это самое главное. Никто о ней ничего не слышал, кроме горстки людей. Никто из персонала, работающего здесь, – ни охранник у ворот, ни сотрудники, ни операторы компьютеров не знают, на кого они работают. Здесь все великолепно организовано.
– А этот телефонный звонок?
– Это, к сожалению, звонил один из тех, кто знает, – сказал Клам. – Бывший директор. Я сейчас пытаюсь выследить его и задержать.
– А что будет потом?
– Я буду продолжать выполнять инструкции, которые мне дал ваш отец, мисс Брун. Я не позволю помешать нам.
«Он сумасшедший», – подумала Холли Брун. Но идея выглядела интригующей. Если бы Ай-Ди-Си контролировала страну, она могла бы контролировать весь мир. Джошуа, тот из Брунов, на кого она больше всего походила характером, понял бы ее.
Она еще час с пристрастием допрашивала Клама, поглотив за это время два бокала водки. Он рассказал ей обо всем, кроме подлинной функции Римо и Чиуна, так как, поразмыслив, пришел к выводу, что это могло бы только осложнить дело. Она могла бы пожелать встретиться с ними, могла бы догадаться, что это Римо убил ее отца, и тогда ей нетрудно было бы прийти к заключению, что Римо выполнял приказ Клама.
Наконец Холли Брун закончила допрос. Вновь зазвонил телефон. Клам ответил беззаботным «алло» и стал слушать. Когда он повесил трубку, на его лице было кислое выражение.
– Доктор Смит скрылся, – сказал он.
– А теперь что?
– Что-нибудь придумаю.
– Он не заставит себя ждать. Он появится здесь. Но он будет оставлять следы, так что будьте внимательны.
– Спасибо, постараюсь.
Холли Брун встала и подошла к письменному столу Клама. Он пока еще не обратил внимания на глубокий вырез ее платья, и это слегка беспокоило ее. Она наклонилась к нему через письменный стол, так, чтобы декольте невозможно было проигнорировать. Надо отдать ему должное – он попытался не заметить его.
– Мне начинает нравиться работать вместе с вами, – сказала она, делая упор на слово «вместе». – Мы сможем творить чудеса.
Он улыбнулся и посмотрел ей в глаза, радуясь, что это дало ему возможность оторвать взгляд от ее груди.
– Я думаю, вы правы, – сказал он.
– Поздравляю вас с предстоящим восхождением на президентский трон Ай-Ди-Си.
– Спасибо, мисс Брун. Мне действительно очень жаль вашего отца.
– Зовите меня Холли, и давайте не будем морочить друг другу голову. Мой отец был тупоголовым придурком, который унаследовал корпорацию, хотя и не настолько тупым, чтобы разорить ее. Чего я на самом деле не могу понять – как ему хватило ума доверить вам операцию, связанную с КЮРЕ.
Клам взглянул на нее, пытаясь поймать ее взгляд.
– Честно говоря, – сказал он, – мне это тоже непонятно.
Оба улыбнулись.
– Теперь мы друг друга понимаем, – сказала она. – Еще один вопрос.
– Пожалуйста.
– Почему ваша жена стала алкоголичкой?
– Она не выдержала такого образа жизни, видимо считала, что я буду все время проводить дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16