– Поможете? Это было бы очень мило с вашей стороны. Не хотите ли позабавиться в постельке? У меня есть отличные краски для тела.– Нет, спасибо. Не могу позволить себе это до свадьбы, – сказал Римо, сгребая в охапку бумаги и заталкивая их в пластиковое мусорное ведро в углу комнаты.– Вы женитесь на мне? – спросила она.– Не сегодня, – сказал он. – Сегодня мне надо постричься. А я-то думал, что вы, девушки, не придаете значения браку. Долой семью! Даешь нулевой прирост населения! И прочее в этом роде.– Послушайте, что за песни? Что значит «вы, девушки»? Для вас женщина – всего лишь название пола. Это неверно. Вы такой же пустоцвет, как и эта сука. Вон еще лист под кроватью. – Она села на стол и подняла ноги, чтобы не мешать Римо.Римо нагнулся и поднял с пыльного пола под кроватью лист бумаги.– Куда же отправилась эта грязная сука, она же пустоцвет?– Не знаю, – сказала рыжеволосая. – Она несла какую-то околесицу.– Что именно?– Она сказала: остерегайся мертвых животных. И захихикала. Я думаю, эта сука снова нанюхалась.– Действительно, сука.– Грязная сука.– Действительно, грязная сука, – согласился Римо. – Попадись она мне в руки, я научил бы ее уму-разуму.– Правда?– Бьюсь об заклад.– Она состоит в этой группе. Держу пари, вы найдете ее там.– Что это за группа?– Какая-то революционная группа пустоцветов. Отвратительная, раз в ней состоит Джоан Хэкер.– Как она называется?– Народное объединение для борьбы с фашизмом.– Ну конечно! – воскликнул Римо. – Это же НОБФ.– Точно.– Где находится эта организация?– Где-то в Виллидже, в Нью-Йорке, но, где точно, я не знаю.– Как тебя зову!?– Миллисент Ван Дервандер.– Уж не приходишься ли ты родственницей знаменитым Ван Дервандерам, производителям консервов для собак?– Прихожусь.– Отныне всякий раз при виде печенья для собак я буду вспоминать тебя.– Очень мило с вашей стороны.– Я вообще очень мил, – сказал Римо. – Послушай, если у меня останется время после стрижки, ты все еще хочешь выйти за меня замуж?– Нет. Комната уже убрана. Зачем же выходить замуж?– Действительно, зачем?В номере отеля «Гильдия» Чиун досматривал одну из своих любимых телепрограмм.– Пора, Чиун, мы возвращаемся в Нью-Йорк.– Зачем? – спросил Чиун. – Это прекрасный городок. Мы вполне могли бы остаться здесь подольше. В отеле кабельное телевидение и каналов намного больше, чем в Нью-Йорке.– Мы вернемся сюда, когда замостят Гарден-стрит, – сказал Римо. – К тому же, Нью-Йорк расположен неподалеку от Бруклина.– Теперь Бруклин не так уж интересует меня, – печально проговорил Чиун. – Есть вещи и поважнее.– Например?– Например, мертвые животные.– Конечно, – сказал Римо. – Я совсем забыл. Мертвые животные. Но ты забыл про НОБФ.– НОБФ?– Да, – сказал Римо, – разве не знаешь? Сначала толстый, потом худой, потом НОБФ, потом мертвые животные. – Он отвернулся с ехидной усмешкой.Чиун вздохнул за его спиной.– Давай лучше поедем в Бруклин, – сказал он. Глава тринадцатая Разыскать НОБФ в Нью-Йорке оказалось не так-то просто. О нем не упоминалось ни в досье газеты «Нью-Йорк таймс», ни в сводках бюллетеня Новой школы социальных исследований, ни даже в материалах «Голоса Виллиджа» или «Скрю мэгэзин».Наконец Римо сдался. Потратив впустую большую часть дня, он позвонил по спецномеру.– Смит слушает. Это вы, Римо?– Если бы вы подождали минуту, я бы сам сказал, кто звонит. Вы в порядке?– Да, да, – нетерпеливо сказал Смит. – Что удалось выяснить?– Ничего. Но мне нужна кое-какая информация. В ваших дурацких компьютерах есть что-нибудь об организации под названием НОБФ?– НОБФ?– Да, НОБФ. Народное объединение для борьбы с фашизмом или что-то в этом роде.– Подождите.Римо слышал в телефоне бормотание Смита, потом раздалось характерное потрескивание работающего принтера. Наконец снова голос Смита.– «НОБФ, – читал он, – Народное объединение для борьбы с фашизмом. Революционная группировка крайне левого толка. Насчитывает несколько десятков членов, в основном студентов из богатых семей. Лидеры неизвестны. Регулярных собраний не проводится. Последнее собрание проходило шесть недель назад в пустующей комнате над кафе „Бард“ на Девятой улице в Виллидже». – Смит перестал читать и спросил: – Зачем вам все это?– Подумываю о вступлении в эту организацию, – сказал Римо. – Я слышал, что взносы не облагаются налогами. – Он повесил трубку, чтобы избежать дальнейших расспросов. Римо не хотел, чтобы Смит путался у него под ногами.После того как Римо повесил трубку, Смит повернулся вместе с креслом и уставился в окно. Этот умник Римо никогда не поймет. Конференция открывается через три дня. Ситуация обостряется. Что, если вопреки нелепым байкам Чиуна о тайфунах террористы предпримут очередную вылазку? Президент звонил Смиту каждый день и корил его за бездействие. Давление нагнеталось. Доктор Смит знал, как справиться с давлением. Он всю жизнь занимался этим. Значит, НОБФ? Смит снова повернулся к столу и стал быстро записывать что-то в блокноте. Он разошлет эти записи многочисленным сотрудникам КЮРЕ, чтобы они взялись за организацию под названием НОБФ. Она может представлять опасность. Он наводнит ее своими людьми. Возможно, они выйдут на террористов. Пусть Римо умничает. «Я слышал, что взносы не облагаются налогами». Ладно. Пусть себе хорохорится. Когда доктору Смиту удастся решить эту проблему с помощью других агентов КЮРЕ, Римо Уильямс поймет, что он не так уж и незаменим. А если не поймет, придется ему это объяснить.С легкой ухмылкой, выглядевшей довольно нелепо на сухом, усталом лице, Смит стукнул кончиком карандаша по желтому блокноту, словно вымещая на нем злобу на Римо, на КЮРЕ, на президента, на страну. Но больше всего на Римо.В это время объект его недовольства подходил к двери роскошной кооперативной квартиры, которую содержало КЮРЕ в нью-йоркском районе Ист Сайд. Чиун уныло тащился сзади.– Сюда? – спросил Чиун.– Да, – ответил Римо.– А как же поездка в Бруклин?– Сначала нужно повидаться с этой девицей Хэкер.– Вот оно что? – протянул Чиун. – Это обязательно?– Обязательно. Я даю слово, честное благородное слово, что когда закончим, когда у нас будет немного времени, мы поедем в Бруклин и увидим дом Барбры Стрэйзанд.– Дом ее предков, – поправил Чиун.– Хорошо, дом ее предков, – согласился Римо.– Твое честное благородное слово может оказаться пустым звуком, – сказал Чиун.– Почему?– К тому времени тебя может не быть в живых. Кто же выполнит твое обещание? Что станет со мной? Захочет ли доктор Смит прокатить меня в Бруклин?– Чиун, ради тебя я постараюсь выжить.– Остается надеяться на это, – сказал Чиун, тихонько прикрывая за собой дверь.«Бард» был шумным баром, расположенным на узкой боковой улочке рядом с одной из главных магистралей Виллиджа. Там было полно народа и серо от дыма, причем не только от крепкого сирийского табака. Чиун громко закашлялся.Не обращая на него внимания, Римо прошел к столику в заднем углу, откуда можно было видеть улицу и наблюдать за людьми, входящими и выходящими из бара.Чиун опустился на жесткую деревянную скамейку напротив Римо.– Я вижу, тебе наплевать на мои нежные легкие, раз ты привел меня сюда. Мог бы по крайней мере открыть окно.– Но здесь работает кондиционер, – возразил Римо.– Выбрасывающий в воздух мельчайшие частицы фреона и аммиака, лишающие мозг способности мыслить. Воздух на улице лучше. Даже на этой улице.Римо посмотрел на окно.– Извини, но эти окна не открываются.– Ясно, – сказал Чиун. – Значит, ничего не поделаешь. – Он повернулся к окну, все стекла которого были намертво закреплены в стальных рамах. – Не открываются, – повторил он, кивнув.И хотя Римо знал, что сейчас произойдет, он не успел остановить руку Чиуна, метнувшуюся к окну. Выбитый стальным указательным пальцем кусочек стекла площадью в квадратный дюйм с приглушенным звоном вылетел наружу. Чиун с довольным видом прильнул к отверстию и сделал глубокий вдох.– Я нашел способ открыть его, – сказал он.– Да, я вижу. Прими мои поздравления.Чиун поднял ладонь.– Пустяки!К их столу подошла официантка, темноволосая смазливая девица в мини, которую интересовал не столько заказ, сколько то, кто они такие и что здесь делают.– Мы – Чих и Чон, отдыхаем от кабинетной работы, – сказал Римо.– Ага, – ответила она, перекатывая жвачку во рту. – А я Ширли Маклейн.Чиун искоса взглянул на нее.– Нет, вы не Ширли Маклейн, – сказал он, решительно покачав головой. – Я видел ее по волшебному телевизионному ящику, вам не хватает ни ее манер, ни ее простоты.– Эй, поосторожней на поворотах, – сказала официантка.– Он хотел сказать, – нашелся Римо, – что вы гораздо более сложная личность и не тратите время на всякие ритуальные любезности и ужимки, предпочитая симфонию правды и прямоты.– В самом деле?– Конечно, – сказал Римо. – Мы заметили это сразу, как только вошли. – Он улыбнулся девушке и спросил: – Ну а теперь скажите, какой сок есть у вас там, на кухне?Она ответила на его улыбку:– Апельсиновый, грейпфрутовый, лимонный, томатный, морковный, из лайма, из сельдерея.– Не могли бы вы принести нам два больших стакана морковного сока с сельдереем? – спросил Римо.– Сок долголетия, так?Чиун сидел с обиженным видом.– Да, – сказал Римо. – Последняя новинка. Помогает думать в темноте.– Вот это да! – воскликнула официантка.– Только без льда, – добавил Римо.– Хорошо. Сейчас.Когда она ушла, Римо упрекнул Чиуна:– Я же пообещал отвезти тебя в Бруклин, когда все останется позади. Веди себя более цивилизованно.– Постараюсь дорасти до высокого культурного уровня вашей страны и впредь не разражаться симфонией правды и прямоты.Но Римо уже не слушал его. Его глаза были прикованы к только что вошедшей компании, проследовавшей по залу мимо стойки бара к коридорчику, ведущему в глубь здания. Компания состояла из троих парней, этаких заурядных бомбометателей, мало чем отличающихся от остальных обитателей Виллиджа. То же самое можно было бы сказать и о вошедшей с ними девице, если бы ею не была Джоан Хэкер. Обтягивающие джинсы, тонкий белый свитер, большая красная шляпа со свисающими полями, на плече висела черная кожаная сумка. Джоан с решительным видом шествовала позади парней. Чиун повернулся и посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд Римо.– Это она?– Да.– С ней надо держать ухо востро, – сказал Чиун.Девушка скрылась в коридоре, и Римо вопросительно посмотрел на Чиуна.– Почему? Она просто пустышка.– Все пустые сосуды одинаковы, – сказал Чиун. – Но в один можно налить молоко, а в другой – яд.– Спасибо, – сказал Римо. – Теперь все ясно.– Пожалуйста, – сказал Чиун. – Рад, что смог быть тебе полезен. Во всяком случае, будь осторожен.Римо был осторожен.Он был осторожен, когда спросил официантку, где находится мужской туалет, хотя и знал, что он находится в конце зала; когда оглядывал зал, чтобы удостовериться, что за ним не следят; когда шел по коридору и поднимался по ступеням наверх.Он был осторожен, когда оказался перед дверью комнаты и напряг слух, пытаясь не пропустить ни единого слова Джоан Хэкер.Это не составляло особого труда, поскольку гениям надвигающейся революции не пришло в голову до конца закрыть дверь комнаты, и Римо имел отличную возможность наблюдать за ними сквозь щелку.В комнате было с дюжину человек. Все они на корточках сидели на полу, восемь мужчин и четыре женщины, только одна из них стояла – Джоан Хэкер.Все внимание было приковано к ней, словно она была Моисеем, несущим скрижали с гор. Чувствовалось, что она упивается обращенным к ней вниманием: в Пэттон-колледже никто не желал ее слушать, здесь же она ощущала себя пророком.– Теперь вы знаете, в чем состоит план действий, – сказала она. – Никакие отступления от него не допускаются. Он разработан на самом верху, руководителями революционного движения. Если каждый из вас выполнит свой долг, план увенчается успехом. И когда будет написана история расцвета «третьего мира», ваши имена засияют в ряду имен великих творцов истории.Тираду эту она произнесла не слишком уверенно, и Римо сразу же понял, почему. Это были чужие слова, которые она выучила наизусть и теперь с важным видом повторяла.– У меня вопрос, – спросила одна из сидевших на полу. Это была тощая девица с выступающими вперед зубами, в несуразном белом свитере.– В соответствии с новым порядком вопросы разрешаются, – сказала Джоан.– Почему речь идет о Тетерборо? – спросила девица. – Почему не аэропорт Кеннеди или Ла Гардия?– Потому что прежде, чем побежать, мы идем. Потому что мы должны продемонстрировать свою силу. Потому что так приказано, – ответила Джоан.– Но почему?– Потому! – крикнула Джоан. – Вот почему. Вопрос непродуктивный. Либо вы беретесь выполнять свою задачу, либо нет. Я не люблю вопросов. Наши лидеры не любят вопросов. Всю жизнь мне задают вопросы. Я больше не намерена на них отвечать, потому что то, что правильно – правильно, независимо от того, понимаете вы или нет. – Она со злостью топнула ногой.– Она права, – сказал кто-то из присутствующих. – Вопросы непродуктивны, – тем самым давая понять, что он на стороне Джоан, а не девицы с выступающими вперед зубами.– Конечно непродуктивны, – поддержал его другой.– Долой непродуктивность! – выкрикнул третий.Джоан Хэкер просияла.– Теперь, когда все согласны, – она сделала ударение на слове «все», – давайте направим всю нашу революционную энергию на выполнение своего долга в борьбе против фашизма.Все закивали и стали подниматься. Римо отпрянул от дверного проема.В комнате началась толчея, все разом о чем-то говорили. Убедившись, что из комнаты нет второго выхода, Римо спустился вниз по лестнице.Вернувшись в зал, Римо заметил, что Чиун наблюдает за ним в зеркало. Чиун тут же приник к дырочке в стекле и, когда Римо подошел к столику, принялся судорожно втягивать в себя уличный воздух.Римо, знавший, что Чиун может целый год просидеть без воздуха в бочке с солеными огурцами, сказал:– Знаешь, чем ты дышишь? Пиццей, сырыми моллюсками и пахлавой.Чиун отодвинулся от окна.– Пахлавой? – переспросил он.– Ну да. Готовится паста из тертого миндаля и фиников. Потом берется большая миска меда, немного сахара и…– Ну довольно, – сказал Чиун. – Лучше я подышу здешним воздухом.Римо поднял глаза и увидел группу молодых людей, расходившихся после собрания. Он подвинулся на краешек скамейки, приготовясь встать, как только увидит Джоан. Она вышла последней спустя минуты три. Римо вскочил и задержал ее в дверях.– Ты арестована, – прошептал он ей на ухо и улыбнулся, когда она, вздрогнув, обернулась и узнала его.– А, это ты? – сказала она. – Что ты здесь делаешь?– Выполняю спецзадание библиотеки Пэттон-колледжа.Она хихикнула.– Я здорово потрудилась над книжками, правда?– Да. Если откажешься выпить со мной, я тебя арестую.– Хорошо, – сказала она, снова превратившись в революционного лидера. – Но только потому, что я этого хочу. Я должна кое-что сказать тебе, но не могу вспомнить, что именно.Он подвел ее к столу и представил Чиуну, который обернулся и кисло улыбнулся ей.– Извините, что не встаю, – сказал он. – Но у меня нет сил. Ничего, что я снова нарушаю этикет, Римо?Джоан грациозно кивнула старику и на мгновенье задумалась, что делает здесь Римо с этим представителем «третьего мира» и кто Чиун – китаец или вьетнамец, но тут же выбросила из головы эти вопросы как недостойные революционного лидера.– Что ты пьешь? – спросила Джоан Римо.– «Сингапур слинг», – ответил Римо. – Последняя новинка среди оздоровительных напитков. Хочешь попробовать?– Да, если только он не очень сладкий. У меня ужасно болит зуб.Римо подозвал официантку, жестом велел принести по второму стакану им с Чиуном, потом сказал:– Принесите еще один «Сингапур слинг» для мадам Чянь. Только не слишком сладкий.– Ты по-прежнему уверен в себе, не так ли? – спросила Джоан Хэкер, коснувшись грудью края стола.– Не более, чем это необходимо. Ты уже выбрала мишени?– Мишени?– Мишени. Мосты, которые собираешься взорвать. Разве не ради этого ты сбежала из школы? Не ради того, чтобы взрывать мосты? Парализовать Нью-Йорк. Отрезать его от всей остальной страны. А затем возглавить революционную борьбу «третьего мира».– Если бы нас не связывали определенные отношения, – сказала она, – я бы подумала, что ты язвишь. Хотя в принципе эта идея мне нравится.– Дарю ее тебе, – сказал Римо. – И даже не потребую за это благодарности. Но тебе придется выполнить одну мою просьбу.– Какую?– Не трогай Бруклинский мост.– Почему? – спросила она подозрительно. Если и стоило взрывать какие-нибудь мосты вокруг Нью-Йорка, то в первую очередь Бруклинский.– Потому что Харт Крейн посвятил ему великолепное стихотворение, и, кроме того, одному весьма достойному человеку требуется попасть в Бруклин.– Совершенно верно, – сказал Чиун, отодвинувшись от дырки в окне.– Хорошо, – сказала Джоан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15