— Очень интересно, — отозвалась Пепси, незаметно залезла в сумочку и нажала кнопку «запись» на портативном магнитофоне.
— Конечно же, я не вправе распространяться об этом. Начнется болтовня...
— Само собой. Однако между нами — вы не имеете отношения к тому, что произошло сегодня?
— К позору?
— Да. К позору.
— Очень низкий поступок. Поразить из грохочущей палки дворцового охранника, а не подлинную цель!
— По-вашему, плохо, что убили не того человека?
— Просто позор. Настоящий ассасин устраняет только цель и никого больше. Притом без дыма и грохота.
— Значит, если б за дело взялись вы, Президент был бы мертв?
— Если б за дело взялся я, — ответил старик, — эта марионетка была бы не только убита, но и убита таким образом, что никто не заподозрил бы дурацкой игры.
— То есть грязной игры?
— Тем, что произошло сегодня, возмутился бы даже цыпленок.
— Думаете?
— Конечно.
Старик снова погрузился в долгое молчание. Взгляд его быстрых карих глаз то и дело обращался на блестящий дюраль под самым иллюминатором.
— Мы уже вне опасности, — произнес он наконец.
— Вы имеете в виду страну?
— Нет. Этот экипаж. Крыло не отвалилось. Обычно такое происходит в первые десять минут. Теперь оно вряд ли отвалится до тех пор, пока мы не приземлимся. А потом уже не важно.
— Давайте вернемся к Президенту-марионетке, — торопливо проговорила Пепси Доббинс. — Если он марионетка, кто же дергает его за веревочки?
— Император Смит. В действительности страной правит он и по непонятным мне причинам позволяет беспрепятственно колебаться этой обманчивой демократии.
— Вы имеете в виду выборы?
— Еще одна фикция.
— Я никогда не голосовала.
— Вы проявляете необычайную мудрость.
— Как думаете, Смит имеет какое-то отношение к покушению на жизнь Президента?
— Нет. Смит велел мне лететь в Вашингтон и защищать эту марионетку от тех, кто хочет ее гибели. Непостижимо! Смит пропустил мимо ушей все мои просьбы устранить эту марионетку и воссесть на трон с орлом.
— Вы имеете в виду — занять Овальный кабинет?
— Я имею в виду то, что сказал. Не важно, где император установит трон, лишь бы твердо на нем сидел.
— Вы хотите смерти Президента?
— Она принесла бы стабильность этой стране массовых беспорядков. Каждые четыре года то же цирковое представление. Многие соперничают за марионеточный трон, и всякий раз торжествуют самое приятное лицо и самый громкий голос. Редко в этом соперничестве выигрывал настоящий правитель.
— Назовите хотя бы одного.
— Милхаус Надежный. Он был истинным вождем. Холодным. Безжалостным. Расчетливым. Годы, когда роль марионетки играл он, были относительно спокойными.
— Как, вы сказали, ваше имя?
— Я не говорил, — хмыкнул старик. — Но зовут меня Чиун. Хорошенько запомните. Только никому моего имени не называйте.
— Уста мои запечатаны, — проворковала Пепси, незаметно выключая магнитофон.
Глава 11
Вашингтонский пресс-корпус уже оцепил авиабазу в Эндрюсе, когда «ВВС-1» коснулся колесами земли.
Особый агент секретной службы Винс Капецци заметил собравшихся, едва «Боинг-747», свернув с взлетно-посадочной полосы, покатил к поджидавшему неподалеку черно-оливковому вертолету. Как и остальные, предназначенные для официального использования главой государства, он получал название "ВМФ-1 ", как только Президент ступал на его борт.
— Слишком много журналистов! — рявкнул Капецци в наручный микрофон. — Скажите летчику, пусть заруливает в ангар. Там мы выведем Президента наружу.
— Вас понял.
Сбавив обороты турбин, президентский самолет повернул к ангару. Увидев, что он изменил курс, журналисты ринулись туда.
— Замечательно! Они хотят скрыться от нас в ангаре.
— Надо сообщить Президенту, — сказал Капецци, поднимаясь со своего места с отсеке для агентов секретной службы.
В узком коридоре он столкнулся с главой президентской администрации.
— Нас ждет пресса, — угрюмо доложил особый агент.
— Хорошо.
— Хорошо! Мы должны как можно быстрее доставить Президента в Коронку.
— При мне называй резиденцию Белым домом. Меня бесят все эти кодовые названия.
— Покуда мы не убедимся, что заговора не существует, надо обеспечить безопасность Президента.
— Он собирался проталкивать законопроект по здравоохранению. И очень недоволен, что его увезли из Бостона.
— Что-то я не слышал твоих громогласных возражений.
Глава администрации пожал плечами.
— Сам знаешь, как это бывает.
— Знаю. Как только Президенту приходится менять график, секретная служба становится козлом отпущения. Но на сей раз угроза была реальной.
— Слушай, я хочу посоветовать Президенту немного побеседовать с прессой.
— Рискованно.
— Заговор должен быть очень уж разветвленным, чтобы иметь своих агентов и в Бостоне, и в Вашингтоне, — заметил глава администрации.
— Не исключено. И я буду в самых сильных выражениях возражать против появления Президента перед журналистами.
— Президент принимает подобные решения сам. Но я сообщу ему о твоем беспокойстве.
— Нет уж. Пойдем к нему вместе.
— Прекрасно, — сдавленно произнес глава администрации. — Пойдем.
— Не трудитесь, — раздался хриплый голос Президента Соединенных Штатов. — Я все слышал.
Позади них с мрачным видом вырос Президент.
Глава администрации торопливо начал:
— Мистер Президент, сейчас самое время уверить страну, что вы живы и бразды правления в ваших руках.
— Значит, об этом еще не объявлено? — спросил Капецци.
Глава администрации вымученно улыбнулся.
— Мы подумали, что если объявить раньше времени, то возникнет угроза безопасности Президента.
Застегнув свежую куртку и пригладив новый галстук. Президент заявил:
— Я выйду из самолета и обращусь к прессе. Пусть подвезут трап и примут обычные меры безопасности.
— Черт. — Капецци развернулся, собираясь заняться своей неблагодарной работой.
«ВВС-1» затормозил неподалеку от ангара. Вашингтонский пресс-корпус в замешательстве замер.
К самолету подвезли трап. Когда бамперы коснулись фюзеляжа по обе стороны главного выхода, дверь распахнулась. Агенты секретной службы, сжимая «МАКи-11», ринулись вниз по ступеням, застеленным красной ковровой дорожкой, и стали расхаживать среди журналистов, требуя предъявить пластиковые удостоверения и проверяя незнакомых репортеров металлодетекторами.
— Порядок, — рявкнул в микрофон на запястье один из агентов.
«Понял. Идем к трапу».
Появился Президент с двумя агентами. Застывшие лица парней поворачивались из стороны в сторону с четкостью метронома.
Глава государства поднял руку, и толпа собравшихся журналистов разом охнула.
Президент неторопливо спустился на землю и замер перед спешно поставленным портативным подиумом.
— Я хочу сделать заявление, — начал он угрюмо.
— Кто вы? — выпалил один из репортеров.
— Вроде бы Президент, — откликнулся другой.
— Но ведь сообщили, что он убит, — заметил третий.
Президент оставил этот выпад без внимания и продолжил:
— Как вам всем известно, сегодня был произведен выстрел по президентскому лимузину.
— Мистер Президент, — спросил один из репортеров, взмахнув рукой, — можно вопрос?
Глава исполнительной власти не удостоил его своим вниманием и открыл рот, собираясь продолжить.
— Мистер Президент, почему вы не убиты? — помешал ему тот же репортер.
Президент взглянул на него. Этот корреспондент, аккредитованный в свое время при Белом доме, приобрел скандальную известность грубыми вопросами и нелепым париком. Несмотря на полнейшую смехотворность выкриков, лицо его оставалось совершенно серьезным.
— Вы действительно Президент Соединенных Штатов? — язвительно добавил он. — Не его двойник, привезенный, чтобы успокоить страну?
— Сами прекрасно знаете, — резко ответил глава государства, забыв о речи.
— Но, сэр, при всем нашем почтении откуда нам знать, что вы действительно Президент?
— Я только что вышел из самолета «ВВС-1», и лицо мое всем хорошо знакомо, — отозвался Президент, проглотив злобное «идиот».
— Не сочтите за непочтительность, мистер Президент, но по телевидению показали вашу гибель. Заснятую на пленку. И там хорошо видно, как ваш череп разлетелся от пули.
— Погиб особый агент секретной службы, немного походивший на меня.
— Другими словами, двойник? — поспешно уточнил бывший корреспондент Белого дома.
— Ложная цель, — резко отозвался Президент. — Не двойник.
— Можете доказать, что убит был он?
Президент резко ткнул большим пальцем через плечо.
— Труп этого смелого человека сейчас выгружают, — произнес он строгим голосом.
— Когда нам позволят заснять его на пленку?
— Вам не удастся передать ее в эфир. Можете мне поверить.
— Но передаем же мы в эфир пленку, на которой запечатлено, как пуля разносит вам череп, — напомнила ему женщина-репортер. — Снятую на месте происшествия.
— Не мне! — рявкнул Президент.
— Это до сих пор полностью не установлено, — заметил еще один репортер, тон его был более рассудительным, чем само замечание.
— Посмотрите на меня! — взорвался глава исполнительной власти. — Я Президент Соединенных Штатов. Стою здесь во плоти, говорю своим голосом. Неужели так трудно понять?
— Вы что-нибудь можете сказать об Уотергейте? То есть об Уайтуоше? Как там оно сейчас называется... Ну, о той скандальной истории?..
— Я предпочел бы поговорить о реформе здравоохранения.
— Значит, это действительно он, — заключил бывший корреспондент из Белого дома.
Президент вернулся к своему заявлению.
— Я хочу заверить американский народ, что, несмотря на разыгравшуюся трагедию, ситуация в стране останется под контролем. Хочу также выразить искреннее соболезнование родным убитого агента. Благодарю за внимание.
— Вы обещали ответить на вопросы, — недовольно заметил один из репортеров.
— Я сказал все, что хотел, — отрывисто произнес Президент.
— Стало быть, вы не знаете ответов?
— Отвечу еще на один вопрос, — устало обронил глава государства.
— Мистер Президент, не надо, — прошептал глава администрации.
Поздно, Президент уже указал пальцем на говорившего.
— Примет ли вице-президент на себя исполнение ваших обязанностей до окончательного установления вашей личности?
— Тут устанавливать нечего! Я знаю, кто я такой. И американский народ тоже знает!
— Так да или нет? — уточнил еще один репортер.
— Это все. Все! — Глава администрации увлек кипящего негодованием Президента прочь от подиума.
— Да ведь это прекрасный повод для общественного опроса! — вдруг выкрикнул кто-то. — Пусть американцы сами решают.
Бронированный лимузин бесшумно въехал в тень самолета. Президента усадили в машину и повезли к вертолету, уже запускавшему двигатель.
Едва Президент вылез, как агенты образовали вокруг него живой ромб. И сопроводили вверх по трапу, словно увозили после вынесения приговора преступника из здания суда.
«ВМФ-1» поднялся в воздух, и Винс Капецци с облегчением вздохнул.
Когда они достигнут Коронки, Президент будет в полной безопасности.
Глава 12
Телефургоны и машины спутниковой связи уже больше часа стояли на Пенсильвания-авеню перед Белым домом. Со всех сторон щерились параболические антенны. На крышах фургонов застыли ораторы, изредка поводя туда-сюда стоявшими на треногах видеокамерами.
Вдоль ограды праздно бродили съемочные группы, внутрь их не пускали агенты в обмундировании секретной службы.
— Мы ждем заявления Первой леди! — крикнул через ограду кто-то из репортеров.
— Никаких заявлений Первая леди делать не собирается.
— Надо. Теперь она новая Жаклин Кеннеди. И обязана поделиться своим горем с обыкновенными гражданами.
Агент секретной службы кусал губы. Из западного крыла поступила команда не пускать корреспондентов, пока не опубликуют официальное заявление.
— Ничего не попишешь, — отозвался он.
Разочарованные репортеры напустились на ошеломленных горожан и туристов, собравшихся на Пенсильвания-авеню.
— Что означает смерть Президента лично для вас?
— Где вы находились, когда услышали эту весть?
— Мне нужно, чтобы в кадре кто-нибудь плакал, — обратился к толпе один из репортеров. — У кого на глазах слезы, поднимите руку, и я покажу вас в «Вечерних новостях» Би-си-эн.
Не взметнулось ни единой руки. Правда, кто-то запустил в журналиста камнем. Камень угодил ему в голову, и на ближайшие десять минут он сам стал объектом съемки. Все камеры обратились к нему, лежащему на тротуаре с кровоточащей раной над глазом. Он жалобно просил:
— Помогите! Помогите кто-нибудь.
— Извини, — отвечали коллеги. — Теперь ты сам новость. Зачем же мы будем тебе помогать?
— Хорошо бы ты обливался кровью посильнее, — заметил один из снимающих. — А то не очень эффектно. Может, издашь впечатляющий мучительный стон?
* * *
Никто не обратил внимания, как на синем «порше» подъехал нищий.
Он вылез из машины у министерства финансов, в одном квартале к востоку от Белого дома, и там ее оставил. На нем были старая порыжевшая шинель и черная бейсбольная кепочка с надписью «ЦРУ» над козырьком. Оправа темных летных очков была склеена липкой лентой.
Нищий зашаркал к восточной части ограды Белого дома, даже не пытаясь просить милостыню у собравшейся толпы.
Под раскидистой магнолией расположился особый агент секретной службы. Нищий, увидев, что взгляд его обращен в другую сторону, внезапно опустился на колени и вытащил из-под шинели черно-белого кота. Просунул жалобно мяукнувшее животное сквозь ограду и скомандовал:
— Брысь!
Особый агент Клайд Норман краем глаза тотчас заметил какое-то движение.
— Эй ты! — крикнул он стоявшему на коленях нищему. — Оставь кота в покое!
Нищий тут же поднялся.
— Я только погладил его, — отозвался он, оправдываясь.
Трусцой рванув к ограде, Норман вскинул левую руку ко рту.
— Блохоносец опять удрал.
«Что еще за Блохоносец, черт побери?» — послышалось из рации.
— Первый кот.
«А, да. Подходи, к нему спокойно. Он совсем смирный».
— Небось оттого, что раскормили, — буркнул Норман и замедлил шаг; видя, что черно-белый кот убегать не собирается.
Кот действительно выглядел смирным. Скорее даже одурманенным.
— Кис-кис, Тугрик. Иди сюда, парень!
Кот повернул пеструю голову и уставился на Нормана тускло-желтыми глазами. На нем был ошейник из красной кожи.
Норман опустился на колено. Нищего же и след простыл.
— Иди сюда, Гетрик. Иди же.
Кот с ошалелым видом замер на месте.
— Ты что, глухой?
Норман поднялся, стараясь не делать резких движений. И пригибаясь, направился к коту.
Но едва лишь агент изготовился, чтобы схватить его, как кот резко подпрыгнул, пролетел у него над головой и понесся во все лопатки. Лапы его мелькали, словно мягкие белые унты.
— Черт!
Агент повернулся.
— Норман вызывает базу. Блохоносец бежит в вашу сторону. Повторяю, Блохоносец бежит в вашу сторону.
«Понял».
* * *
Принявший это сообщение особый агент секретной службы Дик Армбрюстер стоял на посту между Овальным кабинетом и жилыми помещениями Белого дома.
— Черт бы побрал этого идиотского кота, — проворчал он, выходя на лужайку.
Ему часто приходилось заниматься «защитой животного семейства кошачьих», как в своем в высшей степени бюрократическом стиле окрестило его обязанности руководство службы. В это понятие входило многое — от снятия маленького пушистого комочка с магнолии Эндрю Джексона до радостей еженедельной ловли блох.
Армбрюстер и придумал ему кодовое название «Блохоносец», которое тщательно скрывалось от Надсмотрщицы и Подтяжек, то есть Первой леди и Первой дочери.
Свернув за угол, Армбрюстер услышал негромкое шипение.
— Слуховой контакт с Блохоносцем с северной стороны.
«Понял. Приближайся к нему осторожно».
— Есть, — отозвался агент, недоуменно заметив, что предупреждение звучит так, будто он подкрадывается к дикому животному.
Шипение только усилилось, когда Армбрюстер завернул за угол и увидел Первого кота, который усердно лизал у себя под пушистым хвостом.
Армбрюстер замер — все его агентские инстинкты обострились. Кот, впрочем, спокойно вылизывался. Однако выходило, именно он издавал какое-то протяжное шипение.
Опустившись на колени, чтобы рассмотреть получше, Армбрюстер увидел, что от красного ошейника животного поднимается какой-то легкий туман.
Кот, казалось, тоже заметил неладное. И стал со сдержанным любопытством обнюхиваться.
Армбрюстер уже не в первый раз подумал, что животное это на редкость безобразно. Морда его так и пестрела черными и белыми пятнами, несимметричными, некрасивыми.
Первый кот, совершенно не подозревая о своем безобразии, продолжал обнюхиваться.
Армбрюстер неуверенно протянул руку. Обычно это глупое создание подходило к нему.
— Иди сюда, безмозглый.
Кот неожиданно подскочил, выгнул спину, ощетинился, будто дикобраз, и мерзко зашипел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25