— Библиотека запахов. Меняющийся звук. Имитация автомобиля. Вы создали систему ВР двадцать первого века. Черт возьми! Все виды, звуки, запахи, ощущения кажутся подлинными. Совершенно подлинными!
«Увеселительная система достигла разрешающей способности семидесяти пяти миллионов многоугольников в секунду. В реальности этот показатель составляет примерно восемьдесят миллионов».
— Должен сказать, — произнес водитель, паркуя машину на ближайшей стоянке, — недостающих пяти миллионов просто незаметно.
«Не забудьте оружие. Оно в ящичке под приборной доской».
Водитель повернул круглую, как у насекомого, голову. Ящичек распахнулся, там лежал револьвер. Водитель взял его. Оружие казалось настоящим. Возможно, так оно и было.
— Всего-навсего тридцать восьмой калибр, — разочарованно протянул он.
«Пули особые. Все прекрасно подходит для вашей задачи».
— Хоть бы лазерным прицелом оснастили.
«Непременно отметьте это по окончании сеанса в инспекционном опроснике».
— Отмечу, — бросил водитель, вылезая из машины. И пошел, сперва робко, потом все увереннее по мере того, как создаваемое компьютером окружение реагировало на его присутствие.
Сквозь выпуклые наглазники шлема все в этой игре выглядело невероятно реальным. Да, ложные электронные сигналы иногда были, но в целом!.. Даже спертый воздух гаража пах выхлопными газами. Ничто не могло сравниться с этим реализмом.
Кроме самой реальности.
А кто же думает о реальности, когда, всего лишь надев на голову блокирующий органы чувств дисплей, можно стать кем угодно, творить что угодно, одолеть любого врага — принимай только правильные решения!
* * *
За свои тридцать с лишним лет правильного решения Бад Коггинс не принял ни разу. Ни в школе, ни на работе, ни тем более в личной жизни. Поэтому реальная жизнь не доставляла ему радостей. Он был слишком маленьким, слишком толстым, слишком лысым, слишком бедным и, конечно же, не мог пользоваться ее благами.
Игры — дело другое. В галерее игровых автоматов Коггинс побеждал лучшего игрока шесть раз из семи. За десять с лишним лет участия во всех существующих видеоиграх у него развилась молниеносная реакция пятнадцатилетнего. Со временем одни игры сменялись другими. И в галереях, и в домашних системах. Атари. Интелливижн. Нинтендо. Сега Генезис. Трио Си-Ди-РОМ. Коггинс играл во всех. И в «Понг», и в «Мист», и в «Смертельную схватку», и в «Лавкрафт пропал». С рычагом управления, с шаром трассировки, со световым пистолетом Коггинс неизменно добивался успеха.
Узнав о появлении систем виртуальной реальности, Бад очень обрадовался. Правда, скоро впал в глубокую депрессию, так как, работая барменом за восемь с половиной долларов в час, не так-то просто было скопить десять тысяч на личную игровую систему ВР.
Однако шансы поиграть все же выпадали. Коммерческие просмотры. Публичные демонстрации. Бад Коггинс использовал любую возможность предаться своему любимому занятию бесплатно. А поскольку к виртуальной реальности он приспособился лучше, чем к реальной жизни, по почте одно за другим шли приглашения.
На сей раз игра называлась «Руби». И компьютер избрал Бада стать первым ее участником за всю историю Вселенной. Так говорилось в четырехцветной пригласительной брошюрке. Надо было лишь позвонить по указанному номеру и условиться о встрече.
Негромкий голос в телефонной трубке пригласил его приехать в ведомственный парк в южной части Бостона, где располагалась испытательная лаборатория фирмы, создавшей единственную в мире полностью погружающую в себя игровую систему ВР с семьюдесятью пятью миллионами многоугольников.
Бал ощутил себя пилотом истребителя-невидимки «Ф-22», когда его пристегнули ремнями к сиденью белого фургона «форд-аэростар», стоявшего на больших резиновых катках над бетонной площадкой. Пусть колеса свободно вращаются, когда он нажмет на газ, объяснили ему.
Затем на голову улыбающемуся Баду надели шлем ВР, и все потемнело.
Заработали наглазники, и Коггинс увидел интерьер того же бетонного склада, в который входил. Такой же грязный, плохо освещенный, с тремя такими же призрачными фигурами техников. На всех были темные очки, как и в действительности.
— Ничего не изменилось, — пожаловался он.
«Вы видите не реальность, — сообщил ему негромкий голос в шлеме. — А Руби».
— Руби?
«Имитации в игре ВР. На взгляд, на слух, на вкус, на ощупь все будет казаться совершенно реальным. Чтобы как следует оценить эту экспериментальную систему, вы должны вести машину так, словно едете по Бостону».
— Недурственное испытание, — пробормотал Бад Коггинс, ездивший по Бостону ежедневно. Говорят, что, когда парижские таксисты сходятся поговорить о худших на свете водителях, при упоминании о бостонских у них неизменно чешутся руки.
— Понял, — кивнул Бад Коггинс, сжимая руль и размышляя, исходит ли запах новенькой машины от обивки «аэростара» или создается ВР.
«По системе телеуправления мы увидим все, что увидите вы. Вопросы есть?»
— Превосходно, Почему игра называется «Руби»?
«По ходу игры станет ясно. Теперь можете заводить мотор».
Двигатель заработал. Полнейшая имитация настоящей машины; например, ощущалось приятное подрагивание при нейтральном положении рычага коробки передач.
«Выезжайте со склада».
Коггинс отпустил тормоза, прибавил газу. Удар — и склад остался позади, словно Бад и в самом деле двигался.
— Был очень сильный удар, — произнес он вслух. — Впечатление такое, будто я съехал с катков.
«Очень жаль. Должно быть, погрешность в программе, создающей иллюзию движения. Шлем в порядке?»
— Да. Хорошо, что он с подкладкой. Я подумал, что ударился о крышу.
«Вы едете в Дорчестер».
Бад сделал левый поворот на бульвар Моррисси, негромкий голос в шлеме непрестанно занимал его вопросами, внушал, что хрупкую аппаратуру ВР в задней части фургона нужно оберегать от сотрясений.
«Езжайте так, словно все машины вокруг настоящие. Соблюдайте правила движения. Не привлекайте к себе внимания».
— Понял.
Баду Коггинсу нравилась рискованная езда по виртуальным бостонским улицам. Со всех сторон ему сигналили и осыпали ругательствами безо всяких на то причин, совсем как в реальной жизни.
— Люди таращатся на меня, — заметил он как-то.
«Пусть себе. Не доверяйте никому».
По пути Коггинс опустил стекло в дверце и высунул руку. Холодный ветер обдувал его пальцы, как на настоящем скоростном шоссе.
— Поразительно, — снова и снова повторял он, — я целиком, совершенно, полностью погружен в виртуальную реальность.
* * *
Бад Коггинс по-прежнему считал так, когда крался по имитированному подземному гаражу, выслеживая неизвестного убийцу Президента, хотя сам был вооружен лишь револьвером тридцать восьмого калибра.
«Бад, бетонные столбы закодированы определенным цветом. Вам нужна оранжево-желтая секция».
— Она как раз передо мной, — ответил Коггинс, голос его дрожал от предвкушения.
Дверцы одного из лифтов распахнулись, он повернулся на звук и увидел настоящего агента секретной службы, вооруженного «МАКом-11».
Тот тоже увидел его, но слишком поздно. Коггинс вскинул руку и выстрелил. Агент, не успев открыть огонь, повалился на пол.
— Я убил его. Убил!
«Не кричите. Это привлечет внимание. Помните, в программу включены все ситуации реального мира».
— Ладно, ладно, — ответил Бад, переступая через тело и поражаясь ударившему в нос металлическому запаху крови.
«Возьмите у него с пояса рацию», — велел голос в шлеме.
— Это поможет мне выследить продажных агентов секретной службы, так?
«У вас с ними одна задача. Вам необходимо первым обнаружить убийцу».
Коггинс опустился на колени и, следуя инструкции, снял рацию с пояса убитого. В шлеме было гнездо для наушника. Точно совпадающее по размерам. Труп оказался настолько реальным, что Баду пришло в голову, не лег ли один из техников на пол склада, притворяясь убитым агентом секретной службы.
Поднявшись, Бад услышал реально звучащий разговор по рации.
«Подозреваемый замечен на крыше научного центра».
«Понял. Перекрыть все входы и выходы».
— Слышите? — спросил Бад координатора.
«Да. Отправляйтесь в научный центр», — произнес он.
Коггинс стал разглядывать указатели и наконец нашел нужный. Поднялся лифтом на два этажа, вышел из кабины.
И наткнулся на засаду.
Возле двустворчатой двери двое притаившихся агентов секретной службы собирались, судя по жестикуляции, распахнуть ее ногой.
Они услышали, как раскрылись дверцы лифта, обернулись — и Бад Коггинс сделал два выстрела с перерывом в долю секунды.
Оба парня упали, окрасив пол кровью.
— Видимо, подозреваемый находится за этой дверью, — пробормотал Бад. На двери была табличка с надписью «Аудитория Герберта Липке».
— Это аудитория. Черт. У меня осталось всего три патрона, а мне нужно в таком помещении найти подозреваемого.
«Можете взять любое подвернувшееся под руку оружие», — произнес голос в шлеме.
— Хорошо, — сказал Коггинс, поднимая выпавший из руки агента автоматический «дельта-элит». И с оружием в каждой руке осторожно открыл одну створку.
В аудитории было темно. Обитые красным сиденья казались пустыми. Они круто спускались к помосту амфитеатром с двумя проходами. Сзади амфитеатр огибал подковообразный деревянный барьер.
Бад Коггинс низко пригнулся и двинулся вниз по одному из проходов, поводя стволами пистолетов. Если кто-то шевельнется в этой темноте, он успеет выстрелить первым.
Изогнутые ряды сидений мелькали один за другим. Все они были пустыми. Бад затаил дыхание, чтобы, если придется стрелять, выдохнуть вместе с выстрелом, как профессионал. Играя в электронные игры, Бад Коггинс здорово поднабрался.
Голос в шлеме утих. Бад слышал чужое тяжелое дыхание и понимал, что контролер-техник волнуется так же, как и он сам.
Замечательная игра! И все же Коггинс не мог понять, почему она называется «Руби». Правда, неясно, и почему «Тетрис» называется «Тетрис».
Двери на помост распахнулись под ударами крепких плеч вооруженных людей в темных очках.
Вспыхнули фонарики, кто-то громко крикнул:
— Замереть! Не двигаться! Секретная служба! Не двигаться!
Коггинс опустился на одно колено и стал ждать. Неужели его заметили?
Агенты ринулись к человеку, который в зловещем молчании сидел на переднем ряду.
Человек встал. Спина его была обращена к амфитеатру. Невысокий, щуплый, он походил на профессора астрономии, намеревавшегося читать лекцию об истинных кварках.
Агенты обходились с ним, как со свернувшейся гадюкой.
— Руки!
— Я не сопротивляюсь! — неожиданно выкрикнул подозреваемый. — Не противлюсь аресту!
Агенты волной прихлынули к нему, швырнули на пол и надели наручники. Он покорился без борьбы.
— Вы арестованы за попытку убить Президента США, — произнес один из запыхавшихся агентов.
— Я никого не убивал, — нервно ответил арестованный. — Я козел отпущения.
Когда его подняли на ноги, кто-то включил свет. И все смогли разглядеть убийцу. Все, кроме Бада.
— Черт возьми! — воскликнул кто-то. — На нем ветровка нашего контрснайпера.
— Я его не знаю, — произнес другой агент.
— Он не из бостонского отделения, — добавил третий.
— И все-таки кажется мне смутно знакомым, — сказал четвертый.
— Ладно, потом разберемся. Уводим его.
Агенты развернули арестанта в наручниках и грубо потащили вверх по проходу.
Бад Коггинс спрятался за деревянный барьер и наблюдал за их приближением; пленник неуверенно шел впереди, его одутловатое лицо было бледным и потным.
— Я проиграл? — прошептал Коггинс в шлем.
«Нет. Видите лицо этого человека?»
— Вижу.
«Оно вам не кажется знакомым?»
— Да. Да, кажется! Но не могу припомнить, кто он.
«Вот вам ключ. Игра называется „Руби“. Вы Руби, Бад Коггинс. Теперь понимаете? Вы Руби».
И Бад Коггинс прекрасно все понял. Он высунулся из-за барьера, прицелился и закричал:
— Освальд! Ты убил моего Президента!
Потом все патроны в обоих пистолетах расстрелял в арестанта. Тот застонал, развернулся всем телом и рухнул на ковровую дорожку в проходе.
Ураган ответного огня поразил неистово колотившееся сердце Бада Коггинса, легкие, селезенку и, главное, шлем ВР. Тот раскололся, как пасхальное яйцо.
И лежа в просторной аудитории, истекая кровью, глядя на реальный мир реальным взглядом, Бад Коггинс сквозь боль улыбнулся.
«„Руби“ — замечательная игра», — подумал он. И почувствовал себя полностью, совершенно, целиком погруженным во впечатление умирания.
А затем умер. Счастливым. Он первым на свете играл в «Руби» и сразу же выиграл.
Глава 4
Римо Уильямс миновал вход в «Мир Сэма Бисли». Выглядел парк точно таким же, каким ему помнился. Каким был перед тем, как стать местом самого громкого за всю историю Флориды скандала. На ветру трепетали флажки, множество красочных плакатов призывало: «Празднуйте Рождество у Сэма Бисли».
Два года назад вооруженное вторжение на Кубу привело Римо в общину кубинцев-изгнанников в Майами по следу организатора, собиравшегося дестабилизировать это островное государство. След, как ни странно, вел в «Мир Сэма Бисли», где Уильямс обнаружил подземелье, в котором шла подготовка ко второму вторжению с использованием аниматронных солдат под командованием легендарного аниматора и владельца тематических парков Дяди Сэма Бисли.
Трудно сказать, что было удивительнее: то, что корпорация Сэма Бисли, владевшая тематическими парками в нескольких государствах, пыталась свергнуть правительство Кастро с целью основать на Кубе избавленное от налогов главное управление; или что организатором этого заговора являлся сам Дядя Сэм, якобы умерший в середине шестидесятых годов.
В конце концов Римо и его наставник Чиун отправились на Кубу, чтобы не допустить второго вторжения. И схватили Дядю Сэма живьем. Подобные проблемы обычно решались просто: Уильямс имел санкцию убивать во имя национальной безопасности. Но он с детства был большим почитателем «Чудесного Мира Сэма Бисли». Мастер Синанджу тоже питал добрые чувства к воскресшему гению аниматроники.
Поэтому они тайком переправили его в санаторий «Фолкрофт», служивший ширмой КЮРЕ. Там Дядю Сэма лишили гидравлической руки и кибернетического глаза. Затем поместили в резиновую камеру на всю оставшуюся жизнь, которая при его аниматронном сердце и других кибернетических органах могла продлиться лет сто.
Однако Дядя Сэм недавно устроил побег, и доктор Смит вот уже три месяца пытался его выследить. Безрезультатно. Компьютеры КЮРЕ вышли из строя, на вооружении остался лишь человеческий разум.
И Римо, разыскивая Сэма Бисли, каждые несколько недель проникал в ту или иную часть его империи. Теперь, когда она была восстановлена полностью, настала пора вновь посетить тематический парк в городе Фуриозо, штат Флорида. Задача не из приятных, однако сносить высокомерного француза в «Евробисли» было еще противнее.
Римо поставил машину на стоянке и купил входной билет. Пошел по Главной улице, сверкающей серебряными блестками и другими рождественскими украшениями. Его обостренные зрение и слух уловят малейший признак опасности. Когда он приезжал сюда в прошлый раз, карикатурные встречающее были вооружены и бдительны. Им сказали, что потребуется отражать нападение террористов.
Правда, Римо с Чиуном проскочили сквозь их ряды, как нож сквозь масло. Тогда весь парк был усеян ловушками и аттракционами-сюрпризами. Причин полагать, что восстановленные аттракционы окажутся иными, у Римо не было.
Слившись с толпой, Уильямс делал вид, будто не замечает, как встречающие шепчут себе под нос и в мохнатые лапы.
— Он здесь, — выдохнул в лапу Глупый Пес.
— Тот, что с широкими запястьями, — добавила Мышь Мисси.
— Направляется к Дому Ужасов, — сказала Мышь Маки в свисающие рога из пены.
Римо слышал, как они докладывают о нем. Ответов, судя по всему, не поступало. Не исключено, что Бисли здесь не было. А если и был, то находиться мог лишь в одном месте. В униподвале, так называемом Утилдаке.
Уильямс лениво подошел к пластиковому бегемоту с широко раскрытой пастью. На нижних его клыках висела табличка с надписью «Мусор».
Проходя мимо, люди бросали в пасть бегемоту жестяные баночки из-под содовой и обертки от конфет. Когда брюхо его наполнилось, он сомкнул челюсти и с шипением опорожнил набитое мусором чрево в трубу, шедшую от его толстого серого крестца куда-то под землю.
Римо ждал, когда пасть бегемота откроется снова. Ждал и встречающий, одетый, как Мышь Монго. Он притворялся, будто не слышит вопросов девочки с косичкой, и старался держаться беззаботно.
На самом деле со своими смешными, обращенными к Римо Уильямсу ушами служащий весьма смахивал на радарную антенну.
Римо, якобы не замечая его, ждал, когда розовая механическая пасть вновь раскроется во всю ширь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25