Возможно, я ошибаюсь. Но уже много недель ты не садился у моих ног, чтобы с жадностью вбирать мудрость, которой один лишь я, хранитель истории Дома Синанджу, могу одарить тебя. Раньше все было не так. Раньше ты ловил каждое мое слово...Римо, ничего подобного не помнивший, молчал.— Я ведь не просто немощный старый кореец, — гнул свое Чиун. — Я — Мастер Синанджу. Последний в моем роду. Последний, в чьих жилах течет подлинная кровь Мастеров Синанджу. Когда я покину сей мир, нужно будет начать новое поколение Мастеров. Поэтому ты не должен забывать об источнике мудрости, имя которому Чиун, последний из Мастеров Синанджу. Ты должен впитывать каждую каплю этой мудрости, пока я еще...Приподнявшись, Римо подполз по полу к ногам последнего Мастера Синанджу и преданно заглянул ему в лицо.— Я готов, папочка.— Вот так-то лучше. Теперь ты должен спрашивать меня. О чем угодно. Любой пустяк, на который только и способен твой незрелый ум. Мне подвластна вся мудрость, которую Синанджу накапливала целыми поколениями.Соображая, о чем бы спросить последнего Мастера, Римо, сдвинув брови, сосредоточенно жевал губами. Старик явно боится стать никому не нужным — собственно, из-за этого он так и цепляется за Америку...Наконец Римо придумал вопрос.— Почему, перед тем как влезть в душ, появляется ощущение, что тело грязное, а во рту чисто, а когда выходишь из душа — наоборот?Уставившись на Римо, Чиун в изумлении раскрыл рот. Его борода мелко задрожала; пальцы сами собой сложились в сухонькие крепкие кулачки.— Римо, это подвох, да? Признавайся!— Это все, что я мог придумать, — виновато признался Римо.— На этот вопрос я не буду отвечать. Во-первых, в Синанджу нет и не было никаких душей. А во-вторых, ты оскорбляешь меня, заставляя тратить на такие никчемные и безнравственные вопросы силы моего несравненного разума.— Ты же сам сказал — любой вопрос! — запротестовал Римо.— Любой, но не никчемный и не безнравственный.— Зато упомянул про пустяк. Не отпирайся, папочка, а сам слышал.— Пустяк — это еще куда ни шло. Но не безнравственные фривольности.— Ну, прости меня, папочка. Я...Римо оборвал фразу на полуслове — комнату вновь заполнил сиреноподобный голос Читы Чин. Завывая на все лады, она тем не менее повторяла одно-единственное слово.Римо весь обратился в слух.Слово было — “бездомный”.— Погоди-ка, папочка... я хочу послушать, — Римо остановил жестом открывшего было рот старика.— Пожалуйста. Я все равно уезжаю, — пожал плечами Чиун. — Я возвращаюсь в “Фолкрофт”.— Ага... я сейчас тебе помогу, — рассеянно кивнул Римо, прислушиваясь к словам песни. В ней говорилось об одиноком американце, который не может найти себе крова, потому что ни одна община не принимает его. Именно он, утверждалось в песне, и есть самый настоящий бездомный.Проанализировав это своеобразное сообщение, Римо вскочил, на ходу выключил телевизор и направился в соседнюю комнату, где Мастер Синанджу упаковывал чемоданы.— Мне нужно в Вашингтон, — безапелляционным тоном заявил Римо.— Мы и есть в Вашингтоне, — не поднимая головы, пробурчал Чиун.— Мы в городе Вашингтоне, округ Колумбия. А мне нужно в штат Вашингтон.— Только вы могли дать двум разным местам одинаковые названия, — Чиун сокрушенно покачал головой. — И что тебе понадобилось в этом другом Вашингтоне?— Там живет бездомный. Настоящий, не то что здесь. Ему совсем некуда податься. Где бы он ни оказался — его все гонят. Вот так. Нужно с этим как-то разобраться.Подняв голову, Чиун посмотрел на Римо. И заметил, как гневно заблестели его глаза.— Это так важно для тебя?— Да, папочка.Увидев, как у Римо побелели костяшки пальцев, сжатых в кулак, Чиун помолчал немного, затем кивнул.— Я вернусь в “Фолкрофт” и буду там тебя дожидаться, — возвестил он.— Спасибо, папочка, — Римо изобразил глубокий поклон.— Я не нуждаюсь в благодарности.— Это я давно знаю, — подмигнул Римо. Глаза его блестели теперь весело.— Но от личной встречи с Читой Чин не отказался бы. — Глаза Мастера Синанджу тоже заблестели. Глава 3 Президент Соединенных Штатов Америки в упор смотрел на министра обороны. Министр обороны, в свою очередь, открыв рот, таращился на экран.— Что он сказал? — медленно выговорил президент, не сводя глаз с министра.— Мне показалось... что-то вроде “привет”... — министр никак не мог справиться с отвисшей челюстью.— Он сказал: “Привет, со мной все в порядке”, — поправила его стенографистка, не отрываясь от бумаг.— Дайте взглянуть, — протянув руку, министр поднял со стола стопку бумаги, исписанной закорючками стенописи. — “Привет, со мной все в порядке”, — подняв брови, прочел он. — Интересно, что это может значить? Хотя... Может, они хотели нас поприветствовать, только плохо говорят по-английски...— Нас? — недоуменно вопросил президент. — С чего вдруг они решили приветствовать нас, игнорируя запросы собственного Центра?— Может быть, у них прервалась связь с Землей, — предположил министр.— А такое возможно?— Вряд ли...Голос в динамиках, по-русски вызывавший “Юрия Гагарина” на связь, не смолкал; лишь интонация его стала жестче. В Космограде тоже слышали странную английскую фразу с борта “шаттла” и сейчас требовали объяснения. Но их настойчивые вызовы оставались без ответа.— Думаю, нам нужно попытаться связаться с русским кораблем, — предложил министр, изучив стенограмму переговоров советского экипажа с Землей.— Думаю, — покачал головой президент, — Советам не очень-то понравится это.— Для них это отличный предлог прицепиться к нам, — пожал плечами министр. — К тому же они явно не могут выйти на связь со своими. С нашей стороны это был бы гуманный жест.— Тогда... можете вывести на связь меня? — спросил президент после долгой паузы.— Вас, сэр?— А почему нет? Они все время обвиняют нас в какой-то тайной деятельности, а если сеанс связи проведу я — это завтра же будет во всех газетах.— Понял вас, сэр, — склонился министр обороны и, извинившись, отошел проконсультироваться с одним из военных, дежуривших у пульта связи в соседнем помещении.Минуту спустя министр снова возник в дверях. В руках он держал портативное переговорное устройство.— Можете выходить на связь в любое время, сэр. — Министр с полупоклоном протянул аппарат своему непосредственному начальнику.Президент Соединенных Штатов Америки поднял трубку и обернулся к одному из экранов, на котором графически изображалась космическая связь. Советский “шаттл” был представлен в виде зеленого треугольника, плывущего над полупрозрачной моделью земного шара. Президент откашлялся.— Алло, вызываю “Юрия Гагарина”. Вы меня слышите? С вами говорит президент Соединенных Штатов.Президент замолчал, вслушиваясь. И вдруг в динамике возник монотонный, лишенный интонации голос:— Здесь нет никакого Юрия Гагарина.— Вы... вы говорите по-английски?— Конечно.— О... очень рад слышать вас. Весь мир обеспокоен судьбой вашего экипажа, “Юрия Гагарина” и...— Меня зовут не Юрий Гагарин, — ответил голос.Президент не сдержал улыбки.— Это я знаю, — согласился он. — Юрий Гагарин умер.— Мне было необходимо убрать его, — ответил голос по-прежнему без всякой интонации. — Он и другие помешали бы моему проникновению на корабль, а это было необходимо мне для дальнейшего выживания.Президент одарил министра обороны недоуменным взглядом.Министр пожал плечами.— Ничего не понимаю, — признался он.— Понимаете или нет — это совершенно неважно, — заметил голос. — Важно, что я буду жить.— Акцент у него не русский, — сообщил министр обороны уже шепотом. Стенографистка молча кивнула, подтверждая его слова.— Вызываю “Юрия Гагарина”... Почему вы не отвечаете на вызовы вашего Центра управления?— Потому что я не говорю по-русски, — ответил голос. — Я запрограммирован на английский язык.— Понимаю, — кивнул президент. Прикрыв ладонью микрофон трубки, он повернулся к министру. — О чем, черт его побери, он толкует, а?— Не имею представления, сэр, — в голосе министра обороны слышалась тревога. — Может быть, спросить, в чем он нуждается?— Вы нуждаетесь в чем-нибудь?— В посадке.— Здесь?— Я не понимаю, что значит “здесь”. Сформулируйте точнее.— В Америке?— Да, мне нужна посадка в Америке. Именно поэтому мне пришлось уничтожить этих роботов из мяса. Они бы помешали мне совершить посадку в Америке. Сам я не могу войти в атмосферу Земли — меня убьют силы гравитации. Но этот корабль защитит меня.— О чем он, ради Бога? — застонал президент.— Не могу понять, сэр. Возможно, у него поврежден мозг или расстроилась психика. Но если я верно понял его, он убил остальных членов экипажа.— Убил?— Да... он сказал, что уничтожил каких-то роботов из мяса. Если только, конечно, Советы не усложнили эксперимент, создав первую космическую мясную лавку, то...— Никогда не слышал, чтобы так называли... людей.— Вы не бывали на наших совещаниях в Пентагоне, сэр. — Министр обороны позволил себе слегка улыбнуться. — У нас существуют эвфемизмы практически для всего — например, ядерная война именуется “побочными повреждениями”. А отступление... по-моему, последним термином было “продвижение назад” или что-то в этом роде...— Но почему он убил их? — вопросил президент.— Возможно, чтобы убрать их с дороги. Думаю, он пытается просто перебежать. Может быть, самого его спросим?— Вы хотите перебежать? Это так? — спросил президент своего невидимого собеседника.— “Перебежать” есть способ передвижения или военный термин. Использование этого слова для обозначения задачи мне непонятно. Сформулируйте точнее.— Я имею в виду — хотите ли вы получить убежище в Соединенных Штатах?— Я хочу совершить посадку в Америке. Я уже говорил об этом.Министр обороны, выхватив аппарат, нажал на кнопку паузы, чтобы его слова не попали на “челнок” по каналу связи.— При всем моем неизменном уважении, сэр... последствия посадки этого корабля на американской земле могут быть крайне серьезными. Советы немедленно ответят. Как минимум в очередной раз урежут персонал нашего посольства в Москве. Или лишат наших дипломатов права отовариваться в спецмагазинах.— С нашей стороны это тоже гуманный жест. Корабль попал в беду. Пусть садится. Я сам разберусь с последствиями.— Умоляю вас, сэр...— Я понимаю ваши чувства, — кивнул президент. — Но мы не можем бросить в беде этого несчастного. Заметьте, он предпочел говорить с нами, а не со своими русскими товарищами. Что же нам, по-вашему, делать?— По крайней мере, не принимать решения, не переговорив с Россией. Возможно, мы сможем прийти к взаимопониманию.Кивнув, президент поднял трубку переговорного устройства.— Прошу извинить меня, “Юрий Гагарин”, но в данный момент я не могу позволить вам совершить посадку на американской территории.— Мне не нужно вашего позволения. Я снижаюсь. Президент Соединенных Штатов Америки и министр обороны молча с ужасом наблюдали, как зеленый треугольник на экране развернулся острым углом к Земле. Советский “челнок” пошел на снижение. * * * “Юрий Гагарин” несся к Земле, словно акула, почуявшая добычу. Включились тормозные двигатели; чтобы замедлить скорость, кораблю потребовалось всего шесть секунд. Будто гигантская бабочка, “челнок” вошел в верхние плотные слои земной атмосферы.На пульте сам собой двигался рычаг управления. Вспыхивали и гасли сигнальные лампы, щелкали переключатели. Казалось, что корабль ведет какой-то многорукий призрак.Белые крылья корабля стали желто-оранжевыми по периметру; на скорости восемнадцать тысяч миль в час “Юрий Гагарин” преодолевал ионосферу и стратосферу. Сработали хвостовые двигатели; взмыв над поверхностью Тихого океана, “Юрий Гагарин” взял курс на западное побережье Соединенных Штатов Америки. * * * В Центре управления Белого дома царила тихая паника.— Господин президент, вынужден официально уведомить вас, — сухим тоном известил министр обороны. — Нам придется нанести по этой штуке ракетный удар. Она движется в сторону Калифорнии.— Они терпят бедствие, — не сдавался президент.— Вероятно, они смогут с ним справиться, нам же в случае его посадки бедствий просто не избежать. Мы не можем — не должны — позволить советскому летательному аппарату безнаказанно проникнуть в наше воздушное пространство, сэр. Мы не знаем, какова их задача. Вполне возможно, они имеют на борту ядерное или биологическое оружие.Президент вслушивался в непонятную, но убедительную по интонации ругань по-русски, доносившуюся из динамика. Стенографистка невозмутимо продолжала переносить уже переведенные проклятия на бумагу.— Что они говорят? — осведомился президент.— Угрожают, — ответила стенографистка, не поднимая головы. — Грозят космонавтам страшными карами, если они осмелятся посадить корабль где-либо вне территории Советской России.— Старый трюк, — проворчал министр обороны. — Они думают, мы из сочувствия предоставим экипажу политическое убежище, и начнут очередную кампанию против нас.Президент тем временем рассматривал развернувшуюся во весь экран тактическую карту Соединенных Штатов Америки. “Челнок”, вернее, изображавший его зеленый треугольник пересек пунктирные линии долготы и широты над ядовито-зеленой полосой, отмечавшей побережье Калифорнии.— Нужно выслать истребители, — произнес министр обороны, — и посадить его. Если откажется — сбить к чертовой матери. Все по закону, нас оправдают.— Возможно. Но поймет ли нас мир? Представляете как это будет выглядеть — мы сбили терпящий бедствие корабль? В сто раз хуже, чем тот случай, когда русские сбили корейский пассажирский самолет.— Да... А, возможно, этого они и хотят, — подумав, согласился министр. — Вполне возможно, это ловушка... Что же нам делать, Боже ты мой?!— Высылайте истребители в любом случае, — отдал распоряжение президент. — Прикажите им вести “шаттл”, но не предпринимать никаких действий против него. Посмотрим, где они приземлятся. * * * “Юрий Гагарин” совершил посадку там, где этого меньше всего ожидали — в нью-йоркском международном аэропорту имени Кеннеди. Не запрашивая ни разрешения, ни инструкций по посадке, он опустился прямо на тринадцатую полосу и, подрулив к самому ее концу, застыл у аварийного заграждения, словно ожидая чего-то.Между тем диспетчеры, следуя приказам из Вашингтона, поспешно растаскивали все стоявшие на летном поле самолеты на безопасное расстояние. Огромные лайнеры разъезжались подальше от “челнока”, словно стая испуганных карасей, спасающихся от неожиданно появившейся щуки.Первым представителем военных властей оказался батальон национальной гвардии, с комфортом разместивший в башне управления командный пункт, пока прибывшая с базы в Чейенне бригада ВВС довольно бесцеремонно не попросила их оттуда. Дольше всего не хотел уходить командир, мотивируя это тем, что защита города Нью-Йорка от высадки советских космических кораблей была полностью вверена ему, и угрожая летчикам самыми неприятными последствиями.Ему посоветовали пойти поцеловать заднюю шину. Все это время “челнок” стоял в конце тринадцатой полосы. На предложения экипажу покинуть борт корабля никто не отзывался.Со своего наблюдательного поста на самой верхушке башни управления полковник Джек Деллингсворт Рейдер при помощи любимого бинокля мог видеть даже красные буквы “СССР” на хвосте нежданного гостя. Подстроив линзы, он различил и черную надпись поменьше — “Юрий Гагарин” — на правом крыле. Слегка приподняв бинокль, он направил его на окно кабины. В кабине явно никого не было. Похоже, с той самой минуты, как корабль коснулся земли. И даже до этого — если верить сообщениям пилотов истребителей, которые вели “челнок”. Но это было попросту невозможно. Корабль такой сложности не мог посадить автопилот.Подняв трубку полевого телефона, полковник Рейдер вызвал начальника отряда НОРАД, разместившегося прямо на тринадцатой полосе.— Кабина, — известил он, — пуста, по-моему.— Так точно, сэр. Я располагаю надежной информацией, что она была пуста уже в тот момент, когда наши “Ф-15” взяли русский “шаттл” под конвой, сэр.— Но этого не может быть. Видимо, ваши пилоты ошиблись.— Сэр, во время следования “шаттла” к месту посадки мы сменили несколько пар. Все пилоты сообщали то же самое.— Во всяком случае, сейчас она явно пуста.— Только что прибыли люди из НАСА, сэр. Дать им добро на контакт с “шаттлом”?— Давайте... Сейчас или позже — какая разница?Приникнув к биноклю, полковник Рейдер следил, как из оливково-зеленого фургона, подкатившего к русскому кораблю, высыпались четыре фигуры в серебристо-белых защитных костюмах. Заняв позицию в “слепой зоне” любого летательного устройства — иными словами, сгрудившись под хвостом, они по очереди проползали под брюхом “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22