И законы тут ни при чем. Мы занимаемся государственными масштабными проблемами, а не уголовной шантрапой, вроде тебя. Будешь приносить пользу, — будешь жить. Начнешь кочевряжиться, — пойдешь на свалку. У меня нет на тебя времени. Я пришел сюда в первый и последний раз. Теперь выбирай сам свою дорогу — в Бутырку или в печь.
— Пугаешь, полковник?
— Ты того не стоишь. Это ты на зоне король, авторитет и личность, а здесь ты номер 30021. Твоего имени даже нет в тюремном реестре. И тебя нет. Есть номер камеры, где ты сидишь.
— А зачем я вам нужен? Что я могу знать такого, чего вам не известно?
— Многого ты не знаешь, но есть детали, которые нас интересуют. Это не касается налета на больницу. Речь идет о твоих хозяевах. Ты работал на Басова и Грачева. Оба они государственные преступники, и ты член их команды.
— Я просто охранник. У меня официальная лицензия. Меня нанимают, я охраняю, а кого, не мое дело, хоть столб на дороге, лишь бы деньги платили.
— Платили. И лицензию тебе купили, и счета в банке открыли. Но теперь ни лицензии, ни счетов, ни банка уже не существует. Трест лопнул. Но нами доказано, что несколько ювелирных фирм записаны на твое имя, а там найдены алмазы, выкраденные на приисках в особо крупных размерах, которые контрабандным путем вывозились за рубеж. Государство понесло миллиардные убытки, и кому-то за это придется отвечать.
— На меня лично ничего не записано. Я владелец школы охранников.
— Те, на кого записано, пойдут под суд, а ты, как теневой директор, попал в тень. В тенистую камеру. Здесь тебя искать не будут.
— Но я ничего не знаю о делах Грачева, а к Басову меня вовсе не допускали. Они ворочали, они и отвечать будут.
— Уже отвечают, а о твоих алмазах и слыхом не слыхивали. У тебя нашли, ты и отвечай.
— Я сказал вам, что у меня нет никаких ювелирных фирм.
— Однако их подставные директора ходили у тебя в холуях, и это давно доказано. На свободе никого не осталось. Ты вожак без племени.
— Хватит, полковник, мне лапшу на уши вешать. Говори толком, чего надо?
— Грачев вам приказал похитить Ухова, а Ухов работал на петербургский синдикат. Меня интересует один вопрос — Ухов отдал документы Грачеву или нет? Ты знаешь, о чем идет речь.
— Знаю, провались они пропадом. Ухов ничего не сказал. Он умер от сердечного приступа. Без всякого насилия! Ребята схоронили его во внуковском лесу.
— Где же документы?
— Никто не знает. Дочь Ухова, Алиса, держала документы у себя. Мы предложили ей обмен — она нам документы, мы ей отца. Договорились о встрече, а она документов не принесла.
— Но вы и отца не привели.
— Дело не в отце. У нее украли портфель с документами. Обычный шнырь.
— Выяснили, кто такой? Только не виляй, Буба. Я тебя предупредил, что пришел к тебе в первый и последний раз. От того, сколько ты скажешь, настолько и будем оценивать твои шансы.
— Зовут его Журавлев Вадим Сергеевич. Данные мы получили от дочери Ухова. Это она его вычислила, но мы его не нашли.
— Искали в больнице?
— Искали, но нам подложили муляж и устроили облаву. Менты показали по «ящику» машину Журавлева, будто он попал в аварию. Но Журавлев исчез. Мы дали дочери Ухова месячный срок, чтобы она нашла его и вернула документы.
— Естественно, девушка не знает, что ее отец умер?
— Нет.
— Грачев давал заказ на добычу документов?
— Да.
— Но дело не кончилось Уховым. Вам предстояло достать еще какой-то пакет документов, так?
— Да, но Грачев еще не знает, у кого они находятся.
— Схема та же? Похищение хранителя документов и выбивание из мешка пыли до тех пор, пока не отдаст?
— Последний раз, когда я видел Грачева, он мне сказал, что придется взламывать сейф в каком-то военном учреждении, но не уточнял деталей, пока мы не раздобудем документов Ухова.
— И наверняка очень торопился.
— Да, он сказал, что у него времени в обрез, дал нам две недели на всю работу.
— Ладно, Буба, мы подумаем, как с тобой поступить, а пока нам надо проверить твои сегодняшние показания. Ничего не хочешь добавить?
— Я примерно знаю, о каком военном учреждении идет речь. Грачев не раз посылал меня к разным генералам с посылками или за посылками. Я был в штабе Московского округа ПВО у генерала Прибыткова. У него есть сейф в кабинете. Ездил в военную комендатуру к генералу Трояновскому. У него тоже в кабинете есть сейф. Слышал о генерале Ступке, но с ним не встречался.
— У тебя хорошая память, Буба. Если еще что вспомнишь, передай конвою, что у тебя появились новости. Я сделаю исключение и приеду еще раз.
На этом первый допрос закончился. Рамзес облегченно вздохнул. Он ненавидел Грачева, который шантажировал его последние три года. Если чекисты и до него добрались, то Грачев и Басов уже на плаву не останутся, а это обстоятельство Рамзеса устраивало.
2
Они сидели в кабинете директора сберкассы и наблюдали, как хозяйка учреждения листает отчетный журнал. Профессор не мог сидеть молча, он слишком волновался.
— Вы понимаете, Степан Яковлевич, — пылко рассуждал пожилой ученый, — когда у меня украли книги, я даже не подумал заглянуть в стол и посмотреть, целы ли сберкнижки. У меня и мысли такой не появилось. Я не верил в то, что в дом залез вор. Ну кому нужно воровать книги? Человек должен понимать, что берет, и знать им цену. К тому же, на той же полке стояли книги в два-три раза дороже украденных. Честно говоря, я грешил на кого-то из своих учеников. Думал, кто-то из студентов соблазнился по молодости. Вот почему и не стал заявлять в милицию, сохраняя в душе уверенность, что они одумаются и вернут книги, поставят на место. Я даже специально выходил из кабинета, когда ко мне приходил кто-то из учеников, давая им возможность незаметно поставить книги на место, но этого не происходило. А тут моя дочь решила купить новую машину. Я полез в стол, а сберкнижек нет. Тут уже не подумаешь на студентов. Стол заперт. Его открыли, украли сберкнижки и опять заперли. Замочек у меня с секретом, его несложно сломать, но так, чтобы открыть, а потом закрыть, тут нужен очень хороший мастер своего дела. И вот только после этого я обратился в милицию.
Капитан пожал плечами.
— Но, Вениамин Карлович, вы даже не знаете, когда у вас украли книги. Сколько воды утекло с тех пор, тем более что вы сами понимаете, что работал опытный вор. Следов мы не найдем, а если работал гастролер, то это вовсе гиблое дело.
Профессор не унимался.
— Объясните мне простую вещь. Пришел, как вы говорите, гастролер, нашел и забрал деньги. Понимаю. Но зачем ему понадобился Фаргон в четырех томах сытинского издания конца прошлого века?
— Согласен. Я скажу вам так. Даже при самом благополучном стечении обстоятельств мы сумеем отыскать вора. Но не книги. Скорее всего, вор выполнял чей-то заказ. Может быть, даже очень солидного и уважаемого человека, а деньги прихватил на мелкие расходы.
— Сто семьдесят тысяч на мелкие расходы?
— Сами виноваты, вы же храните деньги в сберкассе, а книжки выписываете на предъявителя, будто украли их, а не заработали. Проще было хранить деньги в столе.
— На предъявителя, правильно. А вы знаете, сколько мне лет? Семьдесят четыре года. Я стою одной ногой в могиле. Меня не станет, так дети успеют состариться, пока оформят наследство и получат деньги, а с них еще и налоги возьмут с моих денег, как будто я их мало платил.
— Подумайте лучше, Вениамин Карлович, кто из ваших состоятельных друзей мог позариться на эти книги, нанять вора и рассказать ему, где они стоят?
— У меня нет таких друзей. Все люди высокопорядочные.
— Но вы не знаете коллекционеров, это же болезнь. Даже самый достойный человек может пойти на что угодно, если захочет заполучить в свою коллекцию определенную вещь. Мне уже встречались такие люди. При виде какой-то паршивой марки у них начинали трястись руки и течь слюна.
— Я этого не понимаю.
— Кажется, нашла, — встрепенулась женщина, про которую успели забыть. — Деньги по двум сберкнижкам, о которых идет речь, были выданы двадцать седьмого июня.
— Да, — вздохнул капитан, — надежда умирает последней. Скоро месяц будет. Ваши денежки давно потрачены, а книжки покрылись свежей пылью чужой квартиры.
— И как же быть? — растерянно спросил профессор. — Идти домой с пустыми руками, как побитому псу?
Капитан повернулся к женщине.
— Нелли Васильевна, а вы можете сказать, кто из кассиров выдавал деньги?
— Конечно, тут стоит подпись кассира-контролера — Серебрякова Елена. Очень внимательная девушка, заканчивает финансовый институт. Я прочу ее в свои заместители.
— А можно попросить ее сюда?
Директор сняла трубку и вызвала сотрудницу. Девушка вошла, поздоровалась, будто всех давно хорошо знала и вопросительно посмотрела на начальницу.
— Леночка, у нас неприятности. По сберкнижкам профессора Полетаева получены деньги, крупная сумма. Капитан Марецкий занимается этим делом. Я листала отчетный журнал и по записям получается, что ты эти деньги выдавала.
— Исключено. Я не могла выдать деньги по чужой сберкнижке.
— Нет, ты меня не правильно поняла. Сберкнижки на предъявителя, по ним мог получить деньги любой человек. Речь идет о том, чтобы вспомнить этого клиента и попытаться описать внешность.
— Когда это произошло?
— Двадцать седьмого июня.
— Какая сумма?
— Сто семьдесят тысяч шестьсот рублей. Счет аннулирован.
— Помню, я его хорошо помню, так же как и вас, Степан Яковлевич.
У капитана отвисла челюсть.
— Так-так-так, милочка, — возбудился профессор, — и как же он выглядел?
— Я его запомнила, потому что он был последним клиентом, которого я обслуживала в тот день, а потом все началось.
— А что началось? — спросил Степан.
— Стрельба. Вы же сами в тот день приезжали, минут через сорок, как ушел клиент. Тогда убили какого-то адвоката, двух кавказцев, женщину, ребенка и нашего охранника. Вы меня тогда допрашивали. Но речь шла не о клиентах, а о тех, кто устроил погром со стрельбой.
— А этот клиент был среди свидетелей?
— Этого я не знаю. Свидетелей отвели в автобус.
— У вас феноменальная память, Леночка, — поразился капитан. — Тот день я очень хорошо помню, но то, что я вас допрашивал, из памяти стерлось, а вы даже мое имя-отчество помните. Постарайтесь как можно подробней описать того человека, который снял деньги со счета. При необходимости вам придется прийти к нам в Управление, и наши специалисты с вашей помощью составят фоторобот.
— Очень приятный молодой человек. Рост сто восемьдесят пять.
— Так точно?
— Когда он стоял в очереди, то его голова находилась, чуть ниже стеклянной перегородки, а перегородка высотой метр девяносто. Когда новые стекла ставили, я делала замеры. Одет был хорошо, в светло-серый костюм. Натуральный блондин с волнистыми волосами, голубые глаза, ровный прямой нос, почти греческий. Когда улыбается, на щеках образуются ямочки. Зубы свои, ровные. С виду можно дать лет тридцать пять. Лицо узкое, европейское. Уверен в себе, обаятелен, такие нравятся женщинам.
— А эти подробности откуда? — спросил профессор.
— Потому что я женщина. Такие парни всем нравятся. Врал, что военный и снимает счет, потому что переезжает в другой город.
— Леночка, а почему ты решила, что он врал? — удивилась директор.
— Потому что военным не позволяют носить волосы такой длины и вряд ли они могут позволить себе такой костюм.
— А сто семьдесят тысяч хранить в сберкассе могут? — разволновался капитан.
— Могут. Летчики-испытатели. Я не в том смысле, что у них денег на костюм не хватает. Такой купить трудно без особых связей, а военные покупают товар на оптовых рынках.
Спустя полчаса Степан сидел в своей машине, курил и думал, безучастно глядя в лобовое стекло. Сейчас он получил полное описание Журавлева и понимал, что получателем в сберкассе мог быть только Журавлев. Тогда все сходится. Люди из банды Рамзеса устроили бойню в сберкассе, а спустя два часа его же бандиты убили Журавлева-старшего. Между ними должна быть связь, и она есть. Фокус с «Дорожным патрулем» это подтвердил. Рамзес охотился на Дика и устроил налет на больницу, значит, припекло. Теперь Журавлев исчез. Вернется или нет, можно только гадать. Все сходится, но в голове не укладывается. Как такой человек мог пойти на ограбление? Отличник, вместе кончали школу и институт. Следователь, майор юстиции, сын одного из самых достойных людей города. Нет, тут что-то не так. Не мог Дик залезть в чужую квартиру, не мог иметь ничего общего с бандой Рамзеса, скорее всего, его подставили.
Чем больше капитан ломал себе голову, тем меньше понимал, что же произошло на самом деле. Но дело начато и его придется довести до конца.
3
Лето в Москве и Московской области выдалось жарким, но очень обеспеченные люди не ощущали изнуряющего зноя. Кто-то сидел в машине с кондиционером, кто-то в своей оранжерее, где благоухали нежным ароматом цветы, брызги струек фонтанов, а стеклянный потолок прикрывали листья пальм.
Все самые важные дела Леонид Филатович Грачев привык решать в любимом уголке своего особняка. Сегодня к нему пожаловал гость, перед которым он не мог не встать. Такая честь выпадает не каждому. Великий комбинатор России, олигарх, магнат, приближенный к государю, и как только его не называли — сам Савельзон Юрий Маркович решил посетить скромного московского бизнесмена у него в имении.
— Очень рад вас видеть, Юрий Маркович. Честно говоря, не ожидал, что вы меня помните. Обычно на званных вечерах гостей не запоминают.
Савельзон пожал протянутую ему руку и уселся в плетеное кресло, не дожидаясь предложения.
— Я обязан знать всех деловых людей столицы, их положение, заботы, печали и радости. Таковы мои принципы.
— Слова не мальчика, но мужа. Вы пример для подражания.
— Хорошо, я человек деловой, как и вы, а посему не будем терять времени. Ответьте мне на один вопрос. Ваш компьютерный рынок, как я знаю, приносит неплохие дивиденды, на которые можно жить. Зачем вам, человеку богатому, нужны алмазы, добытые криминальным путем.
— Признаться, я вас не совсем понимаю.
— Тогда помолчите. Я выскажу все, что считаю нужным, а потом вы получите возможность мне возражать. Дело в том, что я забираю алмазный бизнес в свои руки. Этот вопрос уже решен, и сейчас заканчивается подготовительный период. Те люди, которые незаконно вывозили алмазы с приисков, будут жестоко наказаны. Обратите внимание, я никогда не употребляю слов, смысл которых мне не понятен. Если я сказал «жестоко», значит, «жестоко»! Нам нет смысла играть в кошки-мышки.
Верхушку клана срубил мой меч. Генерал Прибытков, банкир Басов и ювелирных дел мастер Ромов сменили климат и лежат в морозильных камерах ялтинского морга. Скоро у вас появится возможность попировать на пышных похоронах. Банк Басова «Возрождение России» обанкротился. Так объявлено публике, а Центробанк отозвал лицензию. Надеюсь, для вас не является секретом, что ваша ненаглядная супруга, работавшая в банке Басова, уволена без выходного пособия. Кстати, против нее возбуждено уголовное дело, но об этом мы еще вспомним. Генералы из прибытковской команды со дня на день будут уволены из рядов вооруженных сил и органов юстиции и отправятся на свои дачи копаться в огороде и разводить кроликов. Ну а если упоминать о мелочевке, такой, как крыши, охрана и авторитеты, то вам известна история с вашей командой. Рамзес и его банда сидят за решеткой.
Теперь я приехал к вам собственной персоной, чтобы решить вашу судьбу. Тут есть два варианта. Либо вы сдаете позиции добровольно и продолжаете заниматься компьютерами, либо лишаетесь всего и идете за решетку лет эдак на пятнадцать. Хотите возразить? Не получится. Ваше участие в сбыте алмазов за кордон доказано, но это полдела. Хочу напомнить вам о фирме «Октагон», которая то появлялась, то исчезала, и вновь возрождалась из пепла. Мы имеем доказательства того, что эта ваша фирма, где сидели подставные лица. Контрабанда у нас не пользуется успехом в следственных органах, но и это еще не все.
Ваш огромный автопарк также привлек наше внимание тем, что из него исчезло двенадцать самосвалов, которыми были раздавлены шестнадцать человек. И здесь вам не отвертеться. Ну а на закуску могу вас обрадовать тем, что именно вас подозревают в убийстве Басова, Прибыткова и Ромова, и при желании подозрения обрастут доказательствами и свидетелями. Рамзес первым ткнет на вас пальцем. Мы и наемного убийцу найдем, который даст показания против вас…
— Ну, хватит! — резко оборвал обвинительную речь Грачев. — Говорите толком, что вы хотите?
— Восстановить справедливость и вернуть похищенное законному владельцу. Вы сейчас же передаете мне каталог и навечно забываете об алмазах. Молитесь Богу, что у вас остается еще одно прибыльное дело. Мы, в свою очередь, оставим вас в покое, прекратим преследование, а уголовное дело вашей жены пойдет в архив. В общем-то, у вас нет выбора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Пугаешь, полковник?
— Ты того не стоишь. Это ты на зоне король, авторитет и личность, а здесь ты номер 30021. Твоего имени даже нет в тюремном реестре. И тебя нет. Есть номер камеры, где ты сидишь.
— А зачем я вам нужен? Что я могу знать такого, чего вам не известно?
— Многого ты не знаешь, но есть детали, которые нас интересуют. Это не касается налета на больницу. Речь идет о твоих хозяевах. Ты работал на Басова и Грачева. Оба они государственные преступники, и ты член их команды.
— Я просто охранник. У меня официальная лицензия. Меня нанимают, я охраняю, а кого, не мое дело, хоть столб на дороге, лишь бы деньги платили.
— Платили. И лицензию тебе купили, и счета в банке открыли. Но теперь ни лицензии, ни счетов, ни банка уже не существует. Трест лопнул. Но нами доказано, что несколько ювелирных фирм записаны на твое имя, а там найдены алмазы, выкраденные на приисках в особо крупных размерах, которые контрабандным путем вывозились за рубеж. Государство понесло миллиардные убытки, и кому-то за это придется отвечать.
— На меня лично ничего не записано. Я владелец школы охранников.
— Те, на кого записано, пойдут под суд, а ты, как теневой директор, попал в тень. В тенистую камеру. Здесь тебя искать не будут.
— Но я ничего не знаю о делах Грачева, а к Басову меня вовсе не допускали. Они ворочали, они и отвечать будут.
— Уже отвечают, а о твоих алмазах и слыхом не слыхивали. У тебя нашли, ты и отвечай.
— Я сказал вам, что у меня нет никаких ювелирных фирм.
— Однако их подставные директора ходили у тебя в холуях, и это давно доказано. На свободе никого не осталось. Ты вожак без племени.
— Хватит, полковник, мне лапшу на уши вешать. Говори толком, чего надо?
— Грачев вам приказал похитить Ухова, а Ухов работал на петербургский синдикат. Меня интересует один вопрос — Ухов отдал документы Грачеву или нет? Ты знаешь, о чем идет речь.
— Знаю, провались они пропадом. Ухов ничего не сказал. Он умер от сердечного приступа. Без всякого насилия! Ребята схоронили его во внуковском лесу.
— Где же документы?
— Никто не знает. Дочь Ухова, Алиса, держала документы у себя. Мы предложили ей обмен — она нам документы, мы ей отца. Договорились о встрече, а она документов не принесла.
— Но вы и отца не привели.
— Дело не в отце. У нее украли портфель с документами. Обычный шнырь.
— Выяснили, кто такой? Только не виляй, Буба. Я тебя предупредил, что пришел к тебе в первый и последний раз. От того, сколько ты скажешь, настолько и будем оценивать твои шансы.
— Зовут его Журавлев Вадим Сергеевич. Данные мы получили от дочери Ухова. Это она его вычислила, но мы его не нашли.
— Искали в больнице?
— Искали, но нам подложили муляж и устроили облаву. Менты показали по «ящику» машину Журавлева, будто он попал в аварию. Но Журавлев исчез. Мы дали дочери Ухова месячный срок, чтобы она нашла его и вернула документы.
— Естественно, девушка не знает, что ее отец умер?
— Нет.
— Грачев давал заказ на добычу документов?
— Да.
— Но дело не кончилось Уховым. Вам предстояло достать еще какой-то пакет документов, так?
— Да, но Грачев еще не знает, у кого они находятся.
— Схема та же? Похищение хранителя документов и выбивание из мешка пыли до тех пор, пока не отдаст?
— Последний раз, когда я видел Грачева, он мне сказал, что придется взламывать сейф в каком-то военном учреждении, но не уточнял деталей, пока мы не раздобудем документов Ухова.
— И наверняка очень торопился.
— Да, он сказал, что у него времени в обрез, дал нам две недели на всю работу.
— Ладно, Буба, мы подумаем, как с тобой поступить, а пока нам надо проверить твои сегодняшние показания. Ничего не хочешь добавить?
— Я примерно знаю, о каком военном учреждении идет речь. Грачев не раз посылал меня к разным генералам с посылками или за посылками. Я был в штабе Московского округа ПВО у генерала Прибыткова. У него есть сейф в кабинете. Ездил в военную комендатуру к генералу Трояновскому. У него тоже в кабинете есть сейф. Слышал о генерале Ступке, но с ним не встречался.
— У тебя хорошая память, Буба. Если еще что вспомнишь, передай конвою, что у тебя появились новости. Я сделаю исключение и приеду еще раз.
На этом первый допрос закончился. Рамзес облегченно вздохнул. Он ненавидел Грачева, который шантажировал его последние три года. Если чекисты и до него добрались, то Грачев и Басов уже на плаву не останутся, а это обстоятельство Рамзеса устраивало.
2
Они сидели в кабинете директора сберкассы и наблюдали, как хозяйка учреждения листает отчетный журнал. Профессор не мог сидеть молча, он слишком волновался.
— Вы понимаете, Степан Яковлевич, — пылко рассуждал пожилой ученый, — когда у меня украли книги, я даже не подумал заглянуть в стол и посмотреть, целы ли сберкнижки. У меня и мысли такой не появилось. Я не верил в то, что в дом залез вор. Ну кому нужно воровать книги? Человек должен понимать, что берет, и знать им цену. К тому же, на той же полке стояли книги в два-три раза дороже украденных. Честно говоря, я грешил на кого-то из своих учеников. Думал, кто-то из студентов соблазнился по молодости. Вот почему и не стал заявлять в милицию, сохраняя в душе уверенность, что они одумаются и вернут книги, поставят на место. Я даже специально выходил из кабинета, когда ко мне приходил кто-то из учеников, давая им возможность незаметно поставить книги на место, но этого не происходило. А тут моя дочь решила купить новую машину. Я полез в стол, а сберкнижек нет. Тут уже не подумаешь на студентов. Стол заперт. Его открыли, украли сберкнижки и опять заперли. Замочек у меня с секретом, его несложно сломать, но так, чтобы открыть, а потом закрыть, тут нужен очень хороший мастер своего дела. И вот только после этого я обратился в милицию.
Капитан пожал плечами.
— Но, Вениамин Карлович, вы даже не знаете, когда у вас украли книги. Сколько воды утекло с тех пор, тем более что вы сами понимаете, что работал опытный вор. Следов мы не найдем, а если работал гастролер, то это вовсе гиблое дело.
Профессор не унимался.
— Объясните мне простую вещь. Пришел, как вы говорите, гастролер, нашел и забрал деньги. Понимаю. Но зачем ему понадобился Фаргон в четырех томах сытинского издания конца прошлого века?
— Согласен. Я скажу вам так. Даже при самом благополучном стечении обстоятельств мы сумеем отыскать вора. Но не книги. Скорее всего, вор выполнял чей-то заказ. Может быть, даже очень солидного и уважаемого человека, а деньги прихватил на мелкие расходы.
— Сто семьдесят тысяч на мелкие расходы?
— Сами виноваты, вы же храните деньги в сберкассе, а книжки выписываете на предъявителя, будто украли их, а не заработали. Проще было хранить деньги в столе.
— На предъявителя, правильно. А вы знаете, сколько мне лет? Семьдесят четыре года. Я стою одной ногой в могиле. Меня не станет, так дети успеют состариться, пока оформят наследство и получат деньги, а с них еще и налоги возьмут с моих денег, как будто я их мало платил.
— Подумайте лучше, Вениамин Карлович, кто из ваших состоятельных друзей мог позариться на эти книги, нанять вора и рассказать ему, где они стоят?
— У меня нет таких друзей. Все люди высокопорядочные.
— Но вы не знаете коллекционеров, это же болезнь. Даже самый достойный человек может пойти на что угодно, если захочет заполучить в свою коллекцию определенную вещь. Мне уже встречались такие люди. При виде какой-то паршивой марки у них начинали трястись руки и течь слюна.
— Я этого не понимаю.
— Кажется, нашла, — встрепенулась женщина, про которую успели забыть. — Деньги по двум сберкнижкам, о которых идет речь, были выданы двадцать седьмого июня.
— Да, — вздохнул капитан, — надежда умирает последней. Скоро месяц будет. Ваши денежки давно потрачены, а книжки покрылись свежей пылью чужой квартиры.
— И как же быть? — растерянно спросил профессор. — Идти домой с пустыми руками, как побитому псу?
Капитан повернулся к женщине.
— Нелли Васильевна, а вы можете сказать, кто из кассиров выдавал деньги?
— Конечно, тут стоит подпись кассира-контролера — Серебрякова Елена. Очень внимательная девушка, заканчивает финансовый институт. Я прочу ее в свои заместители.
— А можно попросить ее сюда?
Директор сняла трубку и вызвала сотрудницу. Девушка вошла, поздоровалась, будто всех давно хорошо знала и вопросительно посмотрела на начальницу.
— Леночка, у нас неприятности. По сберкнижкам профессора Полетаева получены деньги, крупная сумма. Капитан Марецкий занимается этим делом. Я листала отчетный журнал и по записям получается, что ты эти деньги выдавала.
— Исключено. Я не могла выдать деньги по чужой сберкнижке.
— Нет, ты меня не правильно поняла. Сберкнижки на предъявителя, по ним мог получить деньги любой человек. Речь идет о том, чтобы вспомнить этого клиента и попытаться описать внешность.
— Когда это произошло?
— Двадцать седьмого июня.
— Какая сумма?
— Сто семьдесят тысяч шестьсот рублей. Счет аннулирован.
— Помню, я его хорошо помню, так же как и вас, Степан Яковлевич.
У капитана отвисла челюсть.
— Так-так-так, милочка, — возбудился профессор, — и как же он выглядел?
— Я его запомнила, потому что он был последним клиентом, которого я обслуживала в тот день, а потом все началось.
— А что началось? — спросил Степан.
— Стрельба. Вы же сами в тот день приезжали, минут через сорок, как ушел клиент. Тогда убили какого-то адвоката, двух кавказцев, женщину, ребенка и нашего охранника. Вы меня тогда допрашивали. Но речь шла не о клиентах, а о тех, кто устроил погром со стрельбой.
— А этот клиент был среди свидетелей?
— Этого я не знаю. Свидетелей отвели в автобус.
— У вас феноменальная память, Леночка, — поразился капитан. — Тот день я очень хорошо помню, но то, что я вас допрашивал, из памяти стерлось, а вы даже мое имя-отчество помните. Постарайтесь как можно подробней описать того человека, который снял деньги со счета. При необходимости вам придется прийти к нам в Управление, и наши специалисты с вашей помощью составят фоторобот.
— Очень приятный молодой человек. Рост сто восемьдесят пять.
— Так точно?
— Когда он стоял в очереди, то его голова находилась, чуть ниже стеклянной перегородки, а перегородка высотой метр девяносто. Когда новые стекла ставили, я делала замеры. Одет был хорошо, в светло-серый костюм. Натуральный блондин с волнистыми волосами, голубые глаза, ровный прямой нос, почти греческий. Когда улыбается, на щеках образуются ямочки. Зубы свои, ровные. С виду можно дать лет тридцать пять. Лицо узкое, европейское. Уверен в себе, обаятелен, такие нравятся женщинам.
— А эти подробности откуда? — спросил профессор.
— Потому что я женщина. Такие парни всем нравятся. Врал, что военный и снимает счет, потому что переезжает в другой город.
— Леночка, а почему ты решила, что он врал? — удивилась директор.
— Потому что военным не позволяют носить волосы такой длины и вряд ли они могут позволить себе такой костюм.
— А сто семьдесят тысяч хранить в сберкассе могут? — разволновался капитан.
— Могут. Летчики-испытатели. Я не в том смысле, что у них денег на костюм не хватает. Такой купить трудно без особых связей, а военные покупают товар на оптовых рынках.
Спустя полчаса Степан сидел в своей машине, курил и думал, безучастно глядя в лобовое стекло. Сейчас он получил полное описание Журавлева и понимал, что получателем в сберкассе мог быть только Журавлев. Тогда все сходится. Люди из банды Рамзеса устроили бойню в сберкассе, а спустя два часа его же бандиты убили Журавлева-старшего. Между ними должна быть связь, и она есть. Фокус с «Дорожным патрулем» это подтвердил. Рамзес охотился на Дика и устроил налет на больницу, значит, припекло. Теперь Журавлев исчез. Вернется или нет, можно только гадать. Все сходится, но в голове не укладывается. Как такой человек мог пойти на ограбление? Отличник, вместе кончали школу и институт. Следователь, майор юстиции, сын одного из самых достойных людей города. Нет, тут что-то не так. Не мог Дик залезть в чужую квартиру, не мог иметь ничего общего с бандой Рамзеса, скорее всего, его подставили.
Чем больше капитан ломал себе голову, тем меньше понимал, что же произошло на самом деле. Но дело начато и его придется довести до конца.
3
Лето в Москве и Московской области выдалось жарким, но очень обеспеченные люди не ощущали изнуряющего зноя. Кто-то сидел в машине с кондиционером, кто-то в своей оранжерее, где благоухали нежным ароматом цветы, брызги струек фонтанов, а стеклянный потолок прикрывали листья пальм.
Все самые важные дела Леонид Филатович Грачев привык решать в любимом уголке своего особняка. Сегодня к нему пожаловал гость, перед которым он не мог не встать. Такая честь выпадает не каждому. Великий комбинатор России, олигарх, магнат, приближенный к государю, и как только его не называли — сам Савельзон Юрий Маркович решил посетить скромного московского бизнесмена у него в имении.
— Очень рад вас видеть, Юрий Маркович. Честно говоря, не ожидал, что вы меня помните. Обычно на званных вечерах гостей не запоминают.
Савельзон пожал протянутую ему руку и уселся в плетеное кресло, не дожидаясь предложения.
— Я обязан знать всех деловых людей столицы, их положение, заботы, печали и радости. Таковы мои принципы.
— Слова не мальчика, но мужа. Вы пример для подражания.
— Хорошо, я человек деловой, как и вы, а посему не будем терять времени. Ответьте мне на один вопрос. Ваш компьютерный рынок, как я знаю, приносит неплохие дивиденды, на которые можно жить. Зачем вам, человеку богатому, нужны алмазы, добытые криминальным путем.
— Признаться, я вас не совсем понимаю.
— Тогда помолчите. Я выскажу все, что считаю нужным, а потом вы получите возможность мне возражать. Дело в том, что я забираю алмазный бизнес в свои руки. Этот вопрос уже решен, и сейчас заканчивается подготовительный период. Те люди, которые незаконно вывозили алмазы с приисков, будут жестоко наказаны. Обратите внимание, я никогда не употребляю слов, смысл которых мне не понятен. Если я сказал «жестоко», значит, «жестоко»! Нам нет смысла играть в кошки-мышки.
Верхушку клана срубил мой меч. Генерал Прибытков, банкир Басов и ювелирных дел мастер Ромов сменили климат и лежат в морозильных камерах ялтинского морга. Скоро у вас появится возможность попировать на пышных похоронах. Банк Басова «Возрождение России» обанкротился. Так объявлено публике, а Центробанк отозвал лицензию. Надеюсь, для вас не является секретом, что ваша ненаглядная супруга, работавшая в банке Басова, уволена без выходного пособия. Кстати, против нее возбуждено уголовное дело, но об этом мы еще вспомним. Генералы из прибытковской команды со дня на день будут уволены из рядов вооруженных сил и органов юстиции и отправятся на свои дачи копаться в огороде и разводить кроликов. Ну а если упоминать о мелочевке, такой, как крыши, охрана и авторитеты, то вам известна история с вашей командой. Рамзес и его банда сидят за решеткой.
Теперь я приехал к вам собственной персоной, чтобы решить вашу судьбу. Тут есть два варианта. Либо вы сдаете позиции добровольно и продолжаете заниматься компьютерами, либо лишаетесь всего и идете за решетку лет эдак на пятнадцать. Хотите возразить? Не получится. Ваше участие в сбыте алмазов за кордон доказано, но это полдела. Хочу напомнить вам о фирме «Октагон», которая то появлялась, то исчезала, и вновь возрождалась из пепла. Мы имеем доказательства того, что эта ваша фирма, где сидели подставные лица. Контрабанда у нас не пользуется успехом в следственных органах, но и это еще не все.
Ваш огромный автопарк также привлек наше внимание тем, что из него исчезло двенадцать самосвалов, которыми были раздавлены шестнадцать человек. И здесь вам не отвертеться. Ну а на закуску могу вас обрадовать тем, что именно вас подозревают в убийстве Басова, Прибыткова и Ромова, и при желании подозрения обрастут доказательствами и свидетелями. Рамзес первым ткнет на вас пальцем. Мы и наемного убийцу найдем, который даст показания против вас…
— Ну, хватит! — резко оборвал обвинительную речь Грачев. — Говорите толком, что вы хотите?
— Восстановить справедливость и вернуть похищенное законному владельцу. Вы сейчас же передаете мне каталог и навечно забываете об алмазах. Молитесь Богу, что у вас остается еще одно прибыльное дело. Мы, в свою очередь, оставим вас в покое, прекратим преследование, а уголовное дело вашей жены пойдет в архив. В общем-то, у вас нет выбора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42