Представься Ларин банкиром, бизнесменом, политиком — никаких сомнений бы не возникло.Но меня озадачили не столько финансовые ресурсы клерка, сколько накопление знакомых мне примет. Странно, суток не прошло с момента появления в купе симпатичного блондина, а я могу с уверенностью предугадать, каким жестом он сопроводит то или иное высказывание, сощурит ли глаза или, наоборот, раскроет пошире…Не провинциальный сышик — экстрасенс высшего класса!— Никак не могу вспомнить, где мы с вами встречались? — приступил я к доверительной беседе. — То, что виделись — бесспорно, тут — никаких сомнений. Но где, при каких обстоятельствах — полный провал.— Могу напомнить, — улыбнулся Ларин. — Познакомились в купе…Странная у него улыбка. Вернее — полуулыбка. Венька улыбается щедро, открыто, будто одаривает собеседника дружеским расположением. Ленка — уголками губ, сдерживая радость от общения с приятным человеком. Лично я улыбаюсь редко и без особой щедрости. А вот Ларин лишь слегка раздвигает губы, сохраняя в глазах изморозь.— Я говорю серьезно. Уверен — мы с вами виделись гораздо раньше. И не просто виделись — общались…Степан Степанович убрал свою полуулыбку. Словно снял с лица и спрятал в нагрудный карман рубашки.— В жизни так часто бывает — видишь человека впервые, а впечатление — знакомы давным давно. Я не вижу в этом ничего удивительного. Матушка-природа, создавая мыслящее существо, частенько повторялась. Вот и получались одинаковые носы, уши, скулы, форма головы, фигуры… Правда таких прижатых к черепу ушей, как у вашего приятеля, лично мне видеть не доводилось…Я не стал соглашаться либо опротестовывать сомнительную философию. Все больше и больше убеждался — этот человек давно мне знаком. Мучительно, до головной боли, вслушивался в ровный голос союеседника, выискивал в нем какие-нибудь отклонения, запоминающиеся особенности.И находил их!Настораживало то, что Ларин ни разу не затронул тему работы в банке. Обычно на первых порах отпускники не могут отрешиться от недавних служебных забот и трудностей, то и дело возвращаются к ним. Как я, к примеру. А он — ни слова, ни намека!…Покурив, дружно загасили окурки в жестяной банке, приспособленной под пепельницу, и пошли по коридору «домой»… 5 Дверь настежь открыта. В купе — проводница и… милиционер.Крымов по-прежнему оглушительно храпит, изображая сочетание духового оркестра и артподготовки. Лена полусидит на постели, опершись локтем на подушку. Лицо бледное, в глазах — испуг. Будто зверек, неожиданно увидевший настороженный капкан.— Вот и они, — жалобно пролепетада она. — Я говорила: пошли покурить…Значит, милиция — по наши души!— Извините за беспокойство…На вежливость положено отвечать тем же.— Давайте побеседуем в коридоре — люди отдыхают.Милиционер озадаченно поглядел на «интеллигента». Отодвинул бутылку, словно очистил место для протокола допроса.Лена следила за каждым его движением. Иногда бросала на меня и Ларина молящие взгляды. Что её так напугало? Появление милиционера? Почему? Она ведь не находится в розыске или под следствием, насколько мне известно, не совершила преступления…Снова рогатый чертик, внедренный в любого сыщика спецификой его профессии, принялся подпрыгиваить в моем сознании, бодая его острыми рожками. Пришлось мычсленно прикрикнуть на разбаловавшегося беса…В конце концов сержант решился и мы покинули купе.— Прошу пред»явить документы…Милиционер на редкость любезен.Значит, нет уверенности в том, что разговаривает с подозрительными личностями. В противном случае — рыкающий голос и наручники.Интересно, документы Крымовых тоже проверялись или стража порядка интересуют мы с Лариным?Я полез было в карман спортивных шаровар, куда переложил документы, и вдруг вспомнил — Ларин ведь не знает, что общается с сыщиком, думает — с инженером-строителем.Новая проблема!Впрочем, не в пример остальным, она решается значительно проще. Будто для студента четыре действия арифметики. Протянул для проверки один паспорт, удостоверение поглубже засунул в карман. Авось не докопается. На всякий случай многозначительно подмигнул.Странно, но сержант мигом врубился.— У вас, Вячеслыв Тимофеевич, все в норме. Желаю приятного путешествия… Прошу вашщ паспорт, — повернулся он к Ларину.Документы подозрительно блондина интересны мне значительно больше, нежели сержанту, но демонстрировать заинтересованность — подставиться. Поэтому я зевнул и отвернулся к окну.Изучение паспорта Ларина заняло намного больше времени. Сержант скрупулезно вчитывался в каждое слово, щупал взглядом печати и штампы.Я исподтишка следил за реакцией Степана Степановича. Если за ним числится что-нибудь «нечистое», Ларин обязательно отреагирует на проверку. Скажем, подрагиванием пальцев или с»уженными глазами. Ничего подобного! Скучающее выражение лица, легкая зевота, которую он скрывал культурным прикосновением ко рту раскрытой ладони.— Все в порядке.Извините за беспокойство… Желаю приятного путешествия…Когда мы вошли в купе, Лена лежала с книгой в руках.— Все, — сообщила она трагическим полушопотом, — теперь до полуночи не усну… Так всегда — нарушит что-нибудь сон, ни одно лекарство не помогает.— Не волнуйся — заснешь, — уверено пообещал я, будто заставить любого человека уснуть для мене — легче легкого. — Подумай о чем-нибудь приятном…Неожиданно Ленка покраснела. Так жарко, что показалось — кровь брызнет. А что я сказал такого? В детстве мама всегда советовала: подумай о приятном.Ларин подтянулся и забрался на свою полку. Залез под простынь, поворочался, что-то раздраженно пробормотал и выключил в изголовье плафон. Дескать, к черту всех проверяющих и храпящих, спать остается считанные часы.— На минутку отлучусь, — негромко проинформировал я Лену, поглядывая на верхнюю полку. — Прости, но зверски желудок разболелся.Говорить подобное женщине — немалое хамство, но мне — не до придворного этикета, приходится торопиться.Не поворачиваясь, Крымова разрешающе кивнула.Я торопливо вышел, как можно мягче закрыл за собой дверь и поспешил к туалету. Убедившись в том, что дверь в наше купе закрыта и Ларин не подглядывает, скользнул мимо туалетной двери в тамбур.Милиционер в сопровождении проводницы соседнего вагона мпдленно шел по коридору. Пригласил его отойти в сторону. Немного поколебавшись, он подчинился. Видимо, подтолкнуло любопытство — что понадобилось от него подмигивающему мужику?Я пред»явил удостоверение сотрудника уголовного розыска.— Сразу догадался, товарищ капитан, — расплылся сержант довольной улыбкой. Будто похвалил сам себя за догадливость. — Слушаю вас.— Причина проверки?— Сообщили — в поезде едет преступник, числящийся в розыске… Вот и обшариваем вагоны…— Результаты?— Пока — нулевые… Ни один проверенный по приметам не подходит…— Какие приметы?Сержант задумчиво поглядел на потолок, потом — в окно. Говорил медленно, отделяя фразу от фразы продолжительными паузами.— Брюнет… Лет тридцать пять — сорок… Среднего роста… Плотного телосложения… Без усов и бороды… Одет в голубую рубашку без рукавов… Брюки — темнокоричневые… Особых примет не имеет…Я издевательски усмехнулся.— Долго же вам придется разыскивать такого человека! Добрая половина мужчин в поезде — брюнеты, почти все — бритые, уйма — средних лет, процентов девяносто с гаком ходят в безрукавках. Ни одного в плавках не видел…Сержант пожал плечами. Дескать, приметы не мной придуманы, для того начальство существует — все запутывать.Действительно, изложенные сержантом приметы — глупее не придумаешь. Главное, к Ларину не имеют ни малейшего отношения… 6 Забираясь к себе на верхнюю полку, я непроизвольно бросил взгляд на бутылку из-под нарзана… Ну, и пьет же толстый бизнесмен! Будто лошадь, пробежавшая по пустыне под палящим солнцем десяток километров. Надо порекомендовать Веньке провериться на сахар — слышал, больные диабетом жадно и помногу пьют воду.Лена уже погасила свет и сладко посапывала. А твердила — не усну! Я с детства завидовал людям, засыпающим мгновенно едва прикоснутся к подушке. Сам засыпаю трудно, иногда — со снотворным. А Ленка — будто младенец, не успевший познать мерзости жизни…Лена… Она могла сделаться моей женой, фактически была ею, но судьба вильнула раскрашенным хвостиком и девушка стала супругой бизнесмена Крымова…… Познакомились мы с ней летом в парке. Нет, я не отдыхал — пас очередного «клиента», принимавшего активное участие в ограблении коммерческого банка. «Клиент» был на редкость трудным. Хитрый, увертливый он легко уходил от слежки, часто переодевался, перекрашивался.Твердой уверенности в том, что молодой парняга, з которым я ходил, именно тот, который необходим уголовному розыску, не было. Одни неясные подозрения, не подкрепленные ни фактами, ни показаниями свидетелей. А подозрения, как известно, к делу не пришьешь, в суд не отправишь.Вот и «сопровождал» я подозреваемого. Брал на заметку людей, с котороым он общался, вслушивался в их разговоры, когда везло, записывал подслушанные адреса и номера телефонов.Работка, конечно, не для капитана милиции, старшего опера, но об»ект слежки был настолько интересным и перспективным, что пришлось плюнуть на самолюбие. Тем более, что примешан элемент спортивного азарта — подозреваемый трижды уходил от лучших сыщиков отдела.Вот я и старался…Было не просто жарко — давила духота, дышать приходилось раскрытым ртом, по телу десятками ручейков стекал обильный пот. Выпитые бутылки нарзана и пива только усиливали жажду.Парень — будто заколдованный: ни одного «прокола», ни единного подозрительного общения. Впору поверить в его непричастность к ограблению и оставить в покое. Но что-то останавливало меня, держало, как ищейку, на поводке. Шалишь, кореш, шептал я сквозь зубы, до тех пор пока окончательно не выпотрошу загнивающую твою душонку — не отстану.Наконец, подозреваемый прокололся. Всего несколько небрежно брошенных словечек такому же длинноволосому подонку. Шопотом, с оглядкой по сторонам.— Капуста — при деле? Если — шмон, не фрайернемся?Собеседник одобряюще похлопал дружана по плечу. Дескать, все в норме, не штормуй, не гони волну.Я насторожился. Кажется, наклюнулся второй налетчик. А в деле было пятеро. Вязать — глупо, придется продолжить слежку.Подвыпившие парни не распрощались — в поисках достойного развлечения решили подыскать подходящую «телку». Она нашлась.На лавочке, стоящей в тени, сидела с книгой в руках тоненькая изящная девушка. С узкими бедрами и едва заметной грудью она походила на подростка не старше пятнадцати лет. Волнистые белокурые волосы, не украшенные ленточкой и не скованные косынкой, раскинулись по плечам. На лице — умиротворенная улыбка человека, честно отработавшего свои законные восемь часов и теперь решившего отдохнуть.Короче, если и не ангелочек без крылышек, то его родная дочь.Ее— то и избрали пьяные ловеласы для использования в качестве «телки». Временной или постояной -покажет время.— Можно присоседиться? — тяжеловесно испросил парень, опускаясь на скамейку рядом с ангелочком. — Побалдеем втроем, — кивнул он дружку на место по другую сторону от девушки. — Мы с корешем желаем с тобой познакомиться.Не отвечая, Лена спрятала книгу и поднялась. Парень схватил её за руку и силой заставил сесть.— Не трепыхайся, телка! Сказано, желаем побалдеть втроем. Не поняла, что ли?— Мне нужно идти…— Гляди-ка, телка торопится! — зарыготал ухажер. — А мы торопиться не желаем!— Отпустите, пожалуйста, — тихо попросила девушка, но не плакала — только побледнела. — Зачем я вам?— Для дела, — оскалив гнилые зубы, пояснил второй парень. — Мы тебе не фрайера, так быстро не отпустим. А станешь упрямиться — получишь, — показал он нож.Вмешиваться не хотелось, мало того — вредно для полученного задания, но придется вмешаться. Не оставлять же девчонку во власти бандитов?— Оставьте девушку в покое, — миролюбиво посоветовал я, подходя к скамейке. — Знакомиться с вами, судя по всему, она не хочет, а заставлять насильно не рекомендую.В ответ — полный набор далеко не джентльменских выражений, густо замешанных на мате и угрозах. Ничего нового — за время работы в уголовном розыске сполна познал и манеру общения уголовников и их блатной жаргон.— Вот что, парни, советую не искушать судьбу… Поверьте, лучше нам разойтись мирно.Предложенный вариант развеселых парней не устроил. Прежде всего потому, что появилось новое развлечение — расправиться с фрайером. Это почище, чем побаловаться с телкой. Кроме того взыграло бандитмкое самолюбие, которое потребовало немедленного самоутверждения.Длинноволосые принялись поливать непрошенного защитника мутными потоками нецензурщины. Пообещали выбить моргалы, перебить ходули, переломать ребра, поменять местами печенку с селезенкой.Все это — вступление, необходимое для того, чтобы ослабить противника и накачать в себя силы и злость. Знакомо, не раз слышано и видено.Возможно, парни ушли бы подальше от греха, но им страшно не хотелось бросать понравившуюся телку. Тем более, фрайер один, а их двое, и скамейка стоит в стороне от оживленной аллеи, где не просматриваются менты. Что касается гуляющих-отдыхающих длинноволосые были совершенно спокойны. Услышав беседу в повышенном тоне с применением многоэтажных «прилагательных», разбегутся попрячутся по павильонам и выставочным залам.Вдруг фрайер, испугавшись расправы, отвалит и они продолжат «знакомство» с понравившейся телкой.Отваливать я не собирался. Оставлять беззащитную девушку на растерзание выродкам — не уважать себя. А какой мужчина не ценит свое достоинство? Разве только трус или подлец. Ни к одному, ни ко второму типу себя не относил.— Еще раз по хорошему прошу: уходите…— Мы тебя, сявка вонючая, сейчас так сделаем — маму станешь звать, штаны замараешь дерьмом!Видимо, посчитав вступление достигшим своей цели, парни бросились на меня. Один — с ножом, второй — с кастетом.Ну, что ж, сами напросились!Прыжок в сторону… Захват руки — нож летит на землю… Поворот… Владелец ножа взлаял дурным голосом… Разворот всем туловищем… Удар ногой по горлу второго нападающего. Четко, выверено, будто я нахожусь не в парке — в спортивном зале. Тренер, дядя Петя, или как мы дружно называли его — Петюнчик, может гордиться своим воспитанником…«Сделал» я парней по программе «мини». При применении «макси» своими ходулями не ушли бы. А тут, прохрамывая и втихомолку поругиваясь, сами покинули «поле боя». Один баюкал поврежденную руку, второй натужно кашлял…— Спасибо…Голос девушки подстать внешности — ангельский. Она, конечно, ещё больше побледнела, но, похоже, не особенно перепугалась. О слезах и всхлипываниях и речи быть не может. Голубые глазенки поблескивают таинственными огоньками — будто пытаются переговорить со мной по азбуке Морзе: точка-тире, три точки — два тире…В смысле разных технических задач я полнейщий тупица. Головой вполне можно колоть дрова. Все, кроме профессиональных проблем, отлетает рикошетом. А сейчас огоньки в глазах девицы неожиданно сделались понятными. Благодарит.Спокойно, будто ничего не произошло, присел рядом с ней. Сидел и про себя ругался самыми непотребными словами. Засветился, идиот, подставился, дурень! Теперь о продолжении слежки можно только мечтать. Придется передать её другому сыщику, более умному и предусмотрительному…Пока я каялся и ругал себя Лена не сводила со спасителя вопрошающего взгляда. Что делать ей, как поступить? Продолжить чтение на скамейке либо, пугливо оглядываясь по сторонам, бежать на остановку автобуса? Учитывая проявленный бандитами интерес к беззащитной «телке», вопрос правомерен. Придется посоветовать покинуть ставший опасным парк.— Не хочу пугать, но будет лучше, если поторопитесь домой к мамочке… Подальше от греха… Если разрешите, провожу…— У меня — ни мамочки с папочкой, ни дедушки с бабушкой… Круглая сирота…— Где же вы живете?— У подруги… Она отвела мне отдельную комнату, — похвастала девица.Холостой сыскарь неожиданно почувствовал усиленное сердцебиение. Попытался усилием воли ввести «моторчик» в покойный ритм — не получилось.— Тогда поезжайте к подруге… У хулиганов могут оказаться кореши, с которыми лучше не встречаться…— Вы боитесь?— Разучился бояться! — рассердился я, будто девица упрекнула меня в трусости. И это после того, как я спас её от возможного насилия! — Жизнь оттучила… Ладно, пошли провожу.Для длительного собеседования на темы морали и права нет времени…Мы медленно шли по центральной аллее к выходу из парка. Длинноволосые исчезли, словно их не существовало в природе, а недавняя стычка нам привиделась. Вокруг — люди. Через каждые сотню метров — настороженные милиционеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19