Бывший муж бывшей жены — проводницы поезда Москва-Кисловодск. Я его сразу узнал — Витюня показывал истертую фотографию. На заднем сидении — ещё один мужик, с такими же иссине черными усами и взлохмаченной прической. В руках — автомат.— Быстрей — в машину! — гортанно крикнул Тиберидзе. — Сыскари пасут — сели на хвост… Кончай мента и поедем… Ксивы не забудь взять — пригодятся!Блондин медленно, видимо, наслаждаясь своей властью над «ментом» поднял пистолет. Я — далеко не трус, но в этот момент сердце сдвинулось со своего места и наглухо перекрыла горло.Неожиданно из-за скалы, загораживающей нас от автобуса и разгуливающих экскурсантов, выскочила простушка.— Степушка, что ты делаешь?… Милый, не надо…Ларин отпрыгнул в сторону, словно камень наклонился и вот-вот обрушится на наши головы. Людмила подбежала и закрыла меня своим телом.— Я знаю — от ревности… но Славка не виноват…и я с ним не спала… Пойдем, Степушка, в автобус — поговорим втроем…— Кончай их и поехали, — требовал Тиберидзе, с тревогой поглядывая на скрытую от меня часть дороги. — Вот-вот появятся менты…Похоже, Ларин не знает, как поступить. Наркодельцы обычно не идут на мокрые дела, убивают только тогда, когда нет иного выхода… А тут ещё — женщина…Тиберидзе уже кричал в полный голос. Почему-то он не хотел уезжать один.И Ларин решился.— Сама напросилась, лярва… Сдохни!Два выстрела подряд. Людмила обмякла, ее кровь залила мне грудь…Из— за поворота выскочили два «жигуля». Сидящий на заднем сидении двойник Тиберидзе схватил в охапку Ларина, бросил его вместе с дипломатом в машину, навалился.Иномарка взвыла и, подпрыгивая на камнях, помчалась по дороге.К скале бежали два парня. В одном из них я узнал Витюню. Осторожно сдвинул с себя тело простушки.— Живой? — подрагивающими руками ощупывал меня Ваютин. — Куда ранен?— Никуда… Не успели. — язык ворочался во рту все ещё с трудом, голова раскалывалась на части. — Не моя кровь… Торопитесь — уйдут. Приду в себя и поплетусь к автобусу.Ваютин что-то сказал ребятам, подбежавшим от другой машины. Один достал из кармана рацию. Двое взяли меня под руки и бережно почти понесли к «жигулю»… 37 — Не торопись, браток, — уговаривал Ваютин водителя, доотказа утопившего педаль газа. — Никуда они не денутся, дорога наглухо перекрыта. И не один раз.Водитель послушно сбросил скорость.Витюня повернулся ко мне.— Оклемался, слабак? Головка уже не бо-бо?За привычной насмешкой прячется тревога.— Не бойся одного тебя не оставлю… Скажи, кто такой этот Тиберидзе?— Все подробности потом. Но зная о твоем дамском любопытстве, могу ответить. Тиберидзе — примитивный уголовник. И не просто уголовник — главарь большой банды… Ты с ним знаком по Майскому. Именно он задумал и возглавил нападение на больницу…— Добить Крымова?— Нет, нет, тут мы с тобой приняли желаемое за действительное. К отравлению бизнесмена банда не имеет ни малейшего отношения… Впрочем, следствие покажет.— Откуда тебе известно все это? И почему ты очутился на горной дороге?Ваютин с показным возмущением вздернул вверх короткие руки. Будто аппелировал к Божьему суду.— Вот тебе и благодарность за спасение. Если бы я не оказался здесь — лежать бы сыщику Ракову с аккуратной дырочкой во лбу. Или в другом месте… А если серьезно, побывал в палате проводницы. Надежда Семеновна не долго упиралась — раскололась. От неё узнал многое. Подрабатывала проводница перевозкой наркотиков, иногда — оружия. Из Москвы, как правило, доставляла деньги. Родные рубли и валюту… Почему? Конечно, не в знак благодарности к бросившему её с ребенком супругу. Отстегивали ей довольно солидные денежки. Призналась — в ту трагическую поездку доставила из Москвы целый дипломат…Мне вспомнилась трогательная забота блондина о коричневом чемоданчике. Даже оглушив меня, готовясь выстрелить, он не поставил его на землю, не отложил в сторону.— Чую — выздоравливать начинаешь, — поощрил меня Витюня ехидной улыбочкой, самой вредной из всей его коллекции. — Выложилась проводница полностью, от «а» до «я»… Ну, я прямо из больницы помчался к ней домой. Стучу — никого. Пришлось попросить Васю, — ласковый кивок в сторону широкоплечего оперативника, — он поднажал плечиком… В комнате — связанная дочка Надежды Семеновны…— Убита?У меня закололо под ложечкой, руки невольно сжались в кулаки. Порпался бы сейчас Ларин — выпустио бы его только в разобранном состоянии. Пусть потом судят, сажают.— Успокойся — живая. Только заикалась от пережитого страха… Ну, я сразу прикинул что к чему… Вообще-то, ситуация ясная и понятная. Даже для стажера… А я, как тебе известно, из детективноясельного возраста давно вырос, — с напускной похвальбой Ваютин выпятил и без того крутую грудь, задрал к потолку салона голову. — Помчался в санаторий. По пути — к тете Паше. В санатории узнал о дурацкой экскурсии…Несмотря на зверский удар по голове, я не потерял способности слушать и анализировать. Вот с речью что-то произошло неладное — язык шевелится, но издает такие шепелявые звуки, что широкоплечий оперативник косится на меня. В своем ли уме спасенный ими мужик или его следует без пересадки доставить в психбольницу.А вот хвастливый Ваютин, кажется, ничего не замечет…— Все же кто убил Крымова? — перебил я болтуна.— Подумаем, покопаемся. Вместе с тобой… Признаться, имеется желание поближе познакомиться с Крымовой… Ну, просто ночи не сплю, с Марийкой не общаюсь, не ем и не пью…Трепаться Ваютин любит и, признаться, умеет. Языком владеет, как опытный плотник рубанком. Убирает все занозы и шероховатости, отстругивает, приглаживает. Глазом не моргнешь — готова заготовка, прилаживай её на заранее продуманное «мастером» место.Только зачем ему понадобился допрос Ленки?Высказавшись, Витюня вонзил в меня вопрошающий взгляд. Такой острый, что зачесалась переносица.— Травмировать и дальше несчастную женщину я не позволю!— Бог с тобой, Славка, — в очередной раз взметнул руки Ваютин. — О каком «трпвматизме» говоришь? Ведь сам изобрел третюю версию… Напомнить? Пожалуйста. Первая — проводница — отпала. Вторая — блондин — тоже… Что же остается?— Ты же изобрел дополнительные. Малоубедительные, но… Почему не поработать с ними?— Имеешь в виду конкурентов? Но это ведь — причины, а мы ищем исполнителей. Пока — исполнителей.Против витюниной логики не попрешь. Ее не опровергнуть, ни поставить под сомнение… И все же…— Думай, что хочешь, а я против допроса вдовы…Если настаиваешь — поговорю с ней сам. Без твоего участия.В салоне нависла гнетущаяя тишина. Никогда раньше мы с Ваютиным не были так близки к разрыву. Обижались — да, такое не раз случалось, если и ругались — больше в щутку. Сейчас между нами возникло нечто более серьезное.— Слышал вчера один анекдот, — оперативник неуклюже попытался разрядить обстановку. _ Один мужик…Что именно произошло с мужиком, узнать не довелось. Впереди простучала автоматная очередь. Вслед за ней — хлопки пистолетных выстрелов.— Все, Тиберидзе и компания напоролись на наш заслон. Теперь дави на газ, — разрешил он водителю, доставая «макаров».Дорога вывернулась из очередного витка серпантина и круто пошла вниз. Стрельба прекратилась.На небольшой площадке, предназначенной для безопасного раз»езда встречного транспорта — несколько бойцов ОМОНА и люди в гражданской одежде. В стороне — уткнувшаяся носом в гранитный склон знакомая иномарка.— Попутешествовали, гады, — прокомментировал Витюня, выбираясь из машины. — Погляди на своего больничного приятеля — Если не ошибаюсь, убит.На обочине — накрытый брезентом труп. Его обыскивает один из сыщиков.— Есть что интересное, — подошел к нему Витюня. — Деньги, паспорта, нож, пистолет, наркотики — обычный джентльменский набор… Ба, а это что? Знакомая книжица… Погляди, Славка — узнаешь?Еще бы не узнать. Передо мной служебное удостоверение сотруднка уголовного розыска Ракова.— Значит, ты оказался прав — Тиберидзе и был главарем той банды? Вот это фокус! Зачем ему нужно было подставлять голову, если в паре с бывшей женой он неплохо зарабатывал?— Жадность, Славка, примитивная человеческая жадность. Сам знаешь — не раз она губила самых умных бандюг. Вот и этот отдал концы только из-за непомерной тяги к деньгам… А где остальные?Сыщик кивнул в сторону скалы, в которую воткнулась разбитым передком машина.Три человека в наручниках. Средний — Ларин. Голова откинута, глаза полузакрыты… 38 Всю дорогу в санаторий я промолчал. Ваютин, по обыкновению, весело трепался, перескакивая с темы на тему, будто пичуга — с ветки на ветку. Ехали мы вдвоем. Водитель не в счет, у него — другие заботы: на горной дороге языку волю не дашь, с попутчиками не пообщаешься, расплата за невнимание короткая — полетишь в пропасть либо поцелуешься со встречной машиной.Я не следил за дорогой и пропускал мимо ушей ехидные монологи Витюни. Мучился сомнениями. Все происшедшие в последнее время события настойчиво подталкивали к одному — Крымова отравила жена. То ли в сговоре с конкурентами, то ли по собственной инициативе — не имеет значения, важен сам факт.Снова и снова я перелопачивал происщедшее в поезде. Сначала, как говорится, общим планом, с высоты птичьего полета. Потом спускался все ниже и ниже, всматриваясь в детали, раскладывая их перед собой, словно на предметном столике микроскопа.Авось, отыщется что-нибудь ранее упущенное, поможет отбросить треклятую третюю версию.Ничего не получилось. Веньку убила жена. Никаких сомнений не оставалось…Ваютин высадил меня за квартал от санатория. Несмотря на смерть Тиберидзе и поимку его подельников, рисковать не стоит. Неизвестно сколько замаскированных преступников остается на свободе. Скажем, тот же «прохожий», беседующий с Лариным возле калитки.— Ты, Славка, того… не очень обижайся, — неловко извинился невесть за какие прегрешения пятигорский сыщик. — Мало ли что скажешь сгоряча…— Переморгаем, — откликнулся я коронным словечком друга. — Мы с тобой — не первоклашки и не сентиментальные девицы.— Переморгаем, — охотно согласился Витюня и послал мне ласковую улыбочку, самую добрую из своего запасника. — А с вдовицей все же потолкуй. По добоому, без протокола… Поверь, она многое может рассказать.А мне, между прочим, и рассказывать не нужно — сам все знаю.Поэтому лежа рядом с Ленкой в постели, я больше помалкивал. Что не мешало наслаждаться трепещущим женским телом, с наслаждением ловить нежные словечки, сдобренные сладким оханьем.Только глубокой ночью, когда мы, насытившись об»ятиями и поцелуями, лежали, прижавщись друг к другу, я нарушил обет иолчания.— Хочу спросить тебя, — начал неуверенно, будто попробовал голой ногой речную воду — холодно ли, стоит окунуться либо подождать, когда нагреет солнце? — Только прошу ответить честно.— Отвечу, — после недолгой паузы пообещала женщина. — Между прочим, Славочка, я уже ответила на все твои вопросы… И сейчас, и предшествующими ночами…Ленка не подозревает, какой страшный вопрос приготовлен для нее, думает — речь пойдет о наших с ней отношениях.— За что ты убила Веньку?Я ожидал возмущения, обиженных слез. Ничего подобного. Крымова молчала. Впечатление — занятая какими-то своими мыслями, она не слышала сказанного.Пришлось повторить. Рассерженно, даже со злостью.— Да, убила, — в голосе — ничего живого, словно страшное слово «убила» произнесла не женщина, выдал магнитофон. — Арестуешь? Наденешь наручники?— Почему?— Ты, оказывается, такой же вахлак, зацикленный на всеобщей справедливости, как и все остальные в вашей епархии… Почему да зачем, да с чьей помощью…Будто снимаешь показания… Почему? Тебе в голову не пришло, что мне просто захотелось пожить по человечески, не ползать в болоте нищеты, а чувствовать себя человеком?… Да, я любила и люблю тебя — сам видишь, но жить на нищенскую зарплату мента, высчитывать каждую копейку… Нет, Славочка, лучше — в петлю… А тут подвернулся Крымов — траченный молью, зато богатый, никчменный любовник, но человек, за спиной которого я могла безбедно прожить жизнь…— И все же убила?— Не выдержала. Я перестала с ним ощущать себя женщиной, превратилась в подстилку. Знаешь ли ты каково подставляться нелюбимому мужику, принимать его на себя без желания, заранее зная — наслаждения от близости не будет? И это — ни сутки, ни двое — больше двух лет.— Но ты могла разойтись…— Могла, — согласилась Ленка и я впервые ощутил на своей груди, на которую она положила голову, слезы. — А что дальше? Кому нужна нищая разведенка? К примеру, ты женился бы на мне? Можешь не возмущаться — не поверю… А так — богатая вдова…— Женятся и на разведенных…— Случается. Но Венька по натуре злой человек. Он создал бы бывшей жене такую «рекламу», так бы обильно полил её помоями — все бы отвернулись. В том числе, и ты…Ленку будто прорвало. Она вспоминала безрадостное детство в детдоме, рассказывала о первой своей любви, о голоде и холоде, И — про девичьи мечты о дорогих нарядах и украшениях, о квартире, переполненной изыскаными вещами…— И ради всего этого убить человека?… Это же преступление!— До чего же вы научились громким словам…Почему?… Очень просто — не побывади в шкуре так называемого преступника, не подумали — кто его таким сотворил?… Возьми меня — ни профессии, ни опыта работы, ни жилья — как пропитаться? Не говоря уже о нарядах и развлечениях…Я слушал Ленку и внутренне содрогался. Не мог согласиться с ней, принять оправдательные причины. Единственно, в чем был твердо уверен — отравление Веньки так и останется нераскрытым. Ибо увидеть любимую женщину на скамье подсудимых все равно, что самому себе накинуть петлю на шею…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19