Исключая, конечно, возможную пассажирку…— Я не в том смысле…— Знакомы мне мужские фокусы… Не получится и — все тут!Спорить со слабым полом вообще бесполезно, вдвойне бесполезней — с Ленкой. Шутки она принимает только в двух вариантах: когда шутит сама или подшучивают пожилые люди, которых не осадить.В купе — вынужденное молчание.До отправления поезда — десять минут.Мною овладело привычное волнение человека, уезжающего в неизвестность. Если даже она имеет вполне определенный адрес: Пятигорский санаторий. Вдобавок угнетали недобрые предчувствия, типа посыльного из родного учреждения с приказом ссадить сыщика и доставить под «конвоем» к месту службы. Для расследования неожиданного преступления…Стрелки часов замерли. Сдвинется минутная на полделения и застынет, будто сил набирает для следующего шажка.— Кажется, нам предстоит приятная возможность ехать в гордом одиночестве, — с надеждой провозгласил Крымов. — В преферанс придется играть втроем… Как, Леночка, осилишь?Не обращая внимание на резвящегося мужа, Крымова достала косметичку и принялась подрисовываться перед зеркалом, вделанном в дверь.Неожиданно она поехала в сторону.В дверном проеме, лицом к лицу с Леной — узкоплечий блондин. Умные глвза прищурены, из них так и изливается насмешливая улыбочка. Под небольшим, хорошей лепки, носом — щеточка светлых усиков. На бежевую безрукавку небрежно наброшен светлокоричневый летний пиджак. В руке — нечто среднее между чемоданом и дипломатом.Крымова посторонилась, пропуская в купе последнего жильца.— Простите за вторжение, — слегка наклонив причесанную на пробор голову, извинился пассажир. Обращался он к даме, явно игнорируя двух мужчин. — Надеюсь, я не ушиб вас?Вопрос правомерен, учитывая, что между женщиной и новым пассажиром расстояние едва превышает несколько сантиметров— Нет, — улыбнулась Лена, — не ушибли…ВпечатлениеКрымова давно знакома с блондином. Мало того, заранее знала об его появлении и готовилась к встрече. Иначе зачем вертеться перед зеркалом, подправляя на лице тона и полутона? Ради нас с Венькой? Даже думать о таком глупо. Женщины — далеко не дуры, они поумней многих представителей сильного пола, ради покорения давно застолбленных мужиков подкрашиваться не станут…Лена спрятала косметичку, освобождая новому «жильцу» поле деятельности, села на полку рядом с мужем.А меня грызли сомнения.Впрочем, сышик — он и есть сыщик. Постоянные общения с преступниками, допросы обвиняемых и свидетелей, столкновения с убийцами, фармазонами, сутенерами, проститутками, рэкетирами и прочими отбросами — все это не может не отражаться на образе мышления несчастного, по сути, человека.Любая профессия имеет присущие ей болезни. Как принято выражаться, профессиональные. У сыщиков — излишняя подозрительность, в»евшаяся в плоть и в кровь манера «выстраивать версии», сталкивая в сознании между собой обычные поступки окружающих людей.И это неизбежно.Почему бы не расшифровать поведение Ленки в житейском плане? Есть ли на свете женщины, которые не заботятся о своей внешности? Так нет же — нагромождаю друг на друга «догадки», предположения, подвожу этакую базу для постройки очередной версии. Которая развалится с такой же легкостью с какой возведена…Пока я мыслкнно философствовал, блондин молча осваивал отведенную ему проездным билетом «жилплощадь». Забросил на багажную полку свой багаж, вытащил и развернул тощий железнлдорожный матрац. Предварительно испросив разрешение дамы, снял и распялил на вешалке пиджак.Посчитал первый этап вживания в новый быт завершенным и вышел в коридор. Благо, он пуст, поскольку все пассажиры осваивали свои купе.Понимающий мужик, сознает, что он «четвертый лишний» и может мешать уже сформировавшейся компании, вот и предоставил нам возможность устроиться по человечески. Не навязывает знакомства с представлениями и зряшными разговорами… 3 А у меня — новая фаза профессиональной болезни. Откуда я знаю этого пижона? На каких-таких дорожных развилках сталкивала нас жизнь?То, что где-то столкновение было — никаких сомнений. Знаком голос — несколько резковатый баритон, вызывают смутные ассоциации некоторые жесты и манеры.Сознание торопливо перелистывает «страницы» прожитой жизни. Конечно, сыщицкой, все, что находится за её пределами, анализу не подлежит, ибо не представляет в данном случае ни малейшего интереса.Но сколько я не копался в тайниках памяти, припоминая образы коллег по професии и мордоворотов, окольцованных наручниками, ничего путного так и не добился. Узкоплечий блондин попрежнему остался загадкой…Наконец, поезд медленно двинулся с места. В окне поплыл перрон с немногочисленными провожающими.Показалось мне или не показалось, но прощальный взмах руки толстяка в белом полотняном костюме и воздушный поцелуй его молоденькой спутницы явно предназначались блондину. Правда, с таким же успехом они могли относиться и к полной даме, выглядывающе из соседнего окна. Тем более, что блондин никак не отреагировал на приветствие, ответно не помахал рукой, даже не улыбнулся. Прошелся по перрону равнодушным взглядом и зевнул.И все же подсмотренная картинка отложилась в моей натренированной памяти.— Разрешите? — вежливо осведомился новый пассажир, входя в купе и кивая на полку Крымова.— Пожалуйста, — с неменьшей вежливостью ответил тот. — Присаживайтесь…Лена равнодушно смотрела в окно. Словно происходящее в купе её нисколько не интересовало. По моему мнению подобное равнодушие намного подозрительней самой бурной заинтересованности.— Кажется, в подобных случаях принято знакомиться, — скупо улыбнулся пассажир. — Разрешите представиться первым… Впрочем, ничего интересного сообщить не могу… Степан Степанович Ларин. Специальность — заурядный банковский клерк. Нечто вроде бухгалтера или счетовода…— В командировку или — попутешествовать?— В наше время путешестваия — слишком дорогое удовольствие… Еду в Пятигорск лечить болящий желудок. Заодно подремонтировать моторчик…Он пренебрежительно постучал по левой стороне груди. Необычно постучал — ребром ладони, напряженно выпрямив расправленные пальцы… Где же я видел такой жест?… И такие же пальцы — холеные, наманикюренные, не знакомые с черной работой. Короче, женские пальчики…Неужели судьба свела нас с «голубым»?Вот это — подарочек! Почти двое суток ехать в замкнутом пространстве тесного купе с полумужчиной-полуженщиной — удовольствие небольшое…Настала моя очередь представляться. Автоматически, не вдумываясь в причину вранья, изобразил себя неким инженером-строителем, подорвавшим здоровье на чертовых стройках и следующим на лечение в тот же Пятигорск.Венька и Леннка недоуменно переглянулись, но выдавать лжеца не стали.Очередь за Крымовыми.— У меня не такая благороднгая профессия, как у нашего Славы, — козырьковский торгаш немедленно запустил в меня отточенную колючку, сдобрив её сладенькой улыбочкой завзятого садиста. — Примитивный бизнесмен. Каких сейчас — тысячи. Крымов Вениамин Геннадиевич, — церемонно отрекомендовался он. Мне показалось, что его брюшко пришло в движение. — Едем с женой, Еленофй Федоровной в Пятигорский санаторий. Ремонтироваться.Лена не повернула гордой головы, не кивнула — попрежнему смотрела в окно. Будто речь шла не о ней.а о другой, отсутствующей женщине.По моему мнению и Ларин тоже вел себя подозрительно. Не смотрит на женщину, будто боится, что случайный взгляд нарушит неустойчивое равновесие в купе, расскажет мне и Крымову такое, о чем лучше умолчать…Господи, когда же я превращусь в нормального человека? Когда прекратятся игры в «казаков-разбойников»?… Может быть, в санатории я избавлюсь от сыщицкого синдрома?Дай— то Бог!— Знакомство не мешает отметить, — торжественно провозгласил Крымов, вызывающе поглядев в мою сторону. Подождал, ожидая возражений, не дождался. — Так уж повелось издревле на святой Руси — отмечать знаменательные события. Посему, Леночка, где наша освященная криссталовским заводом злодейка с наклейкой?Лена послушно полезла в продуктовую сумку. Но Ларин опередил её.— Разрешите мне…Ого,»мартини»!… Рубликов двести, не меньше!… И это обычный банковский клерк?… Все, увольняюсь из угрозыска и поступаю в охрану того же Альфа-банка. Обязанностей поменьше, долларов — побольше… Резон — налицо!В «копилку» улеглось новое загадочное событие — угощение попутчиков дорогостоящим пойлом.Бизнесменовская водочка скромно пристроилась на краешке стола. Будто нищий, вынужденный уступить престижное место именитому богачу. Зато в смысле закуски Ларину пришлось уступить первенство. Его сервилат потерялся рядом с загранветчинкой, лимон поперхнулся при виде киви, заморского винограда и великолепных груш, казалось, только что снятых с дерева.«Закусочная победа» несколько примирила Крымова с «алкогольным» поражением.— Прошу к столу! — трубно выкрикнул он, прикрывая животик бумажной салфеткой. — Банкет в ознаменование от»езда на курорт об»является орткрытым. Прошу считать произнесенный мною монолог тостом!Веньку хлебом не корми — дай поораторствовать. Он терпеть не может находиться на втором плане, всегда и во всем упрямо лезет на авансцену.Ну, и черт с ним, свои проблемы каждый решает самостоятельно. Даже если они касаются ораторского искусства.— Предлагаю тост поддержать! — выпалил я, с удовольствием отметив изумление во взгляде самозванного тамады, привыкшего к вечному нашему противостоянию. — И выпить стоя.Крымов помедлил, видимо, отыскивая в неожиданной моей поддержке плохо спрятанный подвох. Не нашел его, вздохнул и опрокинул в губастый рот наполненную до краев рюмку. Мы последовали его примеру.Краем глаза я успел заметить, как Ларин под прикрытием поднятой рюмки послал Ленке многозначительную улыбку. Эта улыбка отразилась от лица женщины и возвратилась к владельцу.Кажется, мои подозрения потихоньку обретают твердое основание. Крымова и Ларин — давние знакомые или любовники.Участники «банкета» с жадностью набросились на деликатесы. Постепенно стол пустел. Даже ларинский сервилат пошел в ход… 4 Наступила первый вечер.Ленка читала приевшийся, видимо, даже ей детектив. Изредка любовалась заоконными видами: перелесками, полями, деревнями и городишками. Возле переездов выстраивались длинные вереницы разноцветных легковушек. Вперемежку с ними — самосвалы-работяги, фасонистые автобусы, одышливые солидные грузовики, автофургоны, похожие на вылезших из воды бегемотов.На стихийно родившихся у матери-рынка привокзальных базарчиках — изобилие товаров, начиная от семячек и кончая завезенными из неведомо каких стран одеждой и обувью. Торговцы — южане с черными горящими глазами, худющие китайцы и вьетнамцы, родные российские бабули…На перегонах тоже — сплошная новизна. Раньше пацаны приветливо взмахивали руками, будто же лали пассажирам счастливой дороги. Сейчас — швыряют камни… Хорошо ещё — не стреляют.Горькое и приторно сладкое так перемешано в эаоконных «сюжетах», что не разделить одно от другого.Впрочем, мне показалось — Ленка и не пытается анализировать увиденное. Любование окружающей поезд жизнью, как и чтение книги — средство спрятать от окружающих свои раздумья, предостеречь от приставаний…Крымов на соседней полке тоже читал. Только не легковесный детектив — серьезную литературу типа «Любовницы Сталина» или «Семь вождей». Экономика и бизнес ему надоели, газетной информации не верил.В окно Венька предпочитал не смотреть. Во первых, при его тучности поворачиваться-разворачиваться — нелегкое занятие, пусть этим занимается хрупкая и изящная супруга. Во вторых, что там такого необычного можно увидеть? Оборванных пацанов и девок? Нищих, выпрашивающих на хлеб иди на водку? Онемевшие заводы и не засеянные поля?Стоит ли портить себе настроение?Ларин спал. Отвернулся от нас, уткнулся носом в перегородку и посапывает, как говорится, в две дырочки.Я не читал и не спал. Лежал, глядя в потолок. Мучили неясные предчувствия, одолевала, стыдно признаться, боязнь какого то катаклизма, ожидающего нас впереди. Слишком уж спокойно начался мой отпуск, слишком бесконфликтно и расковано.Попробуйте после пятидесятиградусной жары очутиться в утробе работающего на замораживание холодильника. А ведь я оказался в комфортном купе почти сразу после сложной операции. В результате которой мы повязали троих бандюг, одного отправили на небо отчитываться в многочисленных грехах, а Колька Вяткин, дружок, такой же сыщик, как и я, очутился в госпитале с двумя пулевыми дырками…Если нормальный человек в подобной ситуации не запаникует, значит, у него нервы свиты из корабельных канатов.А тут ещё — Ларин, человек, с котороым мы явно где-то встречались. Непонятные отношения между ним и Крымовой…Господи, снова взмолился я, преврати меня хотя бы на время отпуска в нормального человека, извлеки из моей души сыщицкую программу, замени её на программу бездельника и лентяя, дон-жуана и даже равратника.Пока Бог раздумывает, колеблясь между жалостью и праведным гневом, я решил «самоперевоспитаться». По крайней мере попытаться это сделать. Заранее понимая полную бесперспективность задуманного…В семь вечера проводница принесла чай. Конечно, не такой ароматный, к какому привык я дома, но — сладкий и горячий. Крымов сполз с полки, плотоядно потер выступающий животик. Будто приготовил его к предстоящему ужину.— У меня — маленькая просьба, — остановила Лена проводницу. — Нельзя ли наполнить эту бутылочку чаем без сахара? — протянула она двухлитровую бутыль из-под нарзана. — Я заплачу… Понимаете, муж любит ночью пить…— Конечно, конечно… Сейчас принесу, — охотно соглалась проводница. — Мой супруг тоже от водички не отказывается…Протянутая бутылка выскользнула из руки Крымовой и покатилась к выходу. Стоящий там черноволосый мужчина поднял её, церемонно подал женщине.— Спасибо…— Пожалуйста, не стоит благодарить. На Кавказе женщин уважают, берегут.Голос гортанный, но не резкий. Голова гордо поднята. Всем своим видом мужчина подчеркивает — он не слуга, а джигит, если бы перед ним была не женщина — ни за что бы не наклонился за бутылкой.Проводница хотела взять посуду, но Ларин опередил её.— К чему вым беспокоиться? Пойдемте вместе. Вы нальете, я принесу… В России женщин уважают не меньше, чем на Кавказе…Джентльмен? Или решил поближе познакомиться с симпатичной проводницей? В наше время джентльмены вымерли, как те же древние яшеры…В очередной раз я одернул себя… Прекрати, Славка, выпендриваться, забудь о своей професии!. Превратись, наконец, в обычного пассажира обычного поезда «Москва-Кисловродск». Хватит изображать из себя сыскаря!Обязательный сосед принес полную бутылку и водрузил её в центре стола…Следующий вечер, последний в вагоне — копия предыдущего.В Пятигорск поезд прибывает рано утром. Для любящего поспать Крымова — слишком рано. Не добрав отведенного для сна времени, он становится раздражительным и ворчливым. Поэтому около девяти вечера он демонстративно зевнул и бросил на жену выразительный взгляд. Дескать, тебе, что, особое приглашение требуется?Лена вздохнула.— Уже — на боковую? Рановато… Ну, да ладно, поднимись — постелю…Венька забрался под одеяло, выпил на сон грядущий пару глотков остывшего чая. Через несколько минут тишину в купе взорвал первый аккорд могучего храпа,Лена подумала, подумала и тоже улеглась, аккуратно подоткнув простынь и взбив тощую подушку. Спать ей, похоже, не хотелось, читать надоело — лежала, закрыв глаза и мечтала о чем-то своем, глубоко личном…Не желая мешать отдыхающим супругам, я вышел в коридор и приступил к детальному изучению вывешенного расписания. Какая впереди крупная станция, сколько простоим, на сколько опаздываем? Обычные проблемы всех пассажиров поездов дальго следования.— Бессоница? — заботливо осведомился вышедший вслед за мной Ларин. — Сам этой гадостью не страдаю, но слышал — ужасная вещь.— Да, не позавидуешь…Но я не из породы лунатиков. Просто не привык так рано укладываться…— Работа мешает?Обычное сочувствие? Не похоже, скорее — насмешка, вызов. Дескать, с каких пор не досыпают инженеры — строители?— Работа как работа, не лучше и не хуже других… Не хотите пойти покурить?— С удовольствием, — улыбнулся Степан Степанович. — Сам хотел предложить, вы опередили…Особого желания курить я не испытывал, но в обстановке обмена клубами табачного дыма мужчина раскрывается с наибольшей полнотой. А мне просто необходимо покопаться во внутренностях Ларина, извлечь из них максимально полную информацию.Вышли в тамбур. Закурили. Я — излюбленную «яву», собеседник — «мальборо»… «Мартини»,»мальборо» — ну, никак не сочетаются с образом незаметного банковского служащего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19