— Блаженствует сявка, говоришь? В прежнем дворце обитает?— Давно продал. В избе крестьянской живет. На даче. А сейчас, кажется, в Москве купил квартиру...Очередная демонстрация чертовой маски. Волчий оскал. Немигающий взгляд. Старается подавить волю? Не получится, сучий потрох!Ессентуки прикоснулся к вентшахте, будто к талисману. В очередной раз помогло. Ноги не ослабли, голова не закружилась. Струйки пота — не в счет, от них не умирают.— Оплеухи, которые отпускал Лавр, забылись или все еще помнишь? — заботливо, по отечески, спросил Дюбин.— Ты, что, на моей уязвленности хочешь сыграть?— Все на чем-то играют, — миролюбиво расфилосовствовался убийца. — Всеми двигают какие-то чувства. Страсть, жадность, ненависть, неуверенность... Интересно знать, что двигает тобой?Кажется, вурдалак немного успокоился. Казнь либо отменяется, либо откладывается. Только не раздражать его, говорить спокойно и внушительно, не опровергать, но и не соглашаться. Короче, занять позицию боксера, прижатого к канатам. Закрыть перчатками голову и торс — пусть противник лупит по ним пока не устанет. Не дай Бог, войдет в неистовство — кранты.— Да нет у меня к нему никаких чувств. Вот у тебя есть — аж дрожишь от ненависти. Все прошло, все миновало. Хотя и оплеух и оскорблений было предостаточно. Вы ведь, венценосные, отвешиваете удары, не глядя, не жалея... Последнюю, самую звонкую и, признаюсь, болезненную Лавр отвесил мне уже после увольнения... Только, хочу предупредить: я не киллер, на мокруху не пойду. Если хочешь, могу свести с нужными людишками. И не больше...Дюбин пренебрежительно отмахнулся.— Твои людишки мне без надобности. Я и сам могу нараз-два-три. Приходилось отправлять кой-кого на адову сковороду. Но это было бы для господина Лаврикова слишком просто и слишком быстро.— Зачем тогда звал?Вопрос, мягко говоря, нескромный. И — опасный. Безумец, а в том, что перед ним психически больной человек — ни малейшего сомнения, может взбеситься. Дай Бог, отделаться грязным потоком матерщины, но он может пустить в ход кулаки и... волыну.Дюбин отреагировал на редкость спокойно и миролюбиво.— У меня совсем другие планы. Перетянуть все одеяло на себя.... Все лоскутки одеяла. Привязанности. Связи. Знакомства. Все, что составляет его поганую жизнь. Выбрать все это и потом — лишить. И полюбоваться, каков он на самом деле — это существо с благородной сединой и участливым взглядом.Ессентуки понимающе ухмыльнулся. На самом деле он ничего не понял.— Что-то новенькое в практике разборок. На мой взгляд — бессмысленное.Безумец пренебрежительно отмахнулся. Как от нахально жужжащей мухи.— Ты — никто, чтобы заикаться о смысле. Пустое место. Для тебя весь смысл — замочить и обобрать. Как обобрали меня. До конца недомоченного.— Не по адресу базаришь, — осмелился возразить Ессентуки. — Я никого не обдирал...Насмешливая гримаса вурдалака свидетельствует о его миролюбивых намерениях. Без рукоприкладства и демонстрации страшной маски.— Наверно, не по адресу... Я заплачу очень хорошо, по высшей мерке. Для меня сейчас деньги — не цель, а средство. Средство исполнения приговора...— И за что ты мне заплатишь?Ессентуки был далеко не бессеребником, наоборот, его постоянно мучило нестерпимое желание заграбастать побольше. Не важно, как и когда. Главное — ощутить греющий душу шелест баксов, уложить их в тайник, время от времени навещать и любоваться. Гобсек в российском исполнении.Дюбин опустился на ломанный шезлонг. Кивком велел собеседнику занять место на грязном ящике. Ессентуки не осмелился отказаться — сел, брезгливо подстелив газету.— Мне нужно знать все. Где, когда и с кем общается, сколько времени сидит на толчке, любится с бабой. Мне нужны подробные сведения. Неофициальные справы. Скучная, но чистая, без крови, подсобная работа. Если за это возьмусь я, боюсь, не выдержу — сорвусь. Отвык . Признаюсь, боюсь раздражительности, неадекватных реакций. Приходится беречься.Безумец признается в своем безумии? Явный парадокс! Обычно психически больные люди настаивают на своем несокрушимом здоровьи, обижаются, даже плачут, пишут в газеты и в телестудии возмущенные послания. А этот спокойно, без кокетства и притворства, говорит о своем умственном недомогании.Связываться с безумцем опасно при любом раскладе и при любом гонораре. Либо сам замочит, либо подставит под ментов. А Ессентуки ценит свою жизнь и свое пребывание на воле.— Спасибо за лестное предложение, но у меня имеется собственное дело. Легальное.Дюбин изобразил обидное для собеседника пренебрежение. С оттенком притворной жалости к горюну-неудачнику. Издевается, нечисть болотная, с ненавистью подумал оскорбленный Ессентуки. Знал бы ты о тайнике с баксами...— Нищенская пирожковая?— Пусть будет нищенская, — покорно согласился владелец японокитайского ресторана. — Закусочная... Мне хватает...На самом деле Ессентуки владел престижным двухзальным «общепитом». Первый, главный зал — богато украшенное помещения на двадцать столиков, с небольшой эстрадой и вышколенными официантами. Посетителю предложат выпивку и закуску любой «национальности», но предпочтение отдается саке, ханше и блюдам из водорослей и морской живности. Китайско-японское заведение, именуемое хозином — азиатским.Во втором зале, значительно меньшем по размеру и почти не украшенном, торгуют наркотой. Дурь продается в любом виде: ампулами с приложением шприцев, колесами, сигаретами, начиненными марихуаной.Там же, в скромно обставленном кабинете Ессентуки принимает желающих купить компромат. Для этих целей на отдельном столике стоит мощный компьютер с цветным лащерным принтером. Плати немалые башли и принимай распечатку.— Мне хватает, — уже более уверенно повторил владелец «пирожковой».— На еду и на штаны? — ехидно спросил Дюбин.— И на них тоже... Не в пример разным денди...— На что намекаешь?— Успокойся, не на тебя. На достойную оплату скромных моих услуг. Расценки будут не шестерочные. Рубли не принимаю — или баксы, или евро. Не обессудь — такова уж житуха.Под давлением вполне реальной возможности пополнить тайничек, Ессентуки напрочь забыл о недавнем своем нежелании подставить бывшего хозяина. В голове водили хоровод «условные единицы», приятно шуршали, напевали райские мелодии.— Ладно, переморгали... Повторяю, сейчас для меня деньги — не больше, чем отмычки. Кажется, сговоролись. Значит, первое и главное — Лавр. Второе, вспомогательное — бывшее мое хозяйство. Оно мне тоже пригодится. В качестве инструмента. Фомки. Одно условие: не быть бараном, который гребет из двух кормушек. Узнаю — замочу, в асфальт закатаю.Угроза выдана отеческим тоном, заботливым предупреждением. И все же она, эта угроза, вызвала уже знакомую потливость и легкое головокружение. Ессентуки отлично знает, что Дюбин слов на ветер не бросает, как обещает, так и сделает.Похоже, кончилась спокойная жизнь с балдежом в так называемой «пирожковой», с увеселениями в квартире новой шлюшонки, с любовным перекладыванием тугих пачек баксов. Вместо всего этого — состояние настороженности — и днем, и ночью — ожидание неожиданного удара. Если даже он откажется от мысли «грести из двух кормушек». Мало ли что может прийти в деформированную башку безумцу.Но недавнего страха он не ощущал. Высокодойных коров на мясо не пускают, быков-производителей не режут. До тех пор, пока они нужны.А он нужен мстителю, необходим! В качестве шестерки, рядового пастуха — не имеет значения.— Ты сумасшедший? — Ессентуки осмелился до такой степени, что задал этот слишком острый вопрос. — Да?— Скажем, одержимый. Так правильней. Что, испугался?— Хрен редьки не слаще, — ушел от ответа хитрован. — Одинаковая болячка...— Как сказать. Сумасшедший и одержимый — разные понятия. Прежний Дюбель погиб, смарть для него была испытанием. И он родился заново — другой, под другим именем... Пусть будет... Антемос.— Как?— Антемос охзначает противоположный славе. По латыни.— Понял.Ничего не понявший Ессентуки снова опустился на грязный ящик, застеленный газетой. Пусть зовется как угодно, лишь бы платил погуще.— С чего начнем, Мос? Выкладывай задачи и поручения, только четко, без латыни.— Ты спешишь?— Кто в наше время не спешит? Только старики и неудачники... Признаюсь, начало увлекательное. Шизоидное начало. Страшно хочется услышать продолжение.— Страницу переворачивают только тогда, когда она прочитана, — поучительно проскрипел Дюбин. — Итак, начнем с листа номер один... Глава 8 Общаясь с Лавриковым-младшим, Белугин в последнее время испытывал какой-то дискомфорт. Будто ему подставили коровью лепеху, в которую он влез начищенным до беска ботинком. Худосочный студентик был на удивление хитрым и изворотливым. Его сомневающийся либо утверждающий взгляд проникал в душу собеседника, нащупывал в ней самые болезненные точки.Нет, уважение к горячему «гейзеру» не убавилось, скорее, наоборот, возросло. И все же, зря он, очертя голову, ввязался в дело, сулящее одни неприятности. Парень-кладовщик наверняка просигналил наверх о визите Белугина. Там забегали, заволновались.Но снявши голову по волосам не плачут! Придется продолжить начатое «расследование». Федечка не просто новорожденный бизнесмен, потерявший голову от запаха денег, он еще и сын давнишнего приятеля, которого Петр Алексеевич просто боготворит.На этот раз беседа проходила не в кабинете управлячющего супермаркетом — в служебном кафетерии. Организовал его Белугин пару лет тому назад и очень гордился своим начинанием. Даже в офисе компании такого уютного помещения не было.Пять столиков с цветами и креслами такого же цвета, небольшой бар. На стенах — натюрморты, возбуждающие аппетит и способствующие успокоению. Никаких барменов или официантов — каждый сотрудник подходит к окошку выдачи, выбирает блюдо и напитки по своему вкусу и карману.Петр Алексеевич бережет свое здоровье, поэтому питается в строгом соответствии с врачебными рекомендациями. Никаких жирных блюд, ограничивает себя в сладком, поменьше жидкости, исключает алкоголь. Диета — залог долголетия, говорит народная мудрость, и он безоглядно ей доверяет.Сегодня управляющий выбрал свекольный салатик, селедочку и два яблока. На десерт — непременный кофе, отказаться от которого Белугин не в силах.— Можно?Настроение покатилось вниз, любимый салат показался горьким, нес"едобным, селедочка — слишком костистой, даже яблоки с"ежились и потускнели.Чертов Лавриков, преехидно улыбаясь, терпеливо ожидает приглашения. Кафетерий пустует, сотрудники уже отобедали и разбежались по рабочим местам. Федор Федорович вполне мог выбрать другое место, так, нет, подошел к столику управляющего.— Конечно, можно, — кисло улыбнулся Белугин. — Ради Бога, присаживайся. Правда, я тороплюсь. На три часа назначено сборище самых главных, мудрых и всесильных. Повестка дня — избиение подчиненных. И твоя заводская информация.Федечка горестно покачал рыжеволосой головой. Будто представил себе процесс «избиения». Н в прищуренных глазах — обидная насмешка.— Ничего ужасного — выдержите, вас не так просто сломать... Что до совместного застолья, впереди — масса времени. Успеем пообщаться.Значит,доставала не так просто присел к его столику, с опаской подумал Белугин. Вон как щурит под очками глазища! Будто выбирает цель для удара. Сбежать? Не получится — свеколка не доедена, яблоки не тронуты, кофе остывает. Да и бегство будет выглядеть для солидного человека, каким считал себя Белугин, слишком унизительным.Да, и стоит ли прятаться, когда он успешно выполнил задание «ученика» и готов отчитаться.Петр Алексеевич отодвинул недоеденный салат, достал из кармана маленький перочинный ножик и принялся чистить яблоки.Федечка откусил пирожок с капустой, запил глотком кофе. И приступил к потрошению соседа по столу.— Знаете, мин херц, ежели мудрые и всесильные упрутся рогом, буду действовать самостоятельно. Как думаете — справлюсь?Отделаться незнанием опасно — вцепится парень оголодавшим клещом, не освободишься. Почему он так считает, неужто сомневается в его силах, за что его не уважает? Сто «почему» и две сотни «за что»!Лучше пойти в лоб, вдруг фантазер опомнится. Неторопливо отправив в рот кислосладкую дольку, Белугин приготовил вторую.— Действовать самостоятельно — кишка тонка! Не получится. Прежде всего, что такое завод без нашей мощной структуры сбыта? Космическая пустота. От своих лавочников ты попадешь в лапы таких же, но чужих. Обдерут, как липку.— Ну,это мы еще поглядим, кто кого обдерет! Вопрос считайте открытым.Воитель, самый настоящий воитель! В латах и с мечом в руке. Сломит сопротивление, пробьет брешь в крепостной стене... Нчего не поделаешь, в парне работают лавровы гены. Тот в молодости был таким же азартным, никогда не прислушивался к добрым советам, всегда поступал по своему.А почему не использовать его богатырскую силу в своих целях? Белугин по натуре не карьерист, но реальная возможность сменить директорский пост на кресло какого-нибудь зама президента компании нередко волнует его, кружит лысую голову.Внешне равнодушно счищает кожуру со второго яблока, разрезает его на тонкие дольки, а в голове вспугнутыми птицами мечутся мысли. Вспомнилось посещение склада, будто на яву нарисовались ящики, помеченные разноцветными птичками, таинственно шелестят загадочные пакетики...Он ничем не рискует, информацию о фальшивой водке и подозрительном «порошке» подкинет акционер Лавриков. Этакий троянский конь. Зато появится возможность расправиться с оскорбившим его старшим кладовщиком, еще раз продемонстрировать свою силу и уверенность.Наконец, решился. Не глядя на собеседника, тихо проговорил:— Что касается вопросов, то утром я закрыл один из них. Не второстепенный, по моему разумению, самый основной... На складе компании хранится... самопал. Скорей всего, окимовского производства. В красивых бутылках с яркими наклейками. Понимаешь?От неожиданного известия Федечка поперхнулся. Вернее сказать, притворился огорошенным. Ибо ему отлично запомнилась «газель» с которой он спрыгнул вместе с бутылкой самопала. И они, эти замаскированные бутылочки выпрыгнули не где-нибудь за углом в грязной пивнушке — на «имперском» складе. Он засвидетельствует изготовление самопала на окимовском консервном заводе, Белугин подтвердит его наличие в компании.Изготовление и сбыт ядовитого зелья — немалое преступление, но покарают за него заводское начальство, а вот за хранение на складе «Империи» так ударят, что вся компания содрогнется и заколышется.— Круто!.. Ну, что могу сказать? Вот на это господа «мудрые и всесильные» должны среагировать. Обязаны клюнуть! Ведь что это означает? Опускание до уровня примитивных жучил на оптовом рынке. Такие делишки никакому Хомченко не простят. Спасибо, мин херц!Расправившись со вторым яблоком и отпив остывший кофе, Белугин положил на стол упаковку с «порошком».— А это посильней самопала. Попробуй сделать анализ. Только быстрей, не мешкай!Федечка взял пакетик, повертел, ощупал. Вскрывать не стал — это сделают эксперты в лаборатории.— Что такое?— Пока не знаю. Очень уж странная «йодированная соль». Якобы соль. Килограммов пять лежит в темном складском закутке... Расфасованные в крохотные пакетики... Все, я свое отработал, остальное — твои проблемы. Дерзай, вьюнош!...Возвратился Белугин в свой ухоженный кабинет с приятным чувством насыщенности и не менее приятным — исполненного долга. Мавр сделал свое дело — мавр может уйти...Нет, уважаемые и малоуважаемые оппоненты, никуда уходить он не собирается. Вот только немного отдохнет после вкушения диетической пищи. Заодно продумает предстоящий наезд на него покровителей окимовских жучил. В том, что старший кладолвщик подставил управляюшего — ни малейшего сомнения.В три часа предстоит увлекательнейшее зрелище. Коррида наоборот. Торреадоры с матадорами, роняя свои шпаги и дротики, будут в панике разбегаться перед бешенным быком. А бык, Лавриков-младший, неопровержимыми фактами и вескими доказательствами подбрасывает их на рога, топчет упреками, колет обвинениями.Все же зря он опасался встреч с Федечкой! Нормальный парень, даже — приятный. Что же касается этакого ехидства, то оно присуще многим, если не всем. Одному больше, другому меньше... Даже Лавр нередко пользуется ехидством...Отдохнуть не пришлось — в кабинете управляющего ожидала запланированная неприятность. В виде упитанного мужчины с обширной, как и у Белугина, плешью, лохматыми седыми бровями и холодными «рачьими» глазами. Портрет можно дополнить измятым добротным костюмом и тусклого цвета галстуком.Борис Антонович Хомченко, референт или консультант, охранитель покоя хозяев «Империи» или их полномочный представитель, или подковерный интриган — не разберешь, какой пост занимает этот человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23