Она слишком обидчива, может отомстить.— Здорово, что мы с тобой так встретились...— Еще как здорово!— Пойдем тогда почаевничаем по случаю знакомства. Меня здесь знают — сделают настоящий чай, а не желтенькое пойло, похожее на мочу японского поросенка. Это отвратное зелье подсовывают лохам. Мы же с тобой не лохи — солидные люди.— Конечно, не лохи, — рассмеялся глупец. — Смешно даже подумать... Глава 17 Встречались отец с сыном редко, откровенно разговаривали еще реже. Каждый жил как бы в своем измерении. Случайная встреча в бывшей рабочей столовке, ныне — бистро, была своеобразным подарком. Во всяком случае, для Лавра.Как всегда растрепанный и вз"ерошенный пареньзаглянул сюда перед тем, как забраться в салон ожидающей его машины. Не опускаясь на плассмасовый стул, заказал кружку пива, достал из кармана куртки мобильник и записную книжку. Листал ее страницы и досадливо морщился.— Не то, не то... Выходит, звонить некому. Жопень пришла — открывай ворота. Один остался — ни сподвижников, ни приятелей, на которых можно положиться.Лавр, сидящий за другим столом, подошел неслышно, вернее сказать, не подошел — проявился из ничего.— Присели бы молодой человек, — с легкой насмешкой тихо предложил он. — Как известно, в ногах правды не бывает. Посидели бы бесцельно, непродуктивно, как, например, вот уже добрых полдня сижу я. При этом ни на цент не приумножил личное состояние. Только очередную щепотку жизни оставил в этом дерьмовом заведении... Давай присядем, а?Федечка помедлил, постарался успокоиться, и послушно занял указанное ему место.— С чего это ты так щедро разбрасываешься своим временем? Не жалко?— Времени не жалеют, его берегут, — назидательно ответил Лавр, глядя на Федечку поверх очков. — А чем еще прикажешь заниматься отставнику-бездельнику? Звонить сыну как-то образование не позволяет — вдруг оторву его от государственных дел. Боязно. Вот я и захотел издали поглядеть — со щитом ты выйдешь после бизнессборища или тебя на щите вынесут. Гляжу — не под щитом, на своих двоих. Победитель…— Вынесли не меня, пап...Нелепую гибель Белугина Федечка переживал по своему: искренне жалел веселого предпенсионера и досадовал по поводу потери важного свидетеля.— Кого? — будто выстрелил Лавр. Глаза налились расплавленным свинцом, лицо затвердело. — Кого вынесли?— Белугина. Мин херц Петра Алексеевича. Говорят — несчастный случай. Поскользнулся, мол, бедолага, упал и... уже не поднялся...— Где?— На складе. В седьмом холодильнике. Надо же так изнесчаститься, чтобы голову себе проломить, да еще в двух местах сразу.Лавр снял очки, снова надел. Пальцы рук мелко подрагивали. Кроме указательного, который хищно согнулся, готовый нажать на спусковой крючок оружия.— Ой-ей-ешеньки... Я же с ним, с Петром перед этим беседовал. Торопился он. Сказал — срочно вызывают в седьмой холодильник. Накаркал...Короткая пауза, Молчание над гробом невинно убиенного.— Ну и что ты решил?— Плохо все, пап. Уводить буду денежки из «Империи». Тухлым запашком потянуло.— Забодали бедного мальчика?— Дело не в этом. Сам могу кого угодно забодать. Если неизвестно чьи капризы превращаются в принцип работы, следует немедля рвать когти. В переводе — вытаскивать акции и сбрасывать их к чертям собачьим.— Чьи капризы?Федечка понимал, что сейчас сделает отцу больно. Очень больно! Но остановиться уже не мог — словно бес подталкивал его в спину, дергал за язык.— Не догадываешься? Капризы любимой твоей Оленьки, капризы моего любимого Ванечки. Видите ли, этого он не хочет, того не желает! Именно с «хочу-не хочу» и начинается конец бизнесу.Лавру действительно было больно слушать сына. До того больно, что он незаметно сунул под язык таблетку спасительного валидола.— Наверно, они — ни ухом, ни рылом. Их просто подставили...— А Хомченко на что? Или его тоже подставили? Не верю!... Про Ольгу Сергеевну точно не знаю — одни догадки. А вот Иван... Будто специально, назло. Дирижирует, поджав губки, ораторию под названием «А на-ка, выкуси!». Часть первая — ъя здесь хозяин". Вот и пусть Кирсановы хозяйничают. Только как бы их доверенное лицо не обобрало наивных доверителей до костей!То, что сын не уверен об участии Ольги в афере, немного приободрило Лавра. Догадки к делу не пришьешь, на прокурорский стол не положишь. Сейчас главное — убедить самолюбивого мальца, предостеречь от неосмотрительных поступков.— Погоди, Федька, не дергайся. Охолонь.— А я вовсе и не дергаюсь! Передо мной недвусмысленно открыли дверь. Даже демонстративно. Хорошо еще — не врезали поджопник. Я послушно вышел и теперь закрываю ее с другой стороны. Без криков браво и оваций. Мин херц правильно говорил: играть в фишки — это еще не дело. Надо строить свою империю.Лавр покачал головой. Ему было и смешно и горько выслушивать амбициозные планы сосунка, построенные на хлипком фундаменте обиды. Что он против матерого хищника — Мамы? Мигом обломают едва отросшие рога и отправят на свалку. Но как убедить парня в опасности и полной бесперспективности задуманного?— Надо ли впадать в крайность? История учит: все империи и царства — на крови. К примеру, супермаркет — сколько алых ручейков вытекло из него. Последняя — мин херца Петра Белугина. Подумай, сынок.— Думано-передумано. Строиться в Москве не собираюсь — сработаю в провинции. Там намного проще, чище и понятней.Дурачек мой, дурачек, с жалостью и сердечной болью подумал Лавр, глядя на вз"ерошенного, кукарекающего петушка. Сейчас в России таким, как он, обламывают неотросшие крылья, подрывают, отстреливают...— Чисто говоришь? Ой ли?— Поживем — увидим. Попробую — ой или не ой.— Окимовск?— Да.— Вотчина Мамы?— Никаких мам и пап — моя вотчина! Пошли, батя, засиделись.Лавр жестом остановил сына.— Погоди. Последний раз прошу, очень прошу. Хочешь, встану на колени? Не надо туда лезть. Именно туда — не надо. Поезжай строить свою империю на Урал, в Сибирь, к черту на кулички, но только не в Окимовск.Знал, сын не послушается, будет попрежнему кукарекать, но не просить, не предупредить о грозящей ему опасности Лавр не мог. Ибо помнил жесткое предупреждение Мамыкина, его кровожадные взгляды.— Извини, пап, но лучше занимайся ремонтом квартиры или ремонтируй здоровье. Суставы там или желудок. Сам разберусь со своими проблемами.— Спасибо, сынок, за заботу. Я ведь и вправду не настолько здоров и силен, чтобы держать у тебя за спиной тылы. Остается только советовать.— Да кто ж тебя просит держать какие-то тылы? Прости, какая-то паранойя! Всегда я сам вел свои дела, а тут — поразительное сердобольство! Мания преследования! Будто я покусился на нефтяные поля Петрлиума. Еще раз прости, но это тебя ни с какой стороны не касается.— Касается-не касается — сплошная демагогия, — разозлился Лавр. — Можешь ты хотя бы один раз без базара подчиниться отцу?— Сейчас — не могу. Не тот расклад.— Смотри, Федя, всерьез посоримся!— Если у тебя имеется такое желание — давай! Ссорься! Пойми, пап, у меня нет другого выхода, нет других вариантов движения вперед! Остановлюсь — придется торговать в электричках кроссвордами, карандашами и будильниками.—Тоже не выйдет — электрички забиты полтавской мафией.— Тогда — губная гармошка и кепка возле ног. Подайте ради Христа убогому.— Езжай в Швецию!— Сам езжай! — огрызнулся Федечка. — Домой?— Поехал бы — машина осталась на даче.— Моя припаркована к тротуару в двух шагах отсюда. Садись, подвезу. Только не бухти про кровавые реки и мозговые берега. Надоело!— Спасибо, доберусь на такси, — грустно отказался Лавр, поняв, что сердечная беседа так и не состоялась, каждый остался при своих интересах. — Быстрей и безопасней.— Ну, и ветер в спину!— Свою научись прикрывать! И то, что пониже спины!— Хватит советов и рекомендаций! Сыт по горло. Достали до самых печенок! Раньше — Белугин, теперь — ты. Обрыдло!Проводив сына жалеющим взглядом, Лавр остановил такси, опустился на заднее сидение. Нелегкая беседа с Федечкой доконала его. Сердце билось с перебоями. в голове — туман. В руке подрагивает записная книжка, фамилии, имена, номера телефонов путаются в сознании.Надо, срочно надо отыскать среди старых дружанов надежного человека, который защитил бы Федечку. Мультяха свалил за бугор. Горилла — умный и сильный мужик лежит на кладбище, застрелили во время стрелки. Мастак умер своей смертью — инфаркт. Геракл скурвился...— Господи, кому же позвонить? — вслух спросил он сам у себя.— Попробуйте в службу спасения, — не поворачиваясь, посоветовал таксист. Будто проник в сознание пассажира. — Помогают.А что, идея! Только обратиться не к спасателям — к Богу.— Не имеет смысла. Опоздают...Кто не опоздает? Только он и Санчо. Два ствола против десятка мамыкинских, две постаревших головы, четыре немощных кулака. Вот и все, чем он располагает. Но сдаватья нельзя! Западло! Лавр выкручивался из более сложных и опасных ситуаций, всегда выходил из них победителем. Оставляя лоскутки окровавленной шкуры, со свинцом в теле, но — победителем.Правда, за предательский выстрел в спину отомстил не он — верный «оруженосец». Догнал киллера и таранил его машину. Слава Богу, остался живым, отделался переломами и ушибами. А Дюбеля свезли на кладбище, откуда он благополучно выбрался.Еще один противник! Не много ли?И все же, как не крути, придется навестить вотчину Мамы, покопаться в его вонючей утробе. Как это поется в старой песне, смелого пуля боится, смелого штык не берет…
Опасения отца, его советы не убедили Федечку, он по прежнему был уверен в правильности своего выбора. Провинциальный тихий Окимовск представлялся ему землей обетованной, трамплином, который подбросит его в большой бизнес. Только не расслабляться — дерзать!Первый шаг к свершению задуманного — визит в альма матер, то-есть, в родной институт. К профессору Стрекову.Профессорский кабинет какой-то неухоженный, несерьезный. Будто его хозяин в нем почти не бывает, но не допускает уборщиц и помощников. Единственная достопримечательность — разбухший портфель, который находится на девятом месяце беременности и вот-вот разродится десятком докторских диссертаций.Да и сам профессор далек от навязаного телевидением и старыми фильмами образа серьезного ученого, в очках с выпуклыми линзами и ухоженной бородкой. Подвижный толстяк, всегда без галстука, в видавших виды подтяжках, не ходил — летал по кабинету. На подобии сказочного Карлсона.— Ничего не понимаю, — недоумевал он, размахивая перед лицом студента короткими ручками. — Отказываться от поездки — невероятная, непростительная глупость.Лавриков сидел на стуле, по школярски положив руки на колени.— Ну, не получается, Виталий Юрьевич! Не позволяют личные дела...— Какие там дела! Да еще — личные! — поморщился Стреков. — Столько желающих было с этой Швецией, я всех отшил, утвердили тебя и — нате вам!— Поезжайте сами, — отлично сознавая, какую он порет глупость, предложил Федечка. — Вроде, как на переподготовку...Толстяк подергал подтяжки, прогримасничал. Будто отведал что-то нес"едобное.— Думай о чем говоришь! Переподготовка по другой линии... Ну, просто не лезет в голову! Что творится в России, что делается! Один — миллионер, другой, круче — миллиардер, выйдешь на улицу и не знаешь, кто из навороченной тачки вылезает — то ли помощник президента, то ли двоечник на переэкзаменовку... И желанная раньше Швеция им уже не Швеция! Конец света!Федечка приподнял низко опущенную голову, лукаво поглядел на бегающего по комнате профессора.— А вы вместо меня пошлите Сашку Циплякову. Думаю — не откажется...— Не смеши народ, Федор, — недовольно пробурчал толстяк. — Нашел кандидатшу!— Тогда не обижайтесь на меня, ладно? Поверьте, ехать не позволяет важное дело.— Если не секрет, какое? — неожиданно заинтересовался ученый. — Свадьба или крестины?Таиться от Стрекова не хочется. Несмотря на излишнюю экзальтацию, он — неплохой мужик. К тому же, может быть полезным.— Ничего особенного. Обычный консервный заводик спать не дает.— Да? Значит, обычный? Так и «ВИММ-БИЛЬ-ДАНН» — тоже простое консервное предприятие. А подняли его на уровень концерна.— Вот и я тоже хочу — примерно в том же направлении.— Ну-ну, похвальное рвение. Только консалдинговые услуги — за кафедрой. Договорились?— Хоп! Подписано и заштамповано! Тогда с вас — формальное рекомендательное письмо в район.— Считай — в кармане... предприниматель!Федечка не вышел из института — вылетел, трепеща ангельскими крылышками. Удача, самая настоящая удача!Следующее намеченное мероприятие не относится к задуманному внедрению в вотчину Мамыкина. И все же, оно необходимо. Ибо Федечка расставался не только со столицей — со всеми бывшими привязанностями и влюбленностями. Рвал с кровью.Любовь? Никаких Ромео, никаких Джульет! Каждому времени — свои песни. Современные люди: сошлись — разошлись. Без дурацких переживаний и обращений в суд... Цивилизованные люди прощаются красиво. Как в сентиментальных книжках, только без слез и охов-вздохов.Лавриков достал из кармана мобильник, набрал знакомый номер.— Привет, Саш. Спешу объявить: никуда не еду. Вернее, еду, но не в ту сторону. Остальное — при встрече. Лады?— Навестить меня нет желания?— Извини, не то настроение.
Они встретились вечером возле выхода из метро. Федечка припарковал машину, щелкнул брелком, гарантировавшим полную безопасность от угона и взлома престижного «рено», наследницы проданного «бегунка», и принялся прогуливаться, безразлично, с ленцой пресытившегося нувориша, оглядывая витрины комков и полунищих прилавков. В комках выставлены на обозрение бутылки, собранные со всех концов света, штампованные часы, изукрашенные коробки. На прилавках — цветы, старые книги, поношенные вещи.Тощища!Сашка, как всегда, опаздывает. Привычка всех женщин — и молодых, и старых. Во первых, для макияжа и выбора наряда требуется немалое время. Во вторых, проверить терпение кавалера и его действительное отношение к ней. Выдержит, не сбежит — есть надежда на развитие начатого романа, сбежит — туда ему и дорога, придется искать замену.Федечка не сбежал. Запланированные переговоры по поводу разбега, откладывать нельзя — его ожидает Окимовск с желанным заводом и не менее желанная сестра Кирилла.Наконец, девушка выпорхнула разноцветной бабочкой, не разглядывая толпу, сразу направилась к ожидающему ее парню.— Приветик! Куда пригласишь, кавалер? Заранее говорю: ни ресторанов, ни танцулек. Устала и от того, и от другого.Ответ заранее подготовлен. Многомесячное общение с изящной студенточкой позволило изучить ее вкусы и пристрастия. Дискотек на дух не выносит, рестораны и забегаловки презирает, об»ятия и жаркие поцелуи под луной считает приземленными. Зачем, если значительно приятней заниматься любовью в комфортабельной комнате с притушенным светом и мурлыкающей музыкой из приемника?— А если — в аквапарк? Поплаваем в теплой водичке, порезвимся.— Вот это что-то новенькое! — заинтересовалась Сашка. — А он не закрыт?— Откроем, — уверенно заявил Федечка — У меня в бумажнике лежит ключ от всего города. Этакий всеядный «Сезам».— Если так — поехали.Не прошло и часа, как они оказались возле под"езда аквапарка. Наружная иллюминация погашена, но двери не заперты и в фойе еще горит свет.— Так я и думала — облом!— Погоди горевать. Поглядим, как сработает мой «сезам».Дежурный — парень в джинсах и с засаленной косицей, перехваченной аптекарской резинкой, загородил дорогу.— Все, детишки-старикашки, лавочка закрыта. Дядечка утомился. Завтра — милости просим...Федечка с таинствнным видом подошел к стражу водного заведения вплотную. Носом к носу.— Мистер, а если еще одно включение? Только для ViR-персон?— Ты что ли персона, рыжий?— Рыжий-красный, значит опасный. Показать удостоверение? Будь готов — всегда готов!При виде приятной «зелени» парень расплылся в улыбке, глаза замаслились.— Ага! Вижу — настоящие VIR-персоны. Без обмана. Сейчас включу.— Водное удовольствие только для двоих, бабушкам и детишкам вход строго воспрещен. Сговорились?Вторая стобаксовая бумажка отправлена вслед за первой.— Будь сделано, — еще больше подобрел парень. — Где желаете порезвиться?— Как это где? Конечно, в море-океане.Заиграли, заморгали разноцветные светляки. Заревели трубы, загрохали барабаны, завизжали флейты.— Эй, Бах-Бетховен! — не выдержав, закричал Федечка. — Сбавь обороты! YIR-персоны глохнут!Стоящий за пультом оператор понимающе кивнул, нажал на кнопки, покрутил верньеры. Громоподобная какафония сменилась ласкающей душу мелодией.Под сводом огромного зала разместились водопады и омуты, водовороты и тихие заводи. На водной глади призывно покачиваются лодки и плотики, спасательные круги и большие шары, надутые гуси-лебеди в увеличенном масштабе. Все удовольствия для любого возраста и темперамента: и холериков и сангвиников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Опасения отца, его советы не убедили Федечку, он по прежнему был уверен в правильности своего выбора. Провинциальный тихий Окимовск представлялся ему землей обетованной, трамплином, который подбросит его в большой бизнес. Только не расслабляться — дерзать!Первый шаг к свершению задуманного — визит в альма матер, то-есть, в родной институт. К профессору Стрекову.Профессорский кабинет какой-то неухоженный, несерьезный. Будто его хозяин в нем почти не бывает, но не допускает уборщиц и помощников. Единственная достопримечательность — разбухший портфель, который находится на девятом месяце беременности и вот-вот разродится десятком докторских диссертаций.Да и сам профессор далек от навязаного телевидением и старыми фильмами образа серьезного ученого, в очках с выпуклыми линзами и ухоженной бородкой. Подвижный толстяк, всегда без галстука, в видавших виды подтяжках, не ходил — летал по кабинету. На подобии сказочного Карлсона.— Ничего не понимаю, — недоумевал он, размахивая перед лицом студента короткими ручками. — Отказываться от поездки — невероятная, непростительная глупость.Лавриков сидел на стуле, по школярски положив руки на колени.— Ну, не получается, Виталий Юрьевич! Не позволяют личные дела...— Какие там дела! Да еще — личные! — поморщился Стреков. — Столько желающих было с этой Швецией, я всех отшил, утвердили тебя и — нате вам!— Поезжайте сами, — отлично сознавая, какую он порет глупость, предложил Федечка. — Вроде, как на переподготовку...Толстяк подергал подтяжки, прогримасничал. Будто отведал что-то нес"едобное.— Думай о чем говоришь! Переподготовка по другой линии... Ну, просто не лезет в голову! Что творится в России, что делается! Один — миллионер, другой, круче — миллиардер, выйдешь на улицу и не знаешь, кто из навороченной тачки вылезает — то ли помощник президента, то ли двоечник на переэкзаменовку... И желанная раньше Швеция им уже не Швеция! Конец света!Федечка приподнял низко опущенную голову, лукаво поглядел на бегающего по комнате профессора.— А вы вместо меня пошлите Сашку Циплякову. Думаю — не откажется...— Не смеши народ, Федор, — недовольно пробурчал толстяк. — Нашел кандидатшу!— Тогда не обижайтесь на меня, ладно? Поверьте, ехать не позволяет важное дело.— Если не секрет, какое? — неожиданно заинтересовался ученый. — Свадьба или крестины?Таиться от Стрекова не хочется. Несмотря на излишнюю экзальтацию, он — неплохой мужик. К тому же, может быть полезным.— Ничего особенного. Обычный консервный заводик спать не дает.— Да? Значит, обычный? Так и «ВИММ-БИЛЬ-ДАНН» — тоже простое консервное предприятие. А подняли его на уровень концерна.— Вот и я тоже хочу — примерно в том же направлении.— Ну-ну, похвальное рвение. Только консалдинговые услуги — за кафедрой. Договорились?— Хоп! Подписано и заштамповано! Тогда с вас — формальное рекомендательное письмо в район.— Считай — в кармане... предприниматель!Федечка не вышел из института — вылетел, трепеща ангельскими крылышками. Удача, самая настоящая удача!Следующее намеченное мероприятие не относится к задуманному внедрению в вотчину Мамыкина. И все же, оно необходимо. Ибо Федечка расставался не только со столицей — со всеми бывшими привязанностями и влюбленностями. Рвал с кровью.Любовь? Никаких Ромео, никаких Джульет! Каждому времени — свои песни. Современные люди: сошлись — разошлись. Без дурацких переживаний и обращений в суд... Цивилизованные люди прощаются красиво. Как в сентиментальных книжках, только без слез и охов-вздохов.Лавриков достал из кармана мобильник, набрал знакомый номер.— Привет, Саш. Спешу объявить: никуда не еду. Вернее, еду, но не в ту сторону. Остальное — при встрече. Лады?— Навестить меня нет желания?— Извини, не то настроение.
Они встретились вечером возле выхода из метро. Федечка припарковал машину, щелкнул брелком, гарантировавшим полную безопасность от угона и взлома престижного «рено», наследницы проданного «бегунка», и принялся прогуливаться, безразлично, с ленцой пресытившегося нувориша, оглядывая витрины комков и полунищих прилавков. В комках выставлены на обозрение бутылки, собранные со всех концов света, штампованные часы, изукрашенные коробки. На прилавках — цветы, старые книги, поношенные вещи.Тощища!Сашка, как всегда, опаздывает. Привычка всех женщин — и молодых, и старых. Во первых, для макияжа и выбора наряда требуется немалое время. Во вторых, проверить терпение кавалера и его действительное отношение к ней. Выдержит, не сбежит — есть надежда на развитие начатого романа, сбежит — туда ему и дорога, придется искать замену.Федечка не сбежал. Запланированные переговоры по поводу разбега, откладывать нельзя — его ожидает Окимовск с желанным заводом и не менее желанная сестра Кирилла.Наконец, девушка выпорхнула разноцветной бабочкой, не разглядывая толпу, сразу направилась к ожидающему ее парню.— Приветик! Куда пригласишь, кавалер? Заранее говорю: ни ресторанов, ни танцулек. Устала и от того, и от другого.Ответ заранее подготовлен. Многомесячное общение с изящной студенточкой позволило изучить ее вкусы и пристрастия. Дискотек на дух не выносит, рестораны и забегаловки презирает, об»ятия и жаркие поцелуи под луной считает приземленными. Зачем, если значительно приятней заниматься любовью в комфортабельной комнате с притушенным светом и мурлыкающей музыкой из приемника?— А если — в аквапарк? Поплаваем в теплой водичке, порезвимся.— Вот это что-то новенькое! — заинтересовалась Сашка. — А он не закрыт?— Откроем, — уверенно заявил Федечка — У меня в бумажнике лежит ключ от всего города. Этакий всеядный «Сезам».— Если так — поехали.Не прошло и часа, как они оказались возле под"езда аквапарка. Наружная иллюминация погашена, но двери не заперты и в фойе еще горит свет.— Так я и думала — облом!— Погоди горевать. Поглядим, как сработает мой «сезам».Дежурный — парень в джинсах и с засаленной косицей, перехваченной аптекарской резинкой, загородил дорогу.— Все, детишки-старикашки, лавочка закрыта. Дядечка утомился. Завтра — милости просим...Федечка с таинствнным видом подошел к стражу водного заведения вплотную. Носом к носу.— Мистер, а если еще одно включение? Только для ViR-персон?— Ты что ли персона, рыжий?— Рыжий-красный, значит опасный. Показать удостоверение? Будь готов — всегда готов!При виде приятной «зелени» парень расплылся в улыбке, глаза замаслились.— Ага! Вижу — настоящие VIR-персоны. Без обмана. Сейчас включу.— Водное удовольствие только для двоих, бабушкам и детишкам вход строго воспрещен. Сговорились?Вторая стобаксовая бумажка отправлена вслед за первой.— Будь сделано, — еще больше подобрел парень. — Где желаете порезвиться?— Как это где? Конечно, в море-океане.Заиграли, заморгали разноцветные светляки. Заревели трубы, загрохали барабаны, завизжали флейты.— Эй, Бах-Бетховен! — не выдержав, закричал Федечка. — Сбавь обороты! YIR-персоны глохнут!Стоящий за пультом оператор понимающе кивнул, нажал на кнопки, покрутил верньеры. Громоподобная какафония сменилась ласкающей душу мелодией.Под сводом огромного зала разместились водопады и омуты, водовороты и тихие заводи. На водной глади призывно покачиваются лодки и плотики, спасательные круги и большие шары, надутые гуси-лебеди в увеличенном масштабе. Все удовольствия для любого возраста и темперамента: и холериков и сангвиников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23