Сон получился, конечно, слабо организованный, контролируешь развитие сюжета ты очень неуверенно, но это дело наживное. Ну зачем вместо того, чтобы смоделировать, допустим, обстановку домашней встречи, интима и прочего, ты устроил им свидание в помещении стройуправления? Тем не менее вышло довольно удачно. Вывели Сутолокину на уровень минус тридцать пять, совсем неплохо. К тому же прослеживается явный интерес к Котову. Это, пожалуй, первый успех за сутки.
— Котова будем обрабатывать так же?
— Никак нет. У него очень прочная нервная система, надо его чуть-чуть потрясти в реальном мире. Действуй короткими и выведи его в озеро. Пусть плывет на тот берег.
— Зачем?
— Там мы ему организуем приятную встречу.
Тютюка, очень точно выверяя время и силу импульсов, довольно ловко заставил Владислава плыть через озеро.
— Так! — похвалил Дубыга. — Выводи его вон в ту бухточку. Нормально. Взлетаем, уходим в лес на девяносто метров. Стоп! Котова уложить на траву, пусть загорает и отдыхает.
— Готово! — доложил Тютюка. — Улегся!
— Приготовиться к трансформации! Выходим в материальный мир, линейные размеры по местным стандартам.
Котов лежал на животе в теплой, довольно жесткой траве, обдававшей его запахами перестоялого медосбора. Солнце щедро окатывало ультрафиолетом могучую спину, сушило затылок и плавки. Владислав был горд, что смог без остановки проплыть порядочную дистанцию кролем и даже не особенно запыхаться. Играла по жилам кровь. Великая сила — самоутверждение! Котов стал вспоминать тех из своих сверстников, которые по тем или иным причинам перешли в мир иной, — их набралось уже немало. Потом вспомнились ровесники без меры растолстевшие, обрюзгшие, с сердцебиениями, колитами, язвами, инфарктами, пропитые и прокуренные насквозь.
Некоторым из них сердобольные детишки уже место уступают, как старикам. А он, Котов, — еще орел. Холостой, молодой, богатый, и у него все еще впереди. Именно так его учил специалист по аутотренингу.
Внезапно из прибрежных кустов, окружавших бухточку, в которую заплыл Котов, послышался шорох. Владислав обернулся и постарался тут же отвернуться. В глазах застыло, однако на секунду, увиденное: две ослепительно красивые, загорелые, нагие…
«Перегрелся, что ли?» — подумал он, подавляя искушение еще раз обернуться. Однако там, за спиной, явно были не фантомы. Там кто-то ходил, дышал, разговаривал вполголоса.
— Молодой человек! — Бесстрашный и дьявольски-привлекательный голосок, окликнувший Котова, принадлежал длинноногой блондинке, но пользовался им офицер второго ранга первого уровня Дубыга. Вторая, очаровательная смуглянка, представляла собой внешнюю упаковку стажера Тютюки.
— Молодой челове-ек! — еще раз позвала блондинка. — Если вы сильно смущаетесь, то можете перебраться в другое место, а если нет, то ведите себя естественно. Мы с подругой — натуристки, и нам вы не мешаете. Конечно, если будете приставать, это нам не доставит удовольствия.
— «Приставать» — это в смысле хватать руками? — спросил Владислав, не оборачиваясь. — Нет, не буду. Я только чуть-чуть позагораю и поплыву обратно.
— Приятно встретить интеллигентного человека, который уже подходит к цивилизованному уровню. — Блондинка Дубыга, взяв за руку смуглянку Тютюку, подошла поближе. — Мы тоже чуть-чуть позагораем неподалеку от вас. Надеюсь, мешать мы вам не будем.
Котов перевернулся на спину и, закрыв глаза, подставил солнцу грудь. Красотки легли на траву шагах в пяти от Владислава.
«Ну скромняга! — Дубыга поделился впечатлениями с Тютюкой в телепатическом диапазоне, и Котов услышать их не мог. — Даже и не взглянет на нас…»
«Вы сами задали этот режим, командир, — заметил Тютюка. — Девиц две, а он один. И еще предупредили, чтобы не трогал…»
«Ну, стажер, я с тебя балдею! То, что девушек две, еще ничего не означает. Напротив, у здешних реликтовых это должно повышать активность сексуального комплекса. А то, что предупредили, так это, наоборот, у всех местных вызывает еще большее желание нарушить запрет… Надо его немного постимулировать».
— Как вам сегодня солнышко? — блондинка обратилась к Котову, не поворачивая головы.
— Хорошо, — отозвался Владислав, — послеполуденное солнце, говорят, самое полезное.
— Не слышала, — кокетливо хихикнула блондинка, — мне говорили то же самое про утреннее.
— И правильно говорили, — согласился Котов, стараясь глядеть на кромку воды. — Важно, чтобы лучи не были прямыми: чем больше угол наклона лучей, тем мягче ложится загар и меньше опасности сгореть.
— Вы что, врач?
— Нет, инженер. А вы?
— А мы — фотомодели… — объявил Дубыга. — Может быть, вы представитесь?
— Владислав Игнатьевич.
— Так официально… Ну, тогда я — Татьяна Александровна, а моя подруга — Ирина Алексеевна. Но нам намного проще, когда нас называют Таней и Ирой.
— И я тоже ничего против не имею, если меня зовут Владом или просто Владиком. Вы тоже сюда вплавь?
— Нет, на машине. Вечером уезжаем. А вы из дома отдыха?
— Да.
— Понятно, значит, холостой, как и все отдыхающие, — хохотнула Таня. — Мы тоже независимые женщины.
Котов на это никак не отреагировал и повернулся на бок, спиной к собеседницам.
— Знаете, — продолжал заигрывать Дубыга, — некоторые врачи считают, что загорать в купальнике менее полезно, чем совсем без одежды.
— Почему? — поинтересовался Котов лениво, даже не повернув головы.
— Потому что создается разность температур на прикрытых и неприкрытых местах, мокрая ткань забирает на себя много тепла. Иногда у женщин это даже вызывает заболевание груди.
— Ну, мне это не грозит.
— Еще бы, — вставил Тютюка. — Мужчинам следует опасаться за нижнюю часть: почки, предстательная железа всякая… Попробуйте как-нибудь позагорать без плавок. Кстати, сейчас вам это никто не помешает сделать.
«Куда ты лезешь? — проворчал Дубыга в телепатическом диапазоне. — Не форсируй события! И вообще, пойди-ка прогуляйся по лесу… Это уже приказ!»
«Есть…» — без энтузиазма ответил стажер.
Его смугляночка встала, тряхнула антрацитово-черной сверкающей гривкой и сказала:
— Танечка, я тут поблизости буду… Я ненадолго.
Едва Ира скрылась за деревьями, как Тютюка получил от Дубыги телепатический приказ:
«Еще раз попробуем вариант „Джентльмен“. Сейчас разойдешься на три азимута. Первый — триста метров на север — Ира. Второй и третий, двадцать пять метров от поляны, — два фраера в легком и злом подпитии. Пусть выходят из леса и начинают приставать к Тане».
«А что делать Ире?»
«Двигаться к поляне со средней скоростью десять метров в минуту. Как раз за полчаса все тут уже должно кончиться. Действуй!»
Через несколько секунд из леса донесся треск веток и пьяный хохот.
— Господи, — встревоженно произнесла Таня, — кого там еще несет?
На поляну вышли, точнее, вывалились два красавца в грязных майках и джинсах.
— Опа! — заорал один, стриженый наголо, но совершенно небритый, со спиралями щетины на щеках. — Баба-а!
— Какая кыся! — захлебнулся от восторга другой. — Д-давай познакомимся? А-а, ты уже готова? И р-раздевать не надо…
— Вы с ума сошли! — завизжала Таня.
Владислав приподнялся из травы.
— Мужики, не мешайте загорать. Весь кайф сломали.
— Ка-айф? А ты кто такой? — приблатненно протянул стриженый. — Давно бычки в гляделках не шипели?
— И кишки тебе не щекотали? — Второй вытащил что-то вроде финки.
— Надоело, — с ленцой в голосе процедил Котов. Его движения были медлительны, обманчиво медлительны…
— Дай ему, Лузга, чтобы быстрее валил! — посоветовал тот, что с ножиком. Лузга замахнулся, кулак просвистел по воздуху мимо Котова. Второй парень хотел налететь с другого бока, но получил точный пинок в пах. Он еще не успел разогнуться, как Лузга уже лежал в глубоком нокауте от удара в челюсть. Верный привычке не великодушничать, Владислав рубанул согнувшегося и матерившегося напарника Лузги по шее и уложил его на травку. Ножик-самоделку Котов подобрал и зашвырнул в воду.
Таня стояла и дрожала. Дубыга отлично знал свое дело.
— Какие гады! Мерзость! — бормотала девушка.
— У вас есть во что одеться? — поинтересовался Котов.
— Да…
— Так идите оденьтесь…
Дубыга заставил Таню прижаться к Владиславу и дрожать у него на груди.
— Да не волнуйтесь вы, все нормально, — с досадой поморщился Котов. — Одевайтесь, а я пригляжу, чтобы эти, когда очухаются, пошли в нужную сторону.
С этими словами он отстранил от себя блондинку и вернулся к лежащим на траве типам.
Бритоголовый, медленно выходя из нокаута, тупо вертел головой, второй тоже хлопал глазами. Дубыге они мешали, и ему пришлось дать несколько коротких импульсов…
— Все, все, начальник! — заторопился бритоголовый, привстал и, пятясь, пополз к лесу. Следом за ним, держась за определенное место, похромал и его корешок.
«Тютюка! — приказал по телепатии офицер. — Собирайся в Иру, а эти оболочки уничтожь. И продолжай движение в том же темпе».
— Что-то ваша подруга задерживается, — заметил Котов обеспокоенно, когда незваные гости исчезли за деревьями и там, уже незаметно для Владислава, распались на элементарные частицы, — не наткнулась бы она на этих…
— А пойдемте ей навстречу… — предложила Таня.
— Вы, может, хоть купальник наденете, — посоветовал Котов, — мало ли кто в лесу встретится… Не все же еще находятся на уровне мировой цивилизации.
Пока на телепатическом уровне Дубыга высказывал Тютюке все, что думает, Таня ушла в кусты и через несколько минут вышла оттуда в купальнике, состоявшем из двух настолько узких полосок зеленой ткани, что, как выражаются математики, их размерами можно было вполне пренебречь. В руках был еще один купальник, вероятно Ирин.
— Все остальное в машине, — пояснила блондинка, — я думаю, Ирка пошла туда.
— Знаете, я все-таки немного не понимаю натуризма, — признался Котов. — Загорать — куда ни шло, но гулять по лесу, где полно комаров…
— Тут их нет совсем!
Дубыга приказал своей оболочке взять Владислава под руку, и они двинулись в лес.
— Вы такой отчаянный, — заглядывая в глаза спутнику, польстила Таня, — полезли против двоих, да еще у них нож был… Сейчас редко можно найти мужчину, который так бесстрашно себя ведет.
При этом, управляя походкой блондинки, Дубыга настойчиво заставлял ее мягкое бедро прикасаться к ноге Владислава.
— Скажите, — спросил тот, оценивая эти прикосновения как отнюдь не случайные, — а почему вы поехали только вдвоем с подругой, без мужчин? Ведь встречу, которая произошла на берегу, можно было прогнозировать почти со стопроцентной вероятностью.
— Н-ну… Предположим, что нам не с кем было поехать.
— Не поверю, — улыбнулся Котов. — Две супермодели — и не с кем поехать?
— Во-первых, мы не супер-, а просто фотомодели. Правда, в обывательских кругах считают, что фотомодель — это разновидность путаны. Но вы-то, надеюсь, не обыватель? Конечно, иногда приходится открываться, но не так уж часто. В основном мы позируем одетыми. Реклама трусиков — тут надо показывать пупок и бедра, но если надо рекламировать шубу или пуловер?
— И все же вы не убедите меня, что совершенно одиноки…
— Вы правы, у нас есть друзья. Но вы можете поверить, что сегодня им было некогда или, скажем, мы поссорились с ними?
— Пожалуй, могу. — Владислав ощутил некоторую досаду на самого себя. Не хватало только заигрывать с девчонкой, которой на вид — едва двадцать пять. Он считал, что не вправе поддаваться зову физиологии, которая от легких касаний нежной кожи явно начинала о себе напоминать. Это тут же было зарегистрировано Дубыгой.
«Тютюка! — позвал он по телепатии. — Выходи по пеленгу на нас, но не раньше чем через десять минут…»
— А вы женаты, Владик? — спросила Таня.
— Женат, — соврал Владислав, ощущая, что дыхание у него сбивается.
Таня поглядела на него снизу вверх, очаровывающая голубизна ее взгляда хлынула в душу Котова, он мягко положил ладонь на талию спутницы.
— Вы совращаете только женатых? — спросил он голосом, который стал низким и хриплым.
Таня затрепетала и отвела глаза…
— Я вас боюсь… — пролепетала она. — Немножечко…
— Я тоже боюсь вас, — прогудел Котов, — по-моему, в вас есть что-то бесовское, не правда ли?
Дубыга внутренне содрогнулся, но волевым усилием направил Танину руку. Непроизвольно она легла на бок Владислава, и они пошли дальше в обнимку.
— Какой здесь страшный лес, — заметил Котов, пытаясь как-то отвлечь себя от мыслей, за которыми могли последовать весьма активные действия. Они шли под разлапистыми ветвями огромных елей, замшелые стволы некогда рухнувших от старости деревьев преграждали путь, а небо между верхушками казалось таким далеким, будто принадлежало другому миру.
— Да, — согласилась Таня, — лес жуткий… Но с вами не страшно, вы — мой рыцарь… Жаль только, что вы женаты.
— Почему жаль?
— Потому что мне хочется быть с вами…
«Да что я, в самом деле? — разозлился на себя Котов. — Импотент, что ли?» Он крепко обнял свою нежную спутницу и прильнул к влажным, полуоткрытым губам…
«Тютюка! Срочно сюда! — рявкнул по телепатическому каналу Дубыга».
И в тот момент, когда Таня, опьяненная и расслабленная поцелуем Котова, могла вот-вот повалиться на мягкий, словно ворсистый персидский ковер, мох, послышался осторожный кашель…
— Это я, Ира, не помешаю?
— Ой, — спохватилась Таня, отталкивая Владислава, — я совсем забыла…
— Ты мой купальник взяла? — Выдернув из сжатого кулака своей красной от смущения подруги скомканный купальник, Ира приказала:
— Владислав, не смотрите…
Тому было не до нее, он отвернулся сразу от обеих, ибо физиология вполне здорового мужчины — вещь очень заметная…
— Извините меня, — пробормотал он, — жара…
— Мы дойдем сами, не провожайте нас, — прощебетала Таня.
Их шаги быстро потерялись в лесных шорохах, а Котов, раздосадованный и злой, рванул обратно на берег. Едва дойдя до бухточки, он бросился в озеро, погрузил лицо в воду и, мощно загребая руками, поплыл назад, на пляж. Плыл он быстро, не чуя усталости. В душе у него было столько стыда, столько ощущения собственного ничтожества…
Выбираясь на песок, Котов ругал себя уже меньше, и стыда у него тоже поубавилось, а вот досады было в избытке: «Хоть бы телефон спросил, идиот!» Ему было невдомек, что ни Тани, ни Иры уже больше нет в природе. Они исчезли, едва Дубыга и Тютюка скрылись за деревьями. «Тарелка» — пылинка мигом догнала Котова и одновременно с ним оказалась на пляже.
— Командир, — спросил Тютюка, — зачем же мы на этот раз ему помешали?
— Ну как ты не поймешь, Таня — искусственное образование, временная биоконструкция. Грех, который мог совершить с ней Котов, в зачет идти не может. Сущности-то у блондинки нет, точнее, сущность была моя. Это полная аналогия с твоей атакой на Сутолокину. Разница только в том, что ты работал в Астрале. Задача тут ставилась иная. Котов должен так разозлиться, что ему для самоутверждения обязательно нужно будет кого-то… хм… Ну, ты понимаешь. И Сутолокина под нашим чутким руководством станет таким объектом! Ну а потом мы их так закружим, что они на все семьдесят пять наминусят… А сейчас надо передохнуть, много энергии потратили на всей этой чертовщине! Отбой!
ВЕЧЕР
На закате нажарившиеся отдыхающие возвращались с пляжа. Сутолокина за прошедшие несколько часов из номера не выходила. Она кое-как справилась и с давлением, и с сердцебиением, но на пляж идти побоялась. В прохладном номере, с книжкой в руках, ей казалось безопаснее. Однако, сколько бы Александра Кузьминична ни пыталась занять свой ум похождениями детективных героев, ей постоянно виделись картинки пережитого во сне. Было в этом сне что-то опасное, какой-то потаенный страх, хотя при здравом рассуждении Сутолокина ничего страшного не находила. Александра Кузьминична считала, что все это от усталости, которая накопилась в организме и при переходе к новой обстановке дала о себе знать.
Замуж Сутолокина — Сашенька Иванова — вышла очень рано и очень давно. По крайней мере, ей так казалось. Еще в детстве она познакомилась с тогда еще очень молодым Эдуардом Сергеевичем Сутолокиным, своим будущим мужем. Он писал кандидатскую диссертацию под руководством отца Александры Кузьминичны, и профессор Иванов после долгих разговоров о научных делах приглашал Эдика пить чай. Саше было двенадцать, а Эдику — двадцать четыре. За столом Сутолокин был чудесным собеседником, прекрасно знал все новинки литературы, а тогда, в пятидесятых-шестидесятых, то и дело выходило что-нибудь такое, от чего вся интеллигенция приходила в состояние полного шока или прогрессирующего обалдения. Хотя специальностью Сутолокина были вопросы нормирования труда в строительстве, он мог наизусть прочитать что-нибудь из полузапретной Ахматовой или ужасно популярной Ахмадулиной, не путал Евтушенко с Есениным, а Вознесенского с Рождественским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Котова будем обрабатывать так же?
— Никак нет. У него очень прочная нервная система, надо его чуть-чуть потрясти в реальном мире. Действуй короткими и выведи его в озеро. Пусть плывет на тот берег.
— Зачем?
— Там мы ему организуем приятную встречу.
Тютюка, очень точно выверяя время и силу импульсов, довольно ловко заставил Владислава плыть через озеро.
— Так! — похвалил Дубыга. — Выводи его вон в ту бухточку. Нормально. Взлетаем, уходим в лес на девяносто метров. Стоп! Котова уложить на траву, пусть загорает и отдыхает.
— Готово! — доложил Тютюка. — Улегся!
— Приготовиться к трансформации! Выходим в материальный мир, линейные размеры по местным стандартам.
Котов лежал на животе в теплой, довольно жесткой траве, обдававшей его запахами перестоялого медосбора. Солнце щедро окатывало ультрафиолетом могучую спину, сушило затылок и плавки. Владислав был горд, что смог без остановки проплыть порядочную дистанцию кролем и даже не особенно запыхаться. Играла по жилам кровь. Великая сила — самоутверждение! Котов стал вспоминать тех из своих сверстников, которые по тем или иным причинам перешли в мир иной, — их набралось уже немало. Потом вспомнились ровесники без меры растолстевшие, обрюзгшие, с сердцебиениями, колитами, язвами, инфарктами, пропитые и прокуренные насквозь.
Некоторым из них сердобольные детишки уже место уступают, как старикам. А он, Котов, — еще орел. Холостой, молодой, богатый, и у него все еще впереди. Именно так его учил специалист по аутотренингу.
Внезапно из прибрежных кустов, окружавших бухточку, в которую заплыл Котов, послышался шорох. Владислав обернулся и постарался тут же отвернуться. В глазах застыло, однако на секунду, увиденное: две ослепительно красивые, загорелые, нагие…
«Перегрелся, что ли?» — подумал он, подавляя искушение еще раз обернуться. Однако там, за спиной, явно были не фантомы. Там кто-то ходил, дышал, разговаривал вполголоса.
— Молодой человек! — Бесстрашный и дьявольски-привлекательный голосок, окликнувший Котова, принадлежал длинноногой блондинке, но пользовался им офицер второго ранга первого уровня Дубыга. Вторая, очаровательная смуглянка, представляла собой внешнюю упаковку стажера Тютюки.
— Молодой челове-ек! — еще раз позвала блондинка. — Если вы сильно смущаетесь, то можете перебраться в другое место, а если нет, то ведите себя естественно. Мы с подругой — натуристки, и нам вы не мешаете. Конечно, если будете приставать, это нам не доставит удовольствия.
— «Приставать» — это в смысле хватать руками? — спросил Владислав, не оборачиваясь. — Нет, не буду. Я только чуть-чуть позагораю и поплыву обратно.
— Приятно встретить интеллигентного человека, который уже подходит к цивилизованному уровню. — Блондинка Дубыга, взяв за руку смуглянку Тютюку, подошла поближе. — Мы тоже чуть-чуть позагораем неподалеку от вас. Надеюсь, мешать мы вам не будем.
Котов перевернулся на спину и, закрыв глаза, подставил солнцу грудь. Красотки легли на траву шагах в пяти от Владислава.
«Ну скромняга! — Дубыга поделился впечатлениями с Тютюкой в телепатическом диапазоне, и Котов услышать их не мог. — Даже и не взглянет на нас…»
«Вы сами задали этот режим, командир, — заметил Тютюка. — Девиц две, а он один. И еще предупредили, чтобы не трогал…»
«Ну, стажер, я с тебя балдею! То, что девушек две, еще ничего не означает. Напротив, у здешних реликтовых это должно повышать активность сексуального комплекса. А то, что предупредили, так это, наоборот, у всех местных вызывает еще большее желание нарушить запрет… Надо его немного постимулировать».
— Как вам сегодня солнышко? — блондинка обратилась к Котову, не поворачивая головы.
— Хорошо, — отозвался Владислав, — послеполуденное солнце, говорят, самое полезное.
— Не слышала, — кокетливо хихикнула блондинка, — мне говорили то же самое про утреннее.
— И правильно говорили, — согласился Котов, стараясь глядеть на кромку воды. — Важно, чтобы лучи не были прямыми: чем больше угол наклона лучей, тем мягче ложится загар и меньше опасности сгореть.
— Вы что, врач?
— Нет, инженер. А вы?
— А мы — фотомодели… — объявил Дубыга. — Может быть, вы представитесь?
— Владислав Игнатьевич.
— Так официально… Ну, тогда я — Татьяна Александровна, а моя подруга — Ирина Алексеевна. Но нам намного проще, когда нас называют Таней и Ирой.
— И я тоже ничего против не имею, если меня зовут Владом или просто Владиком. Вы тоже сюда вплавь?
— Нет, на машине. Вечером уезжаем. А вы из дома отдыха?
— Да.
— Понятно, значит, холостой, как и все отдыхающие, — хохотнула Таня. — Мы тоже независимые женщины.
Котов на это никак не отреагировал и повернулся на бок, спиной к собеседницам.
— Знаете, — продолжал заигрывать Дубыга, — некоторые врачи считают, что загорать в купальнике менее полезно, чем совсем без одежды.
— Почему? — поинтересовался Котов лениво, даже не повернув головы.
— Потому что создается разность температур на прикрытых и неприкрытых местах, мокрая ткань забирает на себя много тепла. Иногда у женщин это даже вызывает заболевание груди.
— Ну, мне это не грозит.
— Еще бы, — вставил Тютюка. — Мужчинам следует опасаться за нижнюю часть: почки, предстательная железа всякая… Попробуйте как-нибудь позагорать без плавок. Кстати, сейчас вам это никто не помешает сделать.
«Куда ты лезешь? — проворчал Дубыга в телепатическом диапазоне. — Не форсируй события! И вообще, пойди-ка прогуляйся по лесу… Это уже приказ!»
«Есть…» — без энтузиазма ответил стажер.
Его смугляночка встала, тряхнула антрацитово-черной сверкающей гривкой и сказала:
— Танечка, я тут поблизости буду… Я ненадолго.
Едва Ира скрылась за деревьями, как Тютюка получил от Дубыги телепатический приказ:
«Еще раз попробуем вариант „Джентльмен“. Сейчас разойдешься на три азимута. Первый — триста метров на север — Ира. Второй и третий, двадцать пять метров от поляны, — два фраера в легком и злом подпитии. Пусть выходят из леса и начинают приставать к Тане».
«А что делать Ире?»
«Двигаться к поляне со средней скоростью десять метров в минуту. Как раз за полчаса все тут уже должно кончиться. Действуй!»
Через несколько секунд из леса донесся треск веток и пьяный хохот.
— Господи, — встревоженно произнесла Таня, — кого там еще несет?
На поляну вышли, точнее, вывалились два красавца в грязных майках и джинсах.
— Опа! — заорал один, стриженый наголо, но совершенно небритый, со спиралями щетины на щеках. — Баба-а!
— Какая кыся! — захлебнулся от восторга другой. — Д-давай познакомимся? А-а, ты уже готова? И р-раздевать не надо…
— Вы с ума сошли! — завизжала Таня.
Владислав приподнялся из травы.
— Мужики, не мешайте загорать. Весь кайф сломали.
— Ка-айф? А ты кто такой? — приблатненно протянул стриженый. — Давно бычки в гляделках не шипели?
— И кишки тебе не щекотали? — Второй вытащил что-то вроде финки.
— Надоело, — с ленцой в голосе процедил Котов. Его движения были медлительны, обманчиво медлительны…
— Дай ему, Лузга, чтобы быстрее валил! — посоветовал тот, что с ножиком. Лузга замахнулся, кулак просвистел по воздуху мимо Котова. Второй парень хотел налететь с другого бока, но получил точный пинок в пах. Он еще не успел разогнуться, как Лузга уже лежал в глубоком нокауте от удара в челюсть. Верный привычке не великодушничать, Владислав рубанул согнувшегося и матерившегося напарника Лузги по шее и уложил его на травку. Ножик-самоделку Котов подобрал и зашвырнул в воду.
Таня стояла и дрожала. Дубыга отлично знал свое дело.
— Какие гады! Мерзость! — бормотала девушка.
— У вас есть во что одеться? — поинтересовался Котов.
— Да…
— Так идите оденьтесь…
Дубыга заставил Таню прижаться к Владиславу и дрожать у него на груди.
— Да не волнуйтесь вы, все нормально, — с досадой поморщился Котов. — Одевайтесь, а я пригляжу, чтобы эти, когда очухаются, пошли в нужную сторону.
С этими словами он отстранил от себя блондинку и вернулся к лежащим на траве типам.
Бритоголовый, медленно выходя из нокаута, тупо вертел головой, второй тоже хлопал глазами. Дубыге они мешали, и ему пришлось дать несколько коротких импульсов…
— Все, все, начальник! — заторопился бритоголовый, привстал и, пятясь, пополз к лесу. Следом за ним, держась за определенное место, похромал и его корешок.
«Тютюка! — приказал по телепатии офицер. — Собирайся в Иру, а эти оболочки уничтожь. И продолжай движение в том же темпе».
— Что-то ваша подруга задерживается, — заметил Котов обеспокоенно, когда незваные гости исчезли за деревьями и там, уже незаметно для Владислава, распались на элементарные частицы, — не наткнулась бы она на этих…
— А пойдемте ей навстречу… — предложила Таня.
— Вы, может, хоть купальник наденете, — посоветовал Котов, — мало ли кто в лесу встретится… Не все же еще находятся на уровне мировой цивилизации.
Пока на телепатическом уровне Дубыга высказывал Тютюке все, что думает, Таня ушла в кусты и через несколько минут вышла оттуда в купальнике, состоявшем из двух настолько узких полосок зеленой ткани, что, как выражаются математики, их размерами можно было вполне пренебречь. В руках был еще один купальник, вероятно Ирин.
— Все остальное в машине, — пояснила блондинка, — я думаю, Ирка пошла туда.
— Знаете, я все-таки немного не понимаю натуризма, — признался Котов. — Загорать — куда ни шло, но гулять по лесу, где полно комаров…
— Тут их нет совсем!
Дубыга приказал своей оболочке взять Владислава под руку, и они двинулись в лес.
— Вы такой отчаянный, — заглядывая в глаза спутнику, польстила Таня, — полезли против двоих, да еще у них нож был… Сейчас редко можно найти мужчину, который так бесстрашно себя ведет.
При этом, управляя походкой блондинки, Дубыга настойчиво заставлял ее мягкое бедро прикасаться к ноге Владислава.
— Скажите, — спросил тот, оценивая эти прикосновения как отнюдь не случайные, — а почему вы поехали только вдвоем с подругой, без мужчин? Ведь встречу, которая произошла на берегу, можно было прогнозировать почти со стопроцентной вероятностью.
— Н-ну… Предположим, что нам не с кем было поехать.
— Не поверю, — улыбнулся Котов. — Две супермодели — и не с кем поехать?
— Во-первых, мы не супер-, а просто фотомодели. Правда, в обывательских кругах считают, что фотомодель — это разновидность путаны. Но вы-то, надеюсь, не обыватель? Конечно, иногда приходится открываться, но не так уж часто. В основном мы позируем одетыми. Реклама трусиков — тут надо показывать пупок и бедра, но если надо рекламировать шубу или пуловер?
— И все же вы не убедите меня, что совершенно одиноки…
— Вы правы, у нас есть друзья. Но вы можете поверить, что сегодня им было некогда или, скажем, мы поссорились с ними?
— Пожалуй, могу. — Владислав ощутил некоторую досаду на самого себя. Не хватало только заигрывать с девчонкой, которой на вид — едва двадцать пять. Он считал, что не вправе поддаваться зову физиологии, которая от легких касаний нежной кожи явно начинала о себе напоминать. Это тут же было зарегистрировано Дубыгой.
«Тютюка! — позвал он по телепатии. — Выходи по пеленгу на нас, но не раньше чем через десять минут…»
— А вы женаты, Владик? — спросила Таня.
— Женат, — соврал Владислав, ощущая, что дыхание у него сбивается.
Таня поглядела на него снизу вверх, очаровывающая голубизна ее взгляда хлынула в душу Котова, он мягко положил ладонь на талию спутницы.
— Вы совращаете только женатых? — спросил он голосом, который стал низким и хриплым.
Таня затрепетала и отвела глаза…
— Я вас боюсь… — пролепетала она. — Немножечко…
— Я тоже боюсь вас, — прогудел Котов, — по-моему, в вас есть что-то бесовское, не правда ли?
Дубыга внутренне содрогнулся, но волевым усилием направил Танину руку. Непроизвольно она легла на бок Владислава, и они пошли дальше в обнимку.
— Какой здесь страшный лес, — заметил Котов, пытаясь как-то отвлечь себя от мыслей, за которыми могли последовать весьма активные действия. Они шли под разлапистыми ветвями огромных елей, замшелые стволы некогда рухнувших от старости деревьев преграждали путь, а небо между верхушками казалось таким далеким, будто принадлежало другому миру.
— Да, — согласилась Таня, — лес жуткий… Но с вами не страшно, вы — мой рыцарь… Жаль только, что вы женаты.
— Почему жаль?
— Потому что мне хочется быть с вами…
«Да что я, в самом деле? — разозлился на себя Котов. — Импотент, что ли?» Он крепко обнял свою нежную спутницу и прильнул к влажным, полуоткрытым губам…
«Тютюка! Срочно сюда! — рявкнул по телепатическому каналу Дубыга».
И в тот момент, когда Таня, опьяненная и расслабленная поцелуем Котова, могла вот-вот повалиться на мягкий, словно ворсистый персидский ковер, мох, послышался осторожный кашель…
— Это я, Ира, не помешаю?
— Ой, — спохватилась Таня, отталкивая Владислава, — я совсем забыла…
— Ты мой купальник взяла? — Выдернув из сжатого кулака своей красной от смущения подруги скомканный купальник, Ира приказала:
— Владислав, не смотрите…
Тому было не до нее, он отвернулся сразу от обеих, ибо физиология вполне здорового мужчины — вещь очень заметная…
— Извините меня, — пробормотал он, — жара…
— Мы дойдем сами, не провожайте нас, — прощебетала Таня.
Их шаги быстро потерялись в лесных шорохах, а Котов, раздосадованный и злой, рванул обратно на берег. Едва дойдя до бухточки, он бросился в озеро, погрузил лицо в воду и, мощно загребая руками, поплыл назад, на пляж. Плыл он быстро, не чуя усталости. В душе у него было столько стыда, столько ощущения собственного ничтожества…
Выбираясь на песок, Котов ругал себя уже меньше, и стыда у него тоже поубавилось, а вот досады было в избытке: «Хоть бы телефон спросил, идиот!» Ему было невдомек, что ни Тани, ни Иры уже больше нет в природе. Они исчезли, едва Дубыга и Тютюка скрылись за деревьями. «Тарелка» — пылинка мигом догнала Котова и одновременно с ним оказалась на пляже.
— Командир, — спросил Тютюка, — зачем же мы на этот раз ему помешали?
— Ну как ты не поймешь, Таня — искусственное образование, временная биоконструкция. Грех, который мог совершить с ней Котов, в зачет идти не может. Сущности-то у блондинки нет, точнее, сущность была моя. Это полная аналогия с твоей атакой на Сутолокину. Разница только в том, что ты работал в Астрале. Задача тут ставилась иная. Котов должен так разозлиться, что ему для самоутверждения обязательно нужно будет кого-то… хм… Ну, ты понимаешь. И Сутолокина под нашим чутким руководством станет таким объектом! Ну а потом мы их так закружим, что они на все семьдесят пять наминусят… А сейчас надо передохнуть, много энергии потратили на всей этой чертовщине! Отбой!
ВЕЧЕР
На закате нажарившиеся отдыхающие возвращались с пляжа. Сутолокина за прошедшие несколько часов из номера не выходила. Она кое-как справилась и с давлением, и с сердцебиением, но на пляж идти побоялась. В прохладном номере, с книжкой в руках, ей казалось безопаснее. Однако, сколько бы Александра Кузьминична ни пыталась занять свой ум похождениями детективных героев, ей постоянно виделись картинки пережитого во сне. Было в этом сне что-то опасное, какой-то потаенный страх, хотя при здравом рассуждении Сутолокина ничего страшного не находила. Александра Кузьминична считала, что все это от усталости, которая накопилась в организме и при переходе к новой обстановке дала о себе знать.
Замуж Сутолокина — Сашенька Иванова — вышла очень рано и очень давно. По крайней мере, ей так казалось. Еще в детстве она познакомилась с тогда еще очень молодым Эдуардом Сергеевичем Сутолокиным, своим будущим мужем. Он писал кандидатскую диссертацию под руководством отца Александры Кузьминичны, и профессор Иванов после долгих разговоров о научных делах приглашал Эдика пить чай. Саше было двенадцать, а Эдику — двадцать четыре. За столом Сутолокин был чудесным собеседником, прекрасно знал все новинки литературы, а тогда, в пятидесятых-шестидесятых, то и дело выходило что-нибудь такое, от чего вся интеллигенция приходила в состояние полного шока или прогрессирующего обалдения. Хотя специальностью Сутолокина были вопросы нормирования труда в строительстве, он мог наизусть прочитать что-нибудь из полузапретной Ахматовой или ужасно популярной Ахмадулиной, не путал Евтушенко с Есениным, а Вознесенского с Рождественским.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33