Ассистент режиссера ударил в медный таз. – Приготовились. Андрей припал к аппарату. – Съемка, – рявкнул Винклер. Андрей закрутил ручку камеры.
Трещала камера, гудели лампы прожекторов, кричал Винклер, носились по павильону плотники, меняя декорации. Наконец наступил перерыв.
– На сегодня все, – сказал Винклер. – Опять этот сукин сын Худолеев не явился. – Они в запое, – пояснил ассистент.
– Вычтем из договора за неявку, – сказал появившийся хозяин. – Рублем его вылечим, рублем. Андрей Васильевич, – обратился он к Дранкову. – Ко мне вчера из Скобелевского комитета приходили, просят сделать фильму о посещении государем войск. Уж будьте ласковы, смонтируйте. – Сколько? – Не обижу. – Это не разговор.
– Договор готов, зайдите нынче в пятом часу в «Око», там и подпишете. – Хорошо.
К Дранкову подошла Вылетаева, соблазнительная и порочная. – Андрюша, дай папиросу, мои в гримерной. – Изволь, Наташа, только у меня крепкие. – Ничего.
Они закурили, и Дранков понял, что актриса хочет ему что-то сказать. – Ты насчет крупных планов, Наташа? – Нет, Андрюша, у меня к тебе дело. – На сорок тысяч? – засмеялся Дранков.
– Может, и больше, – таинственно усмехнулась Вылетаева, – ты проводи меня.
Наташа жила рядом в доме, который все москвичи называли по имени построившего его инженера Ни-рензее. Наташа сама отперла дверь. – Я горничную отпустила. Проходи.
Дранков был у нее впервые. Гостиная с большим вкусом обставлена дорогой мебелью из карельской березы. На полу огромный белый пушистый ковер, на стенах фотографии известных актеров, актрис, писателей и художников с теплыми надписями. Под потолком люстра работы Грачева, вазы Фаберже, серебряный телефонный аппарат – все говорило о том, что покровитель Наташи Вылетаевой человек щедрый. – Нравится? – спросила актриса. – Очень, – искренне ответил Андрей. – Что же ты у меня не бывал? – Так не звала же. – Звала, звала, только ты не понял. Подожди. Наташа ушла, а Дранков закурил, обдумывая, с чего начать с ней разговор о Дергаусове. Он прикидывал и так, и эдак, но ничего не складывалось. За его спиной скрипнула дверь, и вошла Наталья. Андрей обернулся.
На ней был тонкий прозрачный пеньюар. Наталья на минуту остановилась, словно в кадре, фиксируя движения. Потом шагнула к Андрею и поцеловала его в губы. – Ну… Чего же ты… я хочу…
Она отдалась ему прямо на ковре. И они долго любили друг друга.
Только через час Дранков, утомленный, но чувствующий звенящую легкость, сел и потянулся за папиросами. – Ты ведьма, Наташка. Истинный Бог. – Тебе было плохо? – Прекрасно. – Хочешь еще?
– Хочу, но через полчаса меня ждет Липкин в «Око». – Иди. – Неужели ты только за этим позвала меня?
– И за этим тоже. Я давно хочу тебя, Андрюша. И не только как… – Что как?
– Ну, кошка, что ли. Я хочу, чтобы мы были вместе. Не перебивай. Я много о тебе знаю. Знаю, что ты копишь деньги на свое ателье.
– Милая, я слишком люблю жить, чтобы накопить капитал. – У меня есть кое-что, что поможет нам. – Нам?
– Да, Андрюша. Мы получим деньги и будем вместе. Ты будешь снимать ленты и уже не Верка Холодная, не Олька Орг, а я стану героиней. – Ты хочешь, чтобы мы…
– Да. Чтобы обвенчались в церкви, чтобы все эти потные грязные мужики не могли даже близко подойти к жене Дранкова. – Неужели у тебя столько денег? – Пока нет, но будут. И не у меня, а у нас. – Я должен ограбить «Лионский кредит»?
– Нет. – Наташа встала и пошла в другую комнату. Даже в неярком осеннем свете тело ее было прекрасным и волнующим.
Дранков надел белье, носки, брюки. Наконец она вышла. Халат сделал ее почему-то чужой. – Ты лучше ходи голая, – усмехнулся Андрей. – У нас теперь будет время. Смотри. Наталья положила на стол несколько бумажек. – Что это?
– Здесь подлинники актов, накладных и еще каких-то бумаг. Их всего пять. Ради них Дергаусов убил человека. – А для чего он поджег склады?
– Он сделал новые документы о том, что шинели и еще что-то были нормального качества. – Как они попали к тебе?
– Есть мальчик, милый и честный, и он очень любит меня, верит мне, поэтому передал их мне в ресторане. А потом я узнала, что Дергаусов все свалил на него.
– Я все понял. Я пойду к Дергаусову. Сколько просить? – Пятьсот тысяч. – У него есть такие деньги?
– Это для него, конечно, сумма внушительная, но не очень крупная.
Дранков взял документы, вынул бумажник и спрятал.
– Андрюша, он сегодня в девять гуляет в «Мавритании». Только будь осторожен. – В этом кабаке мне нечего бояться. – Тогда пусть он рассчитывается с тобой там. – Скажи, Наталья, почему ты это делаешь? – уже от дверей спросил Дранков. – Этот делец прекрасно тебя содержит. – Ты, наверное, не поймешь, но я его ненавижу. – Есть за что? – Когда-нибудь я расскажу тебе.
Дранков вышел из квартиры и, пока спускался по лестнице, все время думал об этой странной ситуации. Конечно, он мужик вполне ничего и у него было множество амурных историй с актрисами, но одно дело милая Оля Орг, совсем другое такие тигрицы, как Вылетаева или Ларина. Но документы были у него и стоили они, видимо, немало. Конечно, Дергаусов человек сильный, да и они с Семеном не промах.
Венчание с Вылетаевой никак не входило в его планы. А впрочем, кто знает. После сегодняшнего.
В дверях он столкнулся с двумя хорошо одетыми господами, на улице стоял полицейский офицер, который что-то втолковывал околоточному с распухшим от побоев лицом.
До встречи с Липкиным оставалось еще несколько минут, и Андрей не торопясь пошел в кафе.
У входа в дом хорошо одетый господин любезно уступил дорогу Бахтину и Косоверьеву.
Они вошли в гулкий подъезд, и швейцар услужливо вызвал лифт.
Нынешним утром Женя Кузьмин рассказал Бахтину о своем визите в «Мавританию». Таким образом, мадам Вылетаева стала не просто содержанкой Дергаусова, а активным участником этого поганого дела.
Вполне возможно, что именно она передала отравленную пищу Серегину. Актриса. Что стоило ей сыграть и такую роль?
Они поднялись на четвертый этаж и позвонили в номер сорок восьмой.
– Это ты, Андрюша? – Послышалось за дверью. – Ты что-то забыл?
Дверь распахнулась, на пороге стояла красивая женщина с очень знакомым лицом. – Вы ко мне?
– Вы госпожа Вылетаева? – Бахтин приподнял котелок. – Я. А вы…
– Не утруждайтесь. Я помощник начальника Московской сыскной полиции коллежский советник Бахтин, а это чиновник для поручений коллежский асессор Косоверьев.
Бахтин достал удостоверение и протянул его актрисе. Та раскрыла черную кожаную книжку, быстро прочла и сказала растерянно: – Прошу, господа. – Минутку.
Послышались тяжелые шаги, и в комнату вошли Гейде и околоточный. – Она? – спросил Бахтин. – Никак нет, – рявкнул околоточный. – Свободен.
Околоточный вышел, а полицейский офицер остался.
– Мадам Вылетаева, мне доподлинно известно, что позавчера вы кутили в ресторане в компании с Серегиным. – Да, я была с ним.
– Мадам, вам известно, что по чьей-то злой вине его отравили.
– Нет, – крикнула Вылетаева, – этого не может быть.
– Мадам, я полицейский и обрисовываю вам подлинную ситуацию.
Актриса опустилась в кресло. Испуг и растерянность, похоже, были вполне искренними, а впрочем, кто их разберет, этих актрис. Бахтин решил действовать напористо и быстро.
– Почему вы сорвали с шеи Серегина свой медальон? – Я не срывала, поверьте.
– Верю. Где бумаги, которые он вам передал? Не отпирайтесь, покойный вел дневник, и я могу предъявить вам эту запись, – радостно соврал Бахтин. – Их у меня нет. – Где они? – Я передала их Андрею Дранкову. – Кто это? – Наш оператор. – Зачем? – Я хотела отомстить Дергаусову. – Где он? – Здесь рядом в кафе «Око». – Как я его узнаю?
– Красивый, английские усики, как у вас, светлое пальто, светлый пиджачный костюм. Высокий. – Мы могли его встретить у входа в ваш дом? – Наверное.
– Ротмистр и ты, Иван Ксаверьевич, одним духом в «Око», а я поговорю с мадам подробнее.
Мишка Чиновник, весьма известный карманный вор, получил свою кличку за то, что щипал обязательно в разнообразной чиновничьей форме. Особенно любил он ходить в сюртуке и шинели (по сезону) акцизного управления.
День сегодня выдался неудачный, и он впервые заглянул в кафе «Око», ему говорили, что там собираются весьма жирные караси.
Народу в кафе было много, людишки все денежные, одетые, как надо, и цепочки золотые от часов по жилеткам шли.
Мишка Чиновник сел за столик недалеко от дверей, так, чтоб можно было следить за входящими посетителями, и спросил чаю и пирожных.
Крепкого во время работы он не пил, алкоголь мешал точности. А работал Чиновник ювелирно.
Он рассчитался сразу. Попивал чай, поглядывая на дверь.
В кафе не обязательно было раздеваться, те, кто заходили посидеть подольше, сдавали пальто в гардероб, но многие забегали на минутку: перекинуться парой фраз, передать что-нибудь, выпить на ходу.
Мишка ел эклер, попивая чай, и следил за дверью. Ему не везло, один за другим заходили люди в пальто. Конечно, в переполненном трамвае можно было попробовать, но здесь.
Внезапно он увидел высокого человека, снимающего светлое пальто.
Мишка встал и медленно пошел к выходу, наметанным глазом он определил пухлый бумажник в правом кармане.
А карась, словно сам решил облегчить работу Чиновнику, он пригладил волосы у зеркала и расстегнул пиджак.
Они на секунду столкнулись у ступенек, ведущих в кафе. Бумажник был у Мишки.
– Извините, – сказал Дранков какому-то чиновнику, с которым столкнулся у двери, и оглядел зал. Из-за углового столика ему махал рукой Липкин.
– С вами приятно иметь дело, – улыбнулся он, – вы, Андрей Васильевич, точны. – Стараюсь.
– Садитесь, батенька, сейчас кофеек спроворим, а в чайнике коньячишко недурственный. Дранков налил в чашку коньяку, выпил, закурил. – Семен Лазаревич, давайте к делу. – Конечно, конечно. Вот договор. Дранков взял бумагу, пробежал ее глазами. – Ну как? – поинтересовался Липкин. – Прямо подарок.
– Скобелевский комитет денег не жалеет. Теперь запишите в договор номер вашего удостоверения, оно при вас. – Конечно. Дранков полез в карман.
– Что с вами? – испугался Липкин, увидев его сразу изменившееся лицо. – Бумажник. – Что, потеряли? – Не знаю, когда я входил, он был у меня.
И внезапно Дранков понял, почему его так сильно толкнул чиновник при входе.
– Господа! – крикнул Липкин. – Только что у Андрюши Дранкова украли бумажник. Зал зашумел. Люди повскакали с мест. На шум появился хозяин. – В чем дело? Он выслушал выкрики и подошел к Дранкову.
– Весьма печально, Андрей Васильевич, много ли денег при вас было. – Двести рублей и мелочь.
– Господа, – крикнул хозяин, – фирма возмещает господину Дранкову пропавшие деньги. Внезапно в дверях появился полицейский офицер.
– Господин ротмистр, – крикнул хозяин, – вы очень вовремя. Только что обворовали господина Дранкова.
К Дранкову подошел высокий человек в черном пальто.
– Господин Дранков, я из сыскной полиции, вы не могли бы сказать, как все это произошло. – Меня на входе толкнул какой-то чиновник.
– Чиновник, – обрадовался Косоверьев, – чуть рябоватый такой, невысокий. – Да.
– Все ясно, это известный карманник. Давайте пройдем со мною в сыскную полицию.
– Идите, идите, Андрей Васильевич, – засуетился Липкин, – обрисуйте все, как было.
Мишка Чиновник, выйдя из кафе, сразу же забежал в проходной двор и вынул бумажник. Неплохо: две «кати» и восемнадцать рублей мелочью. Сегодня и завтра можно отдохнуть. В бумажнике было удостоверение Скобелевского комитета, визитные карточки. Когда он потрошил «лопатник», из него в лужу выпали какие-то бумажки, похожие на счета от портного. Мишка хотел их поднять, но бумага уже впитала влагу, чернила расползлись. Ничего, убытка от них хозяину не будет. Мишка прочитал визитную карточку и понял, что щипанул сегодня человека, делающего фильмы. А посещение синематографа было главным и любимым развлечением Мишки Чиновника. Он вышел из подворотни, огляделся и пошел в сторону сыскной полиции, проходя мимо открытых дверей, он метнул туда бумажник быстро заскочил в подъезд дома Нирензее и вдруг с ужасом увидел, как чиновник из сыскной по кличке Оглобля, волочит в подъезд его карася. Мишка бегом бросился на второй этаж.
В дверь позвонили. Вылетаева вопросительно поглядела на Бахтина.
– Открывайте смело, нам прятаться не от кого. Бахтин услышал удивленный голос хозяйки, а в гостиную вошли Косоверьев и Дранков.
– Простите, господа, – развел руками оператор, – это несколько напоминает мне…
– Криминальную фильму? – подстраиваясь под его веселый тон, спросил Бахтин.
– Наверное. – Дранков сел. – Наташа, дай мне попить. – Сейчас. – Вылетаева вышла.
– Александр Петрович, ушли документы, -вздохнул Косоверьев. – Как? – ахнул Бахтин. – Да его Мишка Чиновник щипанул.
– Вы положили документы в бумажник?.. – спросил Дранкова Бахтин. – Да. – Вы их посмотрели, прежде чем спрятать. – Конечно. – Помните их?
– Два акта о покупке по дешевке бракованных шинелей и сапог. Акт приемки, где они уже обозначены как товар высокого качества. Накладные, все документы за подписью Дергаусова.
– Мадам, – Бахтин чуть поклонился Вылетаевой, – позвольте я воспользуюсь вашим аппаратом. – Прошу. Бахтин поднял трубку.
– Барышня, мне одиннадцатый… Дежурный, Бахтин… Так, так… Хорошо. Господин Дранков, – Бахтин повесил трубку на рычаг, – вам бумажник подкинули, но документов там нет. Как это понимать?
– А как хотите, господин Бахтин. – Дранков засмеялся. – Что вам от меня надо? Моя приятельница передала бумаги, чтобы я посоветовался…
– Не надо, Андрей Васильевич, госпожа Вылетаева все рассказала мне, для чего вы брали эти бумаги. Хочу сказать вам, что дело вы затеяли опасное, моральную сторону я опускаю. Дергаусов не просто делец, он связан с уголовным миром. Посудите сами: сгорел склад, убит городовой, отравлен Серегин и еще один чин полиции, убит подполковник Княжин. Неужели вам хотелось стать причастным к этому списку?
– Откровенно говоря, нет. – Дранков опять закурил.
– Мадам Вылетаева, расскажите мне о Серегине, о медальоне, и этих бумагах, и о том, что вы хотели с ними сделать. Господа, я опасаюсь за вашу жизнь. А если Дергаусов узнает о ваших планах? Да, бумаги пропали, но мы сейчас составим протокол, и вы автоматически становитесь свидетелями. Я не могу ручаться, что в нашем ведомстве у Дергаусова нет своего человека.
– Что же это! – крикнула Вылетаева. – Я вам рассказала все, как на духу…
– Мадам, – перебил ее Бахтин, – о нашем разговоре знают трое. За этих людей я могу поручиться.
Коншин с раннего утра пребывал в настроении благодушном, конечно, был неприятный разговор с князем Львовым, но это его мало заботило. Председатель Союза городов дружески пожурил Иван Алексеевича и сказал, что его дожидается судебный следователь Шабальский.
Следователь оказался человеком вполне светским, как понял Коншин из разговора, был принят в хороших домах, так что общих знакомых у них оказалось множество.
Коншин пригласил его в ближайшие дни отобедать в «Метрополе», и они расстались довольные друг другом.
Коншин сидел в кабинете, попивал ликер с кофе, находясь в предвкушении приятного вечера. В дверь просунулась голова Дергаусова. – Можно, Иван Алексеевич? – Заходите, Юрий Александрович.
Дергаусов вошел, поскрипывая сапогами, уселся в кресло. – Ликеру? – Не откажусь. – Ну что там, с пожаром этим?
Коншин снял китель и остался в белоснежной рубашке и подтяжках. – Копает полиция.
– Да и у меня судебный следователь был, очень милый человек, мы прекрасно поговорили.
– Иван Алексеевич, надо бы дело замять. Серегина арестовали, потом сообщники его отравили, убытки берет на себя Земсоюз. Все, куда больше? – А чего бояться?
– У нас в конторе чиновник из сыскной, Кулик, сидит, бумаги роет. – Да и пусть. Нечего, значит, делать. – Господин многопытливый и хваткий. – Дайте ему пару тысяч. – Не берет. – Так пусть сидит.
– Иван Алексеевич, а как докопается до денежек, что мы в кабаках тратим, да о покупке авто для вас и о бриллиантах мадам Волынской. – Думаете, докопается? – Всенепременно.
– Так что же делать, Юрий Александрович? К полицмейстеру съездить?
– Ни в коем случае. Генерал Золотарев в Бахтине души не чает. Вы же хорошо знакомы с градоначальником. – Да уж куда лучше. Поеду к нему. Дергаусов вскочил, услужливо подавая китель. – Авто где? – У подъезда. – Ладно.
Московский градоначальник свиты его императорского величества генерал-майор Климович принял Коншина без всяких проволочек, едва вышел в приемную, обнял за плечи, заволок в кабинет.
Они скоро должны были породниться. Сын Коншина считался женихом Веры Климович. – Ты, Ваня, ко мне просто так или по делу? – Миша, к сожалению, по делу. – Ну говори. – Пожар на Пресне помнишь? – Конечно. Там вроде все решилось. – Нашли поджигателя…
– Мне Золотарев докладывал, что какой-то ненормальный из твоего отдела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42