Адриан с минуту размышлял над словами трактирщика, чувствуя на себе его пытливый взгляд.
– Знаете что, – сказал он вдруг, открывая глаза, – я совершенно не понимаю, о чем вы толкуете.
Мистер Филигри сокрушенно вздохнул, отчего по его животу и двойному подбородку пробежала мелкая рябь.
– Вы не в себе, – горестно произнес он. – Завтра, когда вам полегчает, я все разъясню. А сейчас поспите, с минуты на минуту должен появиться врач.
– Спасибо. – И Адриан, закрыв глаза, сразу погрузился в глубокий мирный сон.




Глава одиннадцатая
ТРЕВОГА!




Лежа на кровати, Адриан не без удовольствия созерцал дубовые балки озаренного утренним солнцем потолка. Минула неделя, как он явился в трактир «Единорог и Лира», и впервые он чувствовал себя здоровым и бодрым. В день его прибытия Сэмэнта привела вечером доктора Ханчмулда, сопящего носом коренастого коротыша с походкой заводной игрушки. Пока мистер Филигри без толку суетился кругом, доктор Ханчмулд, уверенно ассистируемый Сэмэнтой, раздел Адриана, наложил три шва на длинный порез на бедре, туго перебинтовал поврежденные ребра и заключил сломанную руку в гипс от кисти до локтя. Вся эта процедура причинила Адриану изрядную боль, и он совсем изнемог. Мистер Филигри, счастливый, что и от него была польза, отнес Адриана по узкой лестнице в маленькую спальню наверху под камышовой кровлей и уложил в постель. Следующие два дня Адриан мало что разумел, помнил только, что Сэмэнта все время была рядом, то поправляла его подушку, то поддерживала голову, когда его тошнило над большим, расписанным цветами фаянсовым горшком, то поила чем-то холодным, когда у него поднималась температура. Ему было невдомек, как она обходится без сна, ибо в любое время дня и ночи, когда бы он ни открыл глаза, Сэмэнта была тут как тут, терпеливо сидела на стуле возле его кровати, занятая каким-то рукоделием. И теперь, когда ему стало заметно лучше, Адриану было очень неловко при мысли о том, сколько хлопот он причинил. Высунув пальцы ног из-под одеяла, он попробовал как следует потянуться и тут же пожалел об этом эксперименте – такая острая боль пронизала все мышцы.
Внезапно открылась дверь, и вошла Сэмэнта, неся ему завтрак.
– Доброе утро, – сказала она, улыбаясь. – Как самочувствие?
– Намного лучше, – ответил Адриан, краснея как всегда при виде ее огромных зеленых глаз. – Мне даже кажется, что я мог бы встать. Боюсь, я и так уже доставил вам слишком много беспокойства.
– Ерунда, – отозвалась Сэмэнта, опуская поднос на одеяло перед ним. – Чтобы эти яйца были съедены! Совсем свежие, отец сходил за ними в деревню.
– А как там Рози? – тревожно осведомился Адриан.
– Отлично, – ответила Сэмэнта и подняла брови. – А что? Вы сомневались?
– Обычно она не очень-то жалует женщин, – объяснил Адриан.
– Меня она жалует. А отца так просто обожает. Мне кажется, принимает его за особого вида слона.
Сидя на стуле, она смотрела, как он ест и пьет чай, потом проворно убрала поднос и поправила подушку.
– Сегодня придет врач, чтобы снять швы, – сообщила она. – Так что оставайтесь в постели, пока он не разрешит вставать.
– Послушайте, – спохватился Адриан, – мне надо кое-что сказать вам. Вы можете уделить мне пять минут?
– Что-то вы порозовели, – Сэмэнта критически посмотрела на него. – Похоже, опять поднялась температура.
– Нет-нет, я просто беспокоюсь.
Сэмэнта снова села и сложила руки на коленях.
– Ну?
Сперва запинаясь, затем – видя, как внимательно, не перебивая, слушает Сэмэнта – все более складно Адриан поведал ей, как он получил в наследство Рози и какой погром они учинили на своем пути. Он ожидал увидеть, как и следует быть, когда рассказываешь молодой леди о столь предосудительных действиях, выражение ужаса на лице Сэмэнты, вместо этого под конец его повествования по блеску ее глаз и подергиванию губ было видно, что она с трудом удерживается от смеха.
– Так что сами понимаете, – заключил Адриан, – меня сейчас, наверное, разыскивает полиция. Один Бог ведает, что они со мной сделают, когда поймают, и ведь не отопрешься, Рози такая улика, что даже полицейский не может ее не заметить. Так что мне нужно возможно скорее спуститься к побережью и избавиться от нее. Оставаясь здесь, я и вас подвергаю угрозе. Кажется, это называется «соучастие и сокрытие» или как-то еще в этом роде.
У Сэмэнты вырвался смешок.
– Чудесно! – воскликнула она. – Не только раненый воин, а еще и разыскиваемый преступник.
– Не смешно, – обиделся Адриан.
– Верю, – сказала Сэмэнта, силясь изобразить на лице сочувствие. – Но на вашем месте я не стала бы так волноваться. Никто не знает, что вы находитесь у нас, и Рози надежно укрыта в конюшне. Нам с отцом остается выгуливать ее вечером на лугу, где никто не увидит. Отец и без того почти не выходит из конюшни, как раз сейчас мажет ее копыта золотой краской. Так что лежите-ка вы здесь и ни о чем не беспокойтесь. Подождем, что скажет доктор.
Доктор Ханчмулд, громко сопя, ощупал Адриана со всех сторон, снял швы на бедре и внимательно посмотрел на него, решительно потирая руки.
– Ну что ж, – объявил он, – можете вставать, если хотите. Но соблюдайте осторожность. Легкая питательная диета, поменьше физических нагрузок.
– А когда можно будет снять этот гипс? – спросил Адриан. – Он весит не меньше двух с половиной тонн.
– Не раньше чем через месяц, – ответил доктор Ханчмулд.
После ухода врача Адриан с трудом оделся. Все мышцы закоченели, и ноги плохо держали его, тем не менее он медленно спустился по скрипучим ступенькам на кухню, где Сэмэнта, надев цветастый передник, колдовала над большими медными кастрюлями, распространяющими аппетитнейшие запахи.
Адриан остановился, глядя на нее, – она и впрямь не столько ходила, сколько парила над полом, такая же легкая на ногу и грациозная, как ее родитель. В свете очага волосы ее переливались бликами не хуже медной посуды.
– Привет, – сказал он.
Она повернулась к нему с улыбкой, и он ощутил, как кровь прилила к лицу и защемило под ложечкой.
– Привет, – отозвалась Сэмэнта. – Как самочувствие?
– Покачивает, – признался Адриан. – Я могу чем-нибудь помочь?
– Нет. Помните, что сказал врач. Можете, если хотите, выйти в конюшню побеседовать с отцом и Рози.
Неохотно расставаясь с ней, Адриан вышел через заднюю дверь и направился через мощенный булыжником двор в сторону конюшни. Издали было слышно звонкий голос мистера Филигри, разговаривающего со слонихой.
– Дальше, моя дорогая, – вещал он, – мы подошли к зарослям камыша, и там в самой гуще прятался тигр. Я сидел на очень красивом и очень храбром слоне. Не таком красивом и смелом, как ты, конечно, но все же. Тигр бросился на нас, но тут мой слон поднял хобот и ударил его на лету, так что зверь грохнулся на землю.
Сгорая от любопытства, Адриан вошел в конюшню. Рози была заточена в дальнем углу, рядом с ней было разостлано пахучее сено, а впереди стояло деревянное корыто, наполненное морковью, яблоками, мелко нарезанной кормовой свеклой и прочими деликатесами, кои слониха аккуратно отправляла себе в рот. Копыта Рози поблескивали золотом в тусклом свете. При виде Адриана она издала такой пронзительный радостный трубный звук, что мистер Филигри от неожиданности упал на спину, опрокинув банку с золотой краской.
– Привет, мистер Филигри, привет, Рози! – поздоровался Адриан.
– Дружище, – пропел мистер Филигри, беспомощно барахтаясь на сене. – Рад видеть, что вы снова на ногах. Будьте добры, помогите встать. При некоторых позах мне затруднительно встать без посторонней помощи.
Адриан крепко сжал пухлые пальцы мистера Филигри и потянул. Сопя и кряхтя, тот поднялся на ноги.
– Ну как она вам? – спросил он Адриана. – Вы согласны, что такие копыта придают ей дополнительное обаяние?
– Несомненно, – ответил Адриан. – Я не видел ее такой элегантной с тех пор, как мы покинули Феннелтри-Холл.
– Жаль, у нее нет бивней, – посетовал мистер Филигри. – У моих слонов у всех были бивни, и мы обычно украшали их брильянтами и рубинами – абсолютно безболезненная процедура. Вы бы видели это зрелище!
– Она и без бивней натворила бед, – заметил Адриан, поглаживая нежно обвивший его шею хобот. – Похоже, вы здорово поладили друг с другом.
– Да-да, – взволнованно пропел мистер Филигри. – У нас такая гармония. Нисколько не удивлюсь, если Рози – перевоплощение моего любимого слона Пу-Тиня. Будь у нас тигр, я бы точно смог это определить.
– Сдается мне, – сказал Адриан, – жизнь и без тигров достаточно сложна.
– Возможно, вы правы, – согласился мистер Филигри. – Но ведь всегда хочется связать концы с концами. Получилась бы блестящая страница.
Сэмэнта уже рассказала Адриану, что мистер Филигри твердо верит в перевоплощения и помнит во всех подробностях, кем побывал в прошлом. Последние двадцать лет пишет труд о своих прежних воплощениях, уже сочинил сорок восемь томов, и когда подведет черту, неизвестно, потому что чуть ли не каждый день вспоминает какой-нибудь новый факт, требующий отдельной главы.
– Как было бы чудесно, – мечтательно произнес мистер Филигри, – получи мы засвидетельствованный документ, говорящий о том, что Рози на самом деле перевоплощение Пу-Тиня.
– Сомневаюсь, чтобы это было возможно, – заметил Адриан.
– Я тоже, – сказал мистер Филигри. – Но, дружище, какой же я эгоист, заставляю вас стоять и слушать, когда вам положено сидеть. Пошли лучше в дом, выпьем бренди.
И он зашагал обратно в трактир, оставляя золотистые следы.
– Сэмэнта! – звонко прокричал он, врываясь на кухню. – Я убежден, Рози – это Пу-Тинь сегодня.
Мистер Филигри замер, подняв вверх руки и ожидая, какой эффект произведут его слова на дочь.
– Замечательно, – улыбнулась Сэмэнта. – Теперь для окончательного доказательства тебе недостает только тигра.
– То самое, что я сказал Адриану, – удовлетворенно молвил мистер Филигри. – «Будь у нас тигр», сказал я.
– А я ответил, – Адриан с облегчением опустился на стул, – что нам только тигра не хватает, достаточно того, что есть Рози.
Сэмэнта подошла, устремив на него испытующий взгляд своих зеленых глаз.
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально. Вот только слабость еще не прошла.
Сэм положила ему на лоб прохладную ладонь, и Адриан, закрыв глаза, мысленно пожелал, чтобы она никогда ее не убирала.
– Отец, – решительно произнесла Сэмэнта, – он у тебя там чересчур переволновался. Налей ему бренди.
– Как раз это я и собираюсь сделать, – с достоинством ответил мистер Филигри. – Верно, Адриан? Что я говорил только что: «Пошли в дом, выпьем бренди!»
– Ну так кончай болтать и наливай, – поторопила его Сэмэнта. – Ленч будет готов через минуту.
Мистер Филигри щедро налил в стаканчики бренди, вручил один Адриану и втиснулся в свое любимое кресло, добродушно улыбаясь.
– Знаете, – он посмотрел на Адриана, – напишу-ка я главу о Рози, точнее, о Рози как воплощении Пу-Тиня. Конечно, доказать, что это так, нельзя, но много ли научных фактов поддаются доказательству, коли на то пошло? Как говорится где-то в Писании: не счесть всего на земле и на небе, и что-то доказано, а что-то отнюдь нет.
– Да уж, – учтиво отозвался Адриан, – полагаю, вы правы.
– Но я-то точно знаю, – серьезно продолжал мистер Филигри. – Возможно, глядя на меня, вы не поверите, но некогда, во времена Ричарда Третьего, я занимался изготовлением свечей, и была у меня кошка по имени Тавифа. Большая такая, игривая, похожая на ком снега. Однажды я нечаянно пролил ей на хвост горячий воск. Бедняга, как же она обиделась, еще бы. А когда шерсть вновь отросла, хвост был совершенно черный. Представляете себе – белая кошка с черным хвостом. Так вот, хотите верьте, хотите нет, но недавно, когда я ходил в деревню, ко мне подошел и стал ластиться большущий кот, и у меня не было никакого сомнения, что это воплощение Тавифы.
– В самом деле? – и впрямь заинтересовался Адриан.
– Ну да, большой такой серый красавец по имени Генри, как я потом узнал.
– Но если он был серый, и его звали Генри?… – озадаченно произнес Адриан.
– Ну, он просто успел поседеть. – Мистер Филигри небрежно взмахнул рукой: подумаешь, пустяки. – А что до имени, так люди чего только не придумают. Но это была точно моя Тавифа. Одно из самых примечательных доказательств, какие выпадали на мою долю. Она сразу меня узнала, вот что главное.
– И конечно, тот факт, что он в тот раз нес в сумке лосося и банку устриц, не играл совсем никакой роли! – сухо заметила Сэмэнта, раскладывая тушеное мясо по тарелкам и ставя их на длинный стол. – А теперь, ради Бога, начинайте есть, пока не остыло.
Садясь за стол, Адриан вдруг ощутил, что страшно проголодался. Мясо пахло заманчиво, и в гуще многоцветного овощного гарнира он рассмотрел поблескивающие, будто жемчужины, маленькие клецки. Мистер Филигри продолжал фальцетом просвещать Адриана, каким образом можно совершенно точно опознать перевоплотившееся создание, и Адриан кивал и поддакивал, уписывая за обе щеки вкуснейшее блюдо.
Когда последние остатки соуса были подтерты корками хлеба и все трое наслаждались чувством сытости, раздался стук в дверь.
Сэмэнта встала, подошла к окну и выглянула, отодвинув занавеску.
– Адриан, – сказала она, – живо наверх. Это полиция. Адриан поднялся со стула, испуганно глядя на нее.
– Живей! – сверкнула она глазами. – И захватите свою тарелку.
Машинально схватив тарелку, он взбежал вверх по ступенькам и остановился, затаив дыхание, на лестничной площадке; сердце его бешено колотилось. Снова раздался стук дверного молотка, и Адриану в этом стуке почудилось сходство с тем, как заколачивают крышку гроба.
– Иду, иду! – весело и беззаботно отозвалась Сэмэнта, вслед за тем он увидел, как открывается дверь, и поспешил отступить в тень, напряженно прислушиваясь.




Глава двенадцатая
РАССТАВАНИЕ




– Доброе утро, мисс Филигри! – произнес задушевный низкий голос, когда Сэмэнта отворила дверь.
– Слушаю вас, – отозвалась она.
– Сержант Хичбрискет, молширская полиция. Могу я войти и поговорить с вами?
– Конечно, – бодро ответила Сэмэнта. – Мы только что перекусили, но, может быть, вы не откажетесь от чашки чая?
– Вы очень любезны, мисс, – сказал сержант Хичбрискет, входя на кухню.
У него было похожее на хорька костистое лицо и разделенные посередине прямым пробором густые черные волосы. Филигри по-прежнему сидел за столом и следил, открыв рот, за стремительным ходом событий.
– Доброе утро, сэр, – поздоровался полицейский, – прекрасный день для этого времени года, правда?
– Чудесный, – широко улыбнулся мистер Филигри.
– Садитесь, сержант. – Сэмэнта поставила перед ним чашку с чаем. – И рассказывайте, чем мы можем быть вам полезны.
Сержант расстегнул нагрудный карман и извлек из него большую потрепанную записную книжку и карандаш. Облизнул кончик карандаша, затем облизнул большой палец и полистал записную книжку, бормоча что-то про себя для освежения памяти.
– Так вот, мисс, – молвил он наконец. – У нас объявлен срочный розыск одного преступника, и мне подумалось, что вы сумеете помочь нам в наших поисках.
– Сомневаюсь, – мягко произнесла Сэмэнта. – Среди наших знакомых не так уж много преступников.
– Я хотел сказать, – сержант Хичбрискет смущенно порозовел, – вы могли бы сообщить нам сведения, способствующие его задержанию.
– Как же, как же, – Сэмэнта ласково улыбнулась сержанту. – Мы всегда готовы помочь полиции. Отец, ты не мог бы отнести грязные тарелки в судомойню, пока я тут переговорю с сержантом?
– Конечно, дорогая, – пропел мистер Филигри, выполняя ее распоряжение.
– Мой отец, – Сэмэнта понизила голос, – чрезвычайно впечатлительный человек, мне не хочется его волновать.
– Да-да, конечно, мисс, – сказал сержант Хичбрискет. – По правде говоря, я ведь именно из-за него пришел сюда.
– О, – тихо молвила Сэмэнта, – а в чем дело? Что он такое натворил?
– Ничего, ровным счетом ничего, – поспешил ответить сержант. – Дело не в том, что он сделал, а в том, что говорил.
– Простите, я чего-то не понимаю, – произнесла Сэмэнта, прищурив глаза в знак размышления.
– Понимаете, мисс, дело в следующем. Этот преступник, назовем его пока мистер Икс, расхаживает по округе вместе со слоном.
– Слоном? – Сэмэнта сделала большие глаза.
– Ну да, со слоном. – Сержант снова сверился с записной книжкой. – Его разыскивают за нападение и избиение охотников из Монкспеппера, а также за нападение и погром, учиненные в поместье лорда Феннелтри.
– Боже мой! – воскликнула Сэмэнта. – Что же подвигло его на такие действия?
– Вот именно! – мрачно отозвался сержант Хичбрискет. – Психология преступника дело темное, крайне темное. Все дороги, где его видели в последний раз, направляются в наш район, понимаете, а сегодня утром ваш отец, когда приходил в деревню, разговаривал с Биллом Планжмаскетом, который держит птицеферму, и упомянул, в частности, что у него появился слон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23