Именно в знакомстве с убогой жизнью и вечной нуждой пражской бедноты — истоки суровой горечи гашевского юмора. Отсюда, в частности, и мрачный фон его юморесок и рассказов о детях.В духе позднейших анекдотов и легенд большинство биографов изображают маленького Ярослава озорником и непоседой. Как нам кажется, ближе к истине те, кто придерживается противоположной точки зрения и утверждает, что мальчик был тихим и запуганным. Будучи сыном преподавателя, он поначалу хорошо учился, хотя из-за неблагоприятных жилищных условий часто болел. «К шалостям остальных он обычно присоединялся самым последним, — вспоминает один из его соучеников, — скорее был страшно стыдлив, чем задирист». Другие рассказывают, что он боялся «смертушек», масок, вырезанных из тыквы, которыми его пугали товарищи. Итак, скорее можно говорить о повышенной впечатлительности юного Гашека, о его порой даже чрезмерной склонности к фантазерству, нежели о буйной и жизнедеятельной натуре. Тем резче бросается в глаза перелом, когда мальчик, взрослея, неожиданно преодолевает врожденную робость и с живой непосредственностью отдается неукротимой игре своего темперамента. Необузданность Гашека в самом деле иногда походит на свойственное подросткам стремление чем-нибудь отличиться, шокировать окружающих, поразить их неожиданными идеями, необыкновенными выходками.Мальчиком Ярослав выполнял обязанности служки в костеле св. Штепана, однако это было обусловлено скорее жаждой легкого заработка, чем ханжеским католическим воспитанием. Знание церковной литургии и «Житий святых» Гашек впоследствии использовал при работе над антицерковными сюжетами и не в последнюю очередь в «Швейке», в пародийной проповеди фельдкурата Каца.Как раз в годы, когда подросток требует особого внимания, ему не хватало твердой и решительной родительской руки. В его характере, чрезмерно впечатлительном и восприимчивом, появляется какая-то беззаботность и склонность к розыгрышам. При всей своей энергии мать не умеет совладать с этими свойствами его натуры. Он остается глух к ее бесконечным замечаниям и поучениям. Внутренняя раскованность, неожиданно обретенная мальчиком, повлияла, разумеется, и на его школьные успехи. Первый и второй классы гимназии на Житной улице он закончил с отличием, в третьем классе уже встречает большие затруднения (переэкзаменовка по математике), в четвертом даже остается на второй год. А с середины следующего учебного года (12 февраля 1898 года) бросает занятия и «с разрешения матери покидает данное учебное заведение».Ярослав умеет подействовать на мать уговорами, лаской и пользуется ее снисходительностью. Он перестает систематически учиться, материал, который проходится на уроках, благодаря блестящей памяти усваивает еще в школе. Большую часть времени посвящает играм. В рассказах «Предательство Балушки», «Как Балушка научился врать», «Тайна исповеди» и др. Гашек мастерски запечатлел детские похождения на развалинах древних крепостных стен. Зимой, когда Влтава покрывалась льдом, воины с обоих берегов мерились силами в боевых схватках, получивших название «баталии». Если грозила порка за плохой табель или какое-нибудь другое прегрешение, оставался запасной рубеж — старый сад Фолиманка, прибежище всех преследуемых мальчишек из Карлова и Виноград. В уютных маленьких пещерах сада можно было, уповая на будущее милосердие, переждать время гнева и мщения.Гашек с детства удивительно легко преодолевает деформирующее влияние казенной школы. Система воспитания в Австро-Венгрии ставила своей целью неустанно обтесывать детский темперамент, ограничивать его определенными рамками. Ребенок приобретал ряд полезных навыков и усваивал общепринятые нормы поведения, что облегчало ему жизнь, зато лишало непосредственности. Школа воспитывала в нем склонность руководствоваться набором нормативов, застывших представлений и предрассудков. Образование покупалось дорогой ценой — человек при этом терял естественность. В результате такого воспитания он рано становился взрослым, но утрачивал восприимчивость ко всему, что выходило за рамки привычного стереотипа. В подобных обстоятельствах нелегко сохранить ощущение свободы и внутренней раскрепощенности. Достигнуть этого можно лишь путем преодоления внешних влияний и отказа от общепринятых условностей, чему сопутствует отрицательное отношение к господствующим авторитетам. Только таким способом молодой человек отвоевывал пространство, необходимое для развития его собственной личности.Юный Гашек буквально каким-то чудом умел освобождаться от воздействия школы и воспитания, избавляться от всего, что его связывало и ограничивало. Вопреки нередко высказывавшемуся мнению, это свойство не было врожденным, не было каким-то природным инфантилизмом, оно имело под собой серьезную общественную основу. Беззаботность вообще не была определяющей чертой характера Гашека. Его отличали мягкость, чуткость, быстрая смена настроений, умение ускользать из тисков условности. Живая непосредственность молодого Гашека уже сама по себе была бунтом, бегством из гнетущей обстановки.Чтобы понять смысл этой внутренней раскованности, нужно представить себе тогдашнюю среднюю школу. Средневековые догматы прививались гимназистам как неприкосновенные и святые идеалы. Детей учили любви к «большой» родине, то есть Австро-Венгрии, преданности Габсбургской династии, правящей «по воле божией и с благословения святой римской церкви», что подчеркивалось самим императорским титулом — Апостольское Величество. Эти символы, пустота и безжизненность которых вызывали у чешских граждан австро-венгерской державы особое отвращение, почитались святыней. Подобострастная лояльность преподавательского состава по отношению к династической и церковной верховной власти еще более усиливала чувство протеста.В 1897 году правительство Бадени под давлением немецких националистов отменило постановление о равноправии чешского языка. Чешская Прага, возмущенная недавней судебной расправой над участниками молодежной организации «Омладина», ответила демонстрациями. Толпы движутся по улицам, распевая революционные песни, громко заявляя о своем несогласии с политикой венского правительства. Дело доходит до стычек с полицией. Это несколько напоминает сорок восьмой год. На Житной улице даже возникла баррикада.Подросток из обедневшей чиновничьей семьи, воспитанный в духе южночешских мятежных традиций В духе южночешских мятежных традиций… — На юге Чехии родился великий религиозный реформатор и вождь чешского национально-освободительного и антифеодального движения Ян Гус (ок. 1371—1415), здесь его учение нашло широкую поддержку в крестьянских массах, здесь же получили распространение наиболее радикальные антифеодальные идеи, сторонники которых основали город Табор, ставший опорой левого крыла гуситского движения (таборитов).
, возбужденно впитывает наэлектризованную атмосферу. Вместе с разбушевавшейся толпой он бьет стекла в Немецком театре, поджигает деревянную ограду немца Плешнера, бросает камни в нусельский полицейский участок. В одном из рассказов Гашек впоследствии вспоминал, что четырнадцатилетним гимназистом был задержан с камнями в кармане, когда конная полиция разгоняла демонстрантов. Его отпустили лишь после того, как он сумел доказать, что камни, служившие вещественным доказательством преступления, составляли часть школьной минералогической коллекции.В тревожной атмосфере тех лет, наполненной борьбой масс с государственной властью, молодежь проявляет свойственный ей радикализм. Возрождаются чувства, подавлявшиеся в чешском народе в предшествующие десятилетия: ощущение собственной силы, гордости, уверенности в себе. Все это предопределяет позднейшее революционное отношение Гашека к своей эпохе.Бурные события того года кончились политическим фиаско. Сбитый с толку громкими фразами о цивилизации и прогрессе, народ даже не осознал этого поражения. Но что-то от девяностых годов осталось: горечь, разочарование, утрата иллюзий, да еще вера в непостижимое, набирающее силу массовое движение.После того как Гашек покинул гимназию, его ждала суровая жизненная школа. Сначала он пытается устроиться в типографию Гааса, где за него ходатайствовал брат отца и опекун Ян Гашек, фактор газеты «Народни политика» («Национальная политика»); но здесь юноша получил отказ. Тогда он нашел место в принадлежавшем пану Кокошке магазине аптекарских и москательных товаров на Перштине. Новая работа была тесно связана с химикалиями, с химией, которая уже в гимназии стала его коньком. Ему нравится старая лавка в доме «У трех золотых шаров», напоминающая лабораторию алхимика. Здесь неустанно варятся и перемешиваются какие-то «чудесные целебные травы» для скота. Этот фирменный товар владельца заведения продается доверчивым деревенским жителям вместе с изображениями святых. Но вскоре старательный и деятельный практикант вынужден покинуть магазин. На рекламном плакате одной из коров он пририсовал очки и бороду, отчего у пеструхи появилось сходство с хозяином лавки.После ухода из магазина на Перштине Ярослав некоторое время служит у Пруши, владельца подобного же заведения на площади Тыла. Но, хлебнув горя во время своего первого знакомства с практической жизнью, охотно возвращается к учебе, поступает в Чехославянское коммерческое училище на Ресселевой улице и в 1899—1902 годах относительно успешно завершает здесь свое образование. Рождение бродяги Чехославянское коммерческое училище, по-видимому, отличалось от гимназии лишь тем, что дух австрийского верноподданничества уживался здесь с преклонением перед царским самодержавием. Директор училища, государственный советник д-р Ян Ржержабек, был человеком консервативным. На уроках коммерческой географии, которую Ржержабек преподавал, он требовал, чтобы учащиеся, отвечая, слово в слово повторяли его объяснения. Необычайно скучной дисциплиной было и «учение о добре», или, по определению Гашека, «юмористическое изображение нравственности». Господин государственный советник преподавал этот предмет вместо закона божия.В той же сатире Гашек весьма скептически высказывается о своих занятиях в училище: «С таким же успехом меня могли бы отдать в школу, где учат подковывать лошадей». Тем не менее он окончил это учебное заведение со свидетельством первой категории. Наилучшие, отличные оценки у него по «реальным» предметам — по химии, технологии, товароведению, политэкономии. Самые плохие отметки (удовлетворительно) — по французскому языку, немецкой корреспонденции и стенографии. Поведение похвальное (высшая оценка).О подлинных интересах юноши мы из этого свидетельства не узнаем. Судя по некоторым позднейшим высказываниям, он намеревался посвятить себя консульской службе, о чем говорит и его интенсивный интерес к Балканам и странам Дальнего Востока. (К числу его излюбленных книг относятся описания путешествий, например, «Миссионерское путеописание» Гука и Габе, повествующее об их странствиях по Тибету, Монголии и Северному Китаю.) Однако планы Гашека в тех условиях были неосуществимы. Для поступления на государственную коммерческую или дипломатическую службу требовалось окончить консульскую академию в Вене. А для того чтобы попасть туда, нужно было внести в казну значительную денежную сумму. Не обойтись было и без влиятельных связей. Так что учились здесь лишь сынки дворян да состоятельных буржуа.Большое значение для дальнейшей судьбы Гашека имело то обстоятельство, что в коммерческом училище преподавались также венгерский и русский языки. Знание венгерского ему пригодилось во время странствий по Верхней и Нижней Венгрии. Русским Гашек тоже овладел весьма основательно, если судить по написанным русской азбукой цитатам в корреспонденции и по тому, что во время пребывания в России он даже пробует писать по-русски для красноармейской печати. В полицейском протоколе, в графе «Знание языков», он перечисляет: немецкий, русский, венгерский, французский, польский.Педагоги коммерческого училища не оказывают на духовный мир Гашека почти никакого влияния. Чешский язык здесь преподавал старый добряк. Йозеф Гануш Гануш Йозеф (1862—1941) — чешский литературовед.
, чешскую и немецкую коммерческую корреспонденцию — литературный сотрудник газеты «Народни листы» («Национальная газета») Фердинанд Шульц Шульц Фердинанд (1835—1905) — консервативный чешский критик и писатель.
. Но как раз по этим предметам у юноши неважные отметки. Он больше сходится с молодым преподавателем английского языка В. А. Юнгом, который хоть и не вел занятий в его классе, но уже был известным переводчиком. В кафе «Тумовка» ученики читали ему свои первые литературные опыты; Гашеку Юнг пророчески предсказал, что когда-нибудь тот станет чешским Марком Твеном.Приглядимся к внешнему облику юноши на фотографии выпуска коммерческого училища. Лицо у него гладкое, овальной формы, полные щеки, небольшой подбородок тонет в, мягких складках шеи, довольно крупные прилегающие ушные раковины. Нос ровный, прямой, чуть вытянутый, рот маленький, губы выразительно очерченные, но тонкие. Черты нижней части лица мелковаты. В уголках рта чувствуется намек на легкую ироническую улыбку. Приподнятые брови, живые, умные, но немного прищуренные и словно бы скучающие глаза, придающие его добродушному лицу насмешливое и даже саркастическое выражение. Наивный, широко открытый взгляд Ярослав унаследовал от матери, ироническую усмешку — скорее от отца.Внешне Гашек ничем особенно не выделяется. Друг его молодости Ладислав Гаек рассказывает: «Мы познакомились в коридоре коммерческого суда, вероятно, в 1901 году. У Гашека были темно-карие искристые глаза; он держался скромно, мило рассказывал о своем путешествии в Словакию».Неукротимый темперамент девятнадцатилетнего молодого человека находит отдушину в каникулярных странствиях по Словакии. Он отправляется туда сразу же после окончания второго курса училища, летом 1900 года. Эти путешествия сыграли важную роль в его жизни, послужив непроизвольным толчком к литературному творчеству.Еще раньше братья Гашеки обошли пешком немалый кусок Чехии, но то были всего лишь мальчишеские прогулки. Теперь это настоящее странствие, богатое приключениями. Благодаря содействию «проводника» Яна Чулена, однокашника Ярослава, происходившего из патриотической словацкой семьи, молодые путешественники познакомились с видными словацкими патриотами и будителями Будители — так в Чехии и Словакии называли деятелей отечественной культуры, стремившихся пробудить в родном народе национальное самосознание.
(в частности, с доктором Душаном Маковицким, позднее — личным врачом Л.Н. Толстого).У Чулена было ружье, и путники могли скрасить дорогу охотничьими впечатлениями. Из Нитранской Блатницы Ярослав пишет: «Край лесной, полный зверей. Есть здесь медведи и волки. Медведей мы встретили вчера — самца и самку с двумя медвежатами. Чулен в них выстрелил, и они убежали. Волки покажутся и сразу убегают. Они величиной с охотничью собаку».Двери домов приходских священников-патриотов и двери школ всегда были открыты для молодых путешественников. Тогдашняя словацкая интеллигенция жила идеей чешско-словацкого братства, видела в нем гарантию национального возрождения и помощь в борьбе с насильственной мадьяризацией. Кто же откажет в просьбе о ночлеге бедным студентам, пришедшим из братской Чехии!Второе каникулярное путешествие в 1901 году началось с обследования галицийских предгорий Татр. Потом братья Гашеки перевалили через горы. Этим восхождением Ярослав очень гордился. Из Липтовского Микулаша он писал домой: «Мы пересекли Татры без проводника. Видели горные озера и шли по дремучим лесам, где нужно было самим прокладывать себе путь, потому что дорог там нет. Пришлось перевалить через горную цепь высотой примерно в 2000 метров…»Двоюродная сестра Мария, собирающая коллекцию открыток, получает весточку из Брезовой: «Милая Маня, посылаю тебе открытку из Брезовой в Малых Карпатах. Пусть тебе будет так же хорошо, как нам здесь. Малые Карпаты очень красивы и живописны. Всюду леса. Сердечно тебя приветствует Ярослав. Божа также шлет тебе привет». Другая открытка — из окрестностей Трнавы: «Дорогая Маня, привет тебе от путешественников по Венгрии. У нас хорошее настроение, особенно когда мы видим пивоварню и полное еды блюдо. Таковы впечатления путешественников. Когда на своих двоих доберемся до дому, будет что порассказать».В Чехии тогда очень интересовались словацкой тематикой. После нескольких лет декадентской самоизоляции молодая поэзия открывает красоту непосредственного переживания, упивается культом земли, черпает вдохновение в природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
, возбужденно впитывает наэлектризованную атмосферу. Вместе с разбушевавшейся толпой он бьет стекла в Немецком театре, поджигает деревянную ограду немца Плешнера, бросает камни в нусельский полицейский участок. В одном из рассказов Гашек впоследствии вспоминал, что четырнадцатилетним гимназистом был задержан с камнями в кармане, когда конная полиция разгоняла демонстрантов. Его отпустили лишь после того, как он сумел доказать, что камни, служившие вещественным доказательством преступления, составляли часть школьной минералогической коллекции.В тревожной атмосфере тех лет, наполненной борьбой масс с государственной властью, молодежь проявляет свойственный ей радикализм. Возрождаются чувства, подавлявшиеся в чешском народе в предшествующие десятилетия: ощущение собственной силы, гордости, уверенности в себе. Все это предопределяет позднейшее революционное отношение Гашека к своей эпохе.Бурные события того года кончились политическим фиаско. Сбитый с толку громкими фразами о цивилизации и прогрессе, народ даже не осознал этого поражения. Но что-то от девяностых годов осталось: горечь, разочарование, утрата иллюзий, да еще вера в непостижимое, набирающее силу массовое движение.После того как Гашек покинул гимназию, его ждала суровая жизненная школа. Сначала он пытается устроиться в типографию Гааса, где за него ходатайствовал брат отца и опекун Ян Гашек, фактор газеты «Народни политика» («Национальная политика»); но здесь юноша получил отказ. Тогда он нашел место в принадлежавшем пану Кокошке магазине аптекарских и москательных товаров на Перштине. Новая работа была тесно связана с химикалиями, с химией, которая уже в гимназии стала его коньком. Ему нравится старая лавка в доме «У трех золотых шаров», напоминающая лабораторию алхимика. Здесь неустанно варятся и перемешиваются какие-то «чудесные целебные травы» для скота. Этот фирменный товар владельца заведения продается доверчивым деревенским жителям вместе с изображениями святых. Но вскоре старательный и деятельный практикант вынужден покинуть магазин. На рекламном плакате одной из коров он пририсовал очки и бороду, отчего у пеструхи появилось сходство с хозяином лавки.После ухода из магазина на Перштине Ярослав некоторое время служит у Пруши, владельца подобного же заведения на площади Тыла. Но, хлебнув горя во время своего первого знакомства с практической жизнью, охотно возвращается к учебе, поступает в Чехославянское коммерческое училище на Ресселевой улице и в 1899—1902 годах относительно успешно завершает здесь свое образование. Рождение бродяги Чехославянское коммерческое училище, по-видимому, отличалось от гимназии лишь тем, что дух австрийского верноподданничества уживался здесь с преклонением перед царским самодержавием. Директор училища, государственный советник д-р Ян Ржержабек, был человеком консервативным. На уроках коммерческой географии, которую Ржержабек преподавал, он требовал, чтобы учащиеся, отвечая, слово в слово повторяли его объяснения. Необычайно скучной дисциплиной было и «учение о добре», или, по определению Гашека, «юмористическое изображение нравственности». Господин государственный советник преподавал этот предмет вместо закона божия.В той же сатире Гашек весьма скептически высказывается о своих занятиях в училище: «С таким же успехом меня могли бы отдать в школу, где учат подковывать лошадей». Тем не менее он окончил это учебное заведение со свидетельством первой категории. Наилучшие, отличные оценки у него по «реальным» предметам — по химии, технологии, товароведению, политэкономии. Самые плохие отметки (удовлетворительно) — по французскому языку, немецкой корреспонденции и стенографии. Поведение похвальное (высшая оценка).О подлинных интересах юноши мы из этого свидетельства не узнаем. Судя по некоторым позднейшим высказываниям, он намеревался посвятить себя консульской службе, о чем говорит и его интенсивный интерес к Балканам и странам Дальнего Востока. (К числу его излюбленных книг относятся описания путешествий, например, «Миссионерское путеописание» Гука и Габе, повествующее об их странствиях по Тибету, Монголии и Северному Китаю.) Однако планы Гашека в тех условиях были неосуществимы. Для поступления на государственную коммерческую или дипломатическую службу требовалось окончить консульскую академию в Вене. А для того чтобы попасть туда, нужно было внести в казну значительную денежную сумму. Не обойтись было и без влиятельных связей. Так что учились здесь лишь сынки дворян да состоятельных буржуа.Большое значение для дальнейшей судьбы Гашека имело то обстоятельство, что в коммерческом училище преподавались также венгерский и русский языки. Знание венгерского ему пригодилось во время странствий по Верхней и Нижней Венгрии. Русским Гашек тоже овладел весьма основательно, если судить по написанным русской азбукой цитатам в корреспонденции и по тому, что во время пребывания в России он даже пробует писать по-русски для красноармейской печати. В полицейском протоколе, в графе «Знание языков», он перечисляет: немецкий, русский, венгерский, французский, польский.Педагоги коммерческого училища не оказывают на духовный мир Гашека почти никакого влияния. Чешский язык здесь преподавал старый добряк. Йозеф Гануш Гануш Йозеф (1862—1941) — чешский литературовед.
, чешскую и немецкую коммерческую корреспонденцию — литературный сотрудник газеты «Народни листы» («Национальная газета») Фердинанд Шульц Шульц Фердинанд (1835—1905) — консервативный чешский критик и писатель.
. Но как раз по этим предметам у юноши неважные отметки. Он больше сходится с молодым преподавателем английского языка В. А. Юнгом, который хоть и не вел занятий в его классе, но уже был известным переводчиком. В кафе «Тумовка» ученики читали ему свои первые литературные опыты; Гашеку Юнг пророчески предсказал, что когда-нибудь тот станет чешским Марком Твеном.Приглядимся к внешнему облику юноши на фотографии выпуска коммерческого училища. Лицо у него гладкое, овальной формы, полные щеки, небольшой подбородок тонет в, мягких складках шеи, довольно крупные прилегающие ушные раковины. Нос ровный, прямой, чуть вытянутый, рот маленький, губы выразительно очерченные, но тонкие. Черты нижней части лица мелковаты. В уголках рта чувствуется намек на легкую ироническую улыбку. Приподнятые брови, живые, умные, но немного прищуренные и словно бы скучающие глаза, придающие его добродушному лицу насмешливое и даже саркастическое выражение. Наивный, широко открытый взгляд Ярослав унаследовал от матери, ироническую усмешку — скорее от отца.Внешне Гашек ничем особенно не выделяется. Друг его молодости Ладислав Гаек рассказывает: «Мы познакомились в коридоре коммерческого суда, вероятно, в 1901 году. У Гашека были темно-карие искристые глаза; он держался скромно, мило рассказывал о своем путешествии в Словакию».Неукротимый темперамент девятнадцатилетнего молодого человека находит отдушину в каникулярных странствиях по Словакии. Он отправляется туда сразу же после окончания второго курса училища, летом 1900 года. Эти путешествия сыграли важную роль в его жизни, послужив непроизвольным толчком к литературному творчеству.Еще раньше братья Гашеки обошли пешком немалый кусок Чехии, но то были всего лишь мальчишеские прогулки. Теперь это настоящее странствие, богатое приключениями. Благодаря содействию «проводника» Яна Чулена, однокашника Ярослава, происходившего из патриотической словацкой семьи, молодые путешественники познакомились с видными словацкими патриотами и будителями Будители — так в Чехии и Словакии называли деятелей отечественной культуры, стремившихся пробудить в родном народе национальное самосознание.
(в частности, с доктором Душаном Маковицким, позднее — личным врачом Л.Н. Толстого).У Чулена было ружье, и путники могли скрасить дорогу охотничьими впечатлениями. Из Нитранской Блатницы Ярослав пишет: «Край лесной, полный зверей. Есть здесь медведи и волки. Медведей мы встретили вчера — самца и самку с двумя медвежатами. Чулен в них выстрелил, и они убежали. Волки покажутся и сразу убегают. Они величиной с охотничью собаку».Двери домов приходских священников-патриотов и двери школ всегда были открыты для молодых путешественников. Тогдашняя словацкая интеллигенция жила идеей чешско-словацкого братства, видела в нем гарантию национального возрождения и помощь в борьбе с насильственной мадьяризацией. Кто же откажет в просьбе о ночлеге бедным студентам, пришедшим из братской Чехии!Второе каникулярное путешествие в 1901 году началось с обследования галицийских предгорий Татр. Потом братья Гашеки перевалили через горы. Этим восхождением Ярослав очень гордился. Из Липтовского Микулаша он писал домой: «Мы пересекли Татры без проводника. Видели горные озера и шли по дремучим лесам, где нужно было самим прокладывать себе путь, потому что дорог там нет. Пришлось перевалить через горную цепь высотой примерно в 2000 метров…»Двоюродная сестра Мария, собирающая коллекцию открыток, получает весточку из Брезовой: «Милая Маня, посылаю тебе открытку из Брезовой в Малых Карпатах. Пусть тебе будет так же хорошо, как нам здесь. Малые Карпаты очень красивы и живописны. Всюду леса. Сердечно тебя приветствует Ярослав. Божа также шлет тебе привет». Другая открытка — из окрестностей Трнавы: «Дорогая Маня, привет тебе от путешественников по Венгрии. У нас хорошее настроение, особенно когда мы видим пивоварню и полное еды блюдо. Таковы впечатления путешественников. Когда на своих двоих доберемся до дому, будет что порассказать».В Чехии тогда очень интересовались словацкой тематикой. После нескольких лет декадентской самоизоляции молодая поэзия открывает красоту непосредственного переживания, упивается культом земли, черпает вдохновение в природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39