Связующей нитью повествования становятся уже упомянутые выше эпизоды «апостольского и миссионерского странствия трех членов партии умеренного прогресса». Веселые анналы перемежаются с «предвыборными» воззваниями и речами, а также с карикатурными портретами известных политиков и общественных деятелей.В целом книга напоминает мозаику: тут и пародии па политическую и журналистскую риторику; и историко-социологические экскурсы, выглядящие в авторской трактовке как смесь значительных событий и мелких фактов пражской хроники; и карикатуры на политических деятелей и представителей художественного миро, основанные на противоречии между официальной личиной и интимной стороной их жизни; и забавные рассказы о богеме, в которых не только возникают образы родственников и друзей автора, но и вырисовывается его собственный иронический портрет. В своем памфлете Гашек под реальными именами выводит широкоизвестных людей, не щадя их частной жизни. Он выступает в роли придворного шута: «Когда я собирал материалы к этой обширной истории новой партии, многие понимали, что будут фигурировать на ее страницах, и вели себя в связи с этим весьма по-разному. Одни хотели, чтобы я непременно о них упомянул, полагая, что это будет некая библиография с перечислением всех их заслуг перед партией. Другие, сообразив, что о них пойдет речь, с угрозой восклицали: „Только попробуй!“ А третьи, прослышав, что я собираюсь о них писать, буквально тряслись от страха, То были люди, которые знали, на что я способен…»Гашековское иронически-скептическое, срывающее внешнюю маскировку видение жизни разрушало иллюзии о возможности мирной общественной эволюции и прогресса. Чешская политика выглядела такой, какова она была в действительности, — убогой, мизерной, склонной к компромиссам. Вскрывалась несостоятельность тогдашних представлений об исторической перспективе, независимо от того, шла ли речь об анархистских лозунгах, социал-демократическом реформизме или умеренном прогрессизме масариковской реалистической партии.Гашек разоблачает эпоху анализом ее же собственной фразеологической системы, и этот анализ осуществляется необычайно последовательно: каждая деталь рассматривается словно через микроскоп.Демаскирующую функцию детали обнаруживает, например, карикатура на Карела Педанта Пелант Карел (1874—1925) — чешский журналист и писатель, один из руководителей чешского филиала международной буржуазно-просветительской атеистической организации «Вольная мысль»; после 1918 года стал членом редакции реакционной аграрной газеты «Вечер».
, не включенная в сочинение Гашека, но непосредственно с ним связанная:«Ведь были времена, когда в одном кафе, где подавалось и пльзенское, дольше всех засиживался маленький человечек в пенсне, попивал себе пиво и в тихом, опустевшем зале пел „Марсельезу“!Это был Карел Пелант, мистик, антиалкоголик, атеист, духоборец, противник проституции и революционер, предводитель мыслящих душ, которые спорят в кафе, сидя за столиками поближе к окну, чтобы их было видно с улицы, — гордые, полные энтузиазма, опьяненные собственной славой, разрушающие за чашкой черного кофе миры, воздымающие новые знамена.А что из всего этого получилось? Теперь, друг Пелант, ты поставляешь журналу «Моравски иг» («Моравский юг») анекдоты, за которые моего дедушку выставили из ресторана «У Примасов», ибо уже тогда они были с длиннющей бородой, сидишь в редакции пльзенской реалистической газеты, сочиняешь плохие эпиграммы и где-нибудь на холме под Шкврнянами вспоминаешь ту плодотворную пору своей жизни, когда о тебе писали в в «Св. Войтехе» «Святой Войтех» — клерикальный ежемесячный журнал; выходил в Оломоуце с 1905 года.
, когда ты отнимал веру в господа бога у пенсионеров, повивальных бабок, ушедших на покой стариков-крестьян да церковных сторожей, когда ты состоял в активистах «Вольной мысли» и на публичных собраниях издевался над приходскими служками.Бедный Пелант! Судьба забросила тебя в Пльзень — вместе с твоим тайным грехом: ведь ты прикидываешься трезвенником, а сам обожаешь пльзенское пиво!»Подчеркнутая «научная» и «историческая» документальность сочинения усиливает его пародийность.В сатирах и юморесках, написанных для ежедневных газет, Гашек был ограничен правилами жанра, традиционно основанного на анекдотической фабуле с неожиданной развязкой. В «Истории партии умеренного прогресса» он впервые создает эпическое повествование, которому свойственны особая интонация и свободное течение непринужденной застольной беседы. Эпическая раскованность, казалось бы, противоречащая комическому, анекдотическому принципу, становится новым признаком стиля Гашека.Импровизация служит неиссякаемым резервуаром различных языковых контрастов и стилистических приемов — от пародийного подражания до гротескной гиперболы. Миновало время, когда язык сам был главной ценностью и гарантией национальной суверенности. Псевдопатриотическая политика обесценила слова, превратила их в пустую, ничего не значащую шелуху. Некритическая вера в слово, в словесный идол оказывается в руках политических ловкачей инструментом манипулирования людьми. Гашековская мистификация вскрывает процесс превращения слов и идей в символы, является косвенной полемикой с романтической традицией чешского Возрождения, уже изжившей себя к концу XIX века. Гашековский импровизированный текст — это комплекс намеков, позволяющий за отдельными контрастами и деталями видеть жизненную среду, из которой они извлечены, и домысливать их обобщающее значение.Художественный смысл произведения Гашека, обличавшего убогость чешской политики и общественной жизни, не был понят во всей своей значительности. Считалось, что это рядовой памфлет, одна из пресловутых богемных выходок. И Гашек по-прежнему оставался для многих всего лишь человеком богемы, второстепенным писателем, литературным клоуном. Его нигилизм, обнажающий жалкую ничтожность чешской политики, был воспринят как бестактность, шутовская издевка. В действительности речь идет о смелой пародийно-сатирической мистификации, которая схватывает самую суть политики соглашательских партий и положения нации, становится ее критической совестью.Издатель так и не отважился напечатать это сочинение, опасаясь общественного скандала и судебного эпилога.Произведение Гашека осталось лишь документом упадка эпохи. Однако в нем так много комического, что оно служит не только критикой, но и прославлением жизни. Рубеж между комикой и эпикой, между мифом и литературой в «Истории партии умеренного прогресса» еще совершенно отчетлив. Соединить в единое целое гротескно-ироническое видение жизни с гротескно-эпическим повествованием Гашеку удастся только после войны в «Похождениях бравого солдата Швейка». Кабаре Весной 1912 года в окне ресторации Звержины, который переселился с Виноград на Уезд, к смиховским казармам, можно было прочесть: «Искусство, сбежавшее из театровПартия умеренного прогресса в рамках закона, наблюдая тщетные попытки наших театров поставить что-либо порядочное, решила сама подать руку искусству и одарить публику драматическими шедеврами новейшего направления…»
Своеобразное место в истории чешского кабаре принадлежит выступлениям веселого содружества литераторов и актеров, группировавшихся вокруг Гашека. Играли на сцене, не походившей на обычные театральные подмостки. Это был просто угол зала с небольшим возвышением, возле которого стоял рояль. Да и зрители не напоминали театральную публику. Сюда являлись завсегдатаи ресторанов, узнавшие о спектакле по слухам или из газет. Сначала, когда играли в ресторации Звержины, коллегами Ярослава Гашека и соавторами одноактных пьесок были Йозеф Мах и Франтишек Лангер, в то время, вероятно, и не подозревавший, что станет известным чешским драматургом.Хорошо принимались публикой изобретательность и остроумие одного из основателей партии умеренного прогресса, Эдуарда Дробилека. Как и деятельность самой партии, эти выступления были пародией на актуальные моменты литературной и политической жизни. Связь самодеятельного кабаре с партией умеренного прогресса явствует почти из каждой сценки или диалога. Так, в пьеске «Гора Оливетская» один из персонажей объявляет, что «прогресс возможен лишь без насилия». Эти слова пародируют реформистскую социальную программу реалистической партии, в них та же ирония, что и в предвыборных речах Гашека.Герой пьесы «Гора Оливетская» — поэт-декадент. Сюжет другой пьесы вертится вокруг картины Альфонса Мухи и тогдашней аферы с кражей «Моны Лизы». В ряде пьес изображены известные политики и общественные деятели: профессор Масарик Масарик Томаш Гарриг (1850—1937) — профессор Пражского университета, идеолог чешской либеральной буржуазии, лидер народной (реалистической) партии, объединявшей представителей буржуазной интеллигенции. В период первой мировой войны возглавил чешское буржуазно-националистическое движение за границей. После провозглашения независимости Чехословацкой республики — ее первый президент (1918—1935).
, профессор Дртина Дртина Франтишек (1861—1925) — чешский философ и педагог, профессор Пражского университета.
и др. В одной из них мы встречаемся с фигурой бравого солдата Швейка. Это свидетельствует о том, что уже в 1911 году, после публикация на страницах «Карикатур» и еще до книжного издания 1912 года, гашековский «Швейк» имел широкую популярность.Кабаре приобрело известность и получило название «У братьев Макавеев», ибо в пьесах щедро использовались библейские мотивы. Богемное содружество и до этого присваивало себе различные названия, как, например, «Братство Яна Мыдларжа, пражского палача».Впрочем, драматические сценки составляли только часть программы кабаре. На другой сохранившейся афише сообщается, что редактор «Света звиржат» Ярослав Гашек выступит с лекцией «О святых с точки зрения экономики». Вопросы, дискуссия и общая полемика в рамках приличия приветствуются. По окончании программы — воскресенье. В один из вечеров Гашек взял на себя роль конферансье и, черпая знания из своей кинологической практики, говорил «о дрессировке полицейских собак», делая недвусмысленные намеки на свой опыт обращения с «легавыми».В апреле 1912 года, когда Гашек читает лекции в ресторации Звержины, он является одновременно членом актерской труппы, выступающей в ночном заведении «Монмартр» на Ржетезовой улице или в трактире «Копманка» на Темпларжской улице.«Монмартр» принадлежал известному пражскому шансонье Йозефу Вальтнеру. Среди всех староместских трактирчиков его заведение имело наибольшие основания стать сборным пунктом художественной богемы. Он удобно расположился в глухом тупике, в старинном доме «У трех дикарей», да еще в непосредственной близости к культурному центру Праги. Художник В.Г. Бруннер расписал потолок помещения смелыми эротическими рисунками, в которых крылась пародия на входивший тогда в моду кубизм. В программе участвовали актеры и певцы, выступавшие здесь после спектаклей. Порой Вальтнер ангажировал постоянных исполнителей из числа безработных актеров; среди них были Э.А. Лонген и его жена Ксена Лонгенова, включавшие в свой репертуар песенки парижских апашей и т. п. Заходили сюда и члены молодежной труппы «Семерка червей». И всегда тут можно было застать веселую четверку неразлучных друзей — Гашека, Опоченского, Кудея Кудей Зденек Матей (настоящее имя и фамилия — Зденек Матей) (1881—1955) — чешский писатель, в ряде мемуарных книг рассказал о своих странствиях с Я. Гашеком.
и Гануша Гануш Отакар (настоящее имя и фамилия — Гануш Трнечек) (1890—1940) — чешский редактор, юморист и шансонье.
.Привилегированным положением здесь пользовался Ярослав Гашек. Он завоевал признание непосредственным юмором, журналистским опытом и находчивостью, благодаря которым в любой момент мог вести конферанс и импровизировать на какую угодно тему. В «Монмартре» Гашек был не только ежедневным, но и еженощным гостем. Нередко тут и спал на плюшевом диване в каком-нибудь дальнем углу. Владелец «Монмартра» хотел, чтобы Гашек за ужин участвовал в вечерней программе. А тот порой начинал бунтовать и вел себя непристойным образом. Вернувшись, например, из очередного бродяжнического странствия по Чехии, он уселся на сцене и перед всей публикой, ожидавшей невесть каких острот, стал разуваться и медленно, деловито разматывать ужасающе грязные портянки. После нескольких таких эксцессов хозяин запретил ему появляться в трактире, дескать, его поведение шокирует приличных посетителей. Интересно при этом, что Гашек льнул к «Монмартру» «как к родной матери» и без него вообще не мог обойтись. Было даже трогательно смотреть на него, когда ночью, в дождь и непогоду, он прохаживался по улице перед заведением Вальтнера, пока не появлялся достаточно влиятельный заступник, который как-то уговаривал впустить его в зал.Выставленный из «Монмартра», он отправлялся в старинную «Копманку», куда ради отличного трактирщика Карела Флашнера и доброго велькопоповицкого пива наведывались многие популярные деятели искусства. Навестить Гашека в ресторации «На Балканах» (это название трактир получил в пору балканских войн) приходили самые верные его друзья — литераторы и художники. Комические сценки и лекции здесь чередовались с музыкальными номерами. Гашек брал слово в перерывах между выступлениями. Говорил главным образом о своих путешествиях по «средней Европе», как он называл скитания по Чехии, которые предпринимал тогда с З.М. Кудеем, и в качестве известного сторонника связей с балканскими народами высмеивал австрийскую великодержавную политику.В ночных заведениях Гашек был самым постоянным посетителем. Еще в 1913 году пражская газета «Заимаве новины» («Интересные новости») приглашает читателей из кабаре «Нирвана» в ресторацию «На Балканах». Правда, рецензент сожалеет, что нет уже того веселья, которое прежде поддерживали наши литераторы Гануш, Гашек, Опоченский. Остался лишь неутомимый и первый наш поэт и юморист Ярослав Гашек, в одиночку спасающий эти вечера.Гашековский конферанс явно связан с его предвыборными выступлениями на собраниях партии умеренного прогресса, как это верно подметил в своих воспоминаниях Франтишек Лангер:«В кабачке „Коровник“ избиратели видели перед собой кандидата, похожего на персонажа из программы кабаре. Он произносит речи, играя как актер, то и дело поглядывая на слушателей, с порозовевшего лица не сходит лукавая усмешка, всякий успех, всякую сочувственную реакцию публики он подкрепляет еще более широкой улыбкой и явно счастлив, когда ему удается вызвать взрыв громкого, безудержного смеха. Обычно он дает людям нахохотаться всласть и пользуется передышкой, чтобы освежиться солидным глотком пива. А иной раз изображает преувеличенную серьезность политического оратора и вещи совершенно обычные сообщает патетическим тоном, с неистовством фанатика стуча кулаком по столу» размахивая руками и гипнотизирующим строгим взглядом обводя слушателей: не осмелится ли кто возразить? — точно он произнес самую смелую истину или сделал великое открытие. Он полностью использует преимущества опытного юмориста, а потому нисколько не стесняется и позволяет себе затягивать паузы, которые не утомляют публику, а превращаются в напряженное ожидание: что там оратор замышляет и что из всего этого получится. Ему нравится играть, и он охотно играет, причем видно, что эта роль доставляет ему истинное наслаждение».Идет обычная ресторанная жизнь, за столиками обслуживают посетителей. Актерам кабаре приходится занимать и смешить публику, заглушая шум разговоров. Они не могут полностью отдаться игре, должны прислушиваться к реакции зрителей, мгновенно ее учитывать. Актеры и авторы не просто произносят текст, а выявляют собственное отношение к изображаемому. Во времена авангардного театра такой способ творчества получит название «импровизационной игры».Был ли Гашек актером? Из свидетельств очевидцев явствует, что большей частью он выступал с импровизированными речами, главным в которых была его авторская, а не исполнительская роль. В пьесах и сценках он проявлял себя скорее как актер, но и там текст был лишь основой для бесчисленных вольных отступлений.Гашек необычайно гордился своими успехами в кабаре, но, по мнению некоторых очевидцев, несколько себя переоценивал. Разумеется, ему не хватало актерской самодисциплины и профессионального контакта с публикой. Так, по крайней мере, считает Лонген, который хорошо знал его с этой стороны. Гашек и на сцене был иронически безразличен ко всему, не умел достаточно разнообразно пользоваться актерской мимикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
, не включенная в сочинение Гашека, но непосредственно с ним связанная:«Ведь были времена, когда в одном кафе, где подавалось и пльзенское, дольше всех засиживался маленький человечек в пенсне, попивал себе пиво и в тихом, опустевшем зале пел „Марсельезу“!Это был Карел Пелант, мистик, антиалкоголик, атеист, духоборец, противник проституции и революционер, предводитель мыслящих душ, которые спорят в кафе, сидя за столиками поближе к окну, чтобы их было видно с улицы, — гордые, полные энтузиазма, опьяненные собственной славой, разрушающие за чашкой черного кофе миры, воздымающие новые знамена.А что из всего этого получилось? Теперь, друг Пелант, ты поставляешь журналу «Моравски иг» («Моравский юг») анекдоты, за которые моего дедушку выставили из ресторана «У Примасов», ибо уже тогда они были с длиннющей бородой, сидишь в редакции пльзенской реалистической газеты, сочиняешь плохие эпиграммы и где-нибудь на холме под Шкврнянами вспоминаешь ту плодотворную пору своей жизни, когда о тебе писали в в «Св. Войтехе» «Святой Войтех» — клерикальный ежемесячный журнал; выходил в Оломоуце с 1905 года.
, когда ты отнимал веру в господа бога у пенсионеров, повивальных бабок, ушедших на покой стариков-крестьян да церковных сторожей, когда ты состоял в активистах «Вольной мысли» и на публичных собраниях издевался над приходскими служками.Бедный Пелант! Судьба забросила тебя в Пльзень — вместе с твоим тайным грехом: ведь ты прикидываешься трезвенником, а сам обожаешь пльзенское пиво!»Подчеркнутая «научная» и «историческая» документальность сочинения усиливает его пародийность.В сатирах и юморесках, написанных для ежедневных газет, Гашек был ограничен правилами жанра, традиционно основанного на анекдотической фабуле с неожиданной развязкой. В «Истории партии умеренного прогресса» он впервые создает эпическое повествование, которому свойственны особая интонация и свободное течение непринужденной застольной беседы. Эпическая раскованность, казалось бы, противоречащая комическому, анекдотическому принципу, становится новым признаком стиля Гашека.Импровизация служит неиссякаемым резервуаром различных языковых контрастов и стилистических приемов — от пародийного подражания до гротескной гиперболы. Миновало время, когда язык сам был главной ценностью и гарантией национальной суверенности. Псевдопатриотическая политика обесценила слова, превратила их в пустую, ничего не значащую шелуху. Некритическая вера в слово, в словесный идол оказывается в руках политических ловкачей инструментом манипулирования людьми. Гашековская мистификация вскрывает процесс превращения слов и идей в символы, является косвенной полемикой с романтической традицией чешского Возрождения, уже изжившей себя к концу XIX века. Гашековский импровизированный текст — это комплекс намеков, позволяющий за отдельными контрастами и деталями видеть жизненную среду, из которой они извлечены, и домысливать их обобщающее значение.Художественный смысл произведения Гашека, обличавшего убогость чешской политики и общественной жизни, не был понят во всей своей значительности. Считалось, что это рядовой памфлет, одна из пресловутых богемных выходок. И Гашек по-прежнему оставался для многих всего лишь человеком богемы, второстепенным писателем, литературным клоуном. Его нигилизм, обнажающий жалкую ничтожность чешской политики, был воспринят как бестактность, шутовская издевка. В действительности речь идет о смелой пародийно-сатирической мистификации, которая схватывает самую суть политики соглашательских партий и положения нации, становится ее критической совестью.Издатель так и не отважился напечатать это сочинение, опасаясь общественного скандала и судебного эпилога.Произведение Гашека осталось лишь документом упадка эпохи. Однако в нем так много комического, что оно служит не только критикой, но и прославлением жизни. Рубеж между комикой и эпикой, между мифом и литературой в «Истории партии умеренного прогресса» еще совершенно отчетлив. Соединить в единое целое гротескно-ироническое видение жизни с гротескно-эпическим повествованием Гашеку удастся только после войны в «Похождениях бравого солдата Швейка». Кабаре Весной 1912 года в окне ресторации Звержины, который переселился с Виноград на Уезд, к смиховским казармам, можно было прочесть: «Искусство, сбежавшее из театровПартия умеренного прогресса в рамках закона, наблюдая тщетные попытки наших театров поставить что-либо порядочное, решила сама подать руку искусству и одарить публику драматическими шедеврами новейшего направления…»
Своеобразное место в истории чешского кабаре принадлежит выступлениям веселого содружества литераторов и актеров, группировавшихся вокруг Гашека. Играли на сцене, не походившей на обычные театральные подмостки. Это был просто угол зала с небольшим возвышением, возле которого стоял рояль. Да и зрители не напоминали театральную публику. Сюда являлись завсегдатаи ресторанов, узнавшие о спектакле по слухам или из газет. Сначала, когда играли в ресторации Звержины, коллегами Ярослава Гашека и соавторами одноактных пьесок были Йозеф Мах и Франтишек Лангер, в то время, вероятно, и не подозревавший, что станет известным чешским драматургом.Хорошо принимались публикой изобретательность и остроумие одного из основателей партии умеренного прогресса, Эдуарда Дробилека. Как и деятельность самой партии, эти выступления были пародией на актуальные моменты литературной и политической жизни. Связь самодеятельного кабаре с партией умеренного прогресса явствует почти из каждой сценки или диалога. Так, в пьеске «Гора Оливетская» один из персонажей объявляет, что «прогресс возможен лишь без насилия». Эти слова пародируют реформистскую социальную программу реалистической партии, в них та же ирония, что и в предвыборных речах Гашека.Герой пьесы «Гора Оливетская» — поэт-декадент. Сюжет другой пьесы вертится вокруг картины Альфонса Мухи и тогдашней аферы с кражей «Моны Лизы». В ряде пьес изображены известные политики и общественные деятели: профессор Масарик Масарик Томаш Гарриг (1850—1937) — профессор Пражского университета, идеолог чешской либеральной буржуазии, лидер народной (реалистической) партии, объединявшей представителей буржуазной интеллигенции. В период первой мировой войны возглавил чешское буржуазно-националистическое движение за границей. После провозглашения независимости Чехословацкой республики — ее первый президент (1918—1935).
, профессор Дртина Дртина Франтишек (1861—1925) — чешский философ и педагог, профессор Пражского университета.
и др. В одной из них мы встречаемся с фигурой бравого солдата Швейка. Это свидетельствует о том, что уже в 1911 году, после публикация на страницах «Карикатур» и еще до книжного издания 1912 года, гашековский «Швейк» имел широкую популярность.Кабаре приобрело известность и получило название «У братьев Макавеев», ибо в пьесах щедро использовались библейские мотивы. Богемное содружество и до этого присваивало себе различные названия, как, например, «Братство Яна Мыдларжа, пражского палача».Впрочем, драматические сценки составляли только часть программы кабаре. На другой сохранившейся афише сообщается, что редактор «Света звиржат» Ярослав Гашек выступит с лекцией «О святых с точки зрения экономики». Вопросы, дискуссия и общая полемика в рамках приличия приветствуются. По окончании программы — воскресенье. В один из вечеров Гашек взял на себя роль конферансье и, черпая знания из своей кинологической практики, говорил «о дрессировке полицейских собак», делая недвусмысленные намеки на свой опыт обращения с «легавыми».В апреле 1912 года, когда Гашек читает лекции в ресторации Звержины, он является одновременно членом актерской труппы, выступающей в ночном заведении «Монмартр» на Ржетезовой улице или в трактире «Копманка» на Темпларжской улице.«Монмартр» принадлежал известному пражскому шансонье Йозефу Вальтнеру. Среди всех староместских трактирчиков его заведение имело наибольшие основания стать сборным пунктом художественной богемы. Он удобно расположился в глухом тупике, в старинном доме «У трех дикарей», да еще в непосредственной близости к культурному центру Праги. Художник В.Г. Бруннер расписал потолок помещения смелыми эротическими рисунками, в которых крылась пародия на входивший тогда в моду кубизм. В программе участвовали актеры и певцы, выступавшие здесь после спектаклей. Порой Вальтнер ангажировал постоянных исполнителей из числа безработных актеров; среди них были Э.А. Лонген и его жена Ксена Лонгенова, включавшие в свой репертуар песенки парижских апашей и т. п. Заходили сюда и члены молодежной труппы «Семерка червей». И всегда тут можно было застать веселую четверку неразлучных друзей — Гашека, Опоченского, Кудея Кудей Зденек Матей (настоящее имя и фамилия — Зденек Матей) (1881—1955) — чешский писатель, в ряде мемуарных книг рассказал о своих странствиях с Я. Гашеком.
и Гануша Гануш Отакар (настоящее имя и фамилия — Гануш Трнечек) (1890—1940) — чешский редактор, юморист и шансонье.
.Привилегированным положением здесь пользовался Ярослав Гашек. Он завоевал признание непосредственным юмором, журналистским опытом и находчивостью, благодаря которым в любой момент мог вести конферанс и импровизировать на какую угодно тему. В «Монмартре» Гашек был не только ежедневным, но и еженощным гостем. Нередко тут и спал на плюшевом диване в каком-нибудь дальнем углу. Владелец «Монмартра» хотел, чтобы Гашек за ужин участвовал в вечерней программе. А тот порой начинал бунтовать и вел себя непристойным образом. Вернувшись, например, из очередного бродяжнического странствия по Чехии, он уселся на сцене и перед всей публикой, ожидавшей невесть каких острот, стал разуваться и медленно, деловито разматывать ужасающе грязные портянки. После нескольких таких эксцессов хозяин запретил ему появляться в трактире, дескать, его поведение шокирует приличных посетителей. Интересно при этом, что Гашек льнул к «Монмартру» «как к родной матери» и без него вообще не мог обойтись. Было даже трогательно смотреть на него, когда ночью, в дождь и непогоду, он прохаживался по улице перед заведением Вальтнера, пока не появлялся достаточно влиятельный заступник, который как-то уговаривал впустить его в зал.Выставленный из «Монмартра», он отправлялся в старинную «Копманку», куда ради отличного трактирщика Карела Флашнера и доброго велькопоповицкого пива наведывались многие популярные деятели искусства. Навестить Гашека в ресторации «На Балканах» (это название трактир получил в пору балканских войн) приходили самые верные его друзья — литераторы и художники. Комические сценки и лекции здесь чередовались с музыкальными номерами. Гашек брал слово в перерывах между выступлениями. Говорил главным образом о своих путешествиях по «средней Европе», как он называл скитания по Чехии, которые предпринимал тогда с З.М. Кудеем, и в качестве известного сторонника связей с балканскими народами высмеивал австрийскую великодержавную политику.В ночных заведениях Гашек был самым постоянным посетителем. Еще в 1913 году пражская газета «Заимаве новины» («Интересные новости») приглашает читателей из кабаре «Нирвана» в ресторацию «На Балканах». Правда, рецензент сожалеет, что нет уже того веселья, которое прежде поддерживали наши литераторы Гануш, Гашек, Опоченский. Остался лишь неутомимый и первый наш поэт и юморист Ярослав Гашек, в одиночку спасающий эти вечера.Гашековский конферанс явно связан с его предвыборными выступлениями на собраниях партии умеренного прогресса, как это верно подметил в своих воспоминаниях Франтишек Лангер:«В кабачке „Коровник“ избиратели видели перед собой кандидата, похожего на персонажа из программы кабаре. Он произносит речи, играя как актер, то и дело поглядывая на слушателей, с порозовевшего лица не сходит лукавая усмешка, всякий успех, всякую сочувственную реакцию публики он подкрепляет еще более широкой улыбкой и явно счастлив, когда ему удается вызвать взрыв громкого, безудержного смеха. Обычно он дает людям нахохотаться всласть и пользуется передышкой, чтобы освежиться солидным глотком пива. А иной раз изображает преувеличенную серьезность политического оратора и вещи совершенно обычные сообщает патетическим тоном, с неистовством фанатика стуча кулаком по столу» размахивая руками и гипнотизирующим строгим взглядом обводя слушателей: не осмелится ли кто возразить? — точно он произнес самую смелую истину или сделал великое открытие. Он полностью использует преимущества опытного юмориста, а потому нисколько не стесняется и позволяет себе затягивать паузы, которые не утомляют публику, а превращаются в напряженное ожидание: что там оратор замышляет и что из всего этого получится. Ему нравится играть, и он охотно играет, причем видно, что эта роль доставляет ему истинное наслаждение».Идет обычная ресторанная жизнь, за столиками обслуживают посетителей. Актерам кабаре приходится занимать и смешить публику, заглушая шум разговоров. Они не могут полностью отдаться игре, должны прислушиваться к реакции зрителей, мгновенно ее учитывать. Актеры и авторы не просто произносят текст, а выявляют собственное отношение к изображаемому. Во времена авангардного театра такой способ творчества получит название «импровизационной игры».Был ли Гашек актером? Из свидетельств очевидцев явствует, что большей частью он выступал с импровизированными речами, главным в которых была его авторская, а не исполнительская роль. В пьесах и сценках он проявлял себя скорее как актер, но и там текст был лишь основой для бесчисленных вольных отступлений.Гашек необычайно гордился своими успехами в кабаре, но, по мнению некоторых очевидцев, несколько себя переоценивал. Разумеется, ему не хватало актерской самодисциплины и профессионального контакта с публикой. Так, по крайней мере, считает Лонген, который хорошо знал его с этой стороны. Гашек и на сцене был иронически безразличен ко всему, не умел достаточно разнообразно пользоваться актерской мимикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39