Он обошел машину Мейсона, но почти сразу же вернулся с сообщением, что это тот самый номер, о котором предупреждал Дрейк. Не теряя ни секунды, Мейсон пошел к подъехавшей машине. Он появился как раз в тот момент, когда высокая женщина, сидевшая за рулем, выключила фары и вышла на мостовую.
- Я хочу поговорить с вами, мисс Монтейт, - сказал Мейсон.
- Кто вы такой?
- Мое имя Мейсон, - ответил он. - Я адвокат и представляю Чарльза Сейбина.
- Что вам нужно от меня?
- Поговорить с вами.
- О чем?
- О Фраймонте С.Сейбине.
- Вряд ли я смогу вам что-нибудь сказать.
- Не говорите глупостей, - покачал головой Мейсон. - Дело зашло так далеко, что речь идет о вашей голове.
- Что вы имеете в виду?
- Вы ведь не хуже меня знаете, что газетчики не дремлют. Они быстро пронюхают, что вы обвенчались с Фраймонтом С.Сейбином, назвавшимся Джорджем Вэйллманом. Ну, а после этого они узнают и то, что попугай Сейбина, Казанова, сидит в клетке в саду вашего домика в Сан-Молинасе и все время твердит: "Убери револьвер, Элен! Не стреляй! Боже мой, ты меня застрелила!"
Она была достаточно высока, так что ей не пришлось задирать голову, чтобы взглянуть в глаза Мейсону. Внешне она была тоненькая и грациозная, но волевой подбородок и гордо вздернутая голова говорили о том, что эта женщина с характером, позволяющим принимать твердые и бесповоротные решения.
- Каким образом, - спросила она все таким же ровным голосом, - вам удалось это узнать?
- Если вы согласитесь побеседовать со мной в спокойной обстановке, сказал Мейсон, - то я отвечу вам на все ваши вопросы.
- Хорошо, - спокойно кивнула она головой. - Я поговорю с вами. Что вы хотите знать?
- Решительно все, - улыбнулся адвокат.
- Вы предпочитаете говорить со мной в моей машине или в доме?
- В моей машине, - уточнил Мейсон, - если вы не возражаете.
Он взял ее под руку, подвел к машине, познакомил с Деллой Стрит, усадил на переднее сиденье, а сам занял место сзади.
- Я хочу, - сразу предупредила Элен Монтейт, - чтобы вы поняли, что я не сделала ничего плохого. Ничего такого, чего я должна была бы стыдиться.
- Я понимаю, - кивнул головой Мейсон.
Ему хорошо был виден ее профиль, вырисовывающийся на фоне окна автомобиля. У нее был вид энергичной и умной женщины с хорошей реакцией. Она говорила красивым, хорошо поставленным голосом, которым великолепно владела, но сейчас не прибегала ни к каким внешним эффектам, чтобы вызвать к себе симпатию. Говорила она быстро и при этом создавалось впечатление, что независимо от личных переживаний, она не смешивала свои эмоции с теми событиями, о которых посчитала необходимым рассказать.
- Я библиотекарь, - сообщила она, - работаю в читальном зале библиотеки Сан-Молинаса. По разным соображениям до сих пор не выходила замуж. Профессия дала мне возможность отточить свои вкусы и научила разбираться в характере людей. Я редко встречаюсь с молодыми работниками нашей библиотеки, которые при знакомстве считают обязательными всякие развлечения или хотя бы дружеские беседы. Примерно два месяца назад, я встретилась с человеком, которого теперь знаю как Фраймонта Сейбина. Он вошел в читальный зал, спросил несколько книг по экономике. Сказал мне, что никогда не читает газет, поскольку они в основном занимаются описанием преступлений и политической пропагандой. Вместо этого просматривает экономические журналы. Он интересовался историей, библиографической литературой и научными достижениями. Выборочно читал художественные произведения. Его вопросы показались мне необычайно умными. Он произвел на меня огромное впечатление. Я понимала, разумеется, что он гораздо старше меня и, очевидно, в настоящий момент не имеет работы. Его одежда была аккуратной, тщательно отутюженной, но далеко не новой. Я останавливаюсь на этом потому, что мне хочется, чтобы вы хорошенько разобрались в положении вещей.
Мейсон кивнул.
- Он представился Джорджем Вэйллманом. Объяснил, что работал клерком на бакалейном складе, скопил немного денег и приобрел собственный магазин. В течение нескольких лет дела шли превосходно, но недавно неблагоприятное стечение обстоятельств вынудило его продать лавочку. Его основной капитал исчез. Он пытался найти работу, но не сумел, хозяева предпочитают более молодых людей.
- Вы не догадывались, кто он на самом деле? - спросил Мейсон.
- Нет.
- Не знаете ли вы, почему он затеял эту мистификацию? - спросил он.
- Теперь догадываюсь, - сказала она.
- И почему?
- Прежде всего, он был женат. Во-вторых, богат. С одной стороны, он пытался оградить себя от неприятностей со стороны жены, ну, и от всяких авантюристок, шантажисток и любительниц поживиться за чужой счет, с другой...
- Очевидно, случилось так, что он совершенно перепутал все ваши планы? - сочувственно спросил Мейсон.
Она повернулась к нему с сердитым выражением лица и негодующе сказала:
- Это прежде всего доказывает, что вы не знали Джорджа... Мистера Сейбина.
- Но разве он не испортил вам жизнь?
Она покачала головой.
- Мне неизвестны его намерения до конца, но я не сомневаюсь, что он руководствовался какими-то благородными мотивами.
- И вы не испытываете горечи?
- Никакой. После нашей встречи с ним я прожила самые счастливые два месяца за свою жизнь. Именно поэтому меня так потрясла трагедия... Впрочем, вы ведь приехали слушать не про мое горе!
- Я хочу все понять, - мягко сказал Мейсон.
- Да я вам уже все рассказала. У меня были кое-какие деньги, которые мне удалось отложить за счет строгой экономии. Конечно, я понимала, что человеку уже под шестьдесят и вряд ли он может рассчитывать найти работу. Я сказала, что финансирую его в какой-то мере, если он намеревается открыть бакалейный магазин в Сан-Молинасе. Он объездил весь город, но пришел к выводу, что ему здесь не пробиться. Тогда я предложила ему самому подыскать что-то более подходящее.
- Что потом?
- Он поехал подыскивать место.
- Вы получали он него письма?
- Да.
- Что он писал?
- О бизнесе он писал немного и туманно. Его письма были чисто личными. Ведь мы были женаты меньше недели, когда он уехал. И что бы там не выяснялось, он меня любил! - Она сказала это просто, без драматизма, не разрешая своему горю затмить все.
Мейсон кивнул, предлагая ей продолжать.
- А сегодня утром я взяла газету и увидела портрет Фраймонта С.Сейбина и сообщение об убийстве.
- Вы сразу его узнали?
- Да. Правда, кое-какие моменты не вязались с образом человека, роль которою он играл. Уже после нашей женитьбы я часто удивлялась, как он мог быть неудачником. Понимаете, в нем оказалось столько спокойной силы, природной прозорливости. И потом он ни за что не хотел дотрагиваться до моих денег. Упорно отговаривался, откладывая разговор на потом, уверяя, что у него кое-что осталось. Вот когда его деньги иссякнут, он будет жить на мои.
- Но вы не подозревали, что в действительности у него огромные средства?
- Нет, все мои наблюдения не вылились даже в сомнения. Просто я их автоматически отметала. Когда же прочитала газетное сообщение, они получили логическое объяснение. Отчасти я была подготовлена к этому, когда прочитала в газете про охотничий домик в горах... и увидела его фотографию.
- Разумеется, за последнюю неделю вы не получали писем?
- Наоборот, я получила письмо в воскресенье, десятого числа. Оно было отправлено из Санта-Дель-Барры. Он сообщил, что ведет переговоры о помещении, из которого получится идеальный склад. Письмо было радостное, заканчивалось тем, что он надеется вернуться через несколько дней.
- Как я полагаю, вы не слишком хорошо знакомы с его почерком и...
- Я не сомневаюсь, - ответила она, - что письмо написано мистером Сейбином... Джорджем Вэйллманом, как я привыкла его называть.
- Но факты доказывают, - заметил Мейсон, - что тело лежало в домике, простите меня за такую неделикатность, она вынужденная, Мисс Монтейт. Так вот, данные показывают, что он был убит в пятницу, шестого сентября.
- Как вы не понимаете? - сказала она устало. - Он проверял мою любовь, испытывал ее и продолжал играть роль Вэйллмана. Ему хотелось удостовериться, что я люблю его, а не охочусь за его капиталом. Никаких помещений он и не думал снимать. Письма были написаны заранее, он организовал дело так, чтобы их посылали мне постепенно, из разных мест.
- Это последнее письмо при вас?
- Да.
- Могу я взглянуть на него?
Она кивнула головой, но потом передумала и решительно сказала:
- Нет!
- Почему?
- Письмо очень личное, - ответила она. - Я понимаю, что в мои дела рано или поздно вмешаются полицейские. Но я постараюсь не придавать его письма огласки до последней минуты.
- Это случится очень скоро, - невесело усмехнулся Мейсон. - Поймите, если он кому-то действительно поручил посылать вам письма, то, возможно, как раз этот человек видел его последним в живых.
Она не ответила.
- Когда вы поженились? - спросил Мейсон.
- Двадцать седьмого августа.
- Где?
Несколько минут она молчала в задумчивости, наконец произнесла:
- Мы пересекли мексиканскую границу и поженились.
- Могу ли я узнать, почему?
- Джордж... Мистер Сейбин сказал, что по некоторым соображениям он предпочитает оформить брак там... и...
- Да?
- Мы должны были венчаться вторично в Санта-Дель-Барре.
- Почему там?
- Он признался... он... что его бывшая жена добилась развода, но решение еще не оформлено, то есть законно он еще не свободен, поэтому могли возникнуть сомнения относительно правомочности нашего брака. Он сказал, что... В конце концов, мистер Мейсон, это уже личное дело!
- И да, и нет, - ответил Мейсон.
- Что ж, вы можете как угодно смотреть на это. Выходя за него замуж, я понимала, что формальное заключение брака сомнительно с точки зрения закона. Но усматривала в нем всего лишь дань условностям. И меня это не волновало, поскольку я была уверена, что в самом ближайшем будущем мы все переоформим уже совершенно законно.
- Значит, вы считали свой брак незаконным?
- Нет, - ответила она. - Когда я назвала его сомнительным, то имела в виду, что брак бы выглядел незаконным, если бы мы регистрировались здесь. Все это трудно объяснить... да и вряд ли уже это так важно.
- А что в отношении попугая? - спросил Мейсон.
- Мой муж... мистер Сейбин всегда хотел иметь попугая.
- Сколько времени у вас живет попугай?
- Мистер Сейбин привез его домой в пятницу второго числа. За два дня до своем отъезда.
Мейсон задумчиво посмотрел на ее решительный профиль.
- Вы знаете, что мистер Сейбин приобрел этого попугая в Сан-Молинасе?
- Да.
- Как зовут попугая?
- Казанова.
- Вы читали о попугае, найденном в охотничьем домике?
- Да.
- Вам известно что-нибудь о том попугае?
- Нет.
- Понимаете, мисс Монтейт, - нахмурившись сказал Мейсон, - ваши слова лишены смысла.
- Я понимаю, - ответила она. - Именно поэтому я считаю, что нельзя судить мистера Сейбина на основе того, что нам пока не известно. У нас мало фактов.
- Вы что-нибудь знали о том охотничьем домике? - спросил Мейсон.
- Да, конечно, мы там провели два медовых дня. Мой муж... мистер Сейбин сказал, что знаком с владельцем этого домика и тот предоставил его на несколько дней в наше распоряжение. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько было абсурдным предположить, что человек, не имеющий работы... Ну да ладно, у него имелись какие-то причины поступить таким образом, и я их принимаю.
Мейсон хотел было что-то сказать, но передумал.
- Сколько времени вы жили в домике? - спросил он.
- Субботу и воскресенье. Мне нужно было в понедельник вечером быть на работе.
- Так ваш брак был зарегистрирован в Мексике, а оттуда вы прямиком отправились в охотничий домик?
- Да.
- Скажите, говорил ли ваш муж, что знаком с этим домиком, с его расположением?
- Да, он говорил, что уже как-то прожил в нем целый месяц.
- Он называл имя владельца дома?
- Нет.
- И вы не пытались узнать?
- Нет.
- Вы поженились двадцать седьмого августа?
- Да.
- И приехали в домик вечером того же дня?
- Нет, утром двадцать девятого. Путь-то ведь был не близкий.
- Вы там кое-что оставили из своих вещей?
- Да.
- Специально?
- Да, мы уехали в спешке. К нам пришел кто-то из соседей, а мистер Сейбин не захотел с ним встречаться. Наверно, он не хотел, чтобы соседи узнали про меня. Или опасался, как бы я не выяснила у соседей, кто он такой... Так или иначе, он не ответил на стук, мы тут же сели в машину и уехали. Мистер Сейбин сказал, что домиком пользоваться никто не будет и что через некоторое время мы туда снова возвратимся.
- За то время, что вы жили в домике, мистер Сейбин пользовался телефоном?
- Да, он звонил два раза.
- Вы не знаете кому? Вы не слышали его разговоры?
- Нет.
- Вы не догадываетесь, кто мог его убить?
- Не имею ни малейшего представления.
- И, по-видимому, - спросил Мейсон, - вы не знаете ничего об оружии, из которого он был застрелен?
- Нет, - сказала он, - знаю.
- Знаете?
- Да.
- Что именно? - спросил Мейсон.
- Это револьвер из коллекции Публичной библиотеки в Сан-Молинасе.
- Там есть такие коллекции?
- Да, в одной из комнат библиотеки размещается выставка. Конечно, она не имеет непосредственного отношения к самой библиотеке, но когда-то один частный коллекционер подарил свое собрание городу. Вот таким образом...
- Кто взял револьвер из коллекции?
- Я.
- Для чего?
- Меня попросил муж. Он... нет, мне не хочется об этом рассказывать, мистер Мейсон.
- Кому вы отдали револьвер?
- Мне думается, пора свернуть разговор о револьвере.
- Когда вы узнали, что ваш муж в действительности был Фраймонтом С.Сейбином?
- Сегодня утром, когда увидела в газете фотографии домика. Я страшно растерялась, не знала что делать, но полной уверенности у меня не было. И я ждала, надеясь на какое-то чудо. Ну, а в дневном выпуске был его портрет. Тогда я убедилась...
- Вы выигрываете что-либо в материальном отношении? - спросил Мейсон.
- Что вы имеете в виду?
- Было ли завещание, страховой полис, что-нибудь в этом роде?
- Нет, разумеется, не было!
Мейсон задумчиво посмотрел на нее.
- Каковы ваши планы? - спросил он.
- Я хочу поговорить с сыном мистера Сейбина. Нужно ему объяснить, что к чему.
- Сейчас в доме находится вдова.
- Вы говорите о жене Фраймонта С.Сейбина?
- Да.
Она замолчала, обдумывая информацию.
- Послушайте, мисс Монтейт, - сказал Мейсон, - не могло ли случиться, что вы узнали про обман мистера Сейбина...
- Вы хотите спросить, не убила ли я его? - воскликнула она.
- Да, - сухо сказал Мейсон.
- Даже само предположение абсурдно. Я же его любила. Любила так, как никого до этого... - она расплакалась.
- Но он ведь был значительно старше вас, - сказал адвокат.
- И умнее, и щедрее, и внимательнее и.... Вы даже не представляете, как он был благороден. Особенно по сравнению с теми молодыми людьми, которые пытаются прихлестывать за девушками, не имея ни самоуважения, ни гордости...
Мейсон повернулся к Делле Стрит.
- Делла, я хочу, чтобы ты забрала мисс Монтейт с собой и поместила в таком месте, где ей не будут надоедать журналисты. Ты меня понимаешь?
- Понимаю, - произнесла Делла каким-то странным голосом, словно она сдерживала слезы.
- Я не хочу никуда ехать, - запротестовала мисс Монтейт. - Все равно от этих мучительных вопросов не скрыться. И я предпочитаю с ними покончить, как можно скорее.
- Вы жаждете познакомиться с миссис Сейбин? - спросил Мейсон. Насколько мне известно, характер у нее отнюдь не ангельский.
- Нет! - воскликнула она.
- Мисс Монтейт, поверьте моему опыту, - сказал Мейсон. - Ближайшие несколько часов внесут серьезные изменения в положение дел. Сейчас еще полиция не опознала оружие. То есть они не знают, откуда оно взято. Когда узнают, вас моментально арестуют. Тут не может быть никакого сомнения.
- По обвинению в убийстве?
- По подозрению в убийстве!
- Но это же абсурд!
- С точки зрения полиции - нет! - заметил Мейсон. - И даже с обывательской точки зрения.
- Чьи интересы вы представляете? - спросила она после паузы.
- Чарльза Сейбина.
- Что вы должны сделать?
- Среди всего прочего, - ответил Мейсон, - мне поручено установить, что произошло в охотничьем домике и почему.
- Почему вы заинтересовались мной?
- Вы попали в самый центр событий, - вздохнул Мейсон. - Меня же всегда учили стоять на стороне слабых и защищать обвиненных.
- Но я не слабая и не обиженная.
- Вы поймете, насколько я прав, как только его вдова набросится на вас, - усмехнулся Мейсон.
- Вы хотите, чтобы я убежала?
- Нет, как раз этого я _н_е _х_о_ч_у_. Если к завтрашнему дню обстановка не прояснится, мы...
- Хорошо, - решительно сказала она, - я поеду.
Мейсон снова повернулся к Делле Стрит:
- Отправляйся вместе с ней в ее машине, Делла.
- Должна ли я поддерживать с тобой связь, шеф? - поинтересовалась она.
- Нет, - усмехнулся адвокат. - Мне очень хочется кое-что выяснить, а о кое-чем, наоборот, я совершенно не желаю знать.
- Я поняла тебя, шеф, - сказала Делла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16