С грубейшими нарушениями всех правил дефектный снаряд был извлечён из носового орудия и выброшен за борт. Снова лязгнул замок.
«Приготовиться», – скомандовал Беккер, на сей раз не так громко.
Снова рявкнуло 105-мм орудие, и тут же отрывистые удары и треск напомнили о существовании двух кормовых орудий. Открыли огонь 20-мм автомат на мостике и 37-мм зенитка на палубе позади рубки. Артиллеристы U-43 уже устали, но пристрелялись довольно быстро. Шхуна буквально возвышалась у них над головами, и первый же снаряд попал в штурманскую рубку. Взлетел клубок дыма, и она исчезла.
Теперь обречённый парусник ожил. Из заполненных дымом отсеков хлынули люди. «Смотрите, они пытаются спустить шлюпки!» – крикнул кто-то на мостике. После третьего попадания на палубе шхуны начался пожар. Огонь быстро охватил мачты и снасти. С каждым новым попаданием языки пламени вздымались все выше.
Экипаж судна даже не попытался спасти его. Две спасательные шлюпки под градом головешек и пепла поспешно отвалили, взбивая вёслами оранжевые волны. Столб дыма поднялся над горящей шхуной и упёрся в низкие облака. Через несколько минут кто-то пробормотал: «Фок-мачта готова… Бизань тоже…»
«Словно Летучий Голландец», – нервно заметил стажёр, но Лют не слышал его. Как раз в этот момент большая волна прокатилась по палубе лодки, чуть не захлестнув рубку. Когда она схлынула, смолк и грохот всех трёх орудий U-43. Повернувшись к 105-мм орудию, Лют увидел, что возле него никого нет. Волна смыла одного из артиллеристов за борт, и он висел на страховочном лине, в то время как остальные пытались втащить его обратно на палубу.
«Какого чёрта вы делаете?! – завопил Лют, брызгая слюной. Он указал пальцем на пылающий парусник. – Продолжайте огонь, а этот ублюдок пусть плавает!»
«Но ведь это один из наших, герр капитан», – поспешно сказал Швантке.
Артиллеристы втащили своего товарища на палубу и бросились по местам. Орудие возобновило стрельбу, каждую минуту посылая в цель новый снаряд. Фугасные снаряды чередовались с зажигательными. Кормовые орудия тоже продолжили лихорадочную пальбу.
Так продолжалось почти час. Артиллеристы взмокли, у них ныли спины и болели руки. Теперь парусник горел до самой ватерлинии, разбитый корпус извергал клубы дыма. Судно умирало. Спустя некоторое время шхуна плавно повалилась на борт. Однако артиллеристы Люта продолжали всаживать снаряд за снарядом в искорёженный пылающий остов. Лют молча наслаждался редким зрелищем.
Всё, что происходило с Вольфгангом Лютом в последние 6 лет жизни, которые пришлись на военные годы, прекрасно известно. Горящий парусник словно бы осветил эти события. Но первые 20 лет жизни подводника окутаны дымкой. «Я родился 15 октября 1913 года в Риге в семье Августа Люта. Во время войны я вместе с матерью и 4 остальными детьми жил в Бреслау, тогда как мой отец был сослан в Сибирь. В 1921 году мы вернулись в Ригу. Там я учился и закончил германскую старшую школу. В начале 1933 года я поступил на службу в германский ВМФ. В конце 1936 года мне было присвоено звание лейтенанта флота, а в 1937 году я был переведён на подводные лодки в качестве вахтенного офицера…» Эта короткая запись была сделана в 1942 году, Лют полагал, что всё остальное не заслуживает упоминания. Мы мало что можем к этому добавить. Лют был четвёртым и самым младшим сыном Августа и Эльфриды Лют. Его отец был мелким предпринимателем и владел небольшой фабрикой, выпускавшей изделия из тонкого трикотажа. Его дед Фридрих, именем которого была названа фирма, перебрался на восток из Любека в середине XIX века и основал дело. Среди заказчиков Августа Люта была и Российская Императорская Армия. Тем не менее, Август Лют был сослан в Сибирь, а его семья на 7 лет была отправлена в Бреслау.
С момента возвращения в 1921 году и до дня поступления Вольфганга Люта на службу в ВМФ в 1933 году, он жил в Риге. В 1927 году он закончил местную гимназию, а в 1929 году получил аттестат зрелости – эквивалент диплома старшей школы. В 1931 году Лют поступил в престижный институт Готфрида Гердера на специальность «правоведение». Казалось, его ждёт успешная карьера. Но 1 апреля 1933 года, всего через 2 месяца после того, как Адольф Гитлер стал рейхсканцлером Германии, Лют бросает институт и поступает на службу в Рейхсмарине.
В этот день он прибывает в Штральзунд на побережье Балтийского моря недалеко от датской границы. В качестве новобранца Люта направляют на маленький островок Денхольм для прохождения начальной военной подготовки. Штральзунд являлся первой ступенькой в отлично налаженной системе подготовки офицеров германского флота. Лишь самые лучшие могли преодолеть её, чтобы взобраться на следующую.
Три месяца учёбы в Штральзунде были очень тяжёлыми, с новобранцами обращались в лучших (или худших?) традициях строевой муштры. Пока они считались обычными пехотинцами: носили серые шинели, сапоги и каски и были вооружены винтовками. Надо заметить, что все будущие моряки, как новобранцы, так и старослужащие, в германских вооружённых силах числились солдатами. Они жили в казармах, маршировали на строевом плацу, совершали марш-броски, преодолевали полосу препятствий под замысловатую ругань инструкторов. До завершения курса начальной подготовки новобранцам даже не разрешалось надевать флотскую форму. Вольфганг Лют выдержал это испытание.
После Штральзунда шли три месяца парусной практики. Лют был направлен на учебный корабль Рейхсмарине «Горх Фок». Было бы интересно побольше узнать об этом периоде жизни Люта, ведь плавание на парусном корабле становится чем-то таким, что не забывается до конца жизни. Именно в это время закладывается основа будущей карьеры. К сожалению, не сохранилось никаких свидетельств службы Люта на «Горх Фоке» или в Штральзунде. Все документы либо затерялись, либо погибли в годы войны.
Чтобы представить себе молодого моряка Вольфганга Люта, нужно обратиться к неофициальным источникам информации. Скорее всего, он выглядел так же, как на более поздних фотографиях. Он был среднего роста, хорошо сложён, имел голубые глаза и довольно крупный нос. Вероятно, в юности у него на голове было побольше волос, но за время войны он облысел, сохранив лишь венчик вокруг макушки, что сильно напоминало тонзуру монаха. Когда он улыбался, становилась видна большая щель между верхними резцами. Борода, которую он отпускал во время боевых походов, росла вокруг нижней челюсти, не поднимаясь на щёки. Он имел внешность скорее запоминающуюся, чем приятную. Однажды на лекции по расовой теории Люту сказали, что его продолговатый череп и черты лица свидетельствуют о принадлежности к баварской знати. Это здорово его рассмешило.
Несколько бывших членов «Команды 33» помнят Люта молодым человеком. Юрген Эстен, также удачливый командир подводной лодки, помнит его спокойным, почти интровертом. Лют не принадлежал к весельчакам, хотя и не был лишён чувства юмора. «Лют был родом из Прибалтики», – не задумываясь, сказал Эстен, словно место рождения могло определить внешность и характер Люта. А может быть, действительно могло?
Рига была крупным балтийским портом, через неё шла за границу основная масса русского леса и мехов. Ежедневно её покидало множество торговых кораблей, и столько же приходили в порт. Немцы обосновались в Риге ещё во времена Тевтонского Ордена. Именно они превратили Ригу в торговый центр четыре века спустя. К 1913 году немецкая община составляла значительную часть населения Риги.
Рига также являлась столицей Латвии, маленькой балтийской провинции клонящейся к упадку огромной Российской империи. Когда в 1913 году родился Лют, Россия праздновала 300-летие правления дома Романовых. Но последние 50 лет стали тяжёлым испытанием для балтийских провинций вообще и немецкой колонии в Риге в частности. Фридрих Лют прибыл в Ригу, когда царь Александр III начал проводить политику русификации, которая заключалась в поиске и уничтожении всего, что было чуждо русским традициям и культуре. Хотя Латвия и две другие балтийские провинции – Литва и Эстония – в ходе Гражданской войны добились независимости, гонения против немцев не прекратились. Просто старая политика русификации сменилась новой политикой «латвиизации». Она проводилась в более мягких формах, но преследовала те же цели.
Большое число прибалтийских немцев, в том числе семья Лютов, всё-таки решили остаться. Однако жизнь немецкой общины в Риге, напоминавшая жизнь в осаждённой крепости, не могла не наложить отпечаток на характер юноши, а Вольфганг Лют тогда был очень молод. С этим соглашается большинство знавших его, и его прибалтийское происхождение неизменно всплывает при разговорах о Люте. Может быть, именно этим объясняется его искренне восприятие идей национал-социализма.
Детство Люта совпало с радикальными переменами в Германии. Старая империя рухнула, сметённая Первой Мировой войной. Германия потерпела поражение в бою и была унижена условиями мирного договора. Непомерные репарации разоряли её, но страна была вынуждена платить. Старая империя оказалась раздроблённой, и многие её жители, не покинув родных мест, оказались за границей, в чужих и зачастую враждебных государствах. Республиканские лидеры послевоенной Германии пытались возродить развеянную национальную гордость и единство нации, но потерпели неудачу. Когда Лют поступил на факультет правоведения, Германия уже склонялась к национал-социализму. И он, и вся страна спустя некоторое время оказались готовы воспринять его доктрины.
Национал-социализм поднял знамя объединения германской нации, создания мифической Великой Германии, в которой будут жить все истинные немцы, и которая будет очищена от всяких меньшинств, нежелательных элементов и не-немцев. В такую империю предполагалось включить немецко-говорящие области Восточной Европы. Те страны, на территории которых немцы подвергались гонениям, например, Латвия и, разумеется, СССР, ждало возмездие. Национал-социализм предлагал отречься от позорных условий Версальского договора, несправедливость которого была всем очевидна, и от которого страдали немцы не только в пределах Фатерланда, но и за его границами.
Ясно, что разные члены семьи Августа Люта восприняли новую доктрину с разной степенью энтузиазма. Сам Вольфганг отдался национал-социализму всей душой, что видно из его писем. И, вероятно, нельзя считать простым совпадением то, что он поступил на военную службу сразу после формирования национал-социалистического правительства Германии.
После завершения учёбы на «Горх Фоке» Лют был переведён на лёгкий крейсер «Карлсруэ». На этом учебном корабле новобранцы Рейхсмарине, наконец, превращались в настоящих моряков. Там они должны были хлебнуть «изнанки флотской жизни», чтобы лучше понимать тех, кем им предстоит командовать. Для будущих офицеров это считалось совершенно необходимым. Лют прибыл на крейсер 23 сентября 1933 года сразу после получения звания кадета. С октября 1933 по июнь 1934 года он вместе со своими товарищами драил палубу и чистил медяшку, пока «Карлсруэ» огибал земной шар. Крейсер покинул Германию, прошёл Гибралтарским проливом, пересёк Средиземное море, посетил Аден, Калькутту, Брисбен, Гонолулу, Бостон.
Плавание на борту «Карлсруэ» стало настоящей школой жизни для Вольфгагнга Люта. За эти 8 месяцев он посетил множество портов, встречался лицом к лицу со своими будущими врагами – с людьми, которые относились к нему вполне дружелюбно; которые тоже имели семьи; которые так же, как и он, готовились умирать. В одной из неопубликованных рукописей из архива Кригсмарине, описывающей подготовку германских морских офицеров, даётся такая характеристика кругосветных походов германских кораблей: «В глазах других наций, оторванный от своей собственной, молодой моряк является представителем своего народа. Он знает, что о его стране будут судить по нему, поэтому он с самого начала проникается сознанием необходимости строжайшей самодисциплины и повышенного чувства личной ответственности. Впечатления, которые он получает от знакомства с иными странами и народами, учат его смотреть на свою собственную страну с ещё большей любовью».
«Карлсруэ» вернулся в Германию 6 июня 1934 года, а вскоре после этого «Команде 33» пришлось сдавать экзамены. Те, кто провалился, были отчислены, те, кто выдержал, получили звание гардемарина и были направлены в морское училище, чтобы стать настоящими офицерами.
Морское училище в Мюрвике, где будущие офицеры Рейхсмарине завершали обучение, было почти мистическим местом. Моряки называли его Красный Замок у моря или просто «Mutterhaus». Один германский адмирал после войны писал: «Это место, где воинское искусство можно найти в чистом виде, где любая военная идея используется как средство обучения. Его воздействие, его влияние на германский флот просто безгранично, так как оно является первым и самым важным источником обучения офицера. Поскольку каждый офицер прошёл через него, он будет командовать именно так, как его научили здесь».
Здание красного кирпича и часовая башня Мюрвика возвышаются на подходах к гавани Фленсбурга на восточной берегу Ютландского полуострова. Название «Мюрвик» происходит от маленького пригорода Фленсбурга, расположенного за городскими воротами. Это красивое и знаменитое здание было заложено лично кайзером в 1910 году. Хотя Вильгельм II был человеком легкомысленным и поверхностным, он прекрасно осознавал необходимость для Германии иметь сильный флот и отлично подготовленный офицерский корпус. Интерьер главного здания напоминает музей: экспонаты в стеклянных витринах, бюсты, картины, флаги и знамёна, прочие реликвии славных дней. Есть мемориальный зал, где увековечена память героев и погибших кораблей германского флота. В то же время излишества отсутствуют. Белоснежные залы и комнаты напоминают отсеки корабля, их спартанская обстановка ничем не отличается от кораблей, на которых предстоит служить выпускникам училища.
Вольфганг Лют прибыл в Мюрвик в июне 1934 года. Ему предстояли 9 месяцев изучения стратегии и тактики, морского дела и навигации, судовой инженерии, артиллерии и военно-морской истории. Кроме этих предметов преподавались верховая езда, фехтование, гимнастика, яхтенный спорт, стрелковое дело, этикет, правила морской вежливости и традиции – словом, всё то, что было необходимо воину, офицеру и джентльмену.
В апреле 1935 года, через месяц после того как Адольф Гитлер официально разорвал Версальский договор, Лют завершил учебный курс в Мюрвике и был направлен для прохождения Offiziershauptpr?fung – последней стажировки, которая не только позволит оценить его знания, но и определит первое звание на службе. За ней последовала серия специальных курсов – торпедной стрельбы, противолодочного оружия, береговой артиллерии. И лишь затем учёба завершилась, и Лют был направлен на флот.
В декабре 1935 года Лют прибыл на лёгкий крейсер «Кенигсберг». Он ещё не имеет офицерского звания. Офицеры корабля, на котором он будет служить, понаблюдав за кандидатом, должны решить – достоин ли он офицерских погон. В течение 10 месяцев Лют исполнял на «Кенигсберге» офицерские обязанности, и лишь после этого получил звание лейтенанта флота.
В списке судовой команды он числился с ноября 1936 года как один из строевых офицеров, но без указания конкретной должности. По словам Эрнста Бауэра, который служил на «Кенигсберге» вместе с Лютом, тот был командиром дивизиона и FLAK-Leiter, то есть командовал одной или несколькими зенитными башнями «Кенигсберга». В свете последующих событий мы можем предположить, что Лют вытянул счастливый билет.
Бауэр ничего не говорит о том, как Лют исполнял свои обязанности. И снова имеющиеся документы слишком скудны, поэтому приходится полагаться на сведения из вторых рук или домысливать имеющиеся данные. Первой действительно точной информацией о его службе является номер в списке выпускников. В октябре 1936 года Лют заканчивает учёбу 32-м из 115 офицеров «Команды 33». При определении места в списке принимались во внимание многие факторы – результаты экзаменов, служба на кораблях и в училище, характеристики начальников – все это определяло звание и относительное старшинство. Этот номер являлся довольно точной оценкой прошлой службы офицера и его потенциала в будущем.
Если принять среднюю величину отсева в 30 %, мы можем предположить, что в 1933 году вместе с Вольфгангом Лютом приняли присягу 160 человек. Среди них были и те, кому предстояло прославиться в годы войны. Большая часть стала асами-подводниками: Эрнст Бауэр, Гюнтер Хейдеманн, Ганс Иениш, Юрген Эстен и Герберт Вольфхарт. Ещё несколько человек стали известны благодаря исключительным обстоятельствам. Например, Герд Сурен стал первым инженер-механиком германского подводного флота, награждённым Рыцарским Крестом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
«Приготовиться», – скомандовал Беккер, на сей раз не так громко.
Снова рявкнуло 105-мм орудие, и тут же отрывистые удары и треск напомнили о существовании двух кормовых орудий. Открыли огонь 20-мм автомат на мостике и 37-мм зенитка на палубе позади рубки. Артиллеристы U-43 уже устали, но пристрелялись довольно быстро. Шхуна буквально возвышалась у них над головами, и первый же снаряд попал в штурманскую рубку. Взлетел клубок дыма, и она исчезла.
Теперь обречённый парусник ожил. Из заполненных дымом отсеков хлынули люди. «Смотрите, они пытаются спустить шлюпки!» – крикнул кто-то на мостике. После третьего попадания на палубе шхуны начался пожар. Огонь быстро охватил мачты и снасти. С каждым новым попаданием языки пламени вздымались все выше.
Экипаж судна даже не попытался спасти его. Две спасательные шлюпки под градом головешек и пепла поспешно отвалили, взбивая вёслами оранжевые волны. Столб дыма поднялся над горящей шхуной и упёрся в низкие облака. Через несколько минут кто-то пробормотал: «Фок-мачта готова… Бизань тоже…»
«Словно Летучий Голландец», – нервно заметил стажёр, но Лют не слышал его. Как раз в этот момент большая волна прокатилась по палубе лодки, чуть не захлестнув рубку. Когда она схлынула, смолк и грохот всех трёх орудий U-43. Повернувшись к 105-мм орудию, Лют увидел, что возле него никого нет. Волна смыла одного из артиллеристов за борт, и он висел на страховочном лине, в то время как остальные пытались втащить его обратно на палубу.
«Какого чёрта вы делаете?! – завопил Лют, брызгая слюной. Он указал пальцем на пылающий парусник. – Продолжайте огонь, а этот ублюдок пусть плавает!»
«Но ведь это один из наших, герр капитан», – поспешно сказал Швантке.
Артиллеристы втащили своего товарища на палубу и бросились по местам. Орудие возобновило стрельбу, каждую минуту посылая в цель новый снаряд. Фугасные снаряды чередовались с зажигательными. Кормовые орудия тоже продолжили лихорадочную пальбу.
Так продолжалось почти час. Артиллеристы взмокли, у них ныли спины и болели руки. Теперь парусник горел до самой ватерлинии, разбитый корпус извергал клубы дыма. Судно умирало. Спустя некоторое время шхуна плавно повалилась на борт. Однако артиллеристы Люта продолжали всаживать снаряд за снарядом в искорёженный пылающий остов. Лют молча наслаждался редким зрелищем.
Всё, что происходило с Вольфгангом Лютом в последние 6 лет жизни, которые пришлись на военные годы, прекрасно известно. Горящий парусник словно бы осветил эти события. Но первые 20 лет жизни подводника окутаны дымкой. «Я родился 15 октября 1913 года в Риге в семье Августа Люта. Во время войны я вместе с матерью и 4 остальными детьми жил в Бреслау, тогда как мой отец был сослан в Сибирь. В 1921 году мы вернулись в Ригу. Там я учился и закончил германскую старшую школу. В начале 1933 года я поступил на службу в германский ВМФ. В конце 1936 года мне было присвоено звание лейтенанта флота, а в 1937 году я был переведён на подводные лодки в качестве вахтенного офицера…» Эта короткая запись была сделана в 1942 году, Лют полагал, что всё остальное не заслуживает упоминания. Мы мало что можем к этому добавить. Лют был четвёртым и самым младшим сыном Августа и Эльфриды Лют. Его отец был мелким предпринимателем и владел небольшой фабрикой, выпускавшей изделия из тонкого трикотажа. Его дед Фридрих, именем которого была названа фирма, перебрался на восток из Любека в середине XIX века и основал дело. Среди заказчиков Августа Люта была и Российская Императорская Армия. Тем не менее, Август Лют был сослан в Сибирь, а его семья на 7 лет была отправлена в Бреслау.
С момента возвращения в 1921 году и до дня поступления Вольфганга Люта на службу в ВМФ в 1933 году, он жил в Риге. В 1927 году он закончил местную гимназию, а в 1929 году получил аттестат зрелости – эквивалент диплома старшей школы. В 1931 году Лют поступил в престижный институт Готфрида Гердера на специальность «правоведение». Казалось, его ждёт успешная карьера. Но 1 апреля 1933 года, всего через 2 месяца после того, как Адольф Гитлер стал рейхсканцлером Германии, Лют бросает институт и поступает на службу в Рейхсмарине.
В этот день он прибывает в Штральзунд на побережье Балтийского моря недалеко от датской границы. В качестве новобранца Люта направляют на маленький островок Денхольм для прохождения начальной военной подготовки. Штральзунд являлся первой ступенькой в отлично налаженной системе подготовки офицеров германского флота. Лишь самые лучшие могли преодолеть её, чтобы взобраться на следующую.
Три месяца учёбы в Штральзунде были очень тяжёлыми, с новобранцами обращались в лучших (или худших?) традициях строевой муштры. Пока они считались обычными пехотинцами: носили серые шинели, сапоги и каски и были вооружены винтовками. Надо заметить, что все будущие моряки, как новобранцы, так и старослужащие, в германских вооружённых силах числились солдатами. Они жили в казармах, маршировали на строевом плацу, совершали марш-броски, преодолевали полосу препятствий под замысловатую ругань инструкторов. До завершения курса начальной подготовки новобранцам даже не разрешалось надевать флотскую форму. Вольфганг Лют выдержал это испытание.
После Штральзунда шли три месяца парусной практики. Лют был направлен на учебный корабль Рейхсмарине «Горх Фок». Было бы интересно побольше узнать об этом периоде жизни Люта, ведь плавание на парусном корабле становится чем-то таким, что не забывается до конца жизни. Именно в это время закладывается основа будущей карьеры. К сожалению, не сохранилось никаких свидетельств службы Люта на «Горх Фоке» или в Штральзунде. Все документы либо затерялись, либо погибли в годы войны.
Чтобы представить себе молодого моряка Вольфганга Люта, нужно обратиться к неофициальным источникам информации. Скорее всего, он выглядел так же, как на более поздних фотографиях. Он был среднего роста, хорошо сложён, имел голубые глаза и довольно крупный нос. Вероятно, в юности у него на голове было побольше волос, но за время войны он облысел, сохранив лишь венчик вокруг макушки, что сильно напоминало тонзуру монаха. Когда он улыбался, становилась видна большая щель между верхними резцами. Борода, которую он отпускал во время боевых походов, росла вокруг нижней челюсти, не поднимаясь на щёки. Он имел внешность скорее запоминающуюся, чем приятную. Однажды на лекции по расовой теории Люту сказали, что его продолговатый череп и черты лица свидетельствуют о принадлежности к баварской знати. Это здорово его рассмешило.
Несколько бывших членов «Команды 33» помнят Люта молодым человеком. Юрген Эстен, также удачливый командир подводной лодки, помнит его спокойным, почти интровертом. Лют не принадлежал к весельчакам, хотя и не был лишён чувства юмора. «Лют был родом из Прибалтики», – не задумываясь, сказал Эстен, словно место рождения могло определить внешность и характер Люта. А может быть, действительно могло?
Рига была крупным балтийским портом, через неё шла за границу основная масса русского леса и мехов. Ежедневно её покидало множество торговых кораблей, и столько же приходили в порт. Немцы обосновались в Риге ещё во времена Тевтонского Ордена. Именно они превратили Ригу в торговый центр четыре века спустя. К 1913 году немецкая община составляла значительную часть населения Риги.
Рига также являлась столицей Латвии, маленькой балтийской провинции клонящейся к упадку огромной Российской империи. Когда в 1913 году родился Лют, Россия праздновала 300-летие правления дома Романовых. Но последние 50 лет стали тяжёлым испытанием для балтийских провинций вообще и немецкой колонии в Риге в частности. Фридрих Лют прибыл в Ригу, когда царь Александр III начал проводить политику русификации, которая заключалась в поиске и уничтожении всего, что было чуждо русским традициям и культуре. Хотя Латвия и две другие балтийские провинции – Литва и Эстония – в ходе Гражданской войны добились независимости, гонения против немцев не прекратились. Просто старая политика русификации сменилась новой политикой «латвиизации». Она проводилась в более мягких формах, но преследовала те же цели.
Большое число прибалтийских немцев, в том числе семья Лютов, всё-таки решили остаться. Однако жизнь немецкой общины в Риге, напоминавшая жизнь в осаждённой крепости, не могла не наложить отпечаток на характер юноши, а Вольфганг Лют тогда был очень молод. С этим соглашается большинство знавших его, и его прибалтийское происхождение неизменно всплывает при разговорах о Люте. Может быть, именно этим объясняется его искренне восприятие идей национал-социализма.
Детство Люта совпало с радикальными переменами в Германии. Старая империя рухнула, сметённая Первой Мировой войной. Германия потерпела поражение в бою и была унижена условиями мирного договора. Непомерные репарации разоряли её, но страна была вынуждена платить. Старая империя оказалась раздроблённой, и многие её жители, не покинув родных мест, оказались за границей, в чужих и зачастую враждебных государствах. Республиканские лидеры послевоенной Германии пытались возродить развеянную национальную гордость и единство нации, но потерпели неудачу. Когда Лют поступил на факультет правоведения, Германия уже склонялась к национал-социализму. И он, и вся страна спустя некоторое время оказались готовы воспринять его доктрины.
Национал-социализм поднял знамя объединения германской нации, создания мифической Великой Германии, в которой будут жить все истинные немцы, и которая будет очищена от всяких меньшинств, нежелательных элементов и не-немцев. В такую империю предполагалось включить немецко-говорящие области Восточной Европы. Те страны, на территории которых немцы подвергались гонениям, например, Латвия и, разумеется, СССР, ждало возмездие. Национал-социализм предлагал отречься от позорных условий Версальского договора, несправедливость которого была всем очевидна, и от которого страдали немцы не только в пределах Фатерланда, но и за его границами.
Ясно, что разные члены семьи Августа Люта восприняли новую доктрину с разной степенью энтузиазма. Сам Вольфганг отдался национал-социализму всей душой, что видно из его писем. И, вероятно, нельзя считать простым совпадением то, что он поступил на военную службу сразу после формирования национал-социалистического правительства Германии.
После завершения учёбы на «Горх Фоке» Лют был переведён на лёгкий крейсер «Карлсруэ». На этом учебном корабле новобранцы Рейхсмарине, наконец, превращались в настоящих моряков. Там они должны были хлебнуть «изнанки флотской жизни», чтобы лучше понимать тех, кем им предстоит командовать. Для будущих офицеров это считалось совершенно необходимым. Лют прибыл на крейсер 23 сентября 1933 года сразу после получения звания кадета. С октября 1933 по июнь 1934 года он вместе со своими товарищами драил палубу и чистил медяшку, пока «Карлсруэ» огибал земной шар. Крейсер покинул Германию, прошёл Гибралтарским проливом, пересёк Средиземное море, посетил Аден, Калькутту, Брисбен, Гонолулу, Бостон.
Плавание на борту «Карлсруэ» стало настоящей школой жизни для Вольфгагнга Люта. За эти 8 месяцев он посетил множество портов, встречался лицом к лицу со своими будущими врагами – с людьми, которые относились к нему вполне дружелюбно; которые тоже имели семьи; которые так же, как и он, готовились умирать. В одной из неопубликованных рукописей из архива Кригсмарине, описывающей подготовку германских морских офицеров, даётся такая характеристика кругосветных походов германских кораблей: «В глазах других наций, оторванный от своей собственной, молодой моряк является представителем своего народа. Он знает, что о его стране будут судить по нему, поэтому он с самого начала проникается сознанием необходимости строжайшей самодисциплины и повышенного чувства личной ответственности. Впечатления, которые он получает от знакомства с иными странами и народами, учат его смотреть на свою собственную страну с ещё большей любовью».
«Карлсруэ» вернулся в Германию 6 июня 1934 года, а вскоре после этого «Команде 33» пришлось сдавать экзамены. Те, кто провалился, были отчислены, те, кто выдержал, получили звание гардемарина и были направлены в морское училище, чтобы стать настоящими офицерами.
Морское училище в Мюрвике, где будущие офицеры Рейхсмарине завершали обучение, было почти мистическим местом. Моряки называли его Красный Замок у моря или просто «Mutterhaus». Один германский адмирал после войны писал: «Это место, где воинское искусство можно найти в чистом виде, где любая военная идея используется как средство обучения. Его воздействие, его влияние на германский флот просто безгранично, так как оно является первым и самым важным источником обучения офицера. Поскольку каждый офицер прошёл через него, он будет командовать именно так, как его научили здесь».
Здание красного кирпича и часовая башня Мюрвика возвышаются на подходах к гавани Фленсбурга на восточной берегу Ютландского полуострова. Название «Мюрвик» происходит от маленького пригорода Фленсбурга, расположенного за городскими воротами. Это красивое и знаменитое здание было заложено лично кайзером в 1910 году. Хотя Вильгельм II был человеком легкомысленным и поверхностным, он прекрасно осознавал необходимость для Германии иметь сильный флот и отлично подготовленный офицерский корпус. Интерьер главного здания напоминает музей: экспонаты в стеклянных витринах, бюсты, картины, флаги и знамёна, прочие реликвии славных дней. Есть мемориальный зал, где увековечена память героев и погибших кораблей германского флота. В то же время излишества отсутствуют. Белоснежные залы и комнаты напоминают отсеки корабля, их спартанская обстановка ничем не отличается от кораблей, на которых предстоит служить выпускникам училища.
Вольфганг Лют прибыл в Мюрвик в июне 1934 года. Ему предстояли 9 месяцев изучения стратегии и тактики, морского дела и навигации, судовой инженерии, артиллерии и военно-морской истории. Кроме этих предметов преподавались верховая езда, фехтование, гимнастика, яхтенный спорт, стрелковое дело, этикет, правила морской вежливости и традиции – словом, всё то, что было необходимо воину, офицеру и джентльмену.
В апреле 1935 года, через месяц после того как Адольф Гитлер официально разорвал Версальский договор, Лют завершил учебный курс в Мюрвике и был направлен для прохождения Offiziershauptpr?fung – последней стажировки, которая не только позволит оценить его знания, но и определит первое звание на службе. За ней последовала серия специальных курсов – торпедной стрельбы, противолодочного оружия, береговой артиллерии. И лишь затем учёба завершилась, и Лют был направлен на флот.
В декабре 1935 года Лют прибыл на лёгкий крейсер «Кенигсберг». Он ещё не имеет офицерского звания. Офицеры корабля, на котором он будет служить, понаблюдав за кандидатом, должны решить – достоин ли он офицерских погон. В течение 10 месяцев Лют исполнял на «Кенигсберге» офицерские обязанности, и лишь после этого получил звание лейтенанта флота.
В списке судовой команды он числился с ноября 1936 года как один из строевых офицеров, но без указания конкретной должности. По словам Эрнста Бауэра, который служил на «Кенигсберге» вместе с Лютом, тот был командиром дивизиона и FLAK-Leiter, то есть командовал одной или несколькими зенитными башнями «Кенигсберга». В свете последующих событий мы можем предположить, что Лют вытянул счастливый билет.
Бауэр ничего не говорит о том, как Лют исполнял свои обязанности. И снова имеющиеся документы слишком скудны, поэтому приходится полагаться на сведения из вторых рук или домысливать имеющиеся данные. Первой действительно точной информацией о его службе является номер в списке выпускников. В октябре 1936 года Лют заканчивает учёбу 32-м из 115 офицеров «Команды 33». При определении места в списке принимались во внимание многие факторы – результаты экзаменов, служба на кораблях и в училище, характеристики начальников – все это определяло звание и относительное старшинство. Этот номер являлся довольно точной оценкой прошлой службы офицера и его потенциала в будущем.
Если принять среднюю величину отсева в 30 %, мы можем предположить, что в 1933 году вместе с Вольфгангом Лютом приняли присягу 160 человек. Среди них были и те, кому предстояло прославиться в годы войны. Большая часть стала асами-подводниками: Эрнст Бауэр, Гюнтер Хейдеманн, Ганс Иениш, Юрген Эстен и Герберт Вольфхарт. Ещё несколько человек стали известны благодаря исключительным обстоятельствам. Например, Герд Сурен стал первым инженер-механиком германского подводного флота, награждённым Рыцарским Крестом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23