Можно лишь удивляться, почему Лют не применял свои высокие нравственные стандарты к политическим убеждениям. Одной из причин была успешная работа пропагандистской машины. Она прославляла упорный труд, заботу о здоровье, семью, отвагу и патриотизм. Но всё это было поставлено на службу национал-социализму. Красочные пассажи маскировали сущность фашизма и находили отклик у Вольфганга Люта. Всё, что делалось в Германии до войны – строительство автобанов и, что более важно, стремление к объединению Великой Германии, казалось ему благом. Наконец Лют, как и многие в Германии в то время, вероятно думал, что моральную ответственность за происходящее во многом можно возложить на высшее руководство страны. Ты просто перепоручаешь ему необходимость принимать решения, а заодно – и ответственность за них. «Он считал, что все действия фашистов являются исполнением божьей воли». Божья воля была окончательной индульгенцией, разрешением делать все. Человек всегда мог с чистой совестью следовать ей, пусть она и будет непостижимой.
Но два факта всё-таки говорят в его пользу. К этому времени Лют имел уже практически все – высокое звание, множество наград и хорошие связи, и мог официально вступить в партию. Он этого так и не сделал. И второе. Каковы бы ни были его личные взгляды, он никогда не пытался насаждать их на своих лодках. Может быть, именно потому его экипажи не разделяли его убеждений. В «Проблемах руководства» он утверждал, что лекции рассказывают о «Рейхе и многовековой борьбе за него», о «Германии, фюрере и национал-социалистическом движении». Но на самом деле это было не так. Энгель утверждал: «Мы никогда не говорили о политике, и на борту лодки не было книг об этом». Лют был хорошим капитаном, а хороший капитан избегает лекций перед своим экипажем о достоинствах национал-социализма.
1 ноября незадолго до полуночи U-181 пересекла воображаемую линию 34? S. Она находилась прямо к востоку от Кейптауна, мыс Доброй Надежды был всего в нескольких милях от лодки, что называется рукой подать. Переход занял 7 недель и 1 день, лодка прошла более 7500 миль. Большая часть военных походов завершилась бы задолго до этого срока, а U-181 лишь начинала боевые действия.
Лют повернул на восток, к порту и на рассвете увидел американский рудовоз «Ист Индиэн». Тот направлялся в Нью-Йорк через Тринидад с грузом марганцевой руды. Лют на рассвете погрузился и погнался за судном.
«Ист Индиэн» шёл зигзагом, что создавало трудности для атакующей лодки. Угол упреждения можно было вычислить, только если курс корабля был хорошо известен. Поэтому было исключительно важно определить направление и длину каждого отрезка ломаной линии курса. Терпеливое наблюдение может помочь определить генеральный курс и параметры зигзага, но если цель выйдет за рамки этих параметров, все расчёты не будут стоить бумаги, на которой они сделаны.
После 90 минут терпеливого маневрирования U-181 заняла выгодную позицию для торпедной атаки. Лодка не поднялась на поверхность. В 5.48 Лют выпустил 2 торпеды с дистанции 2500 метров. «Перед самым залпом корабль сделал зигзаг, да и вообще это было не слишком умно – стрелять с такой дистанции», – написал потом Лют. Обе торпеды прошли мимо, и Люту пришлось начинать всё сначала.
«Ист Индиэн» не подозревал, что находился на волосок от гибели. В 6.44 лодка поднялась на поверхность и погналась за рудовозом. Лишь через 9 часов U-181 снова догнала свою добычу. На сей раз готовить атаку было много проще. «Ист Индиэн» не повернул с генерального курса юго-запад и выполнял зигзаг по прежнему образцу. Лют приказал подать ленч.
В 15.25 лодка выполнила вторую атаку. В 16.20 Лют выпустил ещё 2 торпеды. На лодке возникла недолгая паника, так как «Ист Индиэн» в последний момент опять повернул, но через 2 минуты обе торпеды попали в цель. Взлетели высокие столбы воды, отмечая попадания в среднюю часть корпуса.
Судно затонуло кормой вперёд через 4 минуты. Когда U-181 поднялась на поверхность, остатки экипажа плавали на 3 спасательных плотиках и 1 шлюпке. Шкипер утонул, а его старший помощник пропал без вести. Старшим остался второй помощник, который сообщил Лотару Энгелю всё необходимое – название судна, тоннаж, груз, пункт назначения. Энгель спросил, нужно ли американцам что-нибудь – продовольствие, вода, медикаменты. Те ответили, что ни в чём не нуждаются. После этого лодка указала им направление на ближайший берег. Лют в бортжурнале записал: «Американец вёл себя крайне самоуверенно. Когда мы отходили, он дружески бросил нам: «Удачи».
Что и говорить, диалог получился любопытный. Второй помощник «Ист Индиэна» вряд ли имел основания быть дружелюбным. Его корабль был потоплен, сам он оказался в спасательной шлюпке довольно далеко от берега… Однако Кручковски подтверждает, что всё происходило именно так: «В шлюпке находились 6 или 8 моряков. Офицер сидел на корме, зажав румпель между ног. Я вспоминаю, что он поднял руку в фашистском салюте и пожелал нам удачи. На нём был синий китель и брюки цвета хаки с оторванной штаниной. Он сказал: «Удачи и доброй охоты». Возможно, американец попытался съязвить.
Потопление «Ист Индиэна» стало успешным завершением первого месяца новой кампании. U-181 стала всего лишь пятой лодкой в истории, действовавшей в районе мыса Доброй Надежды. Первые 4 лодки группы «Полярный медведь», которые находились в этом районе с начала октября, все вместе потопили 23 судна. Многие из них пошли на дно в пределах видимости берега. Одной из жертв стал лайнер «Оркадес» водоизмещением 23000 тонн. «Ист Индиэн» добавил ещё 8000 тонн к общему счету. Лодки группы «Полярный медведь» первыми столкнулись с противолодочной обороной союзников. Когда прибыла U-181 и лодки второй волны, корабли союзников были приведены в полную готовность и пылали желанием дать отпор. Лют испытал это на себе, но ещё до того он успел потопить 3 судна.
Когда U-181 обогнула мыс Доброй Надежды, погода начала ухудшаться. Бортовой журнал сообщает, что утром 8 ноября в 180 милях на юго-запад от Порт-Элизабет волнение достигло 7 баллов. В этот день был замечен панамский пароход «Плодит», который шёл из Калькутты в Нью-Йорк. Лют начал погоню, но сильный дождь и высокая волна сорвали первую торпедную атаку в 8.15. Лодка нырнула носом, и торпеды прошли мимо. В течение 10 часов U-181 преследовала «Плодит», перезаряжая торпедные аппараты. Но к полудню погода ещё больше ухудшилась, волнение усилилось уже до 8 баллов.
В 20.55 Лют улучил момент, когда лодка находилась на ровном киле, и дал торпедный залп. Торпеда попала в цель, однако «Плодит» не затонул. Корабль загорелся и начал дрейфовать. Через час Лют потерял терпение и решил добить его артиллерией. Расчёт 105-мм орудия занял свои места, и лодка начала приближаться к горящему судну. Шторм усилился до 10 баллов.
Обстрел шёл медленно. Патроны приходилось передавать вручную через открытый люк рубки. Каждый раз, когда лодка меняла курс или скорость, артиллеристов отзывали на мостик, чтобы их не смыло волной. Наконец «Плодит» получил 8 попаданий и затонул. Лют подошёл к месту гибели судна, чтобы подобрать спасшихся моряков, но не нашёл никого.
С норвежским судном «Мельдаль» хлопот было гораздо меньше. Он был торпедирован утром 10 ноября и затонул через 9 минут, оставив после себя на воде множество запасных частей к самолётам.
12 ноября Лют в течение 8 часов преследовал «огромный пароход» неизвестной принадлежности. В 20.00 он поднялся на поверхность на расстоянии 600 метров от потенциальной жертвы. Прицелиться с такой дистанции было легче лёгкого, но прежде чем он открыл рот, чтобы скомандовать «Пли!», пароход включил огни. Бортжурнал сообщает: «Корабль был опознан как португальский «Мужиньо», 8374 GRT, несёт маркировку нейтральной державы. Лодка потратила 3 кубометра топлива во время этой идиотской погони». Но уже на следующее утро настроение исправилось, так как был замечен американский пароход «Экселло», следующий из Суэца в Кейптаун. Он был потоплен в 35 милях от берегов Южной Африки.
Потопление каждого судна завершалось праздником на борту лодки. Молодые матросы и те, для кого этот поход был первым, радовались больше остальных. Ветераны пили свою порцию коньяка, не выказывая особых эмоций. Ведь надо было пройти чертовски длинный путь, чтобы потопить один пароход. В 1940 году для этого не требовалось прилагать никаких усилий, они просто напрашивались быть потопленными, и прямо у вас на пороге…
Лют в «Проблемах руководства» отмечает: «К успеху нужно относиться спокойнее. Он поднимает дух команды. Но мои усилия были направлены на то, чтобы люди не унывали, когда дела шли не очень хорошо. Хороший солдат показывает подлинную крепость характера именно тогда, когда обстоятельства оборачиваются против него…»
Глава 9
Второй Лют
«ТРЕВОГА!»
Сигнальщик громко кричит, указывая рукой в сторону противника, а потом прыгает в люк, расположенный в центре мостика. Никто больше не видит того, что видит он, но его крик приводит в движение всю вахту. Остальные наблюдатели и вахтенный офицер, ни секунды не размышляя, прыгают в люк следом за ним, словно крысы, ныряющие в нору. Они с грохотом падают в центральный пост, перепуганная толпа в мокрых резиновых плащах. Вахтенный офицер захлопывает люк изнутри и торопливо крутит маховик, задраивая люк. Один из наблюдателей берётся за рукояти горизонтальных рулей, другой становится к штурвалу. Ещё до того, как они успели сесть, лодка уже ныряет носом вперёд. И буквально через 10 секунд её корма исчезает в пенном водовороте.
Над мысом Доброй Надежды встаёт солнце. U-181 находится в 75 милях южнее Дурбана. Погода скверная, идёт высокая волна. «Хороший солдат показывает подлинную крепость характера именно тогда, когда обстоятельства оборачиваются против него». Люту представилась возможность на себе испытать справедливость собственной теории. В этом ему помогли корабли Королевского Флота.
Лодка стремительно падает на глубину А + 40, покачиваясь с борта на борт, пока последние пузыри воздуха выходят из цистерн. Она еле движется вперёд и постепенно выравнивается. Почти немедленное погружение является результатом постоянных упорных тренировок. Вся команда действует без малейшей задержки, как сложный, хорошо отлаженный механизм.
В центральном посту появляется Лют. Вахтенный офицер объясняет ему, что замечен идущий навстречу вражеский корабль. Лют желает знать, где был наблюдатель, отвечающий за этот сектор горизонта. Вахтенный офицер отвечает, что тот не заметил корабль. Несчастный парень получает выразительный взгляд командира, на большее сейчас просто нет времени. Прошло 20 секунд.
Этим кораблём был британский эсминец «Инконстант», занимавшийся рутинным патрулированием. Он заметил U-181 и сразу дал 28 узлов, помчавшись к облаку белой пены, бурлившему прямо над погрузившейся лодкой. На корме «Инконстанта» в готовности стоят 40 глубинных бомб. Расчёты стоят при орудиях, на случай если U-181 решит подняться на поверхность. Весь экипаж надел спасательные жилеты и каски, так как предстоит бой. Эсминец отправляет радиограмму в Дурбан: «Замечена подводная лодка, требуется помощь».
«Инконстант» включил асдик. Весь экипаж U-181 может слышать леденящие щелчки, словно дождь бьёт по консервной банке, словно скелет медленно бредёт по палубе лодки. Подводники также могут слышать медленное, глухое жужжание винтов «Инконстанта» прямо над головой. Все механизмы выключены, разговоры ведутся только шёпотом, все замерли. Наступает странная тишина, все напряжённо вслушиваются в неё.
30 секунд. 1 минута. 5 минут. 10 минут. Они все ещё ждут.
И лишь когда прошёл целый час, грохочет первый взрыв. Страшный скрежещущий удар, будто кто-то обрушил на лодку исполинский молот. А затем без передышки ещё четыре, один за другим. Лодка дёргается и раскачивается. Все смотрят на Люта. Но его неподвижное лицо, освещённое мигающими лампами, остаётся бесстрастным.
«Инконстант» и U-181 встретились утром 15 ноября. Схватка продолжалась целых 16 часов и завершилась около полуночи, причём корабли так и не видели друг друга.
Операторы асдика на «Инконстанте» засекли U-181 в 8.32. Эсминец сбросил глубинные бомбы и потерял контакт. На U-181 насчитали 5 взрывов, «очень близко», как говорит бортжурнал. Лют погрузился на 460 футов и направился на юг. Были выключены все вспомогательные механизмы, и вода начала просачиваться из-под паел. Газ из батарей медленно пополз по отсекам.
В 9.06 «Инконстант» сбросил ещё 5 глубинных бомб, но журнал U-181 говорит, что их было 10 и все «очень близко». Лодка провалилась на глубину 525 футов. Третья серия из 4 бомб была сброшена в 9.30. Бортжурнал: «Восемь, близко». Левый вал начало бить. Потом эсминец в 10.30 сбросил ещё 5 бомб. Снова «восемь, близко».
«Инконстант» гонялся за лодкой и сбрасывал бомбы все утро. К полудню появилась серьёзная течь через выходной люк, кормовой распредщит оказался в опасности. В дифферентных цистернах не осталось воды, и выравнивание приходилось выполнять вручную. Журнал отмечает тревогу, вызванную неисправностью клапанов вентиляции, через которые вода поступала в трюм. Все лишние члены экипажа лежали на койках, дыша через регенерационные патроны.
Теперь U-181 находилась на глубине А + 80, и до максимальной глубины погружения оставалось 40 метров. Лодка пыталась тихонько уползти прочь, но асдик «Инконстанта» вцепился в неё намертво. Лют оставался в центральном посту, руководя ремонтными работами. Он никак не показывал своих чувств, хотя прекрасно знал, что U-181 ещё предстоят долгие и опасные испытания. В 11.30 он записал в бортжурнале: «Над нами 2 эсминца. Похоже, что они намерены взять нас измором».
Взрывы глубинных бомб легко могут перепутать все в голове. Лют насчитал 2 корабля. Кручковски позднее сказал, что, по его мнению, за лодкой поочерёдно охотились 3 корабля. «Один заправлялся в гавани Дурбана, второй шёл к месту боя, третий всё время висел прямо над нами».
Однако в первые 8 часов охоты в ней принимали участие только один корабль – эсминец «Инконстант», и один самолёт – Локхид «Вентура». Лишь после полудня англичане получили подкрепление – из Дурбана пришли корветы «Жасмин» и «Ниджелла». Три корабля гонялись за U-181, время от времени сбрасывая глубинные бомбы и постоянно «обстреливая» лодку импульсами асдика. Некоторое облегчение наступило в 17.00, когда ушёл «Инконстант».
К этому времени корпус U-181 стонал и скрипел, в трюме плескалась вода, швы слезились, свет погас. Корветы «Жасмин» и «Ниджелла» преследовали лодку ещё 3 часа. Они прекратили охоту лишь в полночь. После того как английские корабли ушли, Лют предпочёл выждать ещё некоторое время. Лишь когда наступили новые сутки, U-181 всплыла на поверхность, и в люк хлынул поток свежего холодного воздуха.
Лют остался почти равнодушен к происшедшему. Он сухо констатировал: «Лодка и экипаж показали себя хорошо». Многочасовая атака почти не произвела на него впечатления. Несмотря на довольно серьёзные повреждения, «экипаж смог заниматься обычными ремонтными работами, не опасаясь нехватки кислорода». Лодка пробыла под водой вдвое больше, чем позволяли расчётные запасы воздуха и ёмкость батарей. Эту атаку англичан нельзя было сравнивать с приключениями U-9 в мае 1940 года, когда были повреждены буквально все механизмы лодки, и сама она осталась лежать на дне Ла-Манша, обречённая на гибель, как думал противник.
Люта могло заинтересовать то, что «Инконстант» после всего этого сообщил в Дурбан лишь о «сомнительном контакте». Авторы книги «Война в Южных морях» утверждают, что «атаки «Инконстанта» были совершенно замечательны по настойчивости и точности, если учитывать, что за лодкой охотился один корабль… Если бы ему удалось продержать U-181 под водой до наступления утра, «тактика истощения» могла принести плоды. Однако с точки зрения чистой науки хладнокровный и опытный Лют вполне заслужил своё спасение».
Через 40 лет Кручковски отчасти объяснил невозмутимость своего командира: «Когда ты молод, о таких вещах не думаешь». Другой член экипажа, Иозеф Гробельны, полагает, что это было самое тяжелое испытание, которое ему пришлось перенести за время службы на подводных лодках. Энгель смотрел на вещи более философски: «Мы все были солдатами и понимали, что можем погибнуть. Если нам везло, и на следующий день мы видели восход солнца, то знали, что нам позволено прожить ещё один день».
Нерасторопный наблюдатель всё время атаки ужасно страдал от сознания собственной вины. Лют не стал его наказывать. «Взгляды товарищей по кораблю в то время, когда кругом рвались глубинные бомбы, были уже достаточным наказанием… Совершенно ясно, что многие наказания, предусмотренные дисциплинарным уставом, в военное время на подводной лодке применять нельзя… Предположим, я дал бы ему две недели гауптвахты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23