Однако повышение в должности не означало повышения в звании. Петерсен так и остался унтер-офицером, поскольку в Третьем Рейхе царила жёсткая классовая система. Имело значение звание, а не ответственность, так как погоны видно, а ответственность – нет. Петерсену это стало окончательно ясно, когда карьера Люта пошла в гору, и на борт лодки зачастили визитёры, причём не какая-нибудь мелочь, а важные шишки. В конце одного похода командир флотилии привёл с собой важного функционера НСДАП Адольфа Гюнлейна, чтобы встретиться с Лютом и осмотреть лодку. Гюнлейн был представлен офицерам. К несчастью для Петерсена, Гюнлейн увидел его погоны и отказался пожимать руку вахтенному офицеру. «Я никогда этого не забуду», – писал Петерсен.
Тринадцатый боевой поход Люта начался на высокой ноте, которая, однако, довольно быстро стихла. U-43 покинула Лориан 10 ноября. 21 ноября Лют и командир U-105 Георг Шеве получили приказ следовать в район к западу от Ньюфаундленда, а потом повернуть на юг, чтобы проникнуть на рейд Галифакса, где формировались конвои, следующие на восток. Замысел был честолюбивым. Однако Лют в операции участия не принял. Через 5 часов после выхода в море Петерсен сообщил ему, что пропали навигационные карты этого района. Из радиограммы Шеве стало известно, что на U-105 этих карт тоже нет, то есть промах допустил штаб подводного флота, а не Лют. «Командующий шкуру спустит с оперативного отдела», – раздражённо сказал Лют Петерсену.
21 ноября Гитлер приказал командующему подводным флотом направить все имеющиеся лодки к Гибралтарскому проливу и в Средиземное море. Дениц резко протестовал, так как решающая битва разыгрывалась в Северной Атлантике, однако был вынужден подчиниться. Британское Адмиралтейство встретило это известие с радостью и облегчением. Потери, которые понёс в сентябре конвой SC-42, показывали, что прикрытие конвоев пока ещё остаётся слабым, и усилить его в ближайшее время не представлялось возможным. Поэтому, отказавшись от похода к Галифаксу, Лют повернул на юго-восток к Азорским островам. Так как U-43 находилась гораздо южнее, чем обычно (во время этого похода она ни разу не поднималась севернее 40? N), Лют встретил первые британские суда лишь рано утром 29 ноября.
Он обнаружил конвой OS-12, следующий из Англии к мысу Доброй Надежды. Точнее говоря, был замечен один из эсминцев сопровождения конвоя. Он выскочил из тумана на расстоянии всего 600 метров от лодки. Лодка спешно погрузилась, и хотя англичане могли заметить её, атака глубинными бомбами не последовала. Когда в 2.15 Лют снова поднялся на поверхность, он заметил уже сам конвой. В 4.10 он выпустил 2 торпеды из кормовых аппаратов в ничего не подозревающий британский транспорт «Торнлибэнк» и добился попадания в его левый борт. Результат был потрясающим и совершенно неожиданным.
Дело в том, что «Торнлибэнк» являлся транспортом боеприпасов. Последовал страшный взрыв. В небо на высоту нескольких сотен метров взметнулся столб жёлто-оранжевого пламени. Раскалённые обломки взмыли вверх и посыпались в воду, словно жидкая лава, выброшенная из жерла вулкана. Ударная волна основательно встрянула U-43. Стрелка барометра в центральном посту заметалась по шкале, как бешеная. Петерсен, стоявший на мостике, внезапно вскрикнул, ощутив резкий удар по руке. Он подумал, что в него попал осколок, но через несколько дней на мостике была найдена не сработавшая осветительная ракета. Все корабли конвоя начали запускать ракеты, которые взлетали подобно фейерверку.
U-43 полным ходом бросилась наутёк, повернув на север, освещённая, словно круизное судно в новогоднюю ночь. Один из кораблей эскорта повернул вслед за ней и тоже дал полный ход. Однако Лют не хотел погружаться, не удостоверившись, что лодка не получила серьёзных повреждений. Петерсен продолжал: «Я поразился его хладнокровию и удивляюсь ему до сих пор. Осветительные ракеты превратили ночь в день, и за нами гнался эсминец, однако он ждал, пока старший механик Кашнер не доложил: «Готовы к погружению». Лишь тогда он отдал приказ, и мы быстро погрузились, хотя после этого нам пришлось выдержать довольно тяжёлую атаку глубинными бомбами».
Когда через несколько дней была найдена ракета, застрявшая в выхлопной трубе дизеля, Лют покрыл её лаком и установил на полированной подставке в качестве украшения на своём письменном столе.
Во время этого похода Лют потопил ещё 2 судна, однако больше такой спектакль не повторялся. Первым стал британский пароход «Эшби» из состава конвоя WS-12. Вторым был американский танкер «Астрал», принадлежавший фирме «Сокони Мобил». Лют потопил его по ошибке 2 декабря, то есть за 5 дней до нападения японцев на Пирл-Харбор и за 9 дней до объявления Германией войны Соединённым Штатам. Если бы это вскрылось, то произошёл бы серьёзный скандал. Но по какой-то прихоти судьбы этот факт остался незамеченным, и почти 20 лет никто не знал истинной причины гибели судна. Первые предположения относительно судьбы «Астрала» были высказаны лишь в начале 60-х годов, когда это уже никого не волновало.
В статье «Не вернулись – вероятно, погибли», опубликованной в журнале USNIP в 1961 году, Эдвард Оливер рассматривает случаи исчезновения без вести судов в годы Второй Мировой войны. Несколько, в том числе «Астрал», перечислены по именам, приведены даже их фотографии. После этого один из читателей прислал в редакцию журнала письмо, в котором спокойно, «словно исправляя случайную опечатку», сообщил, что «Астрал» в феврале 1941 года был потоплен подводной лодкой. Дата была совершенно нереальной, однако письмо подтолкнуло Артура Гордона провести расследование и написать вторую статью – «День, когда пропал «Астрал». Это была попытка найти хоть какие-то следы «Астрала».
Гордон привёл следующие аргументы. 1 декабря в 17.01 командир U-575 Гюнтер Хейдеманн опознал американское торговое судно, идущее на восток в точке 35? 25’ N, 26? 30’ W, примерно в 60 милях южнее Азорских островов. Так как он имел приказ не трогать американские суда, Хейдеманн, «скрепя сердце, позволил ему уйти». Информация о курсе, порте назначения и дате выхода «Астрала» позволяет предположить, что это был именно он. В тот же самый день U-43 в 21.59 выпустила торпеду в неопознанное торговое судно в этом же районе и в течение ночи преследовала его. 2 декабря в 9.24 лодка потопила судно. Лют описал свою жертву, как британский танкер типа «Сан Мелито» водоизмещением 12300 тонн, но сличение двух бортовых журналов и координат указывает, что Хейдеманн и Лют обнаружили одно и то же судно.
В своей статье Гордон рассуждает о возможном сокрытии фактов. Знал ли Лют, что незаконно потопил американское судно? А если знал, кто скрыл этот факт – он или командующий подводным флотом? Автор полагает, что после того как судно было потоплено, Лют узнал, что его жертвой стал американец. Гордон опирается на два факта. Первый: Хейдеманн знал, что это американское судно. Второй: Хейдеманн и Лют встречались и беседовали после потопления «Астрала». «Знал ли он правду, когда встречался с Хейдеманном и когда они сравнили записи в бортжурналах во время встречи? Обсуждали они возможные последствия или нет? Это не известно. Если была допущена ошибка, и американское судно было потоплено потому, что его приняли за вражеское, было уже поздно что-либо менять. С этого момента политические соображения и ложно истолкованный служебный долг могли заставить их хранить постыдную тайну».
Но здесь теорию Гордона опровергают два других факта. Первый: Лют никогда не пытался убрать «постыдную тайну» из бортового журнала U-43 (вообще известен лишь один случай подделки бортжурнала подводной лодки после потопления судна – речь идёт об инциденте с лайнером «Атения», потопленным U-30 в день объявления войны). Потопив судно, Лют детально зафиксировал происшедшее в бортовом журнале. Он также описал этот инцидент в книге «Boot Greift Wieder An»: «Горящий танкер представлял величественное зрелище… В течение нескольких часов густые облака дыма поднимались так высоко в небо, что мы видели пару перистых облачков ниже клубов дыма. Более половины небосвода затянуло чёрной пеленой». Нет никакого сомнения, что штаб подводного флота стёр бы эти записи, если бы заподозрил, что речь идёт об американском судне.
8 декабря Соединённые Штаты объявили войну Японии, через 3 дня Германия объявила войну Соединённым Штатам, и о судьбе «Астрала» просто забыли. U-43 болталась у мыса Сент-Винцент недалеко от берегов Португалии, когда перехватила радиопередачу с этими известиями. Экипаж был поражён. И снова Лют не сказал почти ни слова. Скорее всего, он испытал облегчение потому, что можно больше не церемониться с американскими кораблями.
Он вернулся в Лориан 16 декабря. 10 месяцев и 3 долгих похода отделяли U-43 от того дня, когда она легла на дно гавани Лориана. Лодка была изношена, аккумуляторные батареи практически сдохли. Поэтому она покинула Лориан для капитального ремонта в сухом доке в Киле. Однако она не пошла прямо в Киль. Задачей подводной лодки является уничтожение вражеских кораблей, и пока U-43 находилась в море, она считалась в боевом походе.
Когда лодка в конце декабря покидала Лориан, шёл сильнейший ливень. Лют в своей книге пишет, что «вскоре мы промокли до костей. На выходе из гавани нам пришлось давать гудки туманной сиреной, потому что дождь был настолько силён, что нельзя было видеть и на сотню метров. Потом нас встретил резкий ветер, словно для того, чтобы показать, что дальше будет хуже. Вахта напялила дождевики, а когда мы вышли в море, людям пришлось привязываться к поручням мостика, чтобы их не смыло».
Солнца не было видно до 1 января. Когда оно выглянуло, Петерсен сообщил Люту, что они сбились с курса. Взятые координаты показали, что U-43 подошла слишком близко к южным берегам Ирландии. Кашнер бросил взгляд на компас и твёрдо заявил, что солнце оказалось не там, где положено. Лют заставил его запустить резервный компас, и оказалось, что U-43 отклонилась от курса на 60 градусов.
Пока лодка шла на север, погода продолжала ухудшаться. 8 января дождь перешёл в ливень с градом. К 12 января лодка уже еле двигалась против штормового ветра скоростью более 40 узлов и сильной волны. Во второй половине дня 11 января в 500 милях южнее Исландии Лют всплыл посреди конвоя, однако погода была такой, что об атаке нельзя было и помышлять.
«Я увидел, что Штралендорф показывает на что-то, вытянув руку, но не мог различить, на что именно. Когда лодка взлетела на гребень волны, я увидел судно бортом к нам. В то же время Клингер позади нас увидел эсминец. Оба корабля отчаянно боролись за жизнь, и мы ничего не могли сделать. Лодка просто не могла идти против волны. Когда через несколько минут эсминец нас заметил, он попытался повернуть, но стал лагом к волне и его едва не опрокинуло килем вверх. Тогда он плюнул на нас и снова повернул вразрез волне. Мы погрузились, решив не упускать нашу добычу. Через несколько часов мы всплыли и увидели ещё одно судно. И снова силы природы обратились против нас, заставив сохранить временное перемирие».
В 6.50 Лют начал преследовать шведское судно «Юнгарен», которое показывалось лишь временами, когда и оно, и лодка находились на гребнях волн. Люту приходилось постоянно протирать линзы бинокля, чтобы вообще что-то видеть в ходе атаки. Не ожидая ничего хорошего, в 8.02 он выпустил 2 торпеды. Однако обе попали в цель.
Шведское судно разломилось надвое. Первой затонула носовая часть, за ней последовала корма. Она сначала перевернулась, а потом встала вертикально, перед тем как уйти под воду. Пока это происходило, Лют, стоя на мостике, сообщал в люк: «Нос затонул… теперь корма… Всё кончено».
Это был настоящий шторм, один из самых жестоких в том году. Позднее в своей книге Лют вспоминал призывы на помощь, которые ловил его радист. «Одно судно, которое уже едва держалось на воде, передало: «Наши шлюпки смыло – грузовые трюмы полны воды – начинаю терять надежду снова увидеть землю…» Это такая же пустая трепотня, которую издатели Люта вставили, чтобы описать его ощущения при потоплении «Виктора Росса». В действительности Люта никогда не волновали подобные обстоятельства.
Глава 8
«Удачи и доброй охоты»
Лодка была огромной. Когда 12 сентября 1942 года она покидала Киль, её массивный серый корпус и просторная палуба заставили Люта думать о своих четырёх старых лодках, как о карликах. Люди, собравшиеся на мостике, казались мелкими жучками. Несмотря на размеры лодки, её манёвры не были лишены изящества. Эскортные корабли суетились вокруг неё, словно рыбы-лоцманы вокруг исполинской акулы.
Было раннее утро. Редкие облака не закрывали небо, и видимость была прекрасной. Люди на мостике и на верхней палубе, чисто выбритые, в новой отглаженной форме, выстроились ровными шеренгами. Внутри лодки слышны бодрые звуки песни «Сегодня мы вышли в открытое море», но порядка здесь меньше. Люди спотыкаются о мешки с картофелем и луком, груды колбас. Матросам внизу не до торжественного построения, у них полно работы. А потому они могут говорить, спорить и ругаться – кто как пожелает.
U-181 была совершенно новой лодкой, ещё не прошедшей испытания. Она вышла из Киля в свой первый боевой поход. На мостике стоял капитан-лейтенант Вольфганг Лют, 28 лет от роду, кавалер Рыцарского Креста, бывший командир U-43, U-138, U-9. Это был его пятнадцатый поход.
Лют оставил U-43 в январе. Через 3 месяца он получил приказ прибыть на верфь фирмы «Дешимаг» в Бремен, а вскоре после этого принял новую лодку U-181. В течение следующих 14 месяцев капитан и его лодка сумели прославиться. Это стало результатом духовного слияния между человеком и машиной – явление редкое, но всё-таки не уникальное в военной истории.
Без U-181 Лют, вероятно, закончил бы свою карьеру на дне Северной Атлантики, а его имя так и осталось бы горсткой бронзовых букв на стене мемориала подводникам в Мельтенорте. Он вполне мог застрять за столом зелёного сукна где-нибудь в Германии и Франции, а все его подвиги ограничились бы регистрацией входящих и исходящих бумаг. Без Люта U-181 вполне могла остаться безымянной грудой металла, как сотни других лодок. Её мог потопить противник или затопить своя же команда. И тогда на дне Бискайского залива добавилась бы ещё одна груда металлолома, заставляющая дёргаться стрелку компаса.
В декабре 1941 года Германия и Соединённые Штаты оказались в состоянии войны. Дениц сразу послал несколько лодок к восточным берегам Америки, и достигнутые ими успехи превзошли самые смелые ожидания. Казалось, снова вернулись «счастливые денёчки» – за 5 месяцев немцы потопили почти 500 судов, не встретив практически никакого сопротивления. Лют, который в это время принимал новую лодку, пропустил сбор урожая у берегов Соединённых Штатов, о чём впоследствии горько жалел.
Однако все однажды кончается, кончилась и лёгкая жизнь германских подводников. Американцы за полгода поумнели и резко усилили свою ПЛО. Потери подводных лодок начали расти, и у Деница не осталось иного выбора, как отвести свои лодки в среднюю часть Атлантики. Он пытался найти новые районы, где лодки смогут добиться ощутимых результатов. Для Деница океан был гигантской шахматной доской, на которой он и противник непрерывно передвигали свои фигуры. Оборона союзников могла ослабнуть в Карибском море, в Средиземном море или в районе Западных Подходов. Пытаясь найти новые варианты, Дениц всерьёз занялся рассмотрением перспектив действий на юге – в Южной Атлантике, у мыса Доброй Надежды и даже в Индийском океане. Маршрут, идущий вокруг Африки, являлся одной из важнейших коммуникаций союзников, особенно в 1942 году, после того как в войну вступила Япония, а Великобритания начала наступление в Северной Африке. В августе Дениц приказал 4 большим лодкам серии IX направиться к мысу Доброй Надежды. Они получили название Gruppe Eisb?r. В сентябре было решено отправить вслед им ещё 4 лодки.
Поэтому в сентябре 1942 года U-181 отправилась на юг. Её маршрут проходил через Западные Подходы, мимо Ирландии и Франции, мимо Гибралтара и Северной Африки. Лодке предстояло в течение 7 недель пройти 8000 миль до мыса Доброй Надежды, где германские подводные лодки ещё не показывались ни разу.
Лето было долгим. На церемонии подъёма флага на лодке побывали решительно все – рабочие верфи, приёмная комиссия, жены и дети членов экипажа. Играл оркестр, была принесена масса цветов. Сама церемония не затянулась, так как Лют не был оратором. Он сказал: «Я не знаю вас, а вы не знаете меня. Мы встретимся на фронте». Те же самые слова он произносил, принимая U-9, U-138, U-43. Нарушая морские традиции, Лют провёл жён моряков по лодке, показывая боевые посты их мужей и оборудование, за которое они отвечают. (Все посетительницы были шокированы крохотными размерами камбуза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Тринадцатый боевой поход Люта начался на высокой ноте, которая, однако, довольно быстро стихла. U-43 покинула Лориан 10 ноября. 21 ноября Лют и командир U-105 Георг Шеве получили приказ следовать в район к западу от Ньюфаундленда, а потом повернуть на юг, чтобы проникнуть на рейд Галифакса, где формировались конвои, следующие на восток. Замысел был честолюбивым. Однако Лют в операции участия не принял. Через 5 часов после выхода в море Петерсен сообщил ему, что пропали навигационные карты этого района. Из радиограммы Шеве стало известно, что на U-105 этих карт тоже нет, то есть промах допустил штаб подводного флота, а не Лют. «Командующий шкуру спустит с оперативного отдела», – раздражённо сказал Лют Петерсену.
21 ноября Гитлер приказал командующему подводным флотом направить все имеющиеся лодки к Гибралтарскому проливу и в Средиземное море. Дениц резко протестовал, так как решающая битва разыгрывалась в Северной Атлантике, однако был вынужден подчиниться. Британское Адмиралтейство встретило это известие с радостью и облегчением. Потери, которые понёс в сентябре конвой SC-42, показывали, что прикрытие конвоев пока ещё остаётся слабым, и усилить его в ближайшее время не представлялось возможным. Поэтому, отказавшись от похода к Галифаксу, Лют повернул на юго-восток к Азорским островам. Так как U-43 находилась гораздо южнее, чем обычно (во время этого похода она ни разу не поднималась севернее 40? N), Лют встретил первые британские суда лишь рано утром 29 ноября.
Он обнаружил конвой OS-12, следующий из Англии к мысу Доброй Надежды. Точнее говоря, был замечен один из эсминцев сопровождения конвоя. Он выскочил из тумана на расстоянии всего 600 метров от лодки. Лодка спешно погрузилась, и хотя англичане могли заметить её, атака глубинными бомбами не последовала. Когда в 2.15 Лют снова поднялся на поверхность, он заметил уже сам конвой. В 4.10 он выпустил 2 торпеды из кормовых аппаратов в ничего не подозревающий британский транспорт «Торнлибэнк» и добился попадания в его левый борт. Результат был потрясающим и совершенно неожиданным.
Дело в том, что «Торнлибэнк» являлся транспортом боеприпасов. Последовал страшный взрыв. В небо на высоту нескольких сотен метров взметнулся столб жёлто-оранжевого пламени. Раскалённые обломки взмыли вверх и посыпались в воду, словно жидкая лава, выброшенная из жерла вулкана. Ударная волна основательно встрянула U-43. Стрелка барометра в центральном посту заметалась по шкале, как бешеная. Петерсен, стоявший на мостике, внезапно вскрикнул, ощутив резкий удар по руке. Он подумал, что в него попал осколок, но через несколько дней на мостике была найдена не сработавшая осветительная ракета. Все корабли конвоя начали запускать ракеты, которые взлетали подобно фейерверку.
U-43 полным ходом бросилась наутёк, повернув на север, освещённая, словно круизное судно в новогоднюю ночь. Один из кораблей эскорта повернул вслед за ней и тоже дал полный ход. Однако Лют не хотел погружаться, не удостоверившись, что лодка не получила серьёзных повреждений. Петерсен продолжал: «Я поразился его хладнокровию и удивляюсь ему до сих пор. Осветительные ракеты превратили ночь в день, и за нами гнался эсминец, однако он ждал, пока старший механик Кашнер не доложил: «Готовы к погружению». Лишь тогда он отдал приказ, и мы быстро погрузились, хотя после этого нам пришлось выдержать довольно тяжёлую атаку глубинными бомбами».
Когда через несколько дней была найдена ракета, застрявшая в выхлопной трубе дизеля, Лют покрыл её лаком и установил на полированной подставке в качестве украшения на своём письменном столе.
Во время этого похода Лют потопил ещё 2 судна, однако больше такой спектакль не повторялся. Первым стал британский пароход «Эшби» из состава конвоя WS-12. Вторым был американский танкер «Астрал», принадлежавший фирме «Сокони Мобил». Лют потопил его по ошибке 2 декабря, то есть за 5 дней до нападения японцев на Пирл-Харбор и за 9 дней до объявления Германией войны Соединённым Штатам. Если бы это вскрылось, то произошёл бы серьёзный скандал. Но по какой-то прихоти судьбы этот факт остался незамеченным, и почти 20 лет никто не знал истинной причины гибели судна. Первые предположения относительно судьбы «Астрала» были высказаны лишь в начале 60-х годов, когда это уже никого не волновало.
В статье «Не вернулись – вероятно, погибли», опубликованной в журнале USNIP в 1961 году, Эдвард Оливер рассматривает случаи исчезновения без вести судов в годы Второй Мировой войны. Несколько, в том числе «Астрал», перечислены по именам, приведены даже их фотографии. После этого один из читателей прислал в редакцию журнала письмо, в котором спокойно, «словно исправляя случайную опечатку», сообщил, что «Астрал» в феврале 1941 года был потоплен подводной лодкой. Дата была совершенно нереальной, однако письмо подтолкнуло Артура Гордона провести расследование и написать вторую статью – «День, когда пропал «Астрал». Это была попытка найти хоть какие-то следы «Астрала».
Гордон привёл следующие аргументы. 1 декабря в 17.01 командир U-575 Гюнтер Хейдеманн опознал американское торговое судно, идущее на восток в точке 35? 25’ N, 26? 30’ W, примерно в 60 милях южнее Азорских островов. Так как он имел приказ не трогать американские суда, Хейдеманн, «скрепя сердце, позволил ему уйти». Информация о курсе, порте назначения и дате выхода «Астрала» позволяет предположить, что это был именно он. В тот же самый день U-43 в 21.59 выпустила торпеду в неопознанное торговое судно в этом же районе и в течение ночи преследовала его. 2 декабря в 9.24 лодка потопила судно. Лют описал свою жертву, как британский танкер типа «Сан Мелито» водоизмещением 12300 тонн, но сличение двух бортовых журналов и координат указывает, что Хейдеманн и Лют обнаружили одно и то же судно.
В своей статье Гордон рассуждает о возможном сокрытии фактов. Знал ли Лют, что незаконно потопил американское судно? А если знал, кто скрыл этот факт – он или командующий подводным флотом? Автор полагает, что после того как судно было потоплено, Лют узнал, что его жертвой стал американец. Гордон опирается на два факта. Первый: Хейдеманн знал, что это американское судно. Второй: Хейдеманн и Лют встречались и беседовали после потопления «Астрала». «Знал ли он правду, когда встречался с Хейдеманном и когда они сравнили записи в бортжурналах во время встречи? Обсуждали они возможные последствия или нет? Это не известно. Если была допущена ошибка, и американское судно было потоплено потому, что его приняли за вражеское, было уже поздно что-либо менять. С этого момента политические соображения и ложно истолкованный служебный долг могли заставить их хранить постыдную тайну».
Но здесь теорию Гордона опровергают два других факта. Первый: Лют никогда не пытался убрать «постыдную тайну» из бортового журнала U-43 (вообще известен лишь один случай подделки бортжурнала подводной лодки после потопления судна – речь идёт об инциденте с лайнером «Атения», потопленным U-30 в день объявления войны). Потопив судно, Лют детально зафиксировал происшедшее в бортовом журнале. Он также описал этот инцидент в книге «Boot Greift Wieder An»: «Горящий танкер представлял величественное зрелище… В течение нескольких часов густые облака дыма поднимались так высоко в небо, что мы видели пару перистых облачков ниже клубов дыма. Более половины небосвода затянуло чёрной пеленой». Нет никакого сомнения, что штаб подводного флота стёр бы эти записи, если бы заподозрил, что речь идёт об американском судне.
8 декабря Соединённые Штаты объявили войну Японии, через 3 дня Германия объявила войну Соединённым Штатам, и о судьбе «Астрала» просто забыли. U-43 болталась у мыса Сент-Винцент недалеко от берегов Португалии, когда перехватила радиопередачу с этими известиями. Экипаж был поражён. И снова Лют не сказал почти ни слова. Скорее всего, он испытал облегчение потому, что можно больше не церемониться с американскими кораблями.
Он вернулся в Лориан 16 декабря. 10 месяцев и 3 долгих похода отделяли U-43 от того дня, когда она легла на дно гавани Лориана. Лодка была изношена, аккумуляторные батареи практически сдохли. Поэтому она покинула Лориан для капитального ремонта в сухом доке в Киле. Однако она не пошла прямо в Киль. Задачей подводной лодки является уничтожение вражеских кораблей, и пока U-43 находилась в море, она считалась в боевом походе.
Когда лодка в конце декабря покидала Лориан, шёл сильнейший ливень. Лют в своей книге пишет, что «вскоре мы промокли до костей. На выходе из гавани нам пришлось давать гудки туманной сиреной, потому что дождь был настолько силён, что нельзя было видеть и на сотню метров. Потом нас встретил резкий ветер, словно для того, чтобы показать, что дальше будет хуже. Вахта напялила дождевики, а когда мы вышли в море, людям пришлось привязываться к поручням мостика, чтобы их не смыло».
Солнца не было видно до 1 января. Когда оно выглянуло, Петерсен сообщил Люту, что они сбились с курса. Взятые координаты показали, что U-43 подошла слишком близко к южным берегам Ирландии. Кашнер бросил взгляд на компас и твёрдо заявил, что солнце оказалось не там, где положено. Лют заставил его запустить резервный компас, и оказалось, что U-43 отклонилась от курса на 60 градусов.
Пока лодка шла на север, погода продолжала ухудшаться. 8 января дождь перешёл в ливень с градом. К 12 января лодка уже еле двигалась против штормового ветра скоростью более 40 узлов и сильной волны. Во второй половине дня 11 января в 500 милях южнее Исландии Лют всплыл посреди конвоя, однако погода была такой, что об атаке нельзя было и помышлять.
«Я увидел, что Штралендорф показывает на что-то, вытянув руку, но не мог различить, на что именно. Когда лодка взлетела на гребень волны, я увидел судно бортом к нам. В то же время Клингер позади нас увидел эсминец. Оба корабля отчаянно боролись за жизнь, и мы ничего не могли сделать. Лодка просто не могла идти против волны. Когда через несколько минут эсминец нас заметил, он попытался повернуть, но стал лагом к волне и его едва не опрокинуло килем вверх. Тогда он плюнул на нас и снова повернул вразрез волне. Мы погрузились, решив не упускать нашу добычу. Через несколько часов мы всплыли и увидели ещё одно судно. И снова силы природы обратились против нас, заставив сохранить временное перемирие».
В 6.50 Лют начал преследовать шведское судно «Юнгарен», которое показывалось лишь временами, когда и оно, и лодка находились на гребнях волн. Люту приходилось постоянно протирать линзы бинокля, чтобы вообще что-то видеть в ходе атаки. Не ожидая ничего хорошего, в 8.02 он выпустил 2 торпеды. Однако обе попали в цель.
Шведское судно разломилось надвое. Первой затонула носовая часть, за ней последовала корма. Она сначала перевернулась, а потом встала вертикально, перед тем как уйти под воду. Пока это происходило, Лют, стоя на мостике, сообщал в люк: «Нос затонул… теперь корма… Всё кончено».
Это был настоящий шторм, один из самых жестоких в том году. Позднее в своей книге Лют вспоминал призывы на помощь, которые ловил его радист. «Одно судно, которое уже едва держалось на воде, передало: «Наши шлюпки смыло – грузовые трюмы полны воды – начинаю терять надежду снова увидеть землю…» Это такая же пустая трепотня, которую издатели Люта вставили, чтобы описать его ощущения при потоплении «Виктора Росса». В действительности Люта никогда не волновали подобные обстоятельства.
Глава 8
«Удачи и доброй охоты»
Лодка была огромной. Когда 12 сентября 1942 года она покидала Киль, её массивный серый корпус и просторная палуба заставили Люта думать о своих четырёх старых лодках, как о карликах. Люди, собравшиеся на мостике, казались мелкими жучками. Несмотря на размеры лодки, её манёвры не были лишены изящества. Эскортные корабли суетились вокруг неё, словно рыбы-лоцманы вокруг исполинской акулы.
Было раннее утро. Редкие облака не закрывали небо, и видимость была прекрасной. Люди на мостике и на верхней палубе, чисто выбритые, в новой отглаженной форме, выстроились ровными шеренгами. Внутри лодки слышны бодрые звуки песни «Сегодня мы вышли в открытое море», но порядка здесь меньше. Люди спотыкаются о мешки с картофелем и луком, груды колбас. Матросам внизу не до торжественного построения, у них полно работы. А потому они могут говорить, спорить и ругаться – кто как пожелает.
U-181 была совершенно новой лодкой, ещё не прошедшей испытания. Она вышла из Киля в свой первый боевой поход. На мостике стоял капитан-лейтенант Вольфганг Лют, 28 лет от роду, кавалер Рыцарского Креста, бывший командир U-43, U-138, U-9. Это был его пятнадцатый поход.
Лют оставил U-43 в январе. Через 3 месяца он получил приказ прибыть на верфь фирмы «Дешимаг» в Бремен, а вскоре после этого принял новую лодку U-181. В течение следующих 14 месяцев капитан и его лодка сумели прославиться. Это стало результатом духовного слияния между человеком и машиной – явление редкое, но всё-таки не уникальное в военной истории.
Без U-181 Лют, вероятно, закончил бы свою карьеру на дне Северной Атлантики, а его имя так и осталось бы горсткой бронзовых букв на стене мемориала подводникам в Мельтенорте. Он вполне мог застрять за столом зелёного сукна где-нибудь в Германии и Франции, а все его подвиги ограничились бы регистрацией входящих и исходящих бумаг. Без Люта U-181 вполне могла остаться безымянной грудой металла, как сотни других лодок. Её мог потопить противник или затопить своя же команда. И тогда на дне Бискайского залива добавилась бы ещё одна груда металлолома, заставляющая дёргаться стрелку компаса.
В декабре 1941 года Германия и Соединённые Штаты оказались в состоянии войны. Дениц сразу послал несколько лодок к восточным берегам Америки, и достигнутые ими успехи превзошли самые смелые ожидания. Казалось, снова вернулись «счастливые денёчки» – за 5 месяцев немцы потопили почти 500 судов, не встретив практически никакого сопротивления. Лют, который в это время принимал новую лодку, пропустил сбор урожая у берегов Соединённых Штатов, о чём впоследствии горько жалел.
Однако все однажды кончается, кончилась и лёгкая жизнь германских подводников. Американцы за полгода поумнели и резко усилили свою ПЛО. Потери подводных лодок начали расти, и у Деница не осталось иного выбора, как отвести свои лодки в среднюю часть Атлантики. Он пытался найти новые районы, где лодки смогут добиться ощутимых результатов. Для Деница океан был гигантской шахматной доской, на которой он и противник непрерывно передвигали свои фигуры. Оборона союзников могла ослабнуть в Карибском море, в Средиземном море или в районе Западных Подходов. Пытаясь найти новые варианты, Дениц всерьёз занялся рассмотрением перспектив действий на юге – в Южной Атлантике, у мыса Доброй Надежды и даже в Индийском океане. Маршрут, идущий вокруг Африки, являлся одной из важнейших коммуникаций союзников, особенно в 1942 году, после того как в войну вступила Япония, а Великобритания начала наступление в Северной Африке. В августе Дениц приказал 4 большим лодкам серии IX направиться к мысу Доброй Надежды. Они получили название Gruppe Eisb?r. В сентябре было решено отправить вслед им ещё 4 лодки.
Поэтому в сентябре 1942 года U-181 отправилась на юг. Её маршрут проходил через Западные Подходы, мимо Ирландии и Франции, мимо Гибралтара и Северной Африки. Лодке предстояло в течение 7 недель пройти 8000 миль до мыса Доброй Надежды, где германские подводные лодки ещё не показывались ни разу.
Лето было долгим. На церемонии подъёма флага на лодке побывали решительно все – рабочие верфи, приёмная комиссия, жены и дети членов экипажа. Играл оркестр, была принесена масса цветов. Сама церемония не затянулась, так как Лют не был оратором. Он сказал: «Я не знаю вас, а вы не знаете меня. Мы встретимся на фронте». Те же самые слова он произносил, принимая U-9, U-138, U-43. Нарушая морские традиции, Лют провёл жён моряков по лодке, показывая боевые посты их мужей и оборудование, за которое они отвечают. (Все посетительницы были шокированы крохотными размерами камбуза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23