Вслушиваясь в пение родных и «чужих», Барух однажды поделился с матерью: «Все имеет свой голос, свое звучание. Человек поет, и лес поет, и море не умолкает, и металл звенит... А что в них поет? Мелодии плачут и смеются — почему это, мама?» Дебора не очень поняла вопросы мальчика. Она взяла сына на руки, долго ласкала и целовала его. Но ласки не успокоили Баруха. Он уже в детстве умел задумываться над тем, что вызывало тревогу и беспокойство. Что же поет в людях, в воде, в металле? Ему чудилось, что все они имеют поющую основу, какой-то общий им всем музыкальный строй.Со смертью матери песня покинула дом Спинозы. Отец замкнулся в своем горе, и гости стали реже посещать их дом.Михоэл Спиноза лелеял мечту увидеть сына в роли духовного пастыря, овеянного славой и почетом, и решил определить мальчика, когда ему исполнилось семь лет, в семиклассное религиозное училище «Эц-хаим» («Древо жизни»). Обучение здесь начиналось с еврейской азбуки и завершалось трактатами Талмуда.Возглавлял училище надменный раввин Саул Мортейро, враг науки и прогресса. Он строго следил за тем, чтобы в «Эц-хаим» не проникали «кощунственные» книги, способные совлечь с пути господнего благочестивых учеников.Самые важные предметы преподавал раввин Менассе бен-Израиль — человек начитанный, фанатик и каббалист, который утверждал, что каждое слово Библии и Талмуда является носителем глубокой тайны и недосягаемой истины. Преподаватель училища рабби Ицхок постоянно твердил Баруху, что Библия и Талмуд — книги богооткровенные, священные, их нельзя понять разумом и исследовать, как прочие книги, их можно только благоговейно комментировать.Спустя много лет Спиноза писал: «Очень многие не допускают и мысли, что в содержание Библии вкралась какая-нибудь погрешность, и утверждают, что бог в силу какого-то особенного предусмотрения сохранил неповрежденной всю Библию; различные же чтения, по их словам, суть знаки глубочайших тайн. Положительно не знаю, говорят ли они это по глупости и набожности, свойственной старым бабам , или же вследствие высокомерия и порочности, чтобы их одних считали обладателями тайн божьих».Педагоги и ученики «Древа жизни» полюбили Баруха. Их привлекала красота мальчика: смуглое, кроткое и умное лицо, голубые, живые, проницательные глаза, темные волосы, великолепными кудрями спускавшиеся на шею и плечи. Учителя о нем говорили: «Каково имя его, таков и он» Барух означает по-еврейски благословенный.
.Первые годы учебы были безоблачными, полными блаженного познавания. Спиноза весь ушел в изучение Библии и Талмуда. Они увлекали его своими волшебными сказаниями, легендами и мифами, удивительными загадками и тайнами.Баруху очень понравился дивный рассказ о том, как деревья решили избрать царя. Обратились они, повествует Библия, к масличному дереву: «Царствуй над нами». — «Не брошу я, — ответила маслина, — забот о моем масле, приятном людям и богам, ради того, чтобы надеть на себя корону». Фиговое дерево отвечало, что больше любит свои плоды, нежели тяготы верховной власти. Виноградная лоза сказала, что она не хочет властвовать над ними и оставить ради этого сок свой, «которым веселит богов и людей». В таком же духе ответили и другие благородные деревья. Негодный терновник стал царем, потому что у него были шипы и он мог причинять зло.Тогда почему же рабби считают царя Давида великим праведником?Кто он такой? Разбойник, вождь, царь? Или все это одновременно? Когда Давид собрал достаточную дружину, люди ее не захотели оставаться без дела. «Тогда Давид с дружиной перешел ближе к Мертвому морю, к местечку Кармил, около которого паслись многочисленные стада тамошних вождей. Богаче всех был вождь Навал. У него были три тысячи овец и тысяча коз, и была у него жена Авигаил, умная и красавица». Давид послал к Навалу десять человек и поручил им потребовать у него часть его богатств. Но местный вождь ответил резким отказом. Тогда Давид повелел готовиться к нападению. Между тем Авигаил узнала обо всем происшедшем и поспешно отправилась к Давиду, захватив с собою двести хлебов, два меха с вином, пять освежеванных овец, пять мер сушеных зерен, сто кистей изюма и двести связок смокв. В горах она встретилась с ним. Грозный разбойник уже направлялся громить Навала. Но Авигаил передала ему подарки и уговорила не трогать мужа. Вскоре Навал был убит богом Иеговой. Давид, узнав, что Авигаил овдовела, велел привести красавицу к себе, чтобы сделать ее своей женой. Авигаил повиновалась воле Давида, а лихой разбойник стал самым богатым вождем в округе, ачерез некоторое время и царем.Яркими красками рисовала народная фантазия своих вождей. Библия же облагораживает их, выдавая любые их действия за богоугодные поступки.Притчи и легенды, сказки и повествования шлифовали молодой ум Баруха, развивали юношескую фантазию, но уводили от насущных вопросов современности, от злобы дня.Мальчика радовало, что к некоторым библейским текстам имеются критические замечания философа и поэта Ибн Эзры Ибн Эзра (1092—1167) — крупный еврейский комментатор Библии, поэт и философ.
. Хотя они и написаны туманным языком, все же в них проскальзывает верная мысль о том, что «священные письмена» не более чем обычные книги, которые составлялись в течение многих веков при участии людей различного склада ума, разумения и темперамента.Спиноза мог часами просиживать над какой-либо криптограммой Ибн Эзры, стараясь разгадать ее тайный смысл. И в какой восторг приходил юноша Барух, когда ему удавалось понять мысль Ибн Эзры, этого «человека свободного ума и незаурядной эрудиции», понять содержание его замысловатых слов!В своей ученической тетрадке Барух записал: «Общее правило толкования Писания таково: не приписывать Писанию ничего, чего мы не усмотрели бы самым ясным образом из его истории. Что мы знаем об истории и, скажем, авторе Пятикнижия? Таковым все считают Моисея. Ибн Эзра из всех, кого я читал, обратил внимание на этот предрассудок. Он не осмелился открыто высказать свою мысль, но посмел только указать на это в довольно темных словах. Не побоюсь представить это яснее и показать самый предмет очевидным образом».Поведение Баруха было безупречным. Он аккуратно посещал «Эц-хаим», вовремя готовил уроки, ходил на богослужения и выполнял требования религиозного закона. В училище он слыл илуем Мальчик в возрасте восьми-десяти лет, легко усваивающий труднейшие тексты талмудических фолиантов и мудрейшие толкования к ним, назывался илуем, то есть гениальным ребенком.
. Отец, сестры Ревекка и Мириам не могли нарадоваться на своего Баруха. Илуй — шутка ли! Родные при нем не говорили, что он очень одаренный ребенок, но в его отсутствие Михоэл напоминал: «С Барухом повнимательнее, ведь он илуй!»24 ноября 1645 года Баруху исполнилось тринадцать лет. Согласно древнему обычаю в тринадцать лет мальчик становится «Бар-мицва», то есть достигает религиозного совершеннолетия. «Бар-мицва» отмечается весьма торжественно, и отец тринадцатилетнего в присутствии народа читает молитву: «Благословен тот, кто снял с меня ответственность за это дитя». Отныне и вовек сам «Бар-мицва» несет полную ответственность перед господом богом за свои деяния и поступки.Михоэл Спиноза был спокоен за своего сына: его илуй будет примером благочестия и добродетели, станет «светочем во Израиле». В день «Бар-мицва» Баруха он созвал много людей: старейшин общины, учителей «Эц-хаим», товарищей сына, родных и друзей.Шумно и весело было в этот вечер в доме Спинозы.Кто-то запел популярную испано-еврейскую альбораду: Цветок мой апельсинный! Вставайте от сна скорей!Вы слышите, как сладко поет сирена морей!Это мой милый хочет доплыть до груди моей.Но волны сильно бьются, он далеко от камней.Хоть день и ночь страдай он, не доплывет он ко мне! —Услышал это мальчик, бросается плыть скорей.— Нет, не бросайся, мальчик, то воля звезды моей! —Она бросает косы, по ним он взлетает к ней. Мальчуганы из училища разыграли нечто вроде пурим-шпила Пурим-шпил — инсценировка библейской повести «Сказание об Эсфири».
.В зале появилась ватага ребят, разодетых в удивительные костюмы и вооруженных самодельными музыкальными инструментами. То было комическое шествие в стиле староиспанской королевской дефилиады. Впереди шагали музыканты: барабанщик, который бил по козлиной коже, натянутой на бочкообразный цилиндр, и флейтист, играющий на дуде; а посреди шествия шли два гранда: один был одет в красное, другой — в зеленое. У обоих — деревянные шпаги. Далее следовали король и королева в бумажных коронах, а за ними — два пажа, несущие шлейфы, и много ребят.Раздалась барабанная дробь, к которой вскоре присоединились звуки флейты. Комедианты, обращаясь к Баруху, провозгласили: «Добрый вечер, сеньор!» Спиноза, улыбаясь, ответил им: «Добрый вечер, друзья!» Представление началось. В действие вступили гранды. Первый гранд нараспев продекламировал: Сеньоры, сеньориныИ вы, сеньориты!Мы, как артисты, хоть и не очень знамениты,И писать не большие мастера мы,И не так уж гладко говорим стихами, —Но сегодня мы решилиДелать это вместе с вами,Уважаемые господа и гранды,Со всеми, кому дороги Нидерланды,Кто Голландии желает свободы и счастья,Кто в празднестве нашем принимает участье... Ребята изо всех сил закричали: «Баруху виват, виват!»Вступил в игру второй гранд. Чистым детским голоском он спел: И в Фляенбурге Фляенбург — название еврейского квартала в Амстердаме.
нет такого,Кто бы Спинозу не любил, —Вот и сочинили мыЭтот пурим-шпил... Пурим-шпил тянулся довольно долго. Взрослые и те были захвачены детской непосредственностью, с которой была разыграна комедия.Настал час трапезы. Все поднялись, чтобы совершить омовение. Ревекка каждому из гостей подносила большой серебряный таз для омовения рук. Затем все расселись вокруг большого стола, на котором была разостлана «субботняя», расшитая цветами скатерть, были расставлены большие блюда со всякими сластями и графины с вином.За столом, как повелевал обычай, «Бар-мицва» произнес ученую речь. Барух привел какой-то стих из Библии и сказал, что в каждой вещи надо искать ее «пшат» — ее прямой и простой смысл. И если даже согласиться с теми, кто полагает, что в словах Писания сокрыты какие-то таинственные намеки, то и в этом случае нельзя забывать, что разобраться в них способен лишь здравый рассудок.Надо было видеть, какой успех имела его речь! Все поднялись с мест и долго рукоплескали. Гости теснились вокруг Михоэла, выражая восторг и пожимая руки. Много лестных слов услышал он о своем сыне.Рабби Саул был доволен своим учеником. Он громко продекламировал древние слова: «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий». Все восторженно подтвердили его правоту и подхватили приведенную из Исайи цитату. Она обошла весь стол, каждый по-своему ее толковал, но все сошлись на том, что Барух в самом деле «свет великий». А «Бар-мицва» тем временем почувствовал себя одиноким. Ему хотелось немедленно уйти из этого шумного зала в сад, подышать свежим воздухом.Наконец гости разошлись. Когда отец и сын остались вдвоем, Барух получил разрешение Михоэла на приглашение какого-нибудь студента — учителя латыни. Латынь — это тот язык, который откроет ему доступ к «положительным» знаниям. Конечно, оговорил свое согласие отец, это не помешает сыну еще серьезнее изучать кладезь мудрости священных письмен и еще прилежнее посещать училище «Древо жизни».Проходит несколько лет. Барух жадно изучает латынь, открывшую ему путь в храм науки, и по воле отца все еще посещает «Эц-хаим».Однажды, возвращаясь из училища домой, Спиноза стал свидетелем потрясающей сцены. На одной из улиц Фляенбурга толпы детей, наученные клерикалами, с камнями в руках гонялись за человеком с бледным, измученным лицом, с седой головой и крепко сжатыми губами. Человек этот напоминал Спинозе затравленное животное, преследуемое злыми охотниками.Разве такое можно забыть? Долго и мучительно он будет допытываться, кто тот седой человек, почему его преследовали? Где правда человеческой жизни? Почему люди мирятся с жизнью, основанной на насилии и угнетении?Старшая сестра Ревекка уже давно накрыла стол. Где же Барух? Наконец он пришел. Но к обеду не притронулся и остаток дня провел в уединении.Ревекка была удивлена. Почему он ничего не ест?— Пойди побегай в саду, — предложила сестра.Барух не ответил.— Тебе говорят, почему ты молчишь?— Нет, — возразил Барух, — я не молчу, я думаю.Это было первым выражением подлинного призвания Спинозы: думать, мыслью проникать в тайны бытия, в смысл человеческого существования. Пример человеческой жизни Врач Даниэль Прада пользовался широкой популярностью. Это был человек интересный и разнообразно одаренный: терапевт и хирург, гинеколог и дерматолог. О нем говорили: «Удивительно счастливая рука у этого врача!» И действительно, тонкое понимание индивидуальных особенностей больного неизменно помогало Даниэлю безошибочно бороться с недугом.Прада увлекался не только медициной. Он пристально следил за достижениями естествознания своего времени, преклонялся перед гением Джордано Бруно и Галилея. Любил живопись и музыку, хорошо знал и понимал их. Был добр и умен, внимательно относился к людям, и люди щедро платили ему тем же.Даниэль Прада жил неподалеку от Михоэла Спинозы. Они были родственники и однолетки. Баруху нравился веселый нрав Прады, его умение рассказывать смешные и грустные истории, его серьезное лицо и светлая улыбка.У Баруха выработалось правило: на непонятные вопросы неотступно искать ответа, спрашивать, допытываться и добираться «до корня».Барух знал, что с некоторых пор синагогальная братия и рабби из училища поносят имя Уриэля Акосты. Он даже как-то читал воззвание мудрецов, в котором было сказано: «Господа уполномоченные общин доводят до вашего сведения, что, как им стало известно, в наш город прибыл человек, по имени Уриэль Акоста, который высказывает многие неверные и еретические мнения, поносящие наш святой закон. Если бы эта проказа распространялась только внутри Уриэля, мы бы молчали и сказали бы себе: „Его душа погибнет, и он получит достаточно наказания как в этом, так и в будущем мире“. Но его голос распространяется подобно голосу змия, созданному дьяволом на погибель. К нему прислушиваются, рассматривая его легкомысленные слова как нечто возвышенное во Израиле. Поэтому мы, услышав его воинственный крик против бога и учителей его закона, предприняли необходимые шаги для того, чтобы возвратить его к истине. Но, убедившись, что он из чистого упрямства и спеси упорствует в своем пороке и ложных мнениях, решили мы изгнать его из нашего общества, как человека, проклятого богом. Пусть никто с ним не разговаривает: ни мужчина, ни женщина, ни родственник, ни чужой! Пусть никто не переступает порог дома, в котором он живет! Пусть никто не высказывает ему расположения под страхом подвергнуться такому же отлучению и быть изгнанным из нашей общины!»Спиноза, однако, не предполагал, что «мудрецы» готовы физически уничтожить своих идейных противников. Уриэля лично он не знал. Поэтому сразу и не догадался, что преследуемый градом камней был именно он, Акоста. Барух решил поговорить с Даниэлем Прадой.На улицы Амстердама ложились лиловые вечерние тени. Спиноза медленно пересек Бургвал, нашел нужный подъезд дома и позвонил. Дверь открыл сам Прада. Обрадовавшись Баруху, Даниэль тепло его принял. Юноша рассказал о происшествии во Фляенбурге и о том, что ему хотелось помочь этому несчастному человеку, но он чувствует себя бессильным. Спиноза говорил безостановочно, быстро, короткими фразами. Прада внимательно слушал его и понял, что Барух задумывается над важнейшими вопросами жизни, что от него нельзя отделаться одной-двумя ничего не значащими фразами. И Прада рассказал Баруху все, что узнал об Уриэле.— «Мне приходится жить, — стал Прада цитировать на память „Опыты“ Монтеня, — в такое время, когда вокруг нас хоть отбавляй примеров невероятной жестокости. В старинных летописях мы не найдем рассказов о более страшных вещах, чем те, что творятся сейчас у нас повседневно».Акоста Уриэль. Он сын дворянина Бенто да Коста, сочетавший трезвый расчет с религиозным воодушевлением. Габриэль, так отец назвал первенца своего, получил достойное образование.«Я, — говорил мне Уриэль, — родился в Португалии, в городе Опорто».Родители Акосты принадлежали к благородному сословию. Они происходили от иудеев, некогда насильственно принужденных инквизицией принять христианство.Прада подошел к книжному шкафу, достал небольшого формата книгу и сказал:— Поэт Самуэль Ускэ, испытавший «прелести» инквизиционного судилища, писал об этом так.Открыв соответствующую страницу, Прада стал читать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
.Первые годы учебы были безоблачными, полными блаженного познавания. Спиноза весь ушел в изучение Библии и Талмуда. Они увлекали его своими волшебными сказаниями, легендами и мифами, удивительными загадками и тайнами.Баруху очень понравился дивный рассказ о том, как деревья решили избрать царя. Обратились они, повествует Библия, к масличному дереву: «Царствуй над нами». — «Не брошу я, — ответила маслина, — забот о моем масле, приятном людям и богам, ради того, чтобы надеть на себя корону». Фиговое дерево отвечало, что больше любит свои плоды, нежели тяготы верховной власти. Виноградная лоза сказала, что она не хочет властвовать над ними и оставить ради этого сок свой, «которым веселит богов и людей». В таком же духе ответили и другие благородные деревья. Негодный терновник стал царем, потому что у него были шипы и он мог причинять зло.Тогда почему же рабби считают царя Давида великим праведником?Кто он такой? Разбойник, вождь, царь? Или все это одновременно? Когда Давид собрал достаточную дружину, люди ее не захотели оставаться без дела. «Тогда Давид с дружиной перешел ближе к Мертвому морю, к местечку Кармил, около которого паслись многочисленные стада тамошних вождей. Богаче всех был вождь Навал. У него были три тысячи овец и тысяча коз, и была у него жена Авигаил, умная и красавица». Давид послал к Навалу десять человек и поручил им потребовать у него часть его богатств. Но местный вождь ответил резким отказом. Тогда Давид повелел готовиться к нападению. Между тем Авигаил узнала обо всем происшедшем и поспешно отправилась к Давиду, захватив с собою двести хлебов, два меха с вином, пять освежеванных овец, пять мер сушеных зерен, сто кистей изюма и двести связок смокв. В горах она встретилась с ним. Грозный разбойник уже направлялся громить Навала. Но Авигаил передала ему подарки и уговорила не трогать мужа. Вскоре Навал был убит богом Иеговой. Давид, узнав, что Авигаил овдовела, велел привести красавицу к себе, чтобы сделать ее своей женой. Авигаил повиновалась воле Давида, а лихой разбойник стал самым богатым вождем в округе, ачерез некоторое время и царем.Яркими красками рисовала народная фантазия своих вождей. Библия же облагораживает их, выдавая любые их действия за богоугодные поступки.Притчи и легенды, сказки и повествования шлифовали молодой ум Баруха, развивали юношескую фантазию, но уводили от насущных вопросов современности, от злобы дня.Мальчика радовало, что к некоторым библейским текстам имеются критические замечания философа и поэта Ибн Эзры Ибн Эзра (1092—1167) — крупный еврейский комментатор Библии, поэт и философ.
. Хотя они и написаны туманным языком, все же в них проскальзывает верная мысль о том, что «священные письмена» не более чем обычные книги, которые составлялись в течение многих веков при участии людей различного склада ума, разумения и темперамента.Спиноза мог часами просиживать над какой-либо криптограммой Ибн Эзры, стараясь разгадать ее тайный смысл. И в какой восторг приходил юноша Барух, когда ему удавалось понять мысль Ибн Эзры, этого «человека свободного ума и незаурядной эрудиции», понять содержание его замысловатых слов!В своей ученической тетрадке Барух записал: «Общее правило толкования Писания таково: не приписывать Писанию ничего, чего мы не усмотрели бы самым ясным образом из его истории. Что мы знаем об истории и, скажем, авторе Пятикнижия? Таковым все считают Моисея. Ибн Эзра из всех, кого я читал, обратил внимание на этот предрассудок. Он не осмелился открыто высказать свою мысль, но посмел только указать на это в довольно темных словах. Не побоюсь представить это яснее и показать самый предмет очевидным образом».Поведение Баруха было безупречным. Он аккуратно посещал «Эц-хаим», вовремя готовил уроки, ходил на богослужения и выполнял требования религиозного закона. В училище он слыл илуем Мальчик в возрасте восьми-десяти лет, легко усваивающий труднейшие тексты талмудических фолиантов и мудрейшие толкования к ним, назывался илуем, то есть гениальным ребенком.
. Отец, сестры Ревекка и Мириам не могли нарадоваться на своего Баруха. Илуй — шутка ли! Родные при нем не говорили, что он очень одаренный ребенок, но в его отсутствие Михоэл напоминал: «С Барухом повнимательнее, ведь он илуй!»24 ноября 1645 года Баруху исполнилось тринадцать лет. Согласно древнему обычаю в тринадцать лет мальчик становится «Бар-мицва», то есть достигает религиозного совершеннолетия. «Бар-мицва» отмечается весьма торжественно, и отец тринадцатилетнего в присутствии народа читает молитву: «Благословен тот, кто снял с меня ответственность за это дитя». Отныне и вовек сам «Бар-мицва» несет полную ответственность перед господом богом за свои деяния и поступки.Михоэл Спиноза был спокоен за своего сына: его илуй будет примером благочестия и добродетели, станет «светочем во Израиле». В день «Бар-мицва» Баруха он созвал много людей: старейшин общины, учителей «Эц-хаим», товарищей сына, родных и друзей.Шумно и весело было в этот вечер в доме Спинозы.Кто-то запел популярную испано-еврейскую альбораду: Цветок мой апельсинный! Вставайте от сна скорей!Вы слышите, как сладко поет сирена морей!Это мой милый хочет доплыть до груди моей.Но волны сильно бьются, он далеко от камней.Хоть день и ночь страдай он, не доплывет он ко мне! —Услышал это мальчик, бросается плыть скорей.— Нет, не бросайся, мальчик, то воля звезды моей! —Она бросает косы, по ним он взлетает к ней. Мальчуганы из училища разыграли нечто вроде пурим-шпила Пурим-шпил — инсценировка библейской повести «Сказание об Эсфири».
.В зале появилась ватага ребят, разодетых в удивительные костюмы и вооруженных самодельными музыкальными инструментами. То было комическое шествие в стиле староиспанской королевской дефилиады. Впереди шагали музыканты: барабанщик, который бил по козлиной коже, натянутой на бочкообразный цилиндр, и флейтист, играющий на дуде; а посреди шествия шли два гранда: один был одет в красное, другой — в зеленое. У обоих — деревянные шпаги. Далее следовали король и королева в бумажных коронах, а за ними — два пажа, несущие шлейфы, и много ребят.Раздалась барабанная дробь, к которой вскоре присоединились звуки флейты. Комедианты, обращаясь к Баруху, провозгласили: «Добрый вечер, сеньор!» Спиноза, улыбаясь, ответил им: «Добрый вечер, друзья!» Представление началось. В действие вступили гранды. Первый гранд нараспев продекламировал: Сеньоры, сеньориныИ вы, сеньориты!Мы, как артисты, хоть и не очень знамениты,И писать не большие мастера мы,И не так уж гладко говорим стихами, —Но сегодня мы решилиДелать это вместе с вами,Уважаемые господа и гранды,Со всеми, кому дороги Нидерланды,Кто Голландии желает свободы и счастья,Кто в празднестве нашем принимает участье... Ребята изо всех сил закричали: «Баруху виват, виват!»Вступил в игру второй гранд. Чистым детским голоском он спел: И в Фляенбурге Фляенбург — название еврейского квартала в Амстердаме.
нет такого,Кто бы Спинозу не любил, —Вот и сочинили мыЭтот пурим-шпил... Пурим-шпил тянулся довольно долго. Взрослые и те были захвачены детской непосредственностью, с которой была разыграна комедия.Настал час трапезы. Все поднялись, чтобы совершить омовение. Ревекка каждому из гостей подносила большой серебряный таз для омовения рук. Затем все расселись вокруг большого стола, на котором была разостлана «субботняя», расшитая цветами скатерть, были расставлены большие блюда со всякими сластями и графины с вином.За столом, как повелевал обычай, «Бар-мицва» произнес ученую речь. Барух привел какой-то стих из Библии и сказал, что в каждой вещи надо искать ее «пшат» — ее прямой и простой смысл. И если даже согласиться с теми, кто полагает, что в словах Писания сокрыты какие-то таинственные намеки, то и в этом случае нельзя забывать, что разобраться в них способен лишь здравый рассудок.Надо было видеть, какой успех имела его речь! Все поднялись с мест и долго рукоплескали. Гости теснились вокруг Михоэла, выражая восторг и пожимая руки. Много лестных слов услышал он о своем сыне.Рабби Саул был доволен своим учеником. Он громко продекламировал древние слова: «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий». Все восторженно подтвердили его правоту и подхватили приведенную из Исайи цитату. Она обошла весь стол, каждый по-своему ее толковал, но все сошлись на том, что Барух в самом деле «свет великий». А «Бар-мицва» тем временем почувствовал себя одиноким. Ему хотелось немедленно уйти из этого шумного зала в сад, подышать свежим воздухом.Наконец гости разошлись. Когда отец и сын остались вдвоем, Барух получил разрешение Михоэла на приглашение какого-нибудь студента — учителя латыни. Латынь — это тот язык, который откроет ему доступ к «положительным» знаниям. Конечно, оговорил свое согласие отец, это не помешает сыну еще серьезнее изучать кладезь мудрости священных письмен и еще прилежнее посещать училище «Древо жизни».Проходит несколько лет. Барух жадно изучает латынь, открывшую ему путь в храм науки, и по воле отца все еще посещает «Эц-хаим».Однажды, возвращаясь из училища домой, Спиноза стал свидетелем потрясающей сцены. На одной из улиц Фляенбурга толпы детей, наученные клерикалами, с камнями в руках гонялись за человеком с бледным, измученным лицом, с седой головой и крепко сжатыми губами. Человек этот напоминал Спинозе затравленное животное, преследуемое злыми охотниками.Разве такое можно забыть? Долго и мучительно он будет допытываться, кто тот седой человек, почему его преследовали? Где правда человеческой жизни? Почему люди мирятся с жизнью, основанной на насилии и угнетении?Старшая сестра Ревекка уже давно накрыла стол. Где же Барух? Наконец он пришел. Но к обеду не притронулся и остаток дня провел в уединении.Ревекка была удивлена. Почему он ничего не ест?— Пойди побегай в саду, — предложила сестра.Барух не ответил.— Тебе говорят, почему ты молчишь?— Нет, — возразил Барух, — я не молчу, я думаю.Это было первым выражением подлинного призвания Спинозы: думать, мыслью проникать в тайны бытия, в смысл человеческого существования. Пример человеческой жизни Врач Даниэль Прада пользовался широкой популярностью. Это был человек интересный и разнообразно одаренный: терапевт и хирург, гинеколог и дерматолог. О нем говорили: «Удивительно счастливая рука у этого врача!» И действительно, тонкое понимание индивидуальных особенностей больного неизменно помогало Даниэлю безошибочно бороться с недугом.Прада увлекался не только медициной. Он пристально следил за достижениями естествознания своего времени, преклонялся перед гением Джордано Бруно и Галилея. Любил живопись и музыку, хорошо знал и понимал их. Был добр и умен, внимательно относился к людям, и люди щедро платили ему тем же.Даниэль Прада жил неподалеку от Михоэла Спинозы. Они были родственники и однолетки. Баруху нравился веселый нрав Прады, его умение рассказывать смешные и грустные истории, его серьезное лицо и светлая улыбка.У Баруха выработалось правило: на непонятные вопросы неотступно искать ответа, спрашивать, допытываться и добираться «до корня».Барух знал, что с некоторых пор синагогальная братия и рабби из училища поносят имя Уриэля Акосты. Он даже как-то читал воззвание мудрецов, в котором было сказано: «Господа уполномоченные общин доводят до вашего сведения, что, как им стало известно, в наш город прибыл человек, по имени Уриэль Акоста, который высказывает многие неверные и еретические мнения, поносящие наш святой закон. Если бы эта проказа распространялась только внутри Уриэля, мы бы молчали и сказали бы себе: „Его душа погибнет, и он получит достаточно наказания как в этом, так и в будущем мире“. Но его голос распространяется подобно голосу змия, созданному дьяволом на погибель. К нему прислушиваются, рассматривая его легкомысленные слова как нечто возвышенное во Израиле. Поэтому мы, услышав его воинственный крик против бога и учителей его закона, предприняли необходимые шаги для того, чтобы возвратить его к истине. Но, убедившись, что он из чистого упрямства и спеси упорствует в своем пороке и ложных мнениях, решили мы изгнать его из нашего общества, как человека, проклятого богом. Пусть никто с ним не разговаривает: ни мужчина, ни женщина, ни родственник, ни чужой! Пусть никто не переступает порог дома, в котором он живет! Пусть никто не высказывает ему расположения под страхом подвергнуться такому же отлучению и быть изгнанным из нашей общины!»Спиноза, однако, не предполагал, что «мудрецы» готовы физически уничтожить своих идейных противников. Уриэля лично он не знал. Поэтому сразу и не догадался, что преследуемый градом камней был именно он, Акоста. Барух решил поговорить с Даниэлем Прадой.На улицы Амстердама ложились лиловые вечерние тени. Спиноза медленно пересек Бургвал, нашел нужный подъезд дома и позвонил. Дверь открыл сам Прада. Обрадовавшись Баруху, Даниэль тепло его принял. Юноша рассказал о происшествии во Фляенбурге и о том, что ему хотелось помочь этому несчастному человеку, но он чувствует себя бессильным. Спиноза говорил безостановочно, быстро, короткими фразами. Прада внимательно слушал его и понял, что Барух задумывается над важнейшими вопросами жизни, что от него нельзя отделаться одной-двумя ничего не значащими фразами. И Прада рассказал Баруху все, что узнал об Уриэле.— «Мне приходится жить, — стал Прада цитировать на память „Опыты“ Монтеня, — в такое время, когда вокруг нас хоть отбавляй примеров невероятной жестокости. В старинных летописях мы не найдем рассказов о более страшных вещах, чем те, что творятся сейчас у нас повседневно».Акоста Уриэль. Он сын дворянина Бенто да Коста, сочетавший трезвый расчет с религиозным воодушевлением. Габриэль, так отец назвал первенца своего, получил достойное образование.«Я, — говорил мне Уриэль, — родился в Португалии, в городе Опорто».Родители Акосты принадлежали к благородному сословию. Они происходили от иудеев, некогда насильственно принужденных инквизицией принять христианство.Прада подошел к книжному шкафу, достал небольшого формата книгу и сказал:— Поэт Самуэль Ускэ, испытавший «прелести» инквизиционного судилища, писал об этом так.Открыв соответствующую страницу, Прада стал читать:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25