Пятеро избранных ушли с баррикады и направились по переулку Мондетур; с
виду они ничем не отличались от национальных гвардейцев. Один из них пла
кал, уходя. На прощание они обнялись с теми, кто оставался.
Когда ушли пятеро возвращенных к жизни, Анжольрас вспомнил о приговорен
ном к смерти. Он вошел в нижнюю залу. Жавер, привязанный к столбу, стоял зад
умавшись.
Ч Тебе ничего не нужно? Ч спросил Анжольрас.
Ч Когда вы убьете меня? Ч спросил Жавер.
Ч Подождешь. Теперь у нас все патроны на счету.
Ч Тогда дайте мне пить, Ч сказал Жавер.
Анжольрас подал ему стакан и, так как Жавер был связан, помог напиться.
Ч Это все? Ч снова спросил Анжольрас.
Ч Я устал стоять у столба, Ч отвечал Жавер. Ч Не очень-то вежливо с ваше
й стороны оставить меня так на всю ночь. Связывайте меня как угодно, но поч
ему не положить меня на стол, как вот этого?
Кивком головы он указал на труп Мабефа.
Припомним, что в глубине залы стоял большой длинный стол, на котором отли
вали пули и готовили патроны. Теперь, когда патроны были набиты и весь пор
ох истрачен, стол освободился.
По приказу Анжольраса четыре повстанца отвязали Жавера от столба. Пока е
го развязывали, пятый держал штык у его груди. Руки его оставили скрученн
ыми за спиной, а ноги спутали тонким, но прочным ремнем, позволившим делат
ь шаги в пятнадцать дюймов, Ч так поступают с теми, кого отправляют на эш
афот; затем Жавера подвели к столу в глубине залы и уложили на нем, крепко
перехватив веревкой поперек тела.
Хотя такая система пут исключала всякую возможность бегства, но для пуще
й безопасности его связали еще способом, называемым в тюрьмах «мартинга
лом», то есть укрепили на шее веревку, которая, спускаясь от затылка, раздв
аивается у пояса и, пройдя между ног, скручивает кисти рук.
Пока Жавера связывали, какой-то человек, стоя в дверях, смотрел на него с н
еобыкновенным вниманием. Тень, падавшая от него, заставила Жавера поверн
уть голову. Он поднял глаза и узнал Жана Вальжана. Он даже не вздрогнул, Ч
он закрыл глаза с высокомерным видом и промолвил:
Ч Этого следовало ожидать.

Глава седьмая.
Положение осложняется

Становилось все светлее. Но ни одно окно не отворялось, ни одна дверь не пр
иоткрывалась, это была заря,, но не пробуждение. Солдат, занимавших конец у
лицы Шанврери, против баррикады, отвели назад; мостовая казалась безлюдн
ой Ч она простиралась перед прохожими в зловещем покое. Улица Сен-Дени б
ыла безмолвна, словно аллея сфинксов в Фивах. На перекрестках, белевших в
лучах зари, не было ни души. Нет ничего мрачнее пустынных улиц при утренне
м свете.
Ничего не было видно, но что-то доносилось до слуха. Где-то неподалеку про
исходило таинственное движение. Все говорило о том, что близилась решите
льная минута. Как и накануне вечером, дозорных отозвали, на этот раз всех д
о одного.
Баррикада была укреплена сильнее, чем при первой атаке. После ухода пяти
повстанцев ее надстроили еще выше.
Опасаясь неожиданного нападения с тыла, Анжольрас, по совету дозорных, о
бследовавших район рынка, принял важное решение он велел загородить узк
ий проход переулка Мондетур, который до сих пор оставался свободным. Для
этого разобрали мостовую еще вдоль нескольких домов. Таким образом, барр
икада, перегородившая три улицы каменной стеной Ч спереди улицу Шанвре
ри, слева Лебяжью и Малую Бродяжную, справа улицу Мондетур, Ч стала почти
неприступной; правда, защитники ее оказались наглухо запертыми. У нее бы
ло три фронта, но не осталось ни одного выхода.
Ч Не то крепость, не то мышеловка, Ч сказал, смеясь, Курфейрак.
У входа в кабачок Анжольрас велел сложить в кучу штук тридцать оставшихс
я булыжников, «вывороченных зря», как выразился Боссюэ.
В той стороне, откуда ждали нападения, стояла такая глубокая тишина, что А
нжольрас приказал всем занять боевые посты.
Каждому выдали порцию водки.
Нет ничего необычайнее баррикады, которая готовится выдержать атаку. Ка
ждый устраивается поудобнее, точно на спектакле. Кто прислонится к стене
, кто облокотится, кто обопрется плечом. Некоторые сооружают себе скамью
из булыжников. Здесь мешает угол стены Ч от него отходят подальше; там вы
ступ Ч надо укрыться под его защиту. Левши в большой цене: они занимают ме
ста, неудобные для других. Многие устраиваются так, чтобы вести бой сидя. В
сем хочется найти положение, в котором удобно убивать и покойно умирать.
Во время роковой июньской битвы 1848 года один повстанец, одаренный необыча
йной меткостью и стрелявший с площадки на крыше, велел принести себе туд
а вольтеровское кресло; там его и поразил залп картечи.
Как только командир приказал готовиться к бою, беспорядочная суета на ба
ррикаде тотчас прекратилась: перестали перекидываться словами, собира
ться в кружки, перешептываться по углам, разбиваться на группы. Все, что бр
одило в мыслях, сосредоточилось на одном и превратилось в ожидание атаки
. Баррикада перед нападением Ч воплощенный хаос; в грозный час Ч воплощ
енная дисциплина. Опасность порождает порядок.
Лишь только Анжольрас взял свой двуствольный карабин и занял выбранный
им пост перед отверстием в виде бойницы, все замолчали. Вдоль стены, сложе
нной из булыжников, раздалось легкое сухое потрескивание. Это заряжали р
ужья.
Несмотря ни на что, все держались более гордо и более уверенно, чем когда-
либо: предельное самоотвержение есть самоутверждение; надежды ни у кого
не оставалось, но оставалось отчаяние. Отчаяние Ч последнее оружие, ино
гда приводящее к победе, как сказал Вергилий. Крайняя решимость идет на к
райние средства. Порою броситься в пучину смерти Ч это способ избежать
гибели, и крышка гроба становится тогда якорем спасения.
Как и накануне вечером, внимание всех было обращено, вернее Ч приковано,
к перекрестку улицы, уже освещенной зарей и ясно различимой.
Ждать пришлось недолго. Со стороны Сен-Ле явственно послышалось какое-т
о движение, непохожее на шум вчерашней атаки. Лязг цепей, беспокойная тря
ска движущейся громады, звяканье меди, какой-то торжественный грохот Ч
все возвещало приближение грозной железной машины. Сотрясалось самое н
утро старых тихих улиц, проложенных и застроенных для мирного плодотвор
ного общения людских интересов и идей, Ч улиц, не приспособленных для чу
довищных перекатов военной колесницы.
Бойцы напряженно вглядывались вдаль.
И вот показалась пушка.
Артиллеристы катили орудие, приготовленное для стрельбы и снятое с пере
дка; двое поддерживали лафет, четверо толкали колеса, другие везли позад
и зарядный ящик. Видно было, как дымится зажженный фитиль.
Ч Огонь! Ч скомандовал Анжольрас.
С баррикады дали залп, раздался ужасающий грохот; туча дыма скрыла и заво
локла людей и орудие; через несколько секунд облако рассеялось, и пушка с
людьми показалась снова. Канониры устанавливали орудие против баррика
ды, медленно, аккуратно, не торопясь. Ни один из них не был ранен. Затем наво
дчик налег на казенную часть, чтобы поднять прицел, и начал наводить пушк
у с серьезностью астронома, направляющего подзорную трубу.
Ч Браво, артиллеристы! Ч вскричал Боссюэ.
Баррикада разразилась рукоплесканиями.
Минуту спустя, прочно утвердившись на самой середине улицы, оседлав кана
ву, орудие приготовилось к бою. Оно разевало на баррикаду свою страшную п
асть.
Ч А ну, валяй! Ч проговорил Курфейрак. Ч Вот так зверюга! Сперва в щелчк
и, а потом в кулаки. Армия протягивает к нам свою лапищу. Баррикаду здорово
тряхнет. Ружьем нащупывают, пушкой бьют.
Ч Это восьмидюймовое орудие нового образца, из бронзы, Ч добавил Комбе
фер. Ч Такие орудия при малейшем нарушении пропорции Ч на сто частей ме
ди десять частей олова Ч могут взорваться. Излишек олова делает их ломк
ими. В стволе могут образоваться пустоты и раковины. Чтобы избежать этой
опасности и увеличить заряд, пожалуй, следовало бы вернуться к набивке о
бручей, как в четырнадцатом веке, и насадить на дуло, от казенной части до
цапфы, ряд стальных колец. А до тех пор стараются чем могут помочь горю: с п
омощью трещотки удается определить, где появились трещины и раковины в с
тволе орудия. Но есть лучший способ: это движущаяся искра Грибоваля.
Ч В шестнадцатом веке пушки были нарезные, Ч заметил Боссюэ.
Ч Да, Ч подтвердил Комбефер, Ч это увеличивает силу удара, но уменьшае
т его точность. Кроме того, при стрельбе на короткую дистанцию траектори
я не имеет нужного угла, парабола ее чрезмерно увеличивается, снаряд лет
ит недостаточно прямо и не в состоянии поразить то, что встретит на своем
пути. А в сражении это тем важнее, чем ближе неприятель и чем чаще должна с
трелять пушка. Этот недостаток натяжения кривой снаряда в нарезных пушк
ах шестнадцатого века зависел от слабости заряда, а слабые заряды в подо
бных орудиях отвечали требованиям баллистики и способствовали сохранн
ости лафетов. В общем такой деспот, как пушка, не волен делать все, что захо
чет; ее сила, в сущности, большая слабость. Скорость пушечного ядра только
шестьсот миль в час, тогда как скорость света Ч семьдесят тысяч миль в се
кунду. Таково превосходство Иисуса Христа над Наполеоном.
Ч Зарядите ружья, Ч приказал Анжольрас.
Способна ли баррикада выдержать пушечное ядро? Пробьет ли ее залпом? Вот
в чем вопрос. Пока повстанцы перезаряжали ружья, артиллеристы заряжали п
ушку.
Ч Защитники редута застыли в тревожном ожидании.
Грянул выстрел, раздался грохот.
Ч Есть! Ч крикнул веселый голос.
И в ту же секунду как ядро попало в баррикаду, внутрь ее скатился Гаврош.
Он пробрался с Лебяжьей улицы и легко перелез через добавочную баррикад
у, отгородившую запутанные переулки Малой Бродяжной.
Гаврош произвел куда большее впечатление на баррикаде, чем ядро.
Оно застряло в груде хлама, разбив всего-навсего одно из колес омнибуса и
доконав старые сломанные роспуски Ансо. Увидев это, вся баррикада разраз
илась хохотом.
Ч Валяйте дальше! Ч крикнул артиллеристам Боссюэ.

Глава восьмая.
Артиллеристы дают понять, что с ними шутки плохи

Гавроша обступили.
Но он не успел ничего рассказать. Мариус, весь дрожа, отвел его в сторону.
Ч Зачем ты сюда пришел?
Ч Вот те на! Ч воскликнул мальчик. Ч А вы-то сами?
И он смерил Мариуса спокойным, дерзким взглядом. Его глаза сияли гордост
ью.
Мариус продолжал строгим тоном:
Ч Кто тебе велел возвращаться? Передал ты по крайней мере письмо по адре
су?
По правде сказать, Гавроша немного мучила совесть. Торопясь вернуться на
баррикаду, он скорее отделался от письма, чем передал его. Он принужден бы
л сознаться самому себе, что несколько легкомысленно доверился незнако
мцу, даже не разглядев его лица в темноте. Что верно, то верно, человек был б
ез шляпы, но это не меняет дела. Словом, в душе он поругивал себя и боялся уп
реков Мариуса. Чтобы выйти из положения, он избрал самый простой способ
Ч начал бессовестно врать.
Ч Гражданин! Я передал письмо привратнику. Барышня спала. Она получит пи
сьмо, как только проснется.
Отправляя письмо, Мариус преследовал двойную цель Ч проститься с Козет
той и спасти Гавроша. Ему пришлось удовольствоваться половиной задуман
ного.
Он вдруг усмотрел какую-то связь между посылкой письма и присутствием Ф
ошлевана на баррикаде. Указав Гаврошу на Фошлевана, он спросил:
Ч Ты знаешь этого человека?
Ч Нет, Ч ответил Гаврош.
Как мы уже говорили, Гаврош и в самом деле видел Жана Вальжана только ночь
ю.
Смутные болезненные подозрения, зародившиеся было в мозгу Мариуса, расс
еялись. Разве он знал убеждения Фошлевана? Может быть, Фошлеван республи
канец. Тогда его участие в этом бою вполне понятно.
Между тем Гаврош, удрав на другой конец баррикады, кричал:
Ч Где мое ружье?
Курфейрак приказал отдать ему оружие.
Гаврош предупредил «товарищей», как он называл повстанцев, что баррикад
а оцеплена. Ему удалось добраться сюда с большим трудом. Со стороны Лебяж
ьей дорогу держал под наблюдением линейный батальон, составив ружья в ко
злы на Малой Бродяжной; с противоположной стороны улицу Проповедников з
анимала муниципальная гвардия. Прямо против баррикады были сосредоточ
ены основные силы.
Сообщив эти сведения, Гаврош прибавил:
Ч А теперь всыпьте им как следует.
Между тем Анжольрас, стоя у бойницы, с напряженным вниманием следил за пр
отивником.
Осаждавшие, видимо, не очень довольные результатом выстрела, стрельбы не
возобновляли.
Подошел пехотный отряд и занял конец улицы, позади орудия. Солдаты разоб
рали мостовую и соорудили из булыжников, прямо против баррикады, небольш
ую низкую стену, нечто вроде защитного вала, дюймов восемнадцати высотой
. За левым углом вала виднелась головная колонна пригородного батальона
, сосредоточенного на улице Сен-Дени.
Анжольрасу в его засаде послышался тот особенный шум, какой бывает, когд
а достают из зарядных ящиков жестянки с картечью, и он увидел, как наводчи
к перевел прицел и слегка наклонил влево дуло пушки. Затем канониры прин
ялись заряжать орудие. Наводчик сам схватил фитиль и поднес к запалу.
Ч Нагните головы, прижмитесь к стене! Ч крикнул Анжольрас. Ч Станьте н
а колени вдоль баррикады!
Повстанцы, толпившиеся у кабачка или покинувшие боевой пост при появлен
ии Гавроша, стремглав бросились к баррикаде, но прежде чем они успели исп
олнить приказ Анжольраса, раздался выстрел и страшное шипение картечи. Э
то был оглушительный залп.
Снаряд был направлен в отсек баррикады. Отскочив от стены, осколки рикош
етом убили двоих и ранили троих.
Было ясно, что если так будет продолжаться, баррикада не устоит: пули проб
ивали ее.
Послышались тревожные возгласы.
Ч Попробуем помешать второму выстрелу! Ч сказал Анжольрас.
Опустив ниже ствол карабина, он прицелился в наводчика, который в эту мин
уту, нагнувшись над орудием, проверял и окончательно устанавливал прице
л.
Наводчик был красивый сержант артиллерии, молодой, белокурый, с тонким л
ицом и умным выражением, характерным для войск этого грозного рода оружи
я, которое призвано, совершенствуясь в ужасном истреблении, убить в конц
е концов самую войну.
Комбефер, стоя рядом с Анжольрасом, глядел на юношу.
Ч Как жаль! Ч сказал он. Ч До чего отвратительна эта бойня! Право, когда
не будет королей, не будет и войн. Ты целишься в сержанта, Анжольрас, и даже
не глядишь на него. Подумай: быть может, это прекрасный юноша, отважный, ум
ный, ведь молодые артиллеристы Ч народ образованный; у него отец, мать, се
мья, он, вероятно, влюблен, ему самое большее двадцать пять лет, он мог бы бы
ть твоим братом.
Ч Он и есть мой брат, Ч произнес Анжольрас.
Ч Ну да, и мой тоже, Ч продолжал Комбефер. Ч Послушай, давай пощадим его!

Ч Оставь. Так надо.
По бледной, как мрамор, щеке Анжольраса медленно скатилась слеза.
В ту же минуту он спустил курок. Блеснул огонь. Вытянув руки вперед и закин
ув голову, словно стараясь вдохнуть воздух, артиллерист два раза перевер
нулся на месте, затем повалился боком на пушку и остался недвижим. Видно б
ыло, что по спине его. между лопатками, течет струя крови. Пуля пробила ему
грудь навылет. Он был мертв.
Пришлось унести его и заменить другим. На этом баррикада выгадала нескол
ько минут.

Глава девятая.
На что могут пригодиться старый талант браконьера и меткость в стрельбе
, повлиявшие на приговор 1796 года

На баррикаде стали совещаться. Скоро снова начнут палить из пушки. Под ка
ртечью им не протянуть и четверти часа. Необходимо было ослабить силу уд
ара.
Анжольрас отдал приказание:
Ч Вон туда надо положить тюфяк.
Ч У нас нет лишних, Ч возразил Комбефер, Ч на них лежат раненые.
Жан Вальжан, сидевший на тумбе поодаль, на углу кабачка, поставив ружье ме
жду колен, до этой минуты не принимал никакого участия в происходящем. Ка
залось, он не слышал, как бойцы ворчали вокруг него:
Ч Экая досада! Ружье пропадает зря.
Услыхав приказ Анжольраса, он поднялся.
Припомним, что, как только на улице Шанврери появились повстанцы, какая-т
о старуха, предвидя стрельбу, загородила свое окно тюфяком. Это было черд
ачное окошко на крыше шестиэтажного дома, стоявшего немного в стороне от
баррикады. Тюфяк, растянутый поперек окна, снизу подпирали два шеста для
сушки белья, а вверху его удерживали две веревки, привязанные к гвоздям, в
битым в оконные наличники. Эти веревки, тонкие, как волоски, ясно выделяли
сь на фоне неба.
Ч Дайте мне кто-нибудь двуствольный карабин! Ч сказал Жан Вальжан.
Анжольрас, только что перезарядивший ружье, протянул ему свое.
1 2 3 4 5 6