И не только удивление лишило меня чувств тогда, но и подобный грому голос, который я вдруг услышал. Он наказывал мне, что надлежит сделать: тайно открыть тебе истину о себе и передать послание, когда придет срок. Я не был совершенно нем: Всевышний вложил в мои уста слова чужой речи, давшие тебе знать о начале моей службы. Но я и сам был в глубочайшем недоумении: как, не зная твоей речи, я передам тебе весть, с которой послан. Но мне было заповедано: когда придет срок. Кто может похвастаться, что ему ведомы замыслы Творца? Я принял его волю, не ропща: служил тебе и обучался твоей речи, чтобы выполнить наказ, когда придет срок. Этим утром я спас твоего внука, хазрат эмир, не дал ему утонуть. Скажи, хазрат эмир, смог ли бы я находиться рядом с мирзой Халиль-Султаном и вынести его из реки на берег, если бы Всемогущий сразу одарил меня знанием твоей речи? Жив ли был бы тогда твой внук, хазрат эмир?
Тамерлан долго вглядывался в него с напряженным лицом, потом расслабился и с усмешкой качнул рыжей головой в колпаке белого войлока.
— А ты умен… — проговорил он. — Слишком умен для простого воина.
— Я не простой воин, — ответил Дмитрий. — Я древнего и знатного рода. Мой отец правит областью, а я служу при дворе нашего повелителя.
Приписывая себе ранг эмира, Дмитрий не рисковал ничем. Напротив, логично и лестно для Хромца, что вестником из грядущего ему послан не простолюдин, не черная кость, а человек, положение которого соразмерно с важностью послания.
— Вот оно как… — протянул Тамерлан. — И ты не погнушался службой простого солдата?
— Я не мог сказать сразу, кто я, — ответил Дмитрий с гневной досадой. — Твоя земля и это время для меня — чужие. Здесь я появился никем, без роду, без племени. Безъязыкий. Я хранил свою тайну от чужих ушей: я послан принести тебе весть из будущих времен, а не требовать себе почестей. Гонца награждает тот, кто послал его.
— И какова награда? — спросил Тамерлан. Дмитрий вздохнул и опустил голову. Сейчас ему незачем было отслеживать себя и притворяться.
— Возвращение, — ответил он. Горло вдруг перехватил спазм, и голос сразу стал чужим, глухим и хриплым. — Чтобы все времена для меня снова встали по своим местам. — Дмитрий поднял лицо и впился взглядом в глаза Тимура. — Возвращение — вот она, единственная для меня награда. Но никто, кроме пославшего меня, не в силах отправить гонца назад, туда, откуда он прибыл. Срок же моей службы тебе не определен. Мне остается только ждать.
Тамерлан опять замолк, о чем-то размышляя. Потом он бросил короткий взгляд на Дмитрия и вновь занялся золотым колечком у себя на мизинце. Но Дмитрий мог поклясться, что за маской сдержанности на мгновение промелькнуло на лице Хромца выражение если не сочувствия, то чего-то очень похожего.
— Знает ли кто-нибудь, кроме меня, истину о тебе? — спросил Тамерлан, не отрываясь от кольца.
Дмитрий давно ждал удобного момента, чтобы сказать о джавляке. И защитить бритоголового дервиша от вполне возможных посягательств на его жизнь.
— Есть еще один человек, который знает истину обо мне, — ответил он. — Дервиш-джавляк по имени Як Безумец. Он послан Всемогущим мне в помощь. И потому знает. Но и его уста скреплены печатью молчания.
Тамерлан снял кольцо с пальца и подбросил на ладони, поймал и, сжав в кулаке, поднял руку.
Из тут же от цепочки людей, окружавших место уединенной встречи, отделилась фигура в синем халате поверх доспехов. Сотник гвардейцев упал на колени перед эмиром.
— Дервиш Як Безумец, — коротко велел Тимур. — Отыскать и доставить. Сейчас же.
Сотник отполз, вскочил на ноги и помчался отдавать распоряжения.
— Прервемся, — сказал Тамерлан. — Мне хочется услышать и дервиша.
Со стороны могло показаться, будто Хромец, обвеваемый прохладным ветерком, задремал. Он прикрыл веки и опустил голову на грудь. Пауза. Тайм-аут для размышлений. Тамерлан, конечно же, не дремал. Не такой он человек, чтобы заснуть, когда на него сваливаются посланцы из будущего.
Дмитрий был рад передышке. Поздравлять себя с победой он пока не спешил. Он словно отключился от действительности — сидел и смотрел, как колышутся конские хвосты бунчуков на эмирском штандарте.
Джавляка отыщут быстро. Любой дервиш укажет, где его найти: спит, наверное, у повозки Кривого Джафара, налакавшись дармового пойла, которым потчует его маркитант. После перехода Дмитрия на службу к молодому принцу кривой торговец стал сердечным дальше некуда. Хорошо, что мозгов у Джафара хватало не лебезить. Зоррах по-прежнему оставалась у торговца — взять девочку к себе Дмитрий пока не мог: у него уже не было своей кибитки и он делил палатку с еще девятью солдатами охраны юного принца. Партии в шахматы с торговцем не прекратились — в те редкие свободные минуты, когда Дмитрий приходил проведать девочку, он не отказывался сесть с Кривым Джафаром за доску и держал торговца в неведении, что раскрыл истинные причины его въедливого любопытства к своей “далекой родине”. Пусть все остается, как было. Джафар ему может еще пригодиться, не стоит отпугивать маркитанта.
Зато Як Безумец у повозки Джафара обосновался, похоже, всерьез и надолго. И прижимистый маркитант не протестовал, обхаживая джавляка, будто бедный племянник богатого дядюшку в предвкушении наследства. Дмитрий полагал, что дело тут не обошлось без очередного пророчества, исторгнутого дервишем. Но в подробности ему было вникать некогда.
Джафар же открыл джавляку “бессрочный кредит”. Сам предлагал и сам наливал, угождал и собственноручно подстилал кошму перед дастарханом. В результате джавляк практически не просыхал: либо пил, либо спал.
Бунчуки на штандарте расплылись в темные пятна. Тихий шелест ветерка усилился, стал громче. Он шипел в ушах, словно долгий, тянущийся выдох сквозь сжатые зубы. И вдруг в шипение ветра ворвались ритмичные звуки барабанного боя. Дмитрий вздрогнул. Шум ветра мгновенно стал тихим, шепчущим, а голос барабана превратился в перестук лошадиных копыт. “Выпал, — подумал Дмитрий, взглянув на Тамерлана. — Зря. Выпадать не стоит”.
Хромец посматривал в сторону, откуда доносился конский топот. Кольцо охраны расступилось, пропуская спешащего всадника. Перед седлом солдат вез непонятный продолговатый тюк. Он подлетел галопом вплотную, и тюк превратился в человеческую фигуру, безвольно висевшую на шее коня. Дмитрий сразу узнал грязное рубище джавляка. Солдат на ходу скинул дервиша на землю рядом с Дмитрием, развернулся и ускакал столь же прытко, как и примчался.
Як Безумец был пьян. Не смертельно, но близко к этому. Вполне вероятно, и вправду спал мертвецким сном, а добудиться уснувшего спьяну дервиша — занятие дохлое, Дмитрий знал по собственному опыту. Джавляка поливали водой, пытаясь разбудить, его потемневшее от воды рубище сочилось влагой. Не добудились и привезли так. Однако падение с коня его все-таки разбудило. Як Безумец шевельнулся, подогнул колени и медленно поднялся на четвереньки. Широко расставив руки, он утвердился в этом положении и потряс бритой головой, отгоняя хмель.
Тамерлан наблюдал за этими телодвижениями с заметным интересом. Дмитрий тоже.
Дервиш громко икнул и приподнял безволосую физиономию, облепленную сухими травинками. Он прищурился, словно пытался сфокусировать взгляд, чтобы понять, где оказался и кто еще тут находится. Сначала дервиш мутным взором обозрел Дмитрия, потом перевел взгляд на эмира. Губы Яка Безумца расползлись в широченной, пьяной ухмылке. Дервиш нащупал рукой полу рубища и дернул за нее, расправляя. Покачиваясь, он оттолкнулся от земли и деловито плюхнулся на зад, не удержав равновесия и боком навалившись на Дмитрия. Тот ухватил дервиша за мокрый загривок и усадил, придерживая.
— Он тебе послан? — отрывисто спросил Тамерлан, закусив нижнюю губу, будто сдерживая приступ смеха. Или же гнева.
Дмитрий не успел ответить. Як дернулся, стряхивая его пальцы со спины, и, чтобы не упасть, наклонился вперед.
— Послан? — переспросил дервиш. Голос его звучал сипло, но на удивление трезво и ясно, хотя по логике вещей джавляк должен был еле языком ворочать. — Послан… — повторил Як Безумец и торжественно воздел палец. — Молчи. Не спрашивай. Я знаю, о чем хочешь спросить меня. Знай же, я пришел из Мисра. Я послан! — Джавляк сжал кулак и постучал себя по груди. Он опять покачнулся и чуть не упал на Дмитрия — тот едва успел подставить локоть и слегка подтолкнуть дервиша, вернув в вертикальное положение. — Святой Хызр явился мне. “Иди в Кабул, — велел мне он. — Там жди. Явится эмир Тимур с войском. Следуй с ним. На развалинах языческого, мерзкого капища тебя ждет встреча. Будь с тем, кого встретишь…” — сиплый голос Яка становился все глуше и глуше. — “Будь с ним”, — вот что сказал мне свя… — просипел джавляк и мягко повалился на бок. На этот раз в противоположную от Дмитрия сторону.
Упав, дервиш блаженно улыбнулся, заворочался, перекатываясь на спину. И молодецки захрапел.
“Вот так-то: святой Хызр послал и сказал: „Будь с ним…" Вот и разгадка, с чего джавляк прилепился ко мне, как репей к ослиному хвосту. Святой Хызр тому причиной… — подумал Дмитрий. — Новости… Но удачно, шайтан тебя побери, Як”. Вообще-то он слегка ошалел, услыхав откровения дервиша. Его собственная версия получила неожиданное и стопроцентное подтверждение. Он-то намеревался вроде как вызвать огонь на себя и выгородить в случае чего джавляка, а тут на тебе…
Но последнее слово все равно оставалось за Тамерланом. И как ни был Дмитрий удивлен посвящением в миссию Яка Безумца, выказывать этого не стоило. Ну что ж, его выдержка тренирована не хуже, чем у Хромца. Обстоятельства помогли.
— Он послан мне, — невозмутимо сказал Дмитрий. — На развалинах языческого капища я ждал его, мудреца и провидца.
— Осталась одна тайна, которой ты мне так и не поведал, — проговорил Тамерлан. — Твое имя. Скажи мне свое имя, — потребовал он. — Настоящее имя, которое почему-то таишь от всех.
Взглянув на ставшее неподвижным, словно маска, лицо эмира, Дмитрий в который раз остро ощутил нереальность происходящего. Маска, голова из музея, воссозданная гениальным антропологом… Диалог со властелином, обратившимся во прах за несколько столетий до его рождения… Фильм, который ставит ненормальный режиссер, накачавший актеров наркотиками…
— Я хочу знать, — тихо сказала маска.
— Меня зовут Димир, хазрат эмир, — донесся до Дмитрия собственный голос. — В моем роду старший сын получает имя в твою честь, но на нашем языке оно звучит иначе. Меня зовут Димир. Или Тимур, как и тебя.
Еще одна заранее обдуманная ложь. Хромец вдруг мрачно улыбнулся.
— Ни один придворный льстец с тобой не сравнится, — заметил он с усмешкой. — Куда им… Но ты не льстишь, эмир Димир, вестник из грядущего. — Тамерлан мельком глянул на беспечно растянувшегося на земле джавляка. Як Безумец со вкусом похрапывал и свистел носом. — И не лжешь, — добавил он, помолчав. — Хотя от твоей правды в глазах темнеет. Разумом трудно постичь поведанное тобой. — Тимур оттолкнулся от подушечки под локтем, сел прямо и потянулся, разминая спину. — Устал сидеть, — сообщил он Дмитрию каким-то совершенно домашним тоном. — Сидишь, сидишь… Охотиться вот не стал. Из-за тебя, между прочим… Да ладно, — он пожевал губами, пытливо вглядываясь в собеседника. — Теперь я тебе откроюсь. Я знал, что неспроста явился ты ко мне, что с тобой связана какая-то тайна. Аллах милостив ко мне, но лишь в этот день, в этот миг я понял, сколь велико его благоволение. Оно неизмеримо. Но что мне делать с тобой, гонец? Ты принес мне вести, от которых сердце мое забилось юношеской радостью. Ты спас моего внука. Ты служишь мне и готов служить далее, пока Аллах всемогущий не вернет тебя назад в твой век. Так?
— Так, — сказал Дмитрий. Предупрежден Тамерлан, значит. Интересно кем?
— Так, — протянул Тамерлан, почесывая больное колено. — Но человек несовершенен и совершает ошибки. Ты тоже совершил ошибку. Знаешь, какую? Ты пообещал, что беседа с тобою станет наградой мне, и твое обещание слышал не только я. Ты сдержал обещание, но что с того? Истинную причину твой дерзости я теперь понял. Но кто, кроме меня, еще ее поймет?
— Ошибку? — переспросил Дмитрий. — Ошибкою может быть лишь косноязычие взволнованного иноземца.
— Хм… — Хромец оставил колено в покое, с новым интересом вглядываясь в Дмитрия. — Ты не так прост, эмир Димир.
Дмитрий усмехнулся.
— Посол не может быть простаком, — сказал он. — А я, хазрат эмир, направлялся во главе посольства ко двору прямого твоего потомка султана Омара, царствующего в Мачине. Я вез письмо со словами дружбы и уважения. Я вез ему богатые дары. Но я не добрался до столицы, не встретился с султаном Омаром. Вместо этого мне была уготована встреча с его далеким пращуром, родоначальником многих династий славных государей. Придворный астролог моего отца, составлявший гороскоп на час моего рождения, утверждал, что в возрасте тридцати лет меня ожидает небывалое и великое странствие. Мне как раз было тридцать лет, и впервые я покидал страну со столь важной миссией. Я думал, что это и есть великое и небывалое странствие, которое предрекал ученый муж. Я не думал, что у провидения Божьего иные планы и мне суждено стать посланцем сквозь время. Но получилось так, что той же волею провидения я потерял все: свое время, свою родину, свой кров. Даже моя одежда — и та осталась далеко на краю времен: я вошел в твой мир нагим, как новорожденный. Я вернусь в свое время, мне обещано возвращение. Я вернусь и вновь обрету то, что утратил. Вновь обрету положение, которого достоин по праву рождения. Но разве при тебе я не могу быть тем, кем я рожден, — эмиром? Быть не в числе простых воинов, а стоять во главе их. Я присягнул тебе, я поклялся тебе клятвой верности. Я скажу: дай мне тридцать тысяч войска, и твои враги не будут знать покоя ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечерней зарей. Я буду сражаться и ждать того мига, когда окончится срок моей службы тебе и я вернусь назад, в те времена, где мне и положено быть.
— Тридцать тысяч войска? — тихо спросил Тамерлан.
— Да, — твердо сказал Дмитрий. — И куда бы ты не отправил меня, я вернусь оттуда с победой.
— Хм… — буркнул Тимур.
— Для начала дай мне тысячу, — упрямо сказал Дмитрий. — И проверь меня. Я водил войска в походы не раз.
Лицо Хромца стало непроницаемым, глаза превратились в узкие щелки.
— Помолчи, — резко бросил он. Словно каркнул.
Як Безумец проснулся столь же быстро и внезапно, как и уснул. Перед самым пробуждением он пнул Дмитрия пяткой по бедру, а затем резко поднялся и сел. Дервиш протер глаза со сна и поскреб пятерней бритое темя, сердито бормоча под нос. Это не прошло мимо внимания Тамерлана. Хромец воззрился на дервиша. От Яка ожидать было можно чего угодно, и Дмитрий замер. Джавляк отхаркался и беззастенчиво сплюнул, утер губы грязным рукавом и выдал:
— Что смотришь, эмир? Вином бы, что ли, угостил. Как в прошлый раз, когда я тебе колечко отыскал.
“Так, — подумал Дмитрий, — выходит, вы уже знакомы. Интересное дело. И колечко фигурирует. Отыскал? Как, где и когда? Новостей просто косяк. И ни одной понятной”.
Тамерлан медленно кивнул дервишу и ответил:
— Ты получишь вина, сколько захочешь. Потерпи.
— Ты обещал, — громко заявил джавляк.
И тут же потерял всякий интерес к Тимуру, начав демонстративный поиск блох в своей грязной хламиде. Повел себя, как обычно, по-сумасшедшему.
Хромец усмехнулся.
— Лови, — сказал он. И что-то кинул дервишу. Дмитрий заметил желтый блеск. Як Безумец поймал кольцо на лету, поднес к самым глазам и довольно осклабился.
— Золото!
— Ты его нашел, святой брат, — сказал он. — Пусть оно тебе и достается.
Джавляк проворно спрятал кольцо в складках своей рвани.
— Я помолюсь за тебя, — пообещал он Тамерлану.
— Помолись, святой брат, помолись, — миролюбиво проговорил эмир.
— И место покажу хорошее, где мечеть ставить, — бесцеремонно перебил его джавляк. — Я ведь с ним пойду. — Дервиш махнул на Дмитрия: — С ним. Не с тобой. До тебя мне нет дела.
Хромец чуть приподнял тяжелые веки.
— Хорошо, святой брат, — согласился он мирно.
У Дмитрия от их диалога голова шла кругом. “Ладно, я у Яка все выясню, — пообещал он себе. — Чуть позже. Не захочет отвечать, силой вытрясу”. Правда, он не был уверен, что силой удастся вытрясти из джавляка хоть что-нибудь, если тот не захочет отвечать.
— Тайное пусть остается тайным, — буркнул дервиш и вновь уткнулся в свое рубище.
“Эту фразу я уже слышал, — отметил про себя Дмитрий. — Пророк, черт тебя дери. Ясновидящий”.
— Эмир Димир, — сказал Тамерлан, — вестник из грядущего. — Заметно было, что слова эти дались ему с трудом. — Слушай меня. То, откуда ты явился ко мне, и как ты явился ко мне, должно остаться тайной. Пусть печать молчания вновь скрепит твои уста, как и прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Тамерлан долго вглядывался в него с напряженным лицом, потом расслабился и с усмешкой качнул рыжей головой в колпаке белого войлока.
— А ты умен… — проговорил он. — Слишком умен для простого воина.
— Я не простой воин, — ответил Дмитрий. — Я древнего и знатного рода. Мой отец правит областью, а я служу при дворе нашего повелителя.
Приписывая себе ранг эмира, Дмитрий не рисковал ничем. Напротив, логично и лестно для Хромца, что вестником из грядущего ему послан не простолюдин, не черная кость, а человек, положение которого соразмерно с важностью послания.
— Вот оно как… — протянул Тамерлан. — И ты не погнушался службой простого солдата?
— Я не мог сказать сразу, кто я, — ответил Дмитрий с гневной досадой. — Твоя земля и это время для меня — чужие. Здесь я появился никем, без роду, без племени. Безъязыкий. Я хранил свою тайну от чужих ушей: я послан принести тебе весть из будущих времен, а не требовать себе почестей. Гонца награждает тот, кто послал его.
— И какова награда? — спросил Тамерлан. Дмитрий вздохнул и опустил голову. Сейчас ему незачем было отслеживать себя и притворяться.
— Возвращение, — ответил он. Горло вдруг перехватил спазм, и голос сразу стал чужим, глухим и хриплым. — Чтобы все времена для меня снова встали по своим местам. — Дмитрий поднял лицо и впился взглядом в глаза Тимура. — Возвращение — вот она, единственная для меня награда. Но никто, кроме пославшего меня, не в силах отправить гонца назад, туда, откуда он прибыл. Срок же моей службы тебе не определен. Мне остается только ждать.
Тамерлан опять замолк, о чем-то размышляя. Потом он бросил короткий взгляд на Дмитрия и вновь занялся золотым колечком у себя на мизинце. Но Дмитрий мог поклясться, что за маской сдержанности на мгновение промелькнуло на лице Хромца выражение если не сочувствия, то чего-то очень похожего.
— Знает ли кто-нибудь, кроме меня, истину о тебе? — спросил Тамерлан, не отрываясь от кольца.
Дмитрий давно ждал удобного момента, чтобы сказать о джавляке. И защитить бритоголового дервиша от вполне возможных посягательств на его жизнь.
— Есть еще один человек, который знает истину обо мне, — ответил он. — Дервиш-джавляк по имени Як Безумец. Он послан Всемогущим мне в помощь. И потому знает. Но и его уста скреплены печатью молчания.
Тамерлан снял кольцо с пальца и подбросил на ладони, поймал и, сжав в кулаке, поднял руку.
Из тут же от цепочки людей, окружавших место уединенной встречи, отделилась фигура в синем халате поверх доспехов. Сотник гвардейцев упал на колени перед эмиром.
— Дервиш Як Безумец, — коротко велел Тимур. — Отыскать и доставить. Сейчас же.
Сотник отполз, вскочил на ноги и помчался отдавать распоряжения.
— Прервемся, — сказал Тамерлан. — Мне хочется услышать и дервиша.
Со стороны могло показаться, будто Хромец, обвеваемый прохладным ветерком, задремал. Он прикрыл веки и опустил голову на грудь. Пауза. Тайм-аут для размышлений. Тамерлан, конечно же, не дремал. Не такой он человек, чтобы заснуть, когда на него сваливаются посланцы из будущего.
Дмитрий был рад передышке. Поздравлять себя с победой он пока не спешил. Он словно отключился от действительности — сидел и смотрел, как колышутся конские хвосты бунчуков на эмирском штандарте.
Джавляка отыщут быстро. Любой дервиш укажет, где его найти: спит, наверное, у повозки Кривого Джафара, налакавшись дармового пойла, которым потчует его маркитант. После перехода Дмитрия на службу к молодому принцу кривой торговец стал сердечным дальше некуда. Хорошо, что мозгов у Джафара хватало не лебезить. Зоррах по-прежнему оставалась у торговца — взять девочку к себе Дмитрий пока не мог: у него уже не было своей кибитки и он делил палатку с еще девятью солдатами охраны юного принца. Партии в шахматы с торговцем не прекратились — в те редкие свободные минуты, когда Дмитрий приходил проведать девочку, он не отказывался сесть с Кривым Джафаром за доску и держал торговца в неведении, что раскрыл истинные причины его въедливого любопытства к своей “далекой родине”. Пусть все остается, как было. Джафар ему может еще пригодиться, не стоит отпугивать маркитанта.
Зато Як Безумец у повозки Джафара обосновался, похоже, всерьез и надолго. И прижимистый маркитант не протестовал, обхаживая джавляка, будто бедный племянник богатого дядюшку в предвкушении наследства. Дмитрий полагал, что дело тут не обошлось без очередного пророчества, исторгнутого дервишем. Но в подробности ему было вникать некогда.
Джафар же открыл джавляку “бессрочный кредит”. Сам предлагал и сам наливал, угождал и собственноручно подстилал кошму перед дастарханом. В результате джавляк практически не просыхал: либо пил, либо спал.
Бунчуки на штандарте расплылись в темные пятна. Тихий шелест ветерка усилился, стал громче. Он шипел в ушах, словно долгий, тянущийся выдох сквозь сжатые зубы. И вдруг в шипение ветра ворвались ритмичные звуки барабанного боя. Дмитрий вздрогнул. Шум ветра мгновенно стал тихим, шепчущим, а голос барабана превратился в перестук лошадиных копыт. “Выпал, — подумал Дмитрий, взглянув на Тамерлана. — Зря. Выпадать не стоит”.
Хромец посматривал в сторону, откуда доносился конский топот. Кольцо охраны расступилось, пропуская спешащего всадника. Перед седлом солдат вез непонятный продолговатый тюк. Он подлетел галопом вплотную, и тюк превратился в человеческую фигуру, безвольно висевшую на шее коня. Дмитрий сразу узнал грязное рубище джавляка. Солдат на ходу скинул дервиша на землю рядом с Дмитрием, развернулся и ускакал столь же прытко, как и примчался.
Як Безумец был пьян. Не смертельно, но близко к этому. Вполне вероятно, и вправду спал мертвецким сном, а добудиться уснувшего спьяну дервиша — занятие дохлое, Дмитрий знал по собственному опыту. Джавляка поливали водой, пытаясь разбудить, его потемневшее от воды рубище сочилось влагой. Не добудились и привезли так. Однако падение с коня его все-таки разбудило. Як Безумец шевельнулся, подогнул колени и медленно поднялся на четвереньки. Широко расставив руки, он утвердился в этом положении и потряс бритой головой, отгоняя хмель.
Тамерлан наблюдал за этими телодвижениями с заметным интересом. Дмитрий тоже.
Дервиш громко икнул и приподнял безволосую физиономию, облепленную сухими травинками. Он прищурился, словно пытался сфокусировать взгляд, чтобы понять, где оказался и кто еще тут находится. Сначала дервиш мутным взором обозрел Дмитрия, потом перевел взгляд на эмира. Губы Яка Безумца расползлись в широченной, пьяной ухмылке. Дервиш нащупал рукой полу рубища и дернул за нее, расправляя. Покачиваясь, он оттолкнулся от земли и деловито плюхнулся на зад, не удержав равновесия и боком навалившись на Дмитрия. Тот ухватил дервиша за мокрый загривок и усадил, придерживая.
— Он тебе послан? — отрывисто спросил Тамерлан, закусив нижнюю губу, будто сдерживая приступ смеха. Или же гнева.
Дмитрий не успел ответить. Як дернулся, стряхивая его пальцы со спины, и, чтобы не упасть, наклонился вперед.
— Послан? — переспросил дервиш. Голос его звучал сипло, но на удивление трезво и ясно, хотя по логике вещей джавляк должен был еле языком ворочать. — Послан… — повторил Як Безумец и торжественно воздел палец. — Молчи. Не спрашивай. Я знаю, о чем хочешь спросить меня. Знай же, я пришел из Мисра. Я послан! — Джавляк сжал кулак и постучал себя по груди. Он опять покачнулся и чуть не упал на Дмитрия — тот едва успел подставить локоть и слегка подтолкнуть дервиша, вернув в вертикальное положение. — Святой Хызр явился мне. “Иди в Кабул, — велел мне он. — Там жди. Явится эмир Тимур с войском. Следуй с ним. На развалинах языческого, мерзкого капища тебя ждет встреча. Будь с тем, кого встретишь…” — сиплый голос Яка становился все глуше и глуше. — “Будь с ним”, — вот что сказал мне свя… — просипел джавляк и мягко повалился на бок. На этот раз в противоположную от Дмитрия сторону.
Упав, дервиш блаженно улыбнулся, заворочался, перекатываясь на спину. И молодецки захрапел.
“Вот так-то: святой Хызр послал и сказал: „Будь с ним…" Вот и разгадка, с чего джавляк прилепился ко мне, как репей к ослиному хвосту. Святой Хызр тому причиной… — подумал Дмитрий. — Новости… Но удачно, шайтан тебя побери, Як”. Вообще-то он слегка ошалел, услыхав откровения дервиша. Его собственная версия получила неожиданное и стопроцентное подтверждение. Он-то намеревался вроде как вызвать огонь на себя и выгородить в случае чего джавляка, а тут на тебе…
Но последнее слово все равно оставалось за Тамерланом. И как ни был Дмитрий удивлен посвящением в миссию Яка Безумца, выказывать этого не стоило. Ну что ж, его выдержка тренирована не хуже, чем у Хромца. Обстоятельства помогли.
— Он послан мне, — невозмутимо сказал Дмитрий. — На развалинах языческого капища я ждал его, мудреца и провидца.
— Осталась одна тайна, которой ты мне так и не поведал, — проговорил Тамерлан. — Твое имя. Скажи мне свое имя, — потребовал он. — Настоящее имя, которое почему-то таишь от всех.
Взглянув на ставшее неподвижным, словно маска, лицо эмира, Дмитрий в который раз остро ощутил нереальность происходящего. Маска, голова из музея, воссозданная гениальным антропологом… Диалог со властелином, обратившимся во прах за несколько столетий до его рождения… Фильм, который ставит ненормальный режиссер, накачавший актеров наркотиками…
— Я хочу знать, — тихо сказала маска.
— Меня зовут Димир, хазрат эмир, — донесся до Дмитрия собственный голос. — В моем роду старший сын получает имя в твою честь, но на нашем языке оно звучит иначе. Меня зовут Димир. Или Тимур, как и тебя.
Еще одна заранее обдуманная ложь. Хромец вдруг мрачно улыбнулся.
— Ни один придворный льстец с тобой не сравнится, — заметил он с усмешкой. — Куда им… Но ты не льстишь, эмир Димир, вестник из грядущего. — Тамерлан мельком глянул на беспечно растянувшегося на земле джавляка. Як Безумец со вкусом похрапывал и свистел носом. — И не лжешь, — добавил он, помолчав. — Хотя от твоей правды в глазах темнеет. Разумом трудно постичь поведанное тобой. — Тимур оттолкнулся от подушечки под локтем, сел прямо и потянулся, разминая спину. — Устал сидеть, — сообщил он Дмитрию каким-то совершенно домашним тоном. — Сидишь, сидишь… Охотиться вот не стал. Из-за тебя, между прочим… Да ладно, — он пожевал губами, пытливо вглядываясь в собеседника. — Теперь я тебе откроюсь. Я знал, что неспроста явился ты ко мне, что с тобой связана какая-то тайна. Аллах милостив ко мне, но лишь в этот день, в этот миг я понял, сколь велико его благоволение. Оно неизмеримо. Но что мне делать с тобой, гонец? Ты принес мне вести, от которых сердце мое забилось юношеской радостью. Ты спас моего внука. Ты служишь мне и готов служить далее, пока Аллах всемогущий не вернет тебя назад в твой век. Так?
— Так, — сказал Дмитрий. Предупрежден Тамерлан, значит. Интересно кем?
— Так, — протянул Тамерлан, почесывая больное колено. — Но человек несовершенен и совершает ошибки. Ты тоже совершил ошибку. Знаешь, какую? Ты пообещал, что беседа с тобою станет наградой мне, и твое обещание слышал не только я. Ты сдержал обещание, но что с того? Истинную причину твой дерзости я теперь понял. Но кто, кроме меня, еще ее поймет?
— Ошибку? — переспросил Дмитрий. — Ошибкою может быть лишь косноязычие взволнованного иноземца.
— Хм… — Хромец оставил колено в покое, с новым интересом вглядываясь в Дмитрия. — Ты не так прост, эмир Димир.
Дмитрий усмехнулся.
— Посол не может быть простаком, — сказал он. — А я, хазрат эмир, направлялся во главе посольства ко двору прямого твоего потомка султана Омара, царствующего в Мачине. Я вез письмо со словами дружбы и уважения. Я вез ему богатые дары. Но я не добрался до столицы, не встретился с султаном Омаром. Вместо этого мне была уготована встреча с его далеким пращуром, родоначальником многих династий славных государей. Придворный астролог моего отца, составлявший гороскоп на час моего рождения, утверждал, что в возрасте тридцати лет меня ожидает небывалое и великое странствие. Мне как раз было тридцать лет, и впервые я покидал страну со столь важной миссией. Я думал, что это и есть великое и небывалое странствие, которое предрекал ученый муж. Я не думал, что у провидения Божьего иные планы и мне суждено стать посланцем сквозь время. Но получилось так, что той же волею провидения я потерял все: свое время, свою родину, свой кров. Даже моя одежда — и та осталась далеко на краю времен: я вошел в твой мир нагим, как новорожденный. Я вернусь в свое время, мне обещано возвращение. Я вернусь и вновь обрету то, что утратил. Вновь обрету положение, которого достоин по праву рождения. Но разве при тебе я не могу быть тем, кем я рожден, — эмиром? Быть не в числе простых воинов, а стоять во главе их. Я присягнул тебе, я поклялся тебе клятвой верности. Я скажу: дай мне тридцать тысяч войска, и твои враги не будут знать покоя ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечерней зарей. Я буду сражаться и ждать того мига, когда окончится срок моей службы тебе и я вернусь назад, в те времена, где мне и положено быть.
— Тридцать тысяч войска? — тихо спросил Тамерлан.
— Да, — твердо сказал Дмитрий. — И куда бы ты не отправил меня, я вернусь оттуда с победой.
— Хм… — буркнул Тимур.
— Для начала дай мне тысячу, — упрямо сказал Дмитрий. — И проверь меня. Я водил войска в походы не раз.
Лицо Хромца стало непроницаемым, глаза превратились в узкие щелки.
— Помолчи, — резко бросил он. Словно каркнул.
Як Безумец проснулся столь же быстро и внезапно, как и уснул. Перед самым пробуждением он пнул Дмитрия пяткой по бедру, а затем резко поднялся и сел. Дервиш протер глаза со сна и поскреб пятерней бритое темя, сердито бормоча под нос. Это не прошло мимо внимания Тамерлана. Хромец воззрился на дервиша. От Яка ожидать было можно чего угодно, и Дмитрий замер. Джавляк отхаркался и беззастенчиво сплюнул, утер губы грязным рукавом и выдал:
— Что смотришь, эмир? Вином бы, что ли, угостил. Как в прошлый раз, когда я тебе колечко отыскал.
“Так, — подумал Дмитрий, — выходит, вы уже знакомы. Интересное дело. И колечко фигурирует. Отыскал? Как, где и когда? Новостей просто косяк. И ни одной понятной”.
Тамерлан медленно кивнул дервишу и ответил:
— Ты получишь вина, сколько захочешь. Потерпи.
— Ты обещал, — громко заявил джавляк.
И тут же потерял всякий интерес к Тимуру, начав демонстративный поиск блох в своей грязной хламиде. Повел себя, как обычно, по-сумасшедшему.
Хромец усмехнулся.
— Лови, — сказал он. И что-то кинул дервишу. Дмитрий заметил желтый блеск. Як Безумец поймал кольцо на лету, поднес к самым глазам и довольно осклабился.
— Золото!
— Ты его нашел, святой брат, — сказал он. — Пусть оно тебе и достается.
Джавляк проворно спрятал кольцо в складках своей рвани.
— Я помолюсь за тебя, — пообещал он Тамерлану.
— Помолись, святой брат, помолись, — миролюбиво проговорил эмир.
— И место покажу хорошее, где мечеть ставить, — бесцеремонно перебил его джавляк. — Я ведь с ним пойду. — Дервиш махнул на Дмитрия: — С ним. Не с тобой. До тебя мне нет дела.
Хромец чуть приподнял тяжелые веки.
— Хорошо, святой брат, — согласился он мирно.
У Дмитрия от их диалога голова шла кругом. “Ладно, я у Яка все выясню, — пообещал он себе. — Чуть позже. Не захочет отвечать, силой вытрясу”. Правда, он не был уверен, что силой удастся вытрясти из джавляка хоть что-нибудь, если тот не захочет отвечать.
— Тайное пусть остается тайным, — буркнул дервиш и вновь уткнулся в свое рубище.
“Эту фразу я уже слышал, — отметил про себя Дмитрий. — Пророк, черт тебя дери. Ясновидящий”.
— Эмир Димир, — сказал Тамерлан, — вестник из грядущего. — Заметно было, что слова эти дались ему с трудом. — Слушай меня. То, откуда ты явился ко мне, и как ты явился ко мне, должно остаться тайной. Пусть печать молчания вновь скрепит твои уста, как и прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37