Начнутся демонстрации, экстремизм, подхлестываемые голодом, отключенной канализацией и мощной пропагандой. И чем дальше, тем будет хуже, поскольку подползет татарская зима, не менее лютая, чем знаменитая русская. Пережить ее без света и тепла Казани будет затруднительно. Тут и гений не устоит — для сохранения спокойствия нужны ресурсы. А они конечны. Рано или поздно лидеру придется отреагировать на народный шум, то есть либо уйти, либо попытаться подавить волнения — что равнозначно. Второй вариант даже предпочтительней, потому что идеально расчистит поляну для миротворцев, которым останется лишь подхватить власть, упавшую из рук растерзанного диктатора. Это лишь вопрос времени.
И Борисов исчерпывающе ответил, гарантировав Бьюкенену полную свободу действий до радикального перелома ситуации. Оставалось поддерживать заданный уровень жертв и разрушений, обеспечивать прозрачность акции и каждый миг создавать для тирана новую напасть, лепя из них критический массив.
Сроки освобождения Татарстана предстояло обсудить завтра, а прозрачность новый министр обороны Харолд Мачевски обещал наладить в течение суток: в район миротворческой операции спешно перебрасывался спутник, который «практически готов» выдавать информацию в реальном режиме.
2
Конечно, многие на моем месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Михаил Салтыков-Щедрин
КАЗАНЬ. 11 АВГУСТА
Ту-160 и Ту-22МЗ поднялись с аэродрома КАПО через два часа после того, как Магдиев завершил запись телевизионного обращения к согражданам и всем остальным.
Такое решение было компромиссом: Магдиев хотел провести операцию сразу после завершения налета, но Гильфанов и его бывший шеф, а ныне премьер-министр Рустам Якубов возражали — отход американских бомбардировщиков наверняка прикрывается самым плотным образом. Якубов и Гильфанов предлагали нанести удар ближе к вечеру, когда каратели начнут подготовку к очередному ночному налету (в том, что он будет, сомневаться не приходилось).
Такой вариант задействовал фактор неожиданности и заметно снижал обороноспособность объектов — но делал вполне реальным нанесение нового, пусть и гораздо более слабого, удара по Казани.
Магдиев сказал, что этого не будет. Город оказался беззащитным перед бомбежкой, микроволновки и прочие чудеса прикладной техники не сработали. Может, потому, что были скверны в принципе. А может, потому, что были рассчитаны на противодействие крылатым ракетам — а американцы применили менее навороченные орудия убийства. Выяснять истину никому не хотелось.
Был еще один момент: Магдиев хотел успеть до похорон. Семья Абрамовых, о которой он столько говорил, могла подождать. Ей, в конце концов, все равно. Как, впрочем, и остальным жертвам налета. Не все равно было тысячам казанцев, собравшимся на площади Свободы, где выложены для прощания двадцать девять тел, которые предстояло похоронить по мусульманскому обычаю — уже сегодня. Магдиев объяснил своим, что хочет многое сказать людям на похоронах. Но не сможет этого сделать, пока слова не будут подкреплены делами. А дела должны быть соразмерными.
Гильфанов решил было напомнить, как мстит дурак, а как трус. Но не стал. Ведь и в самом деле, тянуть нельзя. И без того опоздали: умнее и грамотнее было нанести удар до сегодняшних убийств. Но Магдиев пытался сохранить Татарстану репутацию колбасы, которая первой не нападает. Стало быть, вина за гибель Юли Абрамовой, ее родителей и соседей лежала и на Танбулате. Он это понимал лучше других. Оттого и психовал. Но понимал Магдиев и что лучше поздно, чем никогда. В конце концов, даже полный крах сегодняшней операции должен был вывернуть ситуацию наизнанку. Джокер, растраченный впустую, все равно заставляет задуматься соперника. А если джокер в колоде не один, к тому же печатается самим игроком, задумчивость приобретает всепобеждающий характер.
Стратегический бомбардировщик Ту-160 серийно выпускался на Казанском авиазаводе с 1984 года, но до сих пор считался самым мощным, тяжелым и быстрым ударным авиакомплексом в мире. Ближайшие аналоги, американские ракетоносцы В-1 и В-2, резко — на треть — уступали казанскому стратегическому бомбардировщику по ударным возможностям. Новых конкурентов просто не предвиделось: эпоха летающих крепостей скончалась вместе с противостоянием сверхдержав, а Ту-160 был даже не крепостью, а городом — правда, стремительным и жутко вооруженным. Пол-Америки один самолет, наверное, с лица земли стереть не смог бы. Но полк «сто шестидесятых», расквартированный в саратовском Энгельсе, способен справиться с такой задачей без особого труда.
На закате советского времени КАПО, сворачивавшее выпуск дальних бомбардировщиков Ту-22МЗ, был специально перестроен под масштабное производство «Белого лебедя» (в НАТО Ту-160 проходил как, наоборот, Blackjack — не в честь карточной масти, а просто потому, что кодовые имена всех бомбардировщиков, согласно англоязычной традиции, начинались на В). Завод успел выпустить и передать ВВС тридцать три машины. Всего предполагалось сделать сто «лебедей» — столько же, сколько США выпустили В-1. В этом случае СССР обеспечил бы себе подавляющее преимущество в воздухе и некоторое время мог вообще не заботиться о том, как противостоять разворачиванию новых американских ракетных баз наземного и морского базирования. Дальность полета Ту-160 составляла 14 тысяч км — почти треть длины экватора. Еще 3-5 тысяч километров ядерной руке Москвы добавляла дальность полета крылатых ракет, которых каждый самолет в штатном режиме нес двенадцать штук и использовал по принципу «пустил-забыл». Так что, по идее, российский ракетоносец, не заходя в зону ответственности чужой ПВО, а то и вовсе не покидая российского неба, мог накрыть ядерной или какой другой ракетой мишень в любой интересной Москве точке планеты.
Неудивительно, что американцы настояли на включении бомбардировщиков этого класса в рамки договора ОСВ. Удивительно, что лидеры освобожденной России в данном конкретном случае воздержались от того, чтобы догнать и перегнать американский завет. Повод для этого был прекрасным: большая часть Blackjack, базировавшаяся в украинских Прилуках, так и осталась геморройным наследием официального Киева, с которым следовало покончить до конца 2001 года. А Россия от бремени современной стратегической авиации была практически освобождена. Но увлекшегося этой идеей раннего Бориса Ельцина сменил поздний Борис Ельцин, порой откровенно впадавший в склонное к милитаризму детство. Он благословил дальнейший выпуск Ту-160, из которых начала формироваться дальняя авиация России с центром в Энгельсе, а позднее разрешил выкупить у Украины за газовые долги недорезанные самолеты.
Но это Вашингтон легко находил деньги, чтобы финансировать уничтожение доставшихся Украине лучших в мире самолетов (по миллиону долларов за штуку) или чтобы скупить их под любым соусом — например, как пусковые установки космических спутников. У России денег на производство новых машин как-то не было. Долго КАПО загибался от голодухи и отключения тепла. Легендарный гендиректор завода Виталий Копылов застрелился от безнадеги. Рабочие, уставшие получать зарплату валенками и похоронными венками, разбегались по рынкам и челночным артелям. Но завод продолжал потихонечку ставить на крыло «Белых лебедей».
При Путине дело пошло поживее: удалось достроить и передать ВВС три задельных машины советских времен (правда, энгельсский первый номер, «Михаил Громов», погиб вместе с экипажем во время обкатки нового двигателя в сентябре 2003 года). При Придорогине — совсем разудалыми темпами. Каждый год Энгельс получал один-два самолета, и три-четыре отправлял в Казань на проведение регламентных работ и модернизацию, которая продлевала срок службы машины на десять-пятнадцать лет. Апгрейд куда более многочисленных Ту-22МЗ Казань выполняла и вовсе ударными темпами.
Эту цепочку не порвала и не запутала даже войнушка, в которую впали Москва с Казанью. Очередной «стошестидесятый», названный «Юрий Дейнеко» (в честь командира экипажа «Михаила Громова»), Энгельс ждал в сентябре. И ждал так страстно, что даже перекинул в Казань все системы вооружения и подвески — дабы они были установлены и испытаны по полной программе до официальной передачи авиакомплекса заказчику. Это грубейшее нарушение всех правил, но никак не конец света — если на то пошло, не ядерные же ракеты переданы заводу-изготовителю.
И совсем никаких придирок у самого предвзятого наблюдателя не должно возникнуть в связи с прибытием в Казань прописанного в Энгельсе «Ивана Ярыгина». Согласно рекламационному акту, в ходе эксплуатации обнаружился ряд серьезных дефектов. А в этом случае инструкция, утвержденная главкомом ВВС, предусматривала немедленное возвращение аппарата производителю — ив том виде, какой аппарат имел в момент проявления неполадок. Только поэтому «Ярыгин» был развернут в сторону Казани чуть ли не в разгар учебного полета, который выполнял, имея на подвеске две ядерные ракеты мощностью 15 кило-тонн каждая.
Инструкция ВВС была подписана и направлена в рассылку, что характерно, не несколько лет назад, после той же гибели «Михаила Громова», а за два дня до приступа болезни, скрутившей реинкарнацию прославленного борца. Что следовало считать чистейшим совпадением. Как и одновременную с этим событием отставку наиболее опытных летчиков 22-й гвардейской тяжелой бомбардировочной авиационной дивизии полковника Валерия Зайцева и майора Павла Синичко. Не меньшим совпадением было и то, что оба летчика, входившие в «дежурную» эскадрилью наиболее опытных пилотов полка (их годовой налет превышал 250 часов — при среднем для дивизии показателе в 70), способных выполнить любое задание в любое время суток, выбрали местом гражданской жизни Казань и устроились консультантами фирмы «А-инновация», с начала текущего года арендующей офис в административном корпусе КАПО.
Впрочем, некоторые вещи трудно считать даже совпадениями, настолько они были далеки от основной фабулы. Какое, например, отношение к событиям имело негласное решение акционеров Нижнекамского НПЗ резко нарастить выпуск авиационного керосина? Да никакого. Как и тот факт, что ровно в 12.20, 4 августа по 22-й авиадивизии в Энгельсе была сыграна общая учебная тревога, и через десяток минут в небо поднялись сразу восемь Ту-160, десять Ту-95 и столько же Ту-22МЗ, бойко рассованные по зонам ответственности согласно давно нарисованным схемам. В этой суете взлет двух огромных машин с аэродрома Казанского авиазавода оказался не замеченным ни американскими, ни европейскими спутниками и прочими средствами наблюдения.
3
Но, поверьте, есть пагубные знания, которые нельзя приобрести, не утратив самого ценного.
Дени Дидро
КАЗАНЬ. 11 АВГУСТА
«В бой идут одни старики», — подумал Наиль, оглядев ребят, собравшихся на последний инструктаж. Но не сказал. Говорить не хотелось. Хотелось убивать. Руками или по-другому. Это было неправильно — на боевой вылет следовало идти холодным и собранным. Впрочем, что Наиль знал о боевых вылетах? И не только он. По счастью, боевым опытом не мог похвастаться ни один пилот стратегического бомбардировщика в мире. Если не считать ребят с Enola Gay и Bockscar, доставивших «Малыша» и «Толстяка» к Хиросиме и Нагасаки. Кроме того, хвастаться по-любому нечем. Наиль не собирался. Да и трудно собираться что-либо сделать, зная, что вероятность возвращения не превышает пятнадцати процентов — такое число Наиль вывел с учетом боеготовности европейского контингента USAF и российских ПВО, формально считающихся союзниками США в затеянной американцами бойне. Потому он, как и остальные ребята, отвлекся на телевизор. Смотреть невозможно, но и выключить рука не поднималась.
Наиль Зайнуллин двадцать лет работал летчиком-испытателем авиаотряда КАПО, из них последние пять лет — командиром отряда. Его знали и уважали все сколь-нибудь опытные офицеры дальней авиации. И он знал практически всех — от главкома до юного капитана, однажды приехавшего в Казань забирать очередной «двадцать второй» или «стошестидесятый» (правда, юным капитанам ядерные ракетоносцы по чину не полагались).
Репутацию Зайнуллина не испортила даже неприятная история трехлетней давности. Тогда из ангара, находившегося на ответственности командира летунов, цеховые умельцы увели вспомогательную силовую установку. Охотников за цветметом удалось найти довольно быстро, и первым бригадиру набил морду Владимир Рагулин, начальник первого отдела КАПО — тот самый, что три дня подряд выматывал вместе с кишками всю душу Зайнуллина, пытаясь развести того на признание, что кража была липовой и что летуны сами поперли движок, а дыру в задней стене вырезали исключительно для конспирации. С тех пор Зайнуллин Рагулина тихо ненавидел и демонстративно с ним не здоровался. Однако именно к особисту командир летного отряда пришел три месяца назад с практически готовым планом. И именно Рагулин после короткого размышления решил поделиться бреднями слетевшего с катушек испытателя не с непосредственным начальством на Черном озере, а с Гильфановым, числившимся совсем по другому отделу.
Гильфанов план оценил, доложился Магдиеву, тот поинтересовался: «А на Марс заодно не слетаем?» Но после беседы с премьером Якубовым дал добро, и кое в чем даже лично подсуетился — чисто из спортивного интереса, ибо раньше небо упадет в Дунай, чем дело дойдет до реализации зайнуллинского плана.
Небо упало на Казань — ракетами класса «воздух-земля» и 900-килограммовыми управляемыми авиабомбами GBU-31. И дело дошло.
Никто не мог помешать Магдиеву приехать на завод. Чего уж плакать, снявши голову. Да и процедурная необходимость существовала — правда, пованивало от нее Кафкой и плохой сатирой, да что ж делать, если Кафка былью стал, как и обещал советский вариант марша Luftwaffe.
Магдиевский кортеж въехал на завод со стороны аэропорта и подобрался к административному корпусу с совсем непарадной изнанки: у черного входа валялись кучи сбитой штукатурки и рваного рубероида, недовывезенные после давнего ремонта. Президент не обратил на помехи внимания и тяжелым смерчем проскочил увешанные стендами коридоры — телохранители едва успевали рассовывать случайных инженеров и менеджеров по кабинетам. Пожилая секретарша в директорской приемной лишь благодаря многолетней выучке ухитрилась среагировать на высший вихрь, встав навытяжку. Магдиев проскочил мимо нее, с трудом вписавшись в двойную дверь красного дерева.
И гендиректор КАПО Александр Лабышев, и все семеро пилотов молча смотрели телевизор, местный канал. Впрочем, и пара федеральных показывала ту же картинку (другие московские каналы то забивали эфир какой-то дикой развлекухой, а то, видимо, перепугавшись до синего поноса, ставили грустные черно-белые фильмы с оптимистичным финалом).
При явлении президента все молча встали. Магдиев поздоровался с каждым за руку, жестом попросил сесть и сам пристроился на стуле, воткнутом под стык директорского стола и отходящего от него стола для заседаний. Немного послушал.
Журналистка говорила:
— Власти Татарии (все-таки федеральный канал был — местные журналисты, вне зависимости от политических пристрастий, лингвистически были лояльны и неконституционное наименование Татарстана не употребляли почти никогда — тем более в последние недели), видимо, осознавали серьезность ультиматума, предъявленного президентом Соединенных Штатов Майклом Бьюкененом. Два дня назад в Казани началась выборочная эвакуация жителей домов, расположенных рядом с органами государственной власти и военными заводами. Как известно, Госдепартамент США в своем обращении к руководству России объявил, что именно эти объекты могут стать мишенью для точечных ударов, призванных образумить мятежный регион. Первая попытка эвакуации оказалась не слишком успешной — большая часть казанцев отказалась уезжать в бывшие загородные пионерлагеря, еще в советские времена назначенные планами гражданской обороны убежищем на случай войны. Жильцы заявили, что не бросят свои дома на произвол судьбы. Многие поддались панике и уехали. Но от этого жертв не стало меньше: уже известно, что по меньшей мере две ракеты упали в спальных районах города, которые от объявленных объектов точечной бомбежки отделяют несколько километров. Официальный Пентагон обвинил в случившемся руководство Татарии, которое попыталось противопоставить ночной операции средства пассивной обороны, в первую очередь магнитные обманки, сбивающие с толку устройства наведения ракет и управляемых бомб…
— Вот так, — сказал Магдиев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
И Борисов исчерпывающе ответил, гарантировав Бьюкенену полную свободу действий до радикального перелома ситуации. Оставалось поддерживать заданный уровень жертв и разрушений, обеспечивать прозрачность акции и каждый миг создавать для тирана новую напасть, лепя из них критический массив.
Сроки освобождения Татарстана предстояло обсудить завтра, а прозрачность новый министр обороны Харолд Мачевски обещал наладить в течение суток: в район миротворческой операции спешно перебрасывался спутник, который «практически готов» выдавать информацию в реальном режиме.
2
Конечно, многие на моем месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Михаил Салтыков-Щедрин
КАЗАНЬ. 11 АВГУСТА
Ту-160 и Ту-22МЗ поднялись с аэродрома КАПО через два часа после того, как Магдиев завершил запись телевизионного обращения к согражданам и всем остальным.
Такое решение было компромиссом: Магдиев хотел провести операцию сразу после завершения налета, но Гильфанов и его бывший шеф, а ныне премьер-министр Рустам Якубов возражали — отход американских бомбардировщиков наверняка прикрывается самым плотным образом. Якубов и Гильфанов предлагали нанести удар ближе к вечеру, когда каратели начнут подготовку к очередному ночному налету (в том, что он будет, сомневаться не приходилось).
Такой вариант задействовал фактор неожиданности и заметно снижал обороноспособность объектов — но делал вполне реальным нанесение нового, пусть и гораздо более слабого, удара по Казани.
Магдиев сказал, что этого не будет. Город оказался беззащитным перед бомбежкой, микроволновки и прочие чудеса прикладной техники не сработали. Может, потому, что были скверны в принципе. А может, потому, что были рассчитаны на противодействие крылатым ракетам — а американцы применили менее навороченные орудия убийства. Выяснять истину никому не хотелось.
Был еще один момент: Магдиев хотел успеть до похорон. Семья Абрамовых, о которой он столько говорил, могла подождать. Ей, в конце концов, все равно. Как, впрочем, и остальным жертвам налета. Не все равно было тысячам казанцев, собравшимся на площади Свободы, где выложены для прощания двадцать девять тел, которые предстояло похоронить по мусульманскому обычаю — уже сегодня. Магдиев объяснил своим, что хочет многое сказать людям на похоронах. Но не сможет этого сделать, пока слова не будут подкреплены делами. А дела должны быть соразмерными.
Гильфанов решил было напомнить, как мстит дурак, а как трус. Но не стал. Ведь и в самом деле, тянуть нельзя. И без того опоздали: умнее и грамотнее было нанести удар до сегодняшних убийств. Но Магдиев пытался сохранить Татарстану репутацию колбасы, которая первой не нападает. Стало быть, вина за гибель Юли Абрамовой, ее родителей и соседей лежала и на Танбулате. Он это понимал лучше других. Оттого и психовал. Но понимал Магдиев и что лучше поздно, чем никогда. В конце концов, даже полный крах сегодняшней операции должен был вывернуть ситуацию наизнанку. Джокер, растраченный впустую, все равно заставляет задуматься соперника. А если джокер в колоде не один, к тому же печатается самим игроком, задумчивость приобретает всепобеждающий характер.
Стратегический бомбардировщик Ту-160 серийно выпускался на Казанском авиазаводе с 1984 года, но до сих пор считался самым мощным, тяжелым и быстрым ударным авиакомплексом в мире. Ближайшие аналоги, американские ракетоносцы В-1 и В-2, резко — на треть — уступали казанскому стратегическому бомбардировщику по ударным возможностям. Новых конкурентов просто не предвиделось: эпоха летающих крепостей скончалась вместе с противостоянием сверхдержав, а Ту-160 был даже не крепостью, а городом — правда, стремительным и жутко вооруженным. Пол-Америки один самолет, наверное, с лица земли стереть не смог бы. Но полк «сто шестидесятых», расквартированный в саратовском Энгельсе, способен справиться с такой задачей без особого труда.
На закате советского времени КАПО, сворачивавшее выпуск дальних бомбардировщиков Ту-22МЗ, был специально перестроен под масштабное производство «Белого лебедя» (в НАТО Ту-160 проходил как, наоборот, Blackjack — не в честь карточной масти, а просто потому, что кодовые имена всех бомбардировщиков, согласно англоязычной традиции, начинались на В). Завод успел выпустить и передать ВВС тридцать три машины. Всего предполагалось сделать сто «лебедей» — столько же, сколько США выпустили В-1. В этом случае СССР обеспечил бы себе подавляющее преимущество в воздухе и некоторое время мог вообще не заботиться о том, как противостоять разворачиванию новых американских ракетных баз наземного и морского базирования. Дальность полета Ту-160 составляла 14 тысяч км — почти треть длины экватора. Еще 3-5 тысяч километров ядерной руке Москвы добавляла дальность полета крылатых ракет, которых каждый самолет в штатном режиме нес двенадцать штук и использовал по принципу «пустил-забыл». Так что, по идее, российский ракетоносец, не заходя в зону ответственности чужой ПВО, а то и вовсе не покидая российского неба, мог накрыть ядерной или какой другой ракетой мишень в любой интересной Москве точке планеты.
Неудивительно, что американцы настояли на включении бомбардировщиков этого класса в рамки договора ОСВ. Удивительно, что лидеры освобожденной России в данном конкретном случае воздержались от того, чтобы догнать и перегнать американский завет. Повод для этого был прекрасным: большая часть Blackjack, базировавшаяся в украинских Прилуках, так и осталась геморройным наследием официального Киева, с которым следовало покончить до конца 2001 года. А Россия от бремени современной стратегической авиации была практически освобождена. Но увлекшегося этой идеей раннего Бориса Ельцина сменил поздний Борис Ельцин, порой откровенно впадавший в склонное к милитаризму детство. Он благословил дальнейший выпуск Ту-160, из которых начала формироваться дальняя авиация России с центром в Энгельсе, а позднее разрешил выкупить у Украины за газовые долги недорезанные самолеты.
Но это Вашингтон легко находил деньги, чтобы финансировать уничтожение доставшихся Украине лучших в мире самолетов (по миллиону долларов за штуку) или чтобы скупить их под любым соусом — например, как пусковые установки космических спутников. У России денег на производство новых машин как-то не было. Долго КАПО загибался от голодухи и отключения тепла. Легендарный гендиректор завода Виталий Копылов застрелился от безнадеги. Рабочие, уставшие получать зарплату валенками и похоронными венками, разбегались по рынкам и челночным артелям. Но завод продолжал потихонечку ставить на крыло «Белых лебедей».
При Путине дело пошло поживее: удалось достроить и передать ВВС три задельных машины советских времен (правда, энгельсский первый номер, «Михаил Громов», погиб вместе с экипажем во время обкатки нового двигателя в сентябре 2003 года). При Придорогине — совсем разудалыми темпами. Каждый год Энгельс получал один-два самолета, и три-четыре отправлял в Казань на проведение регламентных работ и модернизацию, которая продлевала срок службы машины на десять-пятнадцать лет. Апгрейд куда более многочисленных Ту-22МЗ Казань выполняла и вовсе ударными темпами.
Эту цепочку не порвала и не запутала даже войнушка, в которую впали Москва с Казанью. Очередной «стошестидесятый», названный «Юрий Дейнеко» (в честь командира экипажа «Михаила Громова»), Энгельс ждал в сентябре. И ждал так страстно, что даже перекинул в Казань все системы вооружения и подвески — дабы они были установлены и испытаны по полной программе до официальной передачи авиакомплекса заказчику. Это грубейшее нарушение всех правил, но никак не конец света — если на то пошло, не ядерные же ракеты переданы заводу-изготовителю.
И совсем никаких придирок у самого предвзятого наблюдателя не должно возникнуть в связи с прибытием в Казань прописанного в Энгельсе «Ивана Ярыгина». Согласно рекламационному акту, в ходе эксплуатации обнаружился ряд серьезных дефектов. А в этом случае инструкция, утвержденная главкомом ВВС, предусматривала немедленное возвращение аппарата производителю — ив том виде, какой аппарат имел в момент проявления неполадок. Только поэтому «Ярыгин» был развернут в сторону Казани чуть ли не в разгар учебного полета, который выполнял, имея на подвеске две ядерные ракеты мощностью 15 кило-тонн каждая.
Инструкция ВВС была подписана и направлена в рассылку, что характерно, не несколько лет назад, после той же гибели «Михаила Громова», а за два дня до приступа болезни, скрутившей реинкарнацию прославленного борца. Что следовало считать чистейшим совпадением. Как и одновременную с этим событием отставку наиболее опытных летчиков 22-й гвардейской тяжелой бомбардировочной авиационной дивизии полковника Валерия Зайцева и майора Павла Синичко. Не меньшим совпадением было и то, что оба летчика, входившие в «дежурную» эскадрилью наиболее опытных пилотов полка (их годовой налет превышал 250 часов — при среднем для дивизии показателе в 70), способных выполнить любое задание в любое время суток, выбрали местом гражданской жизни Казань и устроились консультантами фирмы «А-инновация», с начала текущего года арендующей офис в административном корпусе КАПО.
Впрочем, некоторые вещи трудно считать даже совпадениями, настолько они были далеки от основной фабулы. Какое, например, отношение к событиям имело негласное решение акционеров Нижнекамского НПЗ резко нарастить выпуск авиационного керосина? Да никакого. Как и тот факт, что ровно в 12.20, 4 августа по 22-й авиадивизии в Энгельсе была сыграна общая учебная тревога, и через десяток минут в небо поднялись сразу восемь Ту-160, десять Ту-95 и столько же Ту-22МЗ, бойко рассованные по зонам ответственности согласно давно нарисованным схемам. В этой суете взлет двух огромных машин с аэродрома Казанского авиазавода оказался не замеченным ни американскими, ни европейскими спутниками и прочими средствами наблюдения.
3
Но, поверьте, есть пагубные знания, которые нельзя приобрести, не утратив самого ценного.
Дени Дидро
КАЗАНЬ. 11 АВГУСТА
«В бой идут одни старики», — подумал Наиль, оглядев ребят, собравшихся на последний инструктаж. Но не сказал. Говорить не хотелось. Хотелось убивать. Руками или по-другому. Это было неправильно — на боевой вылет следовало идти холодным и собранным. Впрочем, что Наиль знал о боевых вылетах? И не только он. По счастью, боевым опытом не мог похвастаться ни один пилот стратегического бомбардировщика в мире. Если не считать ребят с Enola Gay и Bockscar, доставивших «Малыша» и «Толстяка» к Хиросиме и Нагасаки. Кроме того, хвастаться по-любому нечем. Наиль не собирался. Да и трудно собираться что-либо сделать, зная, что вероятность возвращения не превышает пятнадцати процентов — такое число Наиль вывел с учетом боеготовности европейского контингента USAF и российских ПВО, формально считающихся союзниками США в затеянной американцами бойне. Потому он, как и остальные ребята, отвлекся на телевизор. Смотреть невозможно, но и выключить рука не поднималась.
Наиль Зайнуллин двадцать лет работал летчиком-испытателем авиаотряда КАПО, из них последние пять лет — командиром отряда. Его знали и уважали все сколь-нибудь опытные офицеры дальней авиации. И он знал практически всех — от главкома до юного капитана, однажды приехавшего в Казань забирать очередной «двадцать второй» или «стошестидесятый» (правда, юным капитанам ядерные ракетоносцы по чину не полагались).
Репутацию Зайнуллина не испортила даже неприятная история трехлетней давности. Тогда из ангара, находившегося на ответственности командира летунов, цеховые умельцы увели вспомогательную силовую установку. Охотников за цветметом удалось найти довольно быстро, и первым бригадиру набил морду Владимир Рагулин, начальник первого отдела КАПО — тот самый, что три дня подряд выматывал вместе с кишками всю душу Зайнуллина, пытаясь развести того на признание, что кража была липовой и что летуны сами поперли движок, а дыру в задней стене вырезали исключительно для конспирации. С тех пор Зайнуллин Рагулина тихо ненавидел и демонстративно с ним не здоровался. Однако именно к особисту командир летного отряда пришел три месяца назад с практически готовым планом. И именно Рагулин после короткого размышления решил поделиться бреднями слетевшего с катушек испытателя не с непосредственным начальством на Черном озере, а с Гильфановым, числившимся совсем по другому отделу.
Гильфанов план оценил, доложился Магдиеву, тот поинтересовался: «А на Марс заодно не слетаем?» Но после беседы с премьером Якубовым дал добро, и кое в чем даже лично подсуетился — чисто из спортивного интереса, ибо раньше небо упадет в Дунай, чем дело дойдет до реализации зайнуллинского плана.
Небо упало на Казань — ракетами класса «воздух-земля» и 900-килограммовыми управляемыми авиабомбами GBU-31. И дело дошло.
Никто не мог помешать Магдиеву приехать на завод. Чего уж плакать, снявши голову. Да и процедурная необходимость существовала — правда, пованивало от нее Кафкой и плохой сатирой, да что ж делать, если Кафка былью стал, как и обещал советский вариант марша Luftwaffe.
Магдиевский кортеж въехал на завод со стороны аэропорта и подобрался к административному корпусу с совсем непарадной изнанки: у черного входа валялись кучи сбитой штукатурки и рваного рубероида, недовывезенные после давнего ремонта. Президент не обратил на помехи внимания и тяжелым смерчем проскочил увешанные стендами коридоры — телохранители едва успевали рассовывать случайных инженеров и менеджеров по кабинетам. Пожилая секретарша в директорской приемной лишь благодаря многолетней выучке ухитрилась среагировать на высший вихрь, встав навытяжку. Магдиев проскочил мимо нее, с трудом вписавшись в двойную дверь красного дерева.
И гендиректор КАПО Александр Лабышев, и все семеро пилотов молча смотрели телевизор, местный канал. Впрочем, и пара федеральных показывала ту же картинку (другие московские каналы то забивали эфир какой-то дикой развлекухой, а то, видимо, перепугавшись до синего поноса, ставили грустные черно-белые фильмы с оптимистичным финалом).
При явлении президента все молча встали. Магдиев поздоровался с каждым за руку, жестом попросил сесть и сам пристроился на стуле, воткнутом под стык директорского стола и отходящего от него стола для заседаний. Немного послушал.
Журналистка говорила:
— Власти Татарии (все-таки федеральный канал был — местные журналисты, вне зависимости от политических пристрастий, лингвистически были лояльны и неконституционное наименование Татарстана не употребляли почти никогда — тем более в последние недели), видимо, осознавали серьезность ультиматума, предъявленного президентом Соединенных Штатов Майклом Бьюкененом. Два дня назад в Казани началась выборочная эвакуация жителей домов, расположенных рядом с органами государственной власти и военными заводами. Как известно, Госдепартамент США в своем обращении к руководству России объявил, что именно эти объекты могут стать мишенью для точечных ударов, призванных образумить мятежный регион. Первая попытка эвакуации оказалась не слишком успешной — большая часть казанцев отказалась уезжать в бывшие загородные пионерлагеря, еще в советские времена назначенные планами гражданской обороны убежищем на случай войны. Жильцы заявили, что не бросят свои дома на произвол судьбы. Многие поддались панике и уехали. Но от этого жертв не стало меньше: уже известно, что по меньшей мере две ракеты упали в спальных районах города, которые от объявленных объектов точечной бомбежки отделяют несколько километров. Официальный Пентагон обвинил в случившемся руководство Татарии, которое попыталось противопоставить ночной операции средства пассивной обороны, в первую очередь магнитные обманки, сбивающие с толку устройства наведения ракет и управляемых бомб…
— Вот так, — сказал Магдиев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44