Но время для существ, посетивших Арому, течет несколько иначе, чем для вас. И они заинтересовались местной формой жизни настолько, что ведут наблюдение за ней на протяжении всех этих тысячелетий.
— Солидный срок, однако.
— Эволюционные изменения накапливаются медленно, а им спешить некуда. Боги, как вы знаете, бессмертны.
— Ах, ну да, извините, я забыл.
Сделав вид, что не замечает ни недоверчивого тона Ротанова, ни его сарказма, Палмес продолжил:
— Все шло хорошо, пока на Арому не прилетели ваши колонисты. Первые двадцать лет они никому не мешали, и мы почти перестали обращать на них внимание. В конце концов, материк на Ароме большой, а местная жизнь развивалась на дне океана, да к тому же в это время она как раз находилась в одном из периодов своей спячки.
Но так продолжалось до тех пор, пока ваши глубоководные разведчики не подняли на поверхность частицу жемчужной слизи и с жадностью, свойственной только гуманоидным расам, не вцепились в нее, стараясь извлечь из находки максимальную выгоду, не считаясь при этом ни с какими материальными затратами. И, что гораздо более важно, ни с какими моральными ограничениями.
Когда они начали пускать под нож собственных соплеменников, пришельцы стали задумываться над тем, что делать дальше с вашими земляками.
— Аромский жемчуг… Да, это действительно проблема. Но это наша проблема. Какое отношение имеют к ней ваши хозяева? Почувствовали жалость к несчастным гуманоидам?
— Дело в том, что каждая такая жемчужина, полученная ценой чьей-то жизни, на самом деле является не просто жемчужиной.
— Ну это мы давно поняли!
— Вы поняли далеко не все. Кроме своих силовых свойств и положительного биологического воздействия на организмы, конечно, если, этим воздействием не злоупотреблять, так вот, кроме всего этого, каждая такая жемчужина является еще и зародышем, своеобразной спорой…
— Зародышем чего? — Ротанов почувствовал, как неожиданный страх сжал ему горло, и он с трудом протолкнул в себя очередную порцию воздуха, потому что предвидел ответ.
— Зародышем энергетической жизни, той самой, с которой люди столкнулись здесь, на Ароме, и которая уничтожила построенный ими город вместе с большей частью его жителей.
Как только такая спора случайно или намеренно попадет в океан на чужой планете, а она стремится в него попасть всеми силами и имеет достаточную власть над своим носителем — человеком, последствия будут ужасны.
Ваше счастье, что ее влияние возникает не сразу и усиливается постепенно. Нужен достаточно большой промежуток времени: три-четыре года. После этого срока она, как правило, полностью порабощает своего носителя, и он начинает действовать по ее указке.
Попав в океан, спора начнет расти, постепенно превращаясь в сферу, набитую миллиардами крохотных живых кристаллов, которые, соединившись между собой своими энергетическими полями, для чего им совсем необязательно находиться рядом, способны подавить на чужой планете все существующие там формы жизни.
Если это случится на Земле, все ваши технические достижения, вся ваша наука окажутся бессильны против созданий чужого мозга, которые начнут захват вашей планеты… Тут, я думаю, мне не нужно вас убеждать, пример Аромы достаточно красноречив. Хорошо организованная и технически оснащенная человеческая колония, численностью в несколько тысяч человек, была уничтожена в считаные часы. А отступившие в пустыню люди остались целы только благодаря вмешательству тех самых пришельцев, в существование которых вы не верите.
Ротанов почувствовал, как в ответ на последние слова Палмеса в нем поднимается гнев. Он не видел глаз собеседника, и это мешало ему сосредоточиться, мешало направить свой гнев на конкретную личность. Он все время помнил о том, что сидящее напротив него существо личностью не было. Во всяком случае, не было личностью в человеческом понимании.
— Это ложь! Благодаря вашему вмешательству эта дрянь выплеснулась из моря на берег! Разве не ты подсунул Гранту кроки подводных съемок с координатами энергетической сферы?! Разве не ты заставил его передать эти снимки так называемым «ученым» из компании «Инпланет»?!
— Конечно, я. Но спроси себя о том, почему я это сделал.
— Лучше я спрошу об этом тебя!
— Ну что же… Я, пожалуй, отвечу. С тех пор как ваша компания наладила здесь поточное производство «кровавого жемчуга», возникла реальная опасность распространения местной формы жизни на другие планеты, в том числе и на вашу. Мы не могли этого допустить. А иного способа прекратить организованное компанией «Инпланет» чудовищное преступление у нас не было. Нам жаль, что в этих событиях погибли невинные люди, зато опасное производство было полностью уничтожено.
— И действовали вы, разумеется, из альтруистических побуждений.
— Не верите в альтруистические мотивы наших поступков?
— С чего бы мне в них верить? Скелеты моих соотечественников, устилающие дорогу смерти, еще не обратились в пыль.
— У нас имеются свои этические принципы. Мы стараемся не вмешиваться без самой крайней необходимости в дела на чужих планетах. Лишь наблюдаем и иногда делимся информацией. Мы смогли помочь уцелевшим людям, только когда они достигли Скалистых гор. Этот район, так же, как и остатки башни, когда-то построенной здесь одной из первых экспедиций пришельцев, запретны для любых форм инопланетной жизни.
Для людей было сделано исключение, и они смогли спастись, избавившись от своих преследователей. Это не пошло им на пользу. Они и на новом месте продолжают уничтожать друг друга, да к тому же устраивают охоту за нашими охранными механизмами, которые должны были их защищать. Ваши соотечественники слишком жестоки и воинственны. Более того, они безжалостны даже по отношению друг к другу.
Палмес замолчал, и Ротанов не спешил прерывать это молчание, по-новому оценивая известные ему факты и стараясь определить, как много правды в полученной им информации: десять процентов, двадцать?
Он не мог понять самого главного: с чего это вдруг равнодушные наблюдатели, какими предстали из рассказа Палмеса его хозяева, озаботились судьбой Земли?. Ему очень мешало вести эту странную беседу то, что он ни разу так и не смог увидеть глаз своего собеседника. Не то чтобы их совсем не было, но когда он пытался сфокусировать на них зрение, вместо глаз на него смотрели два бездонных черных провала, в которых можно было увидеть все, что угодно, кроме отражения нормальных человеческих мыслей. Лишь сейчас Ротанов до конца осознал, как много дополнительной информации несут во время важного разговора глаза собеседника.
— Так чего вы, собственно, от меня хотите?
— Мы хотим предложить вам нечто вроде договора о взаимных услугах.
— Иными словами, сделку.
— Называйте, как хотите. Дело не в терминах. В настоящий момент на Земле находятся пять живых аромских жемчужин, как вы их называете. Или, как я только что вам объяснил, пять потенциально опасных для вашей планеты спор.
Если их в течение ближайших пяти лет отыскать и уничтожить, то катастрофы, грозящей вашему миру, можно избежать.
Мы поможем вам найти эти споры, но лишь после того, как вы эвакуируете отсюда остатки вашей колонии и введете запрет на посадки земных звездолетов на Ароме.
— Слишком большая цена за такую услугу. Земная Федерация еще никому не уступала своих планет. Мы подумаем, как справиться с той дрянью, которая не без вашей помощи была выпущена на свободу, и сами найдем эти жемчужины.
— Это очень трудная задача, Ротанов, вы даже не представляете, до какой степени. Вспомните, сколько стоит этот жемчуг на черном рынке. Уже одной этой баснословной цены достаточно для того, чтобы владелец жемчужины держал факт ее наличия в строжайшей тайне. Но это еще не все, сами жемчужины будут сопротивляться вашим поискам, направляя действия людей, попавших под их влияние. И, самое главное, у вас мало времени. Достаточно одной из спор оказаться в океане, там вы ее уж точно не найдете, пока не станет слишком поздно, и с жизнью на вашей планете будет покончено. Но, вообще говоря, это ваши проблемы.
Мы как-нибудь справимся с вашим присутствием на Ароме, хотя оно и направляет развитие местной энергетической жизни в нежелательное для нас русло, постепенно делая из нее весьма опасного агрессора.
В конце концов, Галактика не так уж много потеряет, если вы создадите условия для собственного уничтожения. Одной потенциально опасной расой станет меньше под этими звездами, только и всего.
— Я не уполномочен решать подобные вопросы. Мне придется проконсультироваться с правительством Федерации.
— Я понимаю.
— Как мне с вами связаться?
— Очень просто. На любом компьютере, включенном в информационную сеть Аромы, наберите мое имя «Рон Палмес» — это и будет паролем. Только смотрите не опоздайте.
Палмес не спеша поднялся, затушил о камень сигарету, которая за весь этот долгий разговор не выгорела даже на сантиметр. В последний раз обернулся к Ротанову, и тот снова утонул в черном космическом провале, заменявшем этому существу живой человеческий взгляд.
— Да… И вот еще что, Ротанов. Не рискуйте собой. Если вы сейчас ринетесь на поиски Линды Гердт, вы можете не вернуться. И время, драгоценное время, будет упущено — помните об этом. Каждый день, каждый час одна из этих спор может попасть в земной океан. Там вы ее уже не найдете. Поэтому постарайтесь как можно скорее возвратиться на Землю. Мы не будем искать нового посредника. Если вы не сумеете донести до своего правительства полученное от нас предложение, оно потеряет силу, и события пойдут своим естественным путем.
— А почему бы вам не помочь мне в поисках похищенной бандитами женщины?
Палмес отрицательно покачал головой.
— Только информация. Никаких действий без самой крайней необходимости. Презумпция невмешательства. Этот принцип в свое время помог нам освоить большую часть Галактики, и мы не собираемся его нарушать ради вас.
Ротанов оглянулся, словно искал поддержку в окружающем его холодном, чужом мире. Но ничего не нашел, кроме остывших за ночь камней, кроме незаметно тлевшего на горизонте рассвета, кроме спящих в каменном укрытии товарищей, которые вряд ли поверят ему, если он передаст им слово в слово этот нереальный ночной разговор. Даже они не поверят, что уж там говорить о правительстве… Нужны факты, нужны доказательства, и все может обернуться таким образом, что ему придется действовать в одиночку не только здесь, но и на своей родной планете.
— Как их можно уничтожить? — задал он свой последний вопрос, обращенный уже к исчезающей тени, которая не была человеком и все это время оставалась лишь тенью, энергетическим всплеском, шепотом, послышавшимся в ночи… Ротанов не надеялся получить ответ, фигура Рона Палмеса уже почти исчезла в предрассветном неверном сумраке, смазавшем все вокруг, растворившем в себе каменные обломки блоков и самую стену… Но ответ все-таки пришел и отчетливо прозвучал у него в сознании:
— Температура свыше двух тысяч градусов или жесткое гамма-излучение в течение часа.
Ротанов помедлил еще несколько минут, давая рассвету набрать необходимую силу и стараясь подавить в себе ростки нерешительности, сомнений и неуверенности, оставшиеся в нем после ухода Палмеса, который преподнес ему непростую дилемму. Жизнь его родной планеты или женщина, доверившая ему свою собственную… Какого черта! Цель никогда не оправдывает средства, нельзя спасти цивилизацию ценой человеческой жизни, особенно если это жизнь женщины, твоей женщины… И не важно, во что превратилась теперь Линда, в этом нет ее вины. Для тебя она навсегда останется женщиной, которая доверилась тебе. Вот только дилемма все равно остается, и он по-прежнему не знает, как ему следует поступить…
Не это ли было главной целью визита Палмеса? Посеять в нем сомнения и неуверенность, заставить мучительно раздумывать, перед тем как выбрать одну из двух дорог, ведущих в разные стороны…
Инспектор торопливо вырвал из блокнота листок бумаги и черканул на нем несколько строк для Хорста. Если он не вернется, старый капитан должен донести до Земли хотя бы предупреждение об опасности.
ГЛАВА 31
Второй час Ротанов шел к своему схрону, к месту, в котором спрятал сокровище Линды. Солнце высоко поднялось над его головой. Ноги тяжело вязли в песке, и поклажа оказалась слишком тяжелой — кроме запаса совершенно необходимой воды, ему пришлось тащить с собой еще и бластер. Забрав его, он лишил своих спутников половины их главного преимущества перед бродившей вокруг бандой Барсика. Но он надеялся, что после пленения Линды бандиты потеряют интерес к развалинам, в которых отсиживались его друзья. Бандиты устремятся к добыче, и единственным положительным моментом в задуманном им почти безумном предприятии было лишь то, что он знал место, к которому они будут стремиться, и надеялся оказаться там раньше них, если, конечно, ему удастся пережить ночь в пустыне наедине с песчаниками…
Он знал, что переход, занявший один день на мобиле, растянется в пешем походе, как минимум, на два, а то и на три дня… И все же надежда прибыть на место, где он спрятал камень, раньше бандитов оставалась, поскольку бандиты вынуждены будут уравнивать свою скорость передвижения с совершенно обессилевшей девушкой и делать из-за нее частые привалы.
Только здесь, в аромской пустыне, начинаешь понимать подлинное значение слова «пустыня». Пустыня — значит, пусто. Пустое пространство, в котором нет ничего живого. Ни ящериц, ни змей, ни насекомых, лишь редкие кустики высохшей травы, похожие друг над друга барханы да неизменное марево разогретого воздуха, дрожащее на далеком горизонте.
За день, несмотря на жару, ему удалось пройти километров тридцать, и появилась надежда к вечеру второго дня добраться до дома Гранта, сделать там основательный привал и на следующее утро устроить засаду у скалы с тремя разделенными вершинами. Он не собирался вплотную подходить к месту схрона. Самое главное — выбрать для засады выгодную позицию, и эти скалы, которые бандитам не удастся миновать, казались ему наилучшим для засады местом.
Мысли о предстоящем привале, о ванне с прохладной водой, о пакетах ледяного консервированного сока помогали ему в какой-то мере справиться с жарой и усталостью, но все равно к концу дня он уже с трудом переставлял ноги.
Пора было останавливаться и присмотреть место для ночного привала, до дома все еще оставалось километров двадцать — и выбор у него невелик, тот ли бархан, этот ли — все они казались одинаковыми. Ротанов думал, что бандиты так же, как и он, не смогут продолжать движение ночью. Хотя почему, собственно? Они неплохо ладили с песчаниками…
Все же он надеялся, что из-за Линды они будут вынуждены остановиться на ночь. В своем теперешнем состоянии она не могла им ничего рассказать, не могла указать место, где находится жемчужина. Ее вело к ней чутье, внутренний зов, описать который словами невозможно. Никакие пытки не могли бы вырвать у нее указание на важную для бандитов тайну. Им оставалось лишь следовать за ее сомнамбулическим движением к цели. Вся надежда на поживу была связана у них с Линдой, и, пока они не дойдут до места, где был спрятан жемчуг, Ротанов мог не беспокоиться за ее судьбу — они будут беречь девушку как зеницу ока, только после этого… Но «после» как раз и не будет, уж об этом он позаботится.
Солнце наполовину ушло за горизонт и казалось теперь странно раздвоенным и расплющенным в своей нижней части. Этот необычный эффект создавала линза нагретого воздуха, располагавшаяся над раскаленным за день песком. До полной темноты оставалось не больше получаса. На Ароме почти не бывает сумерек. Пора останавливаться. Не хватало только, чтобы песчаники застали его во время движения по открытой местности…
Но подходящее укрытие все не попадалось, и в конце концов Ротанову пришлось забраться в узкую ложбинку между двумя барханами.
Отбросив в сторону верхний слой раскаленного за день песка, он накрылся плащ-палаткой, а затем обрушил на себя с соседнего бархана целый водопад сухого песка.
В первое мгновение ему даже показалось, что он перестарался и не сможет выбраться утром из-под придавившей его песчаной массы, но потом, упершись ногами в твердую выбоину почвы, инспектор убедился, что при максимальном усилии сможет вырваться из этого добровольного песчаного плена, у которого было одно-единственное преимущество и множество недостатков.
Преимуществом была скрытность его местонахождения. Только с расстояния в несколько метров можно было бы рассмотреть воротник плаща, из-под которого выглядывало его лицо, возвышавшееся над песчаным холмиком, укрывшим все остальное тело инспектора.
Главным же недостатком его теперешнего положения была невозможность немедленного применения оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43