Страшное подозрение заставило Глеба похолодеть.— Я второй. Соедините меня с экипажем!Фон снова щелкнул, секундная пауза, и тот же голос произнес:— Экипаж слушает.— Я второй. С кем говорю? Отвечайте!— Говорит ноль двадцать четвертый. В настоящее время являюсь экипажем корабля. В горячем отсеке никого нет.Теперь ему окончательно все стало ясно. Этот свихнувшийся робот каким-то образом сумел переключить на себя автоматику танка. Дверь, скорее всего, заварена изнутри тем самым ремонтным кибом. В управляющую рубку ему не попасть, в машинном отсеке находиться без скафандра можно не больше трех минут — оставалось одно: вернуться в переходный тамбур между наружным люком и машинным отделением. Если он задраит текстонитовый люк — радиация будет ему не страшна, а жару можно и перетерпеть. Он решил, что, сидя в этой раскаленной, душной камере долгие часы, он будет думать только об одном: только о том, что он сделает с этим охранным кибом, когда танк выполнит задание и вернется на корабль. Эта мысль поможет ему продержаться!
На табло у центрального пульта, наконец, вспыхнул зеленый сигнал готовности танков к выходу. Рент недовольно повернулся к главному инженеру.— Они задержались на пятнадцать минут. Позаботьтесь, чтобы этого больше не повторялось!На цветном объемном экране внешнего обзора серые тела танков сливались со скалами. В те моменты, когда они попадали в черные провалы теней, они вовсе исчезали из виду.— Направьте на них прожекторы, маскировка нам не нужна!Дежурный техник сразу же отдал команду, и изломы скал вдруг вспыхнули таким нестерпимым блеском, что несколько секунд ничего нельзя было рассмотреть, и только когда танки, развернувшись, вошли в широкую тень нависшей скалы, главный инженер сделал технику замечание, обратив его внимание на ноль второй.— Но я передал команду на оба танка!— Повторите!— Что там еще?— На ноль втором не включились прожектора.— Включите запасные!— Рация ноль второго не отвечает!Рент подошел вплотную к технику и несколько секунд смотрел, как тот пытается вызвать машину на всех запасных диапазонах.— Передайте им сигнал «Стоп программа» на аварийной волне. Это должно подействовать.Сразу, как только техник нажал красную клавишу, передний танк остановился, словно налетел на стену. Но ноль второй, шедший замыкающим, даже не замедлил ход. Он объехал остановившийся танк по короткой дуге и скрылся в тени скалы.— Передайте ноль первому приказ следовать за ним и пусть все время держит его в лучах своих прожекторов.Секунд через пятнадцать на экране снова возникла широкая корма ноль второго.— На нем не могли отказать сразу все запасные каналы связи, это исключено! — попытался оправдаться инженер.— Я и сам это знаю, — ответил Рент. — Проверьте его основной азимут!— В общем, он придерживается программы…— Что значит «в общем»?— Отклонение в десять градусов могло быть вызвано естественными препятствиями.— Сколько времени он будет находиться в зоне нашей прямой видимости?— Еще двадцать минут.— Так вот, если за это время он не вернется на программный маршрут…Происходило что-то из ряда вон выходящее. Управляющая аппаратура автономных кибов дублировалась. Могли выйти из строя рации, могли отказать прожекторы, но основная программа должна была выполняться в любом случае. И все они слишком хорошо понимали, что могла означать утрата контроля над такой машиной.Главный инженер расстелил перед Рентом лавсановую кальку фотографии местности, снятую спутником. Картографический автомат уже нанес на нее все необходимые обозначения и синим пунктиром вычертил намеченный для танков маршрут. Тонкая пунктирная линия пересекала ущелье и тянулась да-, леко в глубину песчаной зоны, к самому центру. Даже при сильном увеличении на снимке не было видно ничего, кроме песка. В центре пятна танки должны были сделать круг радиусом в сто метров, произвести сейсмическое зондирование поверхности и вернуться.Красным карандашом инженер провел рядом с голубым пунктиром толстую линию.— Сейчас они вот здесь. Постепенно выходят на маршрут. Рация ноль второго по-прежнему не отвечает. В зону войдут через десять минут. Мне кажется, программа выполняется нормально. На ноль первом все показатели в норме, мы провели еще одну контрольную проверку.— Хорошо. Пусть пока все остается как есть. Запустите еще один спутник на случай, если в зоне откажет аппаратура на ноль первом. Запросите у техников все журналы контрольной проверки. Меня интересует, как могло случиться, что аппаратура на ноль втором отказала сразу же после запуска! Чем они там занимались во время контроля?! И вызовите Танаева, пусть он сам мне на это ответит.Дежурный у пульта повернул к координатору взволнованное лицо.— Ноль второй резко свернул в сторону от маршрута. Там нет никаких препятствий. Они подошли к зоне, и он свернул. Смотрите! Идет вдоль зоны!— Остановите ноль первый, снимайте его с маршрута, пусть идет за ноль вторым вплотную. Нет, подождите. Заставьте ноль второй остановиться. Переведите ноль первый ему навстречу, в лоб.— Но у них же одинаковая мощность полей!— Это я знаю без вас. Меня интересует, как он себя поведет при встрече. Что вы на это скажете? — Рент повернулся к главному кибернетику и смотрел на него так, словно тот собственными руками разрушил управляющую аппаратуру танка.— Если в его блоках такие же нарушения, как на геологических кибах, то предсказать заранее ничего нельзя.— Ну вот и давайте посмотрим, раз уж главный кибернетик не знает, что из этого выйдет.— Это слишком дорогое удовольствие — рисковать сразу двумя такими машинами! — проворчал кибернетик в сторону, ни к кому не обращаясь, и это позволило Ренту сделать вид, что он ничего не услышал.Ноль второй шел не точно по краю зоны. Временами он пересекал выдающиеся в сторону песчаные языки, и тогда его защитный купол начинал переливаться всеми цветами радуги.Ноль первый, точно выполнив команду, развернулся и, срезая дугу, шел наперерез ноль второму.— Какое до них расстояние? Как долго танки останутся в зоне действия наших локаторов?— После точки встречи, если ноль второй не изменит направление, его закроет вон та гряда.— И больше мы его не увидим?— Только спутник и камеры ноль первого.— Этого мало. Я не хочу выпускать его из-под контроля. Пошлите глайдер с камерами к точке встречи. Пошлите ноль двадцатый.— Вы хотите, чтобы нейтринная пушка…— Вот именно. Я хочу, чтобы у нас был над ним полный контроль в любой точке маршрута. Вы меня поняли?— Сейчас они встретятся!Этот возглас дежурного оператора заставил всех, кроме главного инженера, набиравшего программу для глайдера, вновь повернуться к экранам.Ноль первый, опередивший ноль второго метров на двадцать, теперь развернулся и встал у него на пути. Через секунду силовые поля должны были соприкоснуться. Если ноль второй не снизит скорости, то энергетическая вспышка от взаимодействия защитных полей может повредить обе машины. Стоявшие у экранов люди затаили дыхание… Ноль второй вдруг окутался облаком пыли.— Он включил тормоза! Смотрите, разворачивается, значит, логические блоки в порядке. Что это?! Там, на корме?!Все уже видели, как на корме развернувшегося танка приоткрылась амбразура. Ослепительно синий луч нейтринной пушки вонзился в силовое поле первого танка.— Увеличьте мощность защитного поля! Включите форсаж генераторов! — Никто из присутствующих не узнал в это мгновение хриплый голос Рента.Ни одно поле не могло противостоять удару нейтринного излучения. На том месте, где только что стоял танк, вспух голубоватый шар плазмы. Секунду казалось, что он застыл на месте, словно границы уничтоженного защитного поля все еще сдерживали его стремительное движение. Потом, перепрыгнув через невидимый барьер, дымовой шар стал распухать, наливаться багряными кляксами, какими-то ошметками оплавленной лавы и металла, облаком раскаленных паров и, словно вздохнув, в следующую долю секунды разметал все это по песчаной прогалине. Ноль второй уходил от места встречи на полной скорости в глубь зоны.Грибовидное облако взрыва на экранах все еще увеличивалось в размерах, его крайняя часть догнала уходящий танк, и защитное поле ноль второго налилось зловещим малиновым светом.— Откуда на ноль втором нейтринная пушка? — Тон Рента не предвещал ничего хорошего.— Согласно вашему приказу, с него снято все вооружение.— Но пушка все-таки была?! Главный инженер пожал плечами.— Если танк произвольно может сойти с маршрута по собственной инициативе, я уже ничему не удивляюсь!— Там не было пушки. Во всяком случае, это не штатное орудие танка. Не та мощность. Скорее, охранный киб.— Так проверьте! Какой киб был приписан к этому танку?— Ноль двадцать четвертый.— Где он?— Должен быть в ангаре…Кибернетик уже нагнулся над пультом аварийной связи с автоматами. В молчании прошла почти минута. Наконец Рент сказал:— Не трудитесь. Его наверняка нет на корабле.Главный кибернетик, отвернувшись от пульта, нервно схватил лежащий перед ним на столике маршрутный чертеж и скрутил его в трубку.— Этого я не понимаю! — Кибернетик расправил чертеж и тут же, видимо, забыв, что находится у него в руках, скомкал и отбросил его в угол рубки. — Он может выйти из строя. Внешнее воздействие может разрушить в сложной системе электронного кристаллического конда какие-то цепи, но никакое воздействие не может заменить одни цепи другими, заменить одно задание другим, а ведь произошло именно это!— Вы хотите сказать, что ни одно стихийное воздействие на это неспособно, не так ли? — Координатор внимательно, в упор смотрел на главного кибернетика. — А если предположить, что воздействие не было стихийным, случайным, природным? Ведь именно этими словами мы привыкли обозначать непонятные нам явления. Ну а если это вовсе не случайно? Если действия танка целенаправленны? Ну да, направлены кем-то извне?Несколько секунд в рубке висело молчание.Первым заговорил главный кибернетик:— Вы хотите сказать, что нашими автоматами управляет кто-то извне? Это невозможно!— Нет! — резко ответил координатор. — Я хочу сказать, что наши автоматы кто-то извне изменил таким образом, что они перестали быть нашими автоматами!— Такое предположение могло бы объяснить многое, — задумчиво проговорил Лонг, — и даже то, каким образом дважды стало возможным целенаправленное изменение кристаллокондов наших кибов.— Вот именно. В первом случае я еще мог поверить в стихийное воздействие, но сейчас… Что там с нейтринной пушкой?— Глайдер уже вышел. Он будет на месте через пятнадцать минут. Но на нем нет защитного поля…— Ему оно и не потребуется. Я не собираюсь вводить его в зону. Достаточно вывести на линию прямой наводки.Облако на экранах медленно рассеивалось. Постепенно становилась прозрачной вся его восточная часть, до этого скрывавшая вышедшую из-под контроля людей машину. Перед ними открылась широкая панорама песчаной пустыни, на которой не было ни малейшего выступа и не наблюдалось никакого движения.— Не мог же он раствориться!Координатор переключил экраны на объективы спутника. Теперь, с большой высоты, они видели всю зону, напоминавшую большую приплюснутую тарелку. Если не считать воронки от взрыва у самого края, на ней не было ни единого пятнышка. Машина исчезла.Долго и настойчиво пищал зуммер аварийного вызова. Медленно, словно просыпаясь, координатор потянулся к выключателю.— Ну, что там еще?— Пилота Танаева нет на корабле. Его фон не отвечает на аварийный вызов.
Больше всего Глеба мучила темнота. В переходном тамбуре не было предусмотрено освещение. Глеб едва помещался в узком металлическом колодце, похожем на раскаленную духовку. Спина и колени упирались в противоположные стены. Перед глазами плыли цветные пятна. Сорок градусов, когда рядом нет воды, — это, пожалуй, многовато. От жажды пересохло во рту. Но хуже всего было то, что он почти полностью утратил всякое ощущение времени. Равномерный шум генераторов и дрожь переборок еще больше притупляли сознание. Тренировки в сурдокамере более длительны, но там нет изнуряющей жары, нет жажды, соленые струи пота не расползаются под рубашкой липкими лентами и никто не скребется за металлическими стенами… Крысы здесь завелись, что ли? Вот опять за его спиной вдоль стены кто-то простучал маленькими коготками. Он знал, что после биологического контроля и дезинфекции, которым подвергаются машины перед отправкой в космос, на них не может сохраниться ни одной бактерии и уж тем более здесь не может быть мышей! И все же кто-то определенно бегал у него за спиной… Звук расплывчатый, глухой… Скорее всего, это кибер что-то делал в своем грузовом отсеке, за толстыми стальными плитами…Временами Глеб совершенно терял ощущение реальности. Ему казалось, что он давно плывет в темной густой реке, а рядом с ним маленькое металлическое создание, похожее на крысу и на робота одновременно. У этого монстрика были ядовитые зубы, и Глеб понимал: главную опасность представляют именно они. Надо было бы увернуться, убежать, но сил уже не оставалось, и проклятая крыса, в конце концов, вцепилась ему в затылок. Глеб закричал, рванулся и, окончательно придя в себя, понял, что танк только что резко изменил направление. Двигатели под полом взвыли, и почти сразу где-то снаружи тяжело ухнуло и засвистело. Удар подбросил машину. Пол под ногами мелко затрясся. Снаружи происходило нечто чрезвычайное, нечто такое, что требовало его немедленного вмешательства.Самым трудным было первое движение — встать, распрямить спину… Голова закружилась, и несколько секунд он вынужден был стоять неподвижно, собираясь с силами.Свет неожиданно ударил по глазам, как только он приоткрыл крышку переходного люка, соединявшего внутренние отсеки танка. Ну конечно, наверху, в машинном отделении, должен быть свет. Он успел забыть об этом… Казалось, совершенно невозможно дышать расплавленным, жидким свинцом, на который походил воздух, хлынувший из машинного отделения.«Подняться туда? В этот раскаленный радиоактивный ад?» Нет, он не сможет. Надо поскорей захлопнуть крышку люка… Но вместо этого Глеб почему-то полез вверх, с трудом переставляя ноги по металлическим скобам, заменявшим ступени. Подъем занял минут пять. Наконец он почувствовал под ногами пол машинного отсека. Пот заливал глаза. Несколько секунд он ничего не мог рассмотреть. Танк высшей защиты, весивший сто сорок тонн, мелко вибрировал, словно какая-то кофемолка, и Глеб ощущал эту дрожь каждой клеточкой своего тела.Вскоре глаза немного привыкли к ослепительному блеску ламп. Генераторы выли на высокой ноте. Их кожухи расплывались в радужные пятна. На таком расстоянии он еще ничего не видел. Зато совсем рядом, справа, рука нащупала знакомую нишу дверного замка. Откуда здесь дверь? Здесь не должно быть никакой двери, все переборки герметично перекрываются специальными шлюзами… И вдруг он вспомнил… Шкафчик, аварийный шкафчик…Еще не веря себе, он рванул ручку, замок послушно поддался. Прямо перед ним шелестела и переливалась серебряными отблесками текстонитовая ткань скафандра…— Идиот, последний идиот! — обозвал он себя. — Ну, конечно же, в машинном должен был быть резервный скафандр!Вместо того чтобы медленно поджариваться в этой душегубке, нужно было действовать, потому что скафандр прежде всего означал полную защиту от радиации, нормальную температуру, а в случае необходимости — и возможность выхода наружу.Натянуть его, закрепить магнитные швы и включить внутреннюю систему терморегуляции — все эти привычные, сотни раз отработанные движения не заняли больше минуты. Струя свежего, прохладного воздуха ударила в лицо из респиратора. Глеб блаженно зажмурился. Теперь можно было жить…И в эту секунду погас свет. Одновременно смолкли оба генератора и наступила жуткая, неправдоподобная тишина. Почти сразу же он понял, что эта тишина обманчива. Как только слух оправился от дикого рева двигателей и пронзительного воя гравитационных моторов, он услышал снаружи странный шелест и дробный нарастающий стук. В то же мгновение машину мелко-мелко затрясло, точно кто-то швырнул ее на огромное сито. Дрожь нарастала. От нее заломило виски, заныли зубы. Вибрация перешла в звуковой диапазон, зазвенели, завыли переборки. Что-то упало и разбилось рядом с ним. Машина, весившая десятки тонн, одетая в непроницаемую броню, упрятанная в кокон защитных полей, тряслась, как в лихорадке… Вдруг Глеб сообразил, что никаких полей больше нет, если встали генераторы и машина сейчас находится в зоне… Он старался не думать о том, что случится через несколько секунд после того, как под действием энтропийного поля распадется наружная силиконовая броня…
Сейчас, когда в ангаре корабля не было двух самых больших машин, его пространство казалось неоправданно огромным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
На табло у центрального пульта, наконец, вспыхнул зеленый сигнал готовности танков к выходу. Рент недовольно повернулся к главному инженеру.— Они задержались на пятнадцать минут. Позаботьтесь, чтобы этого больше не повторялось!На цветном объемном экране внешнего обзора серые тела танков сливались со скалами. В те моменты, когда они попадали в черные провалы теней, они вовсе исчезали из виду.— Направьте на них прожекторы, маскировка нам не нужна!Дежурный техник сразу же отдал команду, и изломы скал вдруг вспыхнули таким нестерпимым блеском, что несколько секунд ничего нельзя было рассмотреть, и только когда танки, развернувшись, вошли в широкую тень нависшей скалы, главный инженер сделал технику замечание, обратив его внимание на ноль второй.— Но я передал команду на оба танка!— Повторите!— Что там еще?— На ноль втором не включились прожектора.— Включите запасные!— Рация ноль второго не отвечает!Рент подошел вплотную к технику и несколько секунд смотрел, как тот пытается вызвать машину на всех запасных диапазонах.— Передайте им сигнал «Стоп программа» на аварийной волне. Это должно подействовать.Сразу, как только техник нажал красную клавишу, передний танк остановился, словно налетел на стену. Но ноль второй, шедший замыкающим, даже не замедлил ход. Он объехал остановившийся танк по короткой дуге и скрылся в тени скалы.— Передайте ноль первому приказ следовать за ним и пусть все время держит его в лучах своих прожекторов.Секунд через пятнадцать на экране снова возникла широкая корма ноль второго.— На нем не могли отказать сразу все запасные каналы связи, это исключено! — попытался оправдаться инженер.— Я и сам это знаю, — ответил Рент. — Проверьте его основной азимут!— В общем, он придерживается программы…— Что значит «в общем»?— Отклонение в десять градусов могло быть вызвано естественными препятствиями.— Сколько времени он будет находиться в зоне нашей прямой видимости?— Еще двадцать минут.— Так вот, если за это время он не вернется на программный маршрут…Происходило что-то из ряда вон выходящее. Управляющая аппаратура автономных кибов дублировалась. Могли выйти из строя рации, могли отказать прожекторы, но основная программа должна была выполняться в любом случае. И все они слишком хорошо понимали, что могла означать утрата контроля над такой машиной.Главный инженер расстелил перед Рентом лавсановую кальку фотографии местности, снятую спутником. Картографический автомат уже нанес на нее все необходимые обозначения и синим пунктиром вычертил намеченный для танков маршрут. Тонкая пунктирная линия пересекала ущелье и тянулась да-, леко в глубину песчаной зоны, к самому центру. Даже при сильном увеличении на снимке не было видно ничего, кроме песка. В центре пятна танки должны были сделать круг радиусом в сто метров, произвести сейсмическое зондирование поверхности и вернуться.Красным карандашом инженер провел рядом с голубым пунктиром толстую линию.— Сейчас они вот здесь. Постепенно выходят на маршрут. Рация ноль второго по-прежнему не отвечает. В зону войдут через десять минут. Мне кажется, программа выполняется нормально. На ноль первом все показатели в норме, мы провели еще одну контрольную проверку.— Хорошо. Пусть пока все остается как есть. Запустите еще один спутник на случай, если в зоне откажет аппаратура на ноль первом. Запросите у техников все журналы контрольной проверки. Меня интересует, как могло случиться, что аппаратура на ноль втором отказала сразу же после запуска! Чем они там занимались во время контроля?! И вызовите Танаева, пусть он сам мне на это ответит.Дежурный у пульта повернул к координатору взволнованное лицо.— Ноль второй резко свернул в сторону от маршрута. Там нет никаких препятствий. Они подошли к зоне, и он свернул. Смотрите! Идет вдоль зоны!— Остановите ноль первый, снимайте его с маршрута, пусть идет за ноль вторым вплотную. Нет, подождите. Заставьте ноль второй остановиться. Переведите ноль первый ему навстречу, в лоб.— Но у них же одинаковая мощность полей!— Это я знаю без вас. Меня интересует, как он себя поведет при встрече. Что вы на это скажете? — Рент повернулся к главному кибернетику и смотрел на него так, словно тот собственными руками разрушил управляющую аппаратуру танка.— Если в его блоках такие же нарушения, как на геологических кибах, то предсказать заранее ничего нельзя.— Ну вот и давайте посмотрим, раз уж главный кибернетик не знает, что из этого выйдет.— Это слишком дорогое удовольствие — рисковать сразу двумя такими машинами! — проворчал кибернетик в сторону, ни к кому не обращаясь, и это позволило Ренту сделать вид, что он ничего не услышал.Ноль второй шел не точно по краю зоны. Временами он пересекал выдающиеся в сторону песчаные языки, и тогда его защитный купол начинал переливаться всеми цветами радуги.Ноль первый, точно выполнив команду, развернулся и, срезая дугу, шел наперерез ноль второму.— Какое до них расстояние? Как долго танки останутся в зоне действия наших локаторов?— После точки встречи, если ноль второй не изменит направление, его закроет вон та гряда.— И больше мы его не увидим?— Только спутник и камеры ноль первого.— Этого мало. Я не хочу выпускать его из-под контроля. Пошлите глайдер с камерами к точке встречи. Пошлите ноль двадцатый.— Вы хотите, чтобы нейтринная пушка…— Вот именно. Я хочу, чтобы у нас был над ним полный контроль в любой точке маршрута. Вы меня поняли?— Сейчас они встретятся!Этот возглас дежурного оператора заставил всех, кроме главного инженера, набиравшего программу для глайдера, вновь повернуться к экранам.Ноль первый, опередивший ноль второго метров на двадцать, теперь развернулся и встал у него на пути. Через секунду силовые поля должны были соприкоснуться. Если ноль второй не снизит скорости, то энергетическая вспышка от взаимодействия защитных полей может повредить обе машины. Стоявшие у экранов люди затаили дыхание… Ноль второй вдруг окутался облаком пыли.— Он включил тормоза! Смотрите, разворачивается, значит, логические блоки в порядке. Что это?! Там, на корме?!Все уже видели, как на корме развернувшегося танка приоткрылась амбразура. Ослепительно синий луч нейтринной пушки вонзился в силовое поле первого танка.— Увеличьте мощность защитного поля! Включите форсаж генераторов! — Никто из присутствующих не узнал в это мгновение хриплый голос Рента.Ни одно поле не могло противостоять удару нейтринного излучения. На том месте, где только что стоял танк, вспух голубоватый шар плазмы. Секунду казалось, что он застыл на месте, словно границы уничтоженного защитного поля все еще сдерживали его стремительное движение. Потом, перепрыгнув через невидимый барьер, дымовой шар стал распухать, наливаться багряными кляксами, какими-то ошметками оплавленной лавы и металла, облаком раскаленных паров и, словно вздохнув, в следующую долю секунды разметал все это по песчаной прогалине. Ноль второй уходил от места встречи на полной скорости в глубь зоны.Грибовидное облако взрыва на экранах все еще увеличивалось в размерах, его крайняя часть догнала уходящий танк, и защитное поле ноль второго налилось зловещим малиновым светом.— Откуда на ноль втором нейтринная пушка? — Тон Рента не предвещал ничего хорошего.— Согласно вашему приказу, с него снято все вооружение.— Но пушка все-таки была?! Главный инженер пожал плечами.— Если танк произвольно может сойти с маршрута по собственной инициативе, я уже ничему не удивляюсь!— Там не было пушки. Во всяком случае, это не штатное орудие танка. Не та мощность. Скорее, охранный киб.— Так проверьте! Какой киб был приписан к этому танку?— Ноль двадцать четвертый.— Где он?— Должен быть в ангаре…Кибернетик уже нагнулся над пультом аварийной связи с автоматами. В молчании прошла почти минута. Наконец Рент сказал:— Не трудитесь. Его наверняка нет на корабле.Главный кибернетик, отвернувшись от пульта, нервно схватил лежащий перед ним на столике маршрутный чертеж и скрутил его в трубку.— Этого я не понимаю! — Кибернетик расправил чертеж и тут же, видимо, забыв, что находится у него в руках, скомкал и отбросил его в угол рубки. — Он может выйти из строя. Внешнее воздействие может разрушить в сложной системе электронного кристаллического конда какие-то цепи, но никакое воздействие не может заменить одни цепи другими, заменить одно задание другим, а ведь произошло именно это!— Вы хотите сказать, что ни одно стихийное воздействие на это неспособно, не так ли? — Координатор внимательно, в упор смотрел на главного кибернетика. — А если предположить, что воздействие не было стихийным, случайным, природным? Ведь именно этими словами мы привыкли обозначать непонятные нам явления. Ну а если это вовсе не случайно? Если действия танка целенаправленны? Ну да, направлены кем-то извне?Несколько секунд в рубке висело молчание.Первым заговорил главный кибернетик:— Вы хотите сказать, что нашими автоматами управляет кто-то извне? Это невозможно!— Нет! — резко ответил координатор. — Я хочу сказать, что наши автоматы кто-то извне изменил таким образом, что они перестали быть нашими автоматами!— Такое предположение могло бы объяснить многое, — задумчиво проговорил Лонг, — и даже то, каким образом дважды стало возможным целенаправленное изменение кристаллокондов наших кибов.— Вот именно. В первом случае я еще мог поверить в стихийное воздействие, но сейчас… Что там с нейтринной пушкой?— Глайдер уже вышел. Он будет на месте через пятнадцать минут. Но на нем нет защитного поля…— Ему оно и не потребуется. Я не собираюсь вводить его в зону. Достаточно вывести на линию прямой наводки.Облако на экранах медленно рассеивалось. Постепенно становилась прозрачной вся его восточная часть, до этого скрывавшая вышедшую из-под контроля людей машину. Перед ними открылась широкая панорама песчаной пустыни, на которой не было ни малейшего выступа и не наблюдалось никакого движения.— Не мог же он раствориться!Координатор переключил экраны на объективы спутника. Теперь, с большой высоты, они видели всю зону, напоминавшую большую приплюснутую тарелку. Если не считать воронки от взрыва у самого края, на ней не было ни единого пятнышка. Машина исчезла.Долго и настойчиво пищал зуммер аварийного вызова. Медленно, словно просыпаясь, координатор потянулся к выключателю.— Ну, что там еще?— Пилота Танаева нет на корабле. Его фон не отвечает на аварийный вызов.
Больше всего Глеба мучила темнота. В переходном тамбуре не было предусмотрено освещение. Глеб едва помещался в узком металлическом колодце, похожем на раскаленную духовку. Спина и колени упирались в противоположные стены. Перед глазами плыли цветные пятна. Сорок градусов, когда рядом нет воды, — это, пожалуй, многовато. От жажды пересохло во рту. Но хуже всего было то, что он почти полностью утратил всякое ощущение времени. Равномерный шум генераторов и дрожь переборок еще больше притупляли сознание. Тренировки в сурдокамере более длительны, но там нет изнуряющей жары, нет жажды, соленые струи пота не расползаются под рубашкой липкими лентами и никто не скребется за металлическими стенами… Крысы здесь завелись, что ли? Вот опять за его спиной вдоль стены кто-то простучал маленькими коготками. Он знал, что после биологического контроля и дезинфекции, которым подвергаются машины перед отправкой в космос, на них не может сохраниться ни одной бактерии и уж тем более здесь не может быть мышей! И все же кто-то определенно бегал у него за спиной… Звук расплывчатый, глухой… Скорее всего, это кибер что-то делал в своем грузовом отсеке, за толстыми стальными плитами…Временами Глеб совершенно терял ощущение реальности. Ему казалось, что он давно плывет в темной густой реке, а рядом с ним маленькое металлическое создание, похожее на крысу и на робота одновременно. У этого монстрика были ядовитые зубы, и Глеб понимал: главную опасность представляют именно они. Надо было бы увернуться, убежать, но сил уже не оставалось, и проклятая крыса, в конце концов, вцепилась ему в затылок. Глеб закричал, рванулся и, окончательно придя в себя, понял, что танк только что резко изменил направление. Двигатели под полом взвыли, и почти сразу где-то снаружи тяжело ухнуло и засвистело. Удар подбросил машину. Пол под ногами мелко затрясся. Снаружи происходило нечто чрезвычайное, нечто такое, что требовало его немедленного вмешательства.Самым трудным было первое движение — встать, распрямить спину… Голова закружилась, и несколько секунд он вынужден был стоять неподвижно, собираясь с силами.Свет неожиданно ударил по глазам, как только он приоткрыл крышку переходного люка, соединявшего внутренние отсеки танка. Ну конечно, наверху, в машинном отделении, должен быть свет. Он успел забыть об этом… Казалось, совершенно невозможно дышать расплавленным, жидким свинцом, на который походил воздух, хлынувший из машинного отделения.«Подняться туда? В этот раскаленный радиоактивный ад?» Нет, он не сможет. Надо поскорей захлопнуть крышку люка… Но вместо этого Глеб почему-то полез вверх, с трудом переставляя ноги по металлическим скобам, заменявшим ступени. Подъем занял минут пять. Наконец он почувствовал под ногами пол машинного отсека. Пот заливал глаза. Несколько секунд он ничего не мог рассмотреть. Танк высшей защиты, весивший сто сорок тонн, мелко вибрировал, словно какая-то кофемолка, и Глеб ощущал эту дрожь каждой клеточкой своего тела.Вскоре глаза немного привыкли к ослепительному блеску ламп. Генераторы выли на высокой ноте. Их кожухи расплывались в радужные пятна. На таком расстоянии он еще ничего не видел. Зато совсем рядом, справа, рука нащупала знакомую нишу дверного замка. Откуда здесь дверь? Здесь не должно быть никакой двери, все переборки герметично перекрываются специальными шлюзами… И вдруг он вспомнил… Шкафчик, аварийный шкафчик…Еще не веря себе, он рванул ручку, замок послушно поддался. Прямо перед ним шелестела и переливалась серебряными отблесками текстонитовая ткань скафандра…— Идиот, последний идиот! — обозвал он себя. — Ну, конечно же, в машинном должен был быть резервный скафандр!Вместо того чтобы медленно поджариваться в этой душегубке, нужно было действовать, потому что скафандр прежде всего означал полную защиту от радиации, нормальную температуру, а в случае необходимости — и возможность выхода наружу.Натянуть его, закрепить магнитные швы и включить внутреннюю систему терморегуляции — все эти привычные, сотни раз отработанные движения не заняли больше минуты. Струя свежего, прохладного воздуха ударила в лицо из респиратора. Глеб блаженно зажмурился. Теперь можно было жить…И в эту секунду погас свет. Одновременно смолкли оба генератора и наступила жуткая, неправдоподобная тишина. Почти сразу же он понял, что эта тишина обманчива. Как только слух оправился от дикого рева двигателей и пронзительного воя гравитационных моторов, он услышал снаружи странный шелест и дробный нарастающий стук. В то же мгновение машину мелко-мелко затрясло, точно кто-то швырнул ее на огромное сито. Дрожь нарастала. От нее заломило виски, заныли зубы. Вибрация перешла в звуковой диапазон, зазвенели, завыли переборки. Что-то упало и разбилось рядом с ним. Машина, весившая десятки тонн, одетая в непроницаемую броню, упрятанная в кокон защитных полей, тряслась, как в лихорадке… Вдруг Глеб сообразил, что никаких полей больше нет, если встали генераторы и машина сейчас находится в зоне… Он старался не думать о том, что случится через несколько секунд после того, как под действием энтропийного поля распадется наружная силиконовая броня…
Сейчас, когда в ангаре корабля не было двух самых больших машин, его пространство казалось неоправданно огромным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31