С молниеносной быстротой Миетус выставил вперед ногу и ударил Марча в пах. Тот, задыхаясь, вскрикнул и, скорчившись, начал оседать на землю.
Шагнув вперед, Роупер одной рукой обхватил его за шею, а ребром другой с силой ударил Марча пониже затылка. Раздался хруст, словно где-то сломалась толстая ветка.
Роупер отпустил шею Марча, и тот упал на тропинку.
— Обыщи его, Сифаль. Возьми все, что взял бы грабитель, — приказал Миетус.
Сифаль опустился на землю и начал шарить в карманах и рюкзаке Марча. Когда он закончил, Миетус и Роупер подняли тело и подтащили его к краю обрыва. Держа мертвого Марча за руки и ноги, они раскачали тело и бросили в темную бездну.
***
Повар Дженкинс поливал из шланга лужайку. Все уже позавтракали, и он хотел, как всегда, закончить эту работу, пока солнце не поднялось высоко. Придавив пальцем конец шланга, чтобы усилить напор воды, он обходил лужайку по кругу, направляя на растения мощную струю. Ему доставлял удовольствие шум воды, попадавшей на листья, нравилось смотреть, как пересохшая земля, жадно впитывая влагу, приобретает шоколадный оттенок. Время от времени он направлял струю на ветви драконова дерева и ждал, когда вода каскадом начнет ниспадать на землю. Через несколько часов палящее солнце снова начнет выжигать все вокруг, но пока еще двор напоен прохладой, исходящей от влажной зелени. Мысли его были заняты предстоящим обедом. Тушеная говядина и смородиновый пирог…, вот что он приготовит сегодня. Быстро и не хлопотно.
Только посмотрите на эту камелию. За одну ночь распустилась.
Он вдруг нахмурился и наклонился, чтобы поднять с земли пустую коробку от сигарет. Вот неряшливые ублюдки…
Через двор к нему подошел рядовой Хардкасл:
— Эй, повар, не видел Марча?
— Нет.
— Ночью он отлучался из крепости, и его все еще нет. А ему заступать в караул через несколько минут.
— Ну и дурак ты, парень, что выпустил его, вот что я тебе скажу.
— Ну ты же знаешь, какой он, этот Марчи.
— Такой же, как и все вы.
— Ну и что мне теперь делать?
— Если ему заступать в караул прямо сейчас, ты не сможешь прикрывать его долго. Лучше доложить сержанту. Если старина Марчи лишится своих нашивок, так ему и надо. Ну-ка отойди с дороги. — Он потянул за шланг и двинулся дальше по кругу.
Расстроенный, Хардкасл отправился в комнату сержанта.
Бенсон причесывался перед крохотным зеркальцем, висевшим на стене, аккуратно разделяя расческой еще влажные каштановые волосы на прямой пробор, такой же ровный, как и отутюженные складки его форменных брюк.
Хардкасл доложил о случившемся. Сержант прикурил сигарету и нахмурился:
— Как он вышел? Ты дал ему ключ?
— Нет, сержант. У него был свой. Вы же знаете.
— Официально я не знаю ни о чем таком вообще. — Бенсон говорил резко и отрывисто, он был зол на Марча за то, что тот так по-дурацки прокололся. — Не сомневаюсь, что он опять завалился к своей девчонке и не может от нее оторваться.
— Теперь посадите его в карцер, да, сержант?
— Не твое дело. Подождем до десяти, а там видно будет.
А пока поставлю вместо него кого-нибудь. Во сколько он ушел?
— Около часа. Я слышал, как он уходил. Только вы же знаете, какой он… В общем, побоялся я ему перечить.
— Ну ладно, пусть только появится. Я ему устрою.
Но и к десяти часам Марч не вернулся, и сержант Бенсон, решивший прикрывать парня в пределах разумного, понял, что больше не может скрывать его отсутствие. Он пошел к майору Ричмонду и доложил о происшествии.
Джон стоял и смотрел в окно, из которого открывался вид на Мору и ее маленькую гавань. Он дал сержанту закончить.
Рассказ Бенсона его не удивил. В армии народ часто бегает в самоволки, так чего же ждать от здешних солдат, которым в последнее время и продохнуть-то некогда? Он не стал расспрашивать Бенсона, почему тот не сразу доложил об отсутствии капрала, а выжидал несколько часов. Сержант имеет право действовать на свое усмотрение.
— Как он вышел? — спросил он, дав Бенсону договорить.
— Через дверцу в воротах, сэр.
— Так она же запирается на ночь.
— — Так точно, сэр, запирается.
Джон помолчал, потом повернулся к Бенсону. Он видел, что сержант не на шутку расстроен.
— Где он взял ключ? У Хардкасла?
— Никак нет, сэр, Хардкасл, согласно уставу, спал в одежде.
Ключ был у него в кармане.
— Хардкасл слышал, как он уходил?
— Нет, сэр.
— Так, ясно. Похоже, у него был собственный ключ. Как вы думаете?
— Очень может быть, сэр.
— Черт меня побери, если у него не было своего ключа.
Я в этом просто уверен. Ведь он приписан к службе снабжения. Ладно, заводите джип и поезжайте в Ардино. Очень может быть, что он провел бурную ночку и теперь отсыпается где-нибудь в кустах.
— — Хорошо, сэр.
— Возьмите с собой еще кого-нибудь, если боитесь, что один не справитесь.
— Я справлюсь с ним, сэр, будь он пьяный или трезвый.
Приехав в Ардино, сержант Бенсон первым делом направился в бар «Филис». Он знал Марча как облупленного. Уж если тот выбрался ночью покутить, то тут уж как пить дать не обошлось без бутылки, равно как и без женщины. А теперь этот безмозглый ублюдок наверняка где-нибудь дрыхнет.
Только на этот раз он, перегнул палку. Бенсон был зол на Марча и мечтал поскорее добраться до него. Уж тогда-то он ему покажет.
Призвав на помощь все свои слабые познания испанского, он не церемонясь спросил Эрколо:
— Капрал Марч был здесь сегодня ночью?
Эрколо поскреб грудь, прикрытую грязной рубашкой, и кивнул.
— Пил?
— Только не здесь. Купил бутылку бренди и ушел, — сообщил Эрколо и, подмигнув сержанту, прибавил:
— В сосняке пьется лучше. Там кровь жарче играет.
— Ну ладно, хватит. А знаешь, где он сейчас?
— Нет, сержант, не знаю.
— Смотри. Если знаешь, лучше скажи.
Бенсон почувствовал, что начинает свирепеть. Вот и таскайся теперь по жаре да разыскивай всякую шваль вроде этого Марча.
В форте все пашут за двоих, выполняя двойную нагрузку, а этот Марч, будь он неладен, где-то шляется и пьянствует. Тоже мне, белая кровь. Чем он лучше других?
— Я и в правду не знаю, где он, сержант. Вы что, не верите мне?
— Совершенно верно, приятель, я тебе не верю.
Бенсон повернулся и вышел. Он направился вниз по склону к дому Арианны. Девушка сидела перед домом и чистила фасоль для супа. Позади нее, оперевшись о дверной косяк и безразлично озирая все вокруг сонным взглядом, стоял ее брат Торло; во рту его, словно прилипший к нижней губе кусок жеваной веревки, дымилась сигарета. На нем была линялая майка и старые, заплатанные брюки. К рукам, словно дешевые блестки, прилипла рыбья чешуя. Его обрамленное темными, вьющимися волосами узкое лицо с длинным, заостренным носом и близко посаженными глазами вызывало неприятное ощущение.
Тонкие, широко растянутые губы потрескались от солнца и табака. Как это Марч назвал его? Собачья морда? У него действительно собачья морда — похож на гончую или борзую, которая навсегда потеряла форму, и никакой, даже самый лучший уход ей уже не поможет.
Бенсон стоял перед ними крепкий, здоровый, аккуратно одетый, и лицо его блестело от пота. Они смерили его молчаливым взглядом.
— Я ищу капрала Марча, — сказал Бенсон.
— Его здесь нет, — ответил Торло.
— Он был здесь сегодня ночью. Он говорил мне, куда идет.
Арианна посмотрела на брата и снова опустила глаза.
— Ночью я рыбачил, — проговорил Торло безразличным голосом. Он медленно смерил Бенсона взглядом, отметив про себя ровные складки брюк, свежевыглаженную рубашку цвета хаки, аккуратно завязанный шейный платок и три блестящие нашивки на рукаве… Этот холеный и чистенький сержант вызывал в нем чувство отвращения и враждебности.
— И все же он был здесь, — продолжал настаивать Бенсон, потоптавшись на месте, чтобы заставить Арианну поднять глаза, потом обратился к ней:
— Скажи, он ведь был здесь?
— Нет, я его не видела, — ответила девушка, подумав, что если у Марча неприятности, то она вовсе не собирается помогать этому сержанту.
— Хватит морочить мне голову, — решительно проговорил Бенсон. — Он приходил к тебе, а перед этим купил в баре бутылку бренди. Ночью вы вместе ее распили, а теперь этот болван где-то отсыпается. Ну так где он?
— Мне не нравится, как ты разговариваешь с моей сестрой, — вмешался Торло.
— Тем хуже для тебя, — отрезал Бенсон и ближе подступил к Арианне. — Я спрашиваю: где он? Говори. Так будет лучше для него.
— Разве его нет в форте? — спросила девушка.
— Ты же знаешь, что нет. Где он? В доме? Дрыхнет, наверное?
Бенсон сделал шаг к двери. Ну ладно, сейчас он покажет этому Марчу. Никто бы не отказался на ночь удрать из крепости.
Только любой на его месте вовремя остановился бы и постарался бы вернуться в крепость к сроку. Любой, но только не старина Марчи. Как же, ведь старине Марчи все можно. Такой, кажется, у него девиз.
Торло, стоявший в дверном проеме, не шелохнулся. Одной рукой он упирался в противоположный косяк, преграждая путь Бенсону.
— Разве ты не слышал? Моя сестра говорит, что его не было здесь сегодня ночью. И я говорю, что его нет сейчас в доме. — В голосе Торло звучали дерзкие, откровенно враждебные нотки. Да кто они такие, эти английские собаки? А этот чистюля с красной рожей, что стоит сейчас перед ним? Какого черта он приперся сюда и кто позволил ему так разговаривать с ним и с его сестрой? Все они одинаковые, и дура его сестра, что связалась с одним из них.
— Я должен убедиться, — проговорил Бенсон, обливаясь потом и чувствуя, как злость охватывает его все больше и больше.
Торло улыбнулся:
— Вот дверь. Попробуй войти.
С этими словами он опустил руку к поясу. Но Бенсон в мгновение ока подскочил к нему и вывернул ему запястье, не давая выхватить нож. Какое-то мгновение они стояли совсем близко друг к другу, лица их почти соприкасались.
Арианна поднялась. Фасоль вывалилась из ее подола и посыпалась на землю. Исполненным достоинства жестом она вытянула руку и коснулась Торло:
— Торло, пусть сержант войдет.
Торло сдвинул брови.
— Пусть он войдет, Торло! — На этот раз ее слова прозвучали как приказ.
Торло пожал плечами, и Бенсон отпустил его руку. — Отойдя в сторону, Торло прислонился к стене и вперил ставший вдруг безразличным взгляд вдаль.
Вместе с Арианной Бенсон вошел в дом и осмотрелся. Уже выходя, чувствуя, что позволил себе лишнее, и немного смущенный, он сказал Арианне:
— Прошу прощения. Мы беспокоимся о Марче. Если увидишь его, передай, чтобы скорее возвращался, а я постараюсь сделать так, чтобы у него не было неприятностей.
Когда он ушел, Торло, продолжая стоять прислонившись к стене, сплюнул на землю.
К полудню Бенсон вернулся в крепость без Марча.
— Его нет в Ардино, сэр, — сообщил он Джону. — Вообще нигде нет. Но он был сегодня ночью в Ардино. Купил в тамошнем баре бутылку бренди.
— Вы говорили с девушкой?
— Да, сэр. Она клянется, что его не было там сегодня ночью. По крайней мере, она его не видела.
— Вы верите ей?
— Нет, сэр. Она покрывает его.
— Ясно.
Джон прикурил сигарету. Ему была хорошо знакома жизнь на военных базах и в гарнизонах вроде этого. Люди иной раз доходят до того, что убегают и не возвращаются до тех пор, пока их не найдут и не приведут обратно. Это не что иное, как стихийный бунт отчаявшегося человека. Джон почти не знал Марча лично, но понимал, что шесть месяцев, проведенных в такой дыре, как эта, способны лишить рассудка даже самого стойкого человека.
— Возможно, он скрывается. Если не появится к вечеру, нам придется заняться его поисками. Может быть, жители Моры нам помогут. Но в любом случае вам лучше послать пару солдат на поиски уже сейчас. Вдруг с ним что-нибудь случилось.
Пусть пройдут горной тропой до Ардино. Он ведь этой дорогой ходит, так ведь?
— Да, сэр.
— Пусть хорошенько смотрят по сторонам. Может, он валяется где-нибудь пьяный.
***
Первым в Форт-Себастьяне, кто узнал правду о том, что случилось с капралом Марчем, был полковник Моци. Ночью Вальтер Миетус снова вышел на связь и при помощи сигналов сообщил ему новость. Информация, переданная полковником Миетусу, оказалась не менее интересной. Из болтовни Дженкинса и подслушанных в гарнизоне разговоров Абу узнал следующее: капрал Марч отлучился ночью из крепости, чтобы навестить свою девушку, живущую в Ардино, и не вернулся. Он имел собственный ключ от дверцы в воротах. Эту новость и сообщил полковник Моци Миетусу. Ключ от крепости вместе с другими ключами Сифаль извлек из карманов мертвого Марча. Вальтер Миетус давно ломал голову, как проникнуть в Форт-Себастьян, теперь эта проблема, похоже, была близка к разрешению.
На следующее утро, прогуливаясь вместе с Шебиром и Мэрион по галерее, Моци сообщил им новость. Они стояли облокотившись о парапет и смотрели вниз, на узкую полоску пляжа.
Когда Моци закончил, Мэрион сказала:
— Стало быть, Миетус здесь, на острове?
— Разумеется. Без его помощи нам не обойтись. Все было продумано заранее. — Моци вставил сигарету в костяной мундштук, прикурил ее, затянулся и с удовольствием выдохнул дым.
Мэрион заметила, что он доволен. Он был по-прежнему напряжен и собран (ей вообще никогда не доводилось видеть его в расслабленном состоянии), но чувствовалось, что он доволен ходом событий.
— Но Миетус чудовище, — сказала она. — Неужели было необходимо убивать этого несчастного солдата?
— Да, необходимо, — резко возразил Хадид. — А ты считаешь, было бы лучше, если бы он вернулся и рассказал, что видел трех подозрительных людей? Не говори глупостей. — Эти слова Шебир произнес резко, даже не глядя в ее сторону. Он не был, как Моци, доволен ходом событий, ему было все равно.
Мэрион смутно припоминала лицо этого капрала, она видела его на посту у входа в башню. Теперь этот человек мертв.
И как плохо, что она может с таким равнодушием думать об этом. Но она привыкла к подобным мыслям, научилась воспринимать смерть почти так же, как Хадид и Моци. Существует определенный барьер, переступив который человек становится невосприимчив к горю и потрясениям. Единственное, что ему остается, это злиться на себя и собственное безразличие… Это все, чем он может заменить подлинные чувства.
— Так что же, значит, будут и другие смерти?
— А почему вы спрашиваете? — Моци пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд на часового, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
— Потому что я знаю Миетуса. Я допускаю, что ваш план вполне удачен, хотя и не прошу вас посвящать меня в его подробности, ибо понимаю, что вы все равно ничего мне не расскажете. Но любой, даже самый лучший план, если его будет осуществлять Миетус, будет сопровождаться неоправданной жестокостью и насилием. Вы же знаете это.
— Интересно, а кого бы вы тут хотели спасти? О ком так беспокоитесь? — спросил Моци, сверля ее взглядом и вспомнив, как майор Ричмонд прикрывал рукой трепетавшую на виске жилку.
Интересно, заметила она тогда, что с ним происходило? Может, и не заметила. Иногда женщины бывают на удивление слепы, а чаще просто прикидываются, что ничего не замечают.
— Они англичане, — просто сказал Хадид. — С какой стати мы должны кого-то спасать?
Мэрион гордо выпрямилась:
— Я была с вами раньше, и я с вами сейчас. Никто не может подвергнуть сомнению мою преданность. Но… — Она с вызовом посмотрела на них. — Мне противно убийство. Иногда даже начинает казаться, что вас совсем не интересует судьба Кирении.
Разве вы не желали мирного будущего своей стране? Разве не за него мы боролись? Но теперь я думаю, что вас интересует одна лишь борьба. Вы находите в ней удовольствие. И когда добьетесь того, чего хотите, для Кирении, то почувствуете себя ненужными и потерянными.
— Ты просто дура, — спокойно проговорил Хадид.
Мэрион плотно сжала губы, пытаясь сдержать гнев.
— А ты? По-моему, и для тебя не трудно найти название.
Хадид дернулся в ее сторону, но Моци положил руку ему на плечо и улыбнулся:
— Ни к чему сейчас оскорбляться и обижать друг друга. Мэрион права. Когда ты сражаешься, то не можешь думать о чем-либо еще, и настоящий мужчина не может не получать удовольствия от борьбы. Только было бы неверным полагать, что нам безразлично будущее Кирении и что мы считаем в порядке вещей убить человека безо всякой причины. Смерть этого солдата вызывает сожаление, но она была необходима.
— И когда же состоится побег?
— В наши планы вовсе не входят новые жертвы, поверьте.
Но нельзя сделать вино, не раздавив виноград.
— Тогда пусть это произойдет скорее. И будем надеяться, что Миетус поймет то, что вы сейчас сказали.
Слова ее прозвучали строго и властно, вызвав гнев у Хадида, он снова дернулся, но Моци, удержав его руку, проговорил:
— Вы говорите все это с определенной целью?
— Да, и вы это знаете. Я уже сказала, что мне противно кровопролитие, но я скажу больше. Мне противны вы оба и ваша Кирения, но я останусь с вами до конца. Я любила Кирению и делала для нее, что могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Шагнув вперед, Роупер одной рукой обхватил его за шею, а ребром другой с силой ударил Марча пониже затылка. Раздался хруст, словно где-то сломалась толстая ветка.
Роупер отпустил шею Марча, и тот упал на тропинку.
— Обыщи его, Сифаль. Возьми все, что взял бы грабитель, — приказал Миетус.
Сифаль опустился на землю и начал шарить в карманах и рюкзаке Марча. Когда он закончил, Миетус и Роупер подняли тело и подтащили его к краю обрыва. Держа мертвого Марча за руки и ноги, они раскачали тело и бросили в темную бездну.
***
Повар Дженкинс поливал из шланга лужайку. Все уже позавтракали, и он хотел, как всегда, закончить эту работу, пока солнце не поднялось высоко. Придавив пальцем конец шланга, чтобы усилить напор воды, он обходил лужайку по кругу, направляя на растения мощную струю. Ему доставлял удовольствие шум воды, попадавшей на листья, нравилось смотреть, как пересохшая земля, жадно впитывая влагу, приобретает шоколадный оттенок. Время от времени он направлял струю на ветви драконова дерева и ждал, когда вода каскадом начнет ниспадать на землю. Через несколько часов палящее солнце снова начнет выжигать все вокруг, но пока еще двор напоен прохладой, исходящей от влажной зелени. Мысли его были заняты предстоящим обедом. Тушеная говядина и смородиновый пирог…, вот что он приготовит сегодня. Быстро и не хлопотно.
Только посмотрите на эту камелию. За одну ночь распустилась.
Он вдруг нахмурился и наклонился, чтобы поднять с земли пустую коробку от сигарет. Вот неряшливые ублюдки…
Через двор к нему подошел рядовой Хардкасл:
— Эй, повар, не видел Марча?
— Нет.
— Ночью он отлучался из крепости, и его все еще нет. А ему заступать в караул через несколько минут.
— Ну и дурак ты, парень, что выпустил его, вот что я тебе скажу.
— Ну ты же знаешь, какой он, этот Марчи.
— Такой же, как и все вы.
— Ну и что мне теперь делать?
— Если ему заступать в караул прямо сейчас, ты не сможешь прикрывать его долго. Лучше доложить сержанту. Если старина Марчи лишится своих нашивок, так ему и надо. Ну-ка отойди с дороги. — Он потянул за шланг и двинулся дальше по кругу.
Расстроенный, Хардкасл отправился в комнату сержанта.
Бенсон причесывался перед крохотным зеркальцем, висевшим на стене, аккуратно разделяя расческой еще влажные каштановые волосы на прямой пробор, такой же ровный, как и отутюженные складки его форменных брюк.
Хардкасл доложил о случившемся. Сержант прикурил сигарету и нахмурился:
— Как он вышел? Ты дал ему ключ?
— Нет, сержант. У него был свой. Вы же знаете.
— Официально я не знаю ни о чем таком вообще. — Бенсон говорил резко и отрывисто, он был зол на Марча за то, что тот так по-дурацки прокололся. — Не сомневаюсь, что он опять завалился к своей девчонке и не может от нее оторваться.
— Теперь посадите его в карцер, да, сержант?
— Не твое дело. Подождем до десяти, а там видно будет.
А пока поставлю вместо него кого-нибудь. Во сколько он ушел?
— Около часа. Я слышал, как он уходил. Только вы же знаете, какой он… В общем, побоялся я ему перечить.
— Ну ладно, пусть только появится. Я ему устрою.
Но и к десяти часам Марч не вернулся, и сержант Бенсон, решивший прикрывать парня в пределах разумного, понял, что больше не может скрывать его отсутствие. Он пошел к майору Ричмонду и доложил о происшествии.
Джон стоял и смотрел в окно, из которого открывался вид на Мору и ее маленькую гавань. Он дал сержанту закончить.
Рассказ Бенсона его не удивил. В армии народ часто бегает в самоволки, так чего же ждать от здешних солдат, которым в последнее время и продохнуть-то некогда? Он не стал расспрашивать Бенсона, почему тот не сразу доложил об отсутствии капрала, а выжидал несколько часов. Сержант имеет право действовать на свое усмотрение.
— Как он вышел? — спросил он, дав Бенсону договорить.
— Через дверцу в воротах, сэр.
— Так она же запирается на ночь.
— — Так точно, сэр, запирается.
Джон помолчал, потом повернулся к Бенсону. Он видел, что сержант не на шутку расстроен.
— Где он взял ключ? У Хардкасла?
— Никак нет, сэр, Хардкасл, согласно уставу, спал в одежде.
Ключ был у него в кармане.
— Хардкасл слышал, как он уходил?
— Нет, сэр.
— Так, ясно. Похоже, у него был собственный ключ. Как вы думаете?
— Очень может быть, сэр.
— Черт меня побери, если у него не было своего ключа.
Я в этом просто уверен. Ведь он приписан к службе снабжения. Ладно, заводите джип и поезжайте в Ардино. Очень может быть, что он провел бурную ночку и теперь отсыпается где-нибудь в кустах.
— — Хорошо, сэр.
— Возьмите с собой еще кого-нибудь, если боитесь, что один не справитесь.
— Я справлюсь с ним, сэр, будь он пьяный или трезвый.
Приехав в Ардино, сержант Бенсон первым делом направился в бар «Филис». Он знал Марча как облупленного. Уж если тот выбрался ночью покутить, то тут уж как пить дать не обошлось без бутылки, равно как и без женщины. А теперь этот безмозглый ублюдок наверняка где-нибудь дрыхнет.
Только на этот раз он, перегнул палку. Бенсон был зол на Марча и мечтал поскорее добраться до него. Уж тогда-то он ему покажет.
Призвав на помощь все свои слабые познания испанского, он не церемонясь спросил Эрколо:
— Капрал Марч был здесь сегодня ночью?
Эрколо поскреб грудь, прикрытую грязной рубашкой, и кивнул.
— Пил?
— Только не здесь. Купил бутылку бренди и ушел, — сообщил Эрколо и, подмигнув сержанту, прибавил:
— В сосняке пьется лучше. Там кровь жарче играет.
— Ну ладно, хватит. А знаешь, где он сейчас?
— Нет, сержант, не знаю.
— Смотри. Если знаешь, лучше скажи.
Бенсон почувствовал, что начинает свирепеть. Вот и таскайся теперь по жаре да разыскивай всякую шваль вроде этого Марча.
В форте все пашут за двоих, выполняя двойную нагрузку, а этот Марч, будь он неладен, где-то шляется и пьянствует. Тоже мне, белая кровь. Чем он лучше других?
— Я и в правду не знаю, где он, сержант. Вы что, не верите мне?
— Совершенно верно, приятель, я тебе не верю.
Бенсон повернулся и вышел. Он направился вниз по склону к дому Арианны. Девушка сидела перед домом и чистила фасоль для супа. Позади нее, оперевшись о дверной косяк и безразлично озирая все вокруг сонным взглядом, стоял ее брат Торло; во рту его, словно прилипший к нижней губе кусок жеваной веревки, дымилась сигарета. На нем была линялая майка и старые, заплатанные брюки. К рукам, словно дешевые блестки, прилипла рыбья чешуя. Его обрамленное темными, вьющимися волосами узкое лицо с длинным, заостренным носом и близко посаженными глазами вызывало неприятное ощущение.
Тонкие, широко растянутые губы потрескались от солнца и табака. Как это Марч назвал его? Собачья морда? У него действительно собачья морда — похож на гончую или борзую, которая навсегда потеряла форму, и никакой, даже самый лучший уход ей уже не поможет.
Бенсон стоял перед ними крепкий, здоровый, аккуратно одетый, и лицо его блестело от пота. Они смерили его молчаливым взглядом.
— Я ищу капрала Марча, — сказал Бенсон.
— Его здесь нет, — ответил Торло.
— Он был здесь сегодня ночью. Он говорил мне, куда идет.
Арианна посмотрела на брата и снова опустила глаза.
— Ночью я рыбачил, — проговорил Торло безразличным голосом. Он медленно смерил Бенсона взглядом, отметив про себя ровные складки брюк, свежевыглаженную рубашку цвета хаки, аккуратно завязанный шейный платок и три блестящие нашивки на рукаве… Этот холеный и чистенький сержант вызывал в нем чувство отвращения и враждебности.
— И все же он был здесь, — продолжал настаивать Бенсон, потоптавшись на месте, чтобы заставить Арианну поднять глаза, потом обратился к ней:
— Скажи, он ведь был здесь?
— Нет, я его не видела, — ответила девушка, подумав, что если у Марча неприятности, то она вовсе не собирается помогать этому сержанту.
— Хватит морочить мне голову, — решительно проговорил Бенсон. — Он приходил к тебе, а перед этим купил в баре бутылку бренди. Ночью вы вместе ее распили, а теперь этот болван где-то отсыпается. Ну так где он?
— Мне не нравится, как ты разговариваешь с моей сестрой, — вмешался Торло.
— Тем хуже для тебя, — отрезал Бенсон и ближе подступил к Арианне. — Я спрашиваю: где он? Говори. Так будет лучше для него.
— Разве его нет в форте? — спросила девушка.
— Ты же знаешь, что нет. Где он? В доме? Дрыхнет, наверное?
Бенсон сделал шаг к двери. Ну ладно, сейчас он покажет этому Марчу. Никто бы не отказался на ночь удрать из крепости.
Только любой на его месте вовремя остановился бы и постарался бы вернуться в крепость к сроку. Любой, но только не старина Марчи. Как же, ведь старине Марчи все можно. Такой, кажется, у него девиз.
Торло, стоявший в дверном проеме, не шелохнулся. Одной рукой он упирался в противоположный косяк, преграждая путь Бенсону.
— Разве ты не слышал? Моя сестра говорит, что его не было здесь сегодня ночью. И я говорю, что его нет сейчас в доме. — В голосе Торло звучали дерзкие, откровенно враждебные нотки. Да кто они такие, эти английские собаки? А этот чистюля с красной рожей, что стоит сейчас перед ним? Какого черта он приперся сюда и кто позволил ему так разговаривать с ним и с его сестрой? Все они одинаковые, и дура его сестра, что связалась с одним из них.
— Я должен убедиться, — проговорил Бенсон, обливаясь потом и чувствуя, как злость охватывает его все больше и больше.
Торло улыбнулся:
— Вот дверь. Попробуй войти.
С этими словами он опустил руку к поясу. Но Бенсон в мгновение ока подскочил к нему и вывернул ему запястье, не давая выхватить нож. Какое-то мгновение они стояли совсем близко друг к другу, лица их почти соприкасались.
Арианна поднялась. Фасоль вывалилась из ее подола и посыпалась на землю. Исполненным достоинства жестом она вытянула руку и коснулась Торло:
— Торло, пусть сержант войдет.
Торло сдвинул брови.
— Пусть он войдет, Торло! — На этот раз ее слова прозвучали как приказ.
Торло пожал плечами, и Бенсон отпустил его руку. — Отойдя в сторону, Торло прислонился к стене и вперил ставший вдруг безразличным взгляд вдаль.
Вместе с Арианной Бенсон вошел в дом и осмотрелся. Уже выходя, чувствуя, что позволил себе лишнее, и немного смущенный, он сказал Арианне:
— Прошу прощения. Мы беспокоимся о Марче. Если увидишь его, передай, чтобы скорее возвращался, а я постараюсь сделать так, чтобы у него не было неприятностей.
Когда он ушел, Торло, продолжая стоять прислонившись к стене, сплюнул на землю.
К полудню Бенсон вернулся в крепость без Марча.
— Его нет в Ардино, сэр, — сообщил он Джону. — Вообще нигде нет. Но он был сегодня ночью в Ардино. Купил в тамошнем баре бутылку бренди.
— Вы говорили с девушкой?
— Да, сэр. Она клянется, что его не было там сегодня ночью. По крайней мере, она его не видела.
— Вы верите ей?
— Нет, сэр. Она покрывает его.
— Ясно.
Джон прикурил сигарету. Ему была хорошо знакома жизнь на военных базах и в гарнизонах вроде этого. Люди иной раз доходят до того, что убегают и не возвращаются до тех пор, пока их не найдут и не приведут обратно. Это не что иное, как стихийный бунт отчаявшегося человека. Джон почти не знал Марча лично, но понимал, что шесть месяцев, проведенных в такой дыре, как эта, способны лишить рассудка даже самого стойкого человека.
— Возможно, он скрывается. Если не появится к вечеру, нам придется заняться его поисками. Может быть, жители Моры нам помогут. Но в любом случае вам лучше послать пару солдат на поиски уже сейчас. Вдруг с ним что-нибудь случилось.
Пусть пройдут горной тропой до Ардино. Он ведь этой дорогой ходит, так ведь?
— Да, сэр.
— Пусть хорошенько смотрят по сторонам. Может, он валяется где-нибудь пьяный.
***
Первым в Форт-Себастьяне, кто узнал правду о том, что случилось с капралом Марчем, был полковник Моци. Ночью Вальтер Миетус снова вышел на связь и при помощи сигналов сообщил ему новость. Информация, переданная полковником Миетусу, оказалась не менее интересной. Из болтовни Дженкинса и подслушанных в гарнизоне разговоров Абу узнал следующее: капрал Марч отлучился ночью из крепости, чтобы навестить свою девушку, живущую в Ардино, и не вернулся. Он имел собственный ключ от дверцы в воротах. Эту новость и сообщил полковник Моци Миетусу. Ключ от крепости вместе с другими ключами Сифаль извлек из карманов мертвого Марча. Вальтер Миетус давно ломал голову, как проникнуть в Форт-Себастьян, теперь эта проблема, похоже, была близка к разрешению.
На следующее утро, прогуливаясь вместе с Шебиром и Мэрион по галерее, Моци сообщил им новость. Они стояли облокотившись о парапет и смотрели вниз, на узкую полоску пляжа.
Когда Моци закончил, Мэрион сказала:
— Стало быть, Миетус здесь, на острове?
— Разумеется. Без его помощи нам не обойтись. Все было продумано заранее. — Моци вставил сигарету в костяной мундштук, прикурил ее, затянулся и с удовольствием выдохнул дым.
Мэрион заметила, что он доволен. Он был по-прежнему напряжен и собран (ей вообще никогда не доводилось видеть его в расслабленном состоянии), но чувствовалось, что он доволен ходом событий.
— Но Миетус чудовище, — сказала она. — Неужели было необходимо убивать этого несчастного солдата?
— Да, необходимо, — резко возразил Хадид. — А ты считаешь, было бы лучше, если бы он вернулся и рассказал, что видел трех подозрительных людей? Не говори глупостей. — Эти слова Шебир произнес резко, даже не глядя в ее сторону. Он не был, как Моци, доволен ходом событий, ему было все равно.
Мэрион смутно припоминала лицо этого капрала, она видела его на посту у входа в башню. Теперь этот человек мертв.
И как плохо, что она может с таким равнодушием думать об этом. Но она привыкла к подобным мыслям, научилась воспринимать смерть почти так же, как Хадид и Моци. Существует определенный барьер, переступив который человек становится невосприимчив к горю и потрясениям. Единственное, что ему остается, это злиться на себя и собственное безразличие… Это все, чем он может заменить подлинные чувства.
— Так что же, значит, будут и другие смерти?
— А почему вы спрашиваете? — Моци пристально посмотрел на нее, потом перевел взгляд на часового, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
— Потому что я знаю Миетуса. Я допускаю, что ваш план вполне удачен, хотя и не прошу вас посвящать меня в его подробности, ибо понимаю, что вы все равно ничего мне не расскажете. Но любой, даже самый лучший план, если его будет осуществлять Миетус, будет сопровождаться неоправданной жестокостью и насилием. Вы же знаете это.
— Интересно, а кого бы вы тут хотели спасти? О ком так беспокоитесь? — спросил Моци, сверля ее взглядом и вспомнив, как майор Ричмонд прикрывал рукой трепетавшую на виске жилку.
Интересно, заметила она тогда, что с ним происходило? Может, и не заметила. Иногда женщины бывают на удивление слепы, а чаще просто прикидываются, что ничего не замечают.
— Они англичане, — просто сказал Хадид. — С какой стати мы должны кого-то спасать?
Мэрион гордо выпрямилась:
— Я была с вами раньше, и я с вами сейчас. Никто не может подвергнуть сомнению мою преданность. Но… — Она с вызовом посмотрела на них. — Мне противно убийство. Иногда даже начинает казаться, что вас совсем не интересует судьба Кирении.
Разве вы не желали мирного будущего своей стране? Разве не за него мы боролись? Но теперь я думаю, что вас интересует одна лишь борьба. Вы находите в ней удовольствие. И когда добьетесь того, чего хотите, для Кирении, то почувствуете себя ненужными и потерянными.
— Ты просто дура, — спокойно проговорил Хадид.
Мэрион плотно сжала губы, пытаясь сдержать гнев.
— А ты? По-моему, и для тебя не трудно найти название.
Хадид дернулся в ее сторону, но Моци положил руку ему на плечо и улыбнулся:
— Ни к чему сейчас оскорбляться и обижать друг друга. Мэрион права. Когда ты сражаешься, то не можешь думать о чем-либо еще, и настоящий мужчина не может не получать удовольствия от борьбы. Только было бы неверным полагать, что нам безразлично будущее Кирении и что мы считаем в порядке вещей убить человека безо всякой причины. Смерть этого солдата вызывает сожаление, но она была необходима.
— И когда же состоится побег?
— В наши планы вовсе не входят новые жертвы, поверьте.
Но нельзя сделать вино, не раздавив виноград.
— Тогда пусть это произойдет скорее. И будем надеяться, что Миетус поймет то, что вы сейчас сказали.
Слова ее прозвучали строго и властно, вызвав гнев у Хадида, он снова дернулся, но Моци, удержав его руку, проговорил:
— Вы говорите все это с определенной целью?
— Да, и вы это знаете. Я уже сказала, что мне противно кровопролитие, но я скажу больше. Мне противны вы оба и ваша Кирения, но я останусь с вами до конца. Я любила Кирению и делала для нее, что могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35