– Боже мой! Лисса! Я ведь тебя обожаю, и ты это знаешь. Почему бы еще я купил у тебя Фолли за такую дикую цену? Почему я приобрел этот домик и засыпал тебя подарками? Потому, что схожу по тебе с ума и хочу, чтобы у тебя было все, что ты только пожелаешь.
Мечтательно улыбнувшись. Мелисса притянула его голову к своей груди.
– Но я никогда ничего не хотела, – прошептала она возле самого его уха, – кроме тебя!
Ответ Доминика был быстр и удовлетворил обоих. Он крепко обнял ее и жадно поцеловал в губы. С такой же страстью Мелисса ответила на его крепкое объятие, прижавшись к нему; они раскачивались в этом объятии, борясь с готовой прорваться страстью…
Кровь ударила Доминику в голову, его руки ощущали ее теплое, податливое тело. Он целовал жену, ему хотелось погрузиться в ее нежную разгоряченную плоть, которая, он знал, ждет его и томится; его руки невольно спустились ниже, прижали ее ягодицы к своему горячему, ноющему от желания телу.
Забывшись в поцелуях, Мелисса чувствовала, как разгорается в ней страсть; она беспомощно отдалась вихрю ощущений, ее тело напряглось, прижимаясь к нему, а руки страстно гладили сильную спину мужа. И только голос Ройса у любовников за спиной вернул их к действительности.
– Дом, – сказал он, деликатно кашлянув, – я, конечно, не хотел бы вас прерывать, но у нас дело старина.
– Ройс, напомни мне вызвать тебя на дуэль, когда мы закончим наши дела. Я получу огромное удовольствие, проделав в тебе дырку, – пообещал Доминик.
– Как скажешь, – невозмутимо пожал плечами тот с легкой улыбкой на красивых губах. – Насколько я понимаю, вы с Мелиссой уладили свои разногласия.
Нежно отстранив жену, Доминик улыбнулся:
– Да, я думаю, что уже можно так сказать. Но ты тут ни при чем.
– Ну что ж, вам известно мое правило – не вмешиваться в чужие семейные дела, – парировал его друг.
Мелисса и Доминик смотрели на него весьма красноречиво, и Ройс, чувствуя, что вряд ли сможет им противостоять, пожал плечами.
– Подожду-ка я лучше снаружи. Доминик поморщился и снова повернулся к жене, как только Ройс вышел.
– Мне очень не хочется оставлять тебя сегодня вечером, особенно сейчас. Но… Мелисса вздохнула:
– Я знаю. Чем быстрее ты найдешь список, тем скорее вы покончите с Латимером… – Мстительные искры зажглись в ее темных глазах. – ..И с его сестрой. Чтобы их больше не было в нашей жизни. Я жду не дождусь этого! Смеясь, Доминик вновь привлек ее к себе.
– Милая, тебе нечего бояться. Я проклинал каждый миг в ее обществе из-за того, что он проведен не с тобой.
« Успокоенная, Мелисса потерлась щекой о его щеку.
– Я так надеюсь, что все это не во сне. Что это наяву.
Доминик улыбнулся и поцеловал ее в каштановую прядь.
– Это не сон. Впереди нас ждет счастье. Но сейчас я действительно должен идти.
Она посмотрела на него и, волнуясь, спросила:
– Ты будешь осторожен? Опасности нет? Доминик уверенно покачал головой:
– Нет. Латимера нет дома, и со мной будет Ройс. Если все пройдет нормально, я вернусь через несколько часов. Надеюсь, мы найдем список.
Прижав ее к себе, он страстно поцеловал ее, а потом, резко отстранившись, хрипло сказал:
– А теперь я пойду. Иначе Ройс снова явится. Сердце ее ликовало. Мелисса помахала им рукой и вернулась в дом, не провожая удаляющихся всадников взглядом, суеверно боясь, что им не будет удачи.

Глава 28

Меньше чем за час друзья добрались до дома, который Латимер снимал на окраине города. Уже давно стемнело, и, чтобы остаться незамеченными, достаточно было оставить лошадей в густом лесу, окружавшем дом и участок. Спешившись, они привязали лошадей к веткам толстого дуба и осмотрелись.
Дом не был большим: в два этажа, как и все здания в Луизиане; вокруг него шла широкая галерея, кухня располагалась близ дома, а дальше, за конюшней, жили слуги. По бледному свету свечи в одной из главных комнат они поняли, что там кто-то есть. Дебора? Латимер? Или слуга, заканчивающий дела?
Было начало десятого, и в серебристом свете луны ясно виднелись очертания дома. Опершись о ствол высокого бука, Доминик тихо сказал:
– Я бы хотел, чтобы луна не светила так ярко. – Указав на дом, он спросил:
– А свеча? У Латимера изменились планы, или это слуги?
Ройс задумчиво потер подбородок:
– Не знаю. Я думаю, надо прокрасться к конюшне и взглянуть на лошадей.
Через несколько минут они были возле конюшни, и, прокравшись мимо заснувшего парнишки-конюха, Ройс быстро огляделся и тихо сказал:
– Коляски и пары лошадей нет. Я думаю, Латимер с сестрой уехали.
Они осторожно вернулись на свое место, чтобы дождаться, когда исчезнут все признаки жизни в доме. Доминик улегся на землю, широко зевнул и пробормотал:
– Не знаю, как ты, но я после вчерашней ночи не слишком бодр.
Ройс кивнул и предложил:
– А почему бы тебе не поспать? Я постерегу. А если вдруг почувствую, что сам засыпаю, то разбужу тебя.
Доминик закрыл глаза и через несколько минут уже крепко спал.
К несчастью, свет в доме все горел, и Ройс, переоценивший бодрость своего духа, вскоре заснул сам.
Треск веток от шагов какого-то лесного животного, бродившего в ночи, разбудил Доминика. Он сел, посмотрел на Ройса. Тот спал глубоким сном. Кинув взгляд на дом, Доминик увидел, что он полностью погружен во тьму, а посмотрев на темное небо, Доминик понял, что уже полночь. Больше терять время было нельзя, и он разбудил Ройса.
– О Господи! Я и понятия не имел, что так устал. Хорошо, что наша жизнь не зависит от моего дежурства!
Доминик что-то пробурчал, и они сосредоточились на предстоящем деле. Решив, что услышат, когда будет возвращаться Латимер, – а он мог появиться в любой момент, поскольку было очень поздно, – друзья направились к дому.
– Мы услышим стук колес и успеем уйти незаметно.
« Под прикрытием леса они подошли к дому и проворно залезли на крышу галереи. И секунды не прошло, как друзья протиснулись в окно, которое не было заперто. Доминик зажег свечу, принесенную с собой; подняв ее повыше, он осмотрелся и решил, что они в спальне Деборы.
Не теряя времени, они вышли в широкий коридор и увидели еще одну дверь напротив. Оба вздохнули с облегчением, убедившись, что это мужская спальня. Методично они обыскивали все вещи Латимера, прислушиваясь, не раздастся ли стук приближающегося экипажа. Неслышно ступая, они заглянули повсюду, перетряхнули одежду Латимера. Списка не было. Сердце Доминика упало. Неужели им снова придется возвращаться сюда?
Положив на место халат, который он осматривал, Доминик случайно взглянул вниз, на дно шкафа, где стояли ботинки и туфли Латимера. Он брезгливо поднял пару сапог и в слабом свете свечи принялся ее осматривать. Ничего не найдя внутри, он готов был поставить сапоги обратно и взяться за другую пару, как что-то в каблуках привлекло его внимание. Нахмурившись, он посмотрел еще раз и окликнул Ройса, который без энтузиазма перетряхивал галстуки Латимера.
Указав на хорошо подбитый каблук, Доминик прошептал:
– Не думаю, что Латимеру нужны такие высокие каблуки. Как ты полагаешь?
– Конечно, нет, – отозвался Ройс, сверкая глазами от возбуждения.
Они принялись изучать обувь в шкафу, сравнивая ее, и обнаружили, что каблуки на сапогах действительно выше других. Несколько минут ушло на то, чтобы обнаружить тайник в каблуке левого сапога. Друзья вынули оттуда несколько сложенных кусочков бумаги. Держа свечу, они торопливо просматривали список, и Доминик иногда восклицал от удивления, находя знакомые имена.
– Здесь есть некоторые весьма видные люди, – прошептал он Ройсу. – И большинство из них живет близ столицы. Хорошо, что Джейсону удалось поймать шпиона.
Ройс согласился с ним; однако нужно было спешить. Вынув бумагу и перо с чернилами, взятые с собой, Ройс быстро скопировал список и поместил оригинал в тайник. Доминик задул свечу, и они приготовились уходить. Вдруг он поднял голову и насторожился.
– Ты слышишь? Это лошади.
Он был прав. Топот копыт отчетливо слышался в ночном воздухе. Доминик с Рейсом двинулись к двери, тихо пересекли коридор, вошли в спальню Деборы и ловко выскользнули через окно на крышу галереи. Шум экипажа становился ближе с каждой секундой. К счастью, он приближался с другой стороны дома, поэтому Ройс и Доминик быстро скрылись в чаще. Вскочив на лошадей, не оборачиваясь, они углубились в лес, освещенный
луной, и, только отъехав достаточно далеко от дома Латимера, Доминик позволил себе облегченно вздохнуть. Со смехом он заявил приятелю:
– Хотя мы и не профессионалы, но, я думаю, нас можно поздравить!
Ройс удовлетворенно хмыкнул:
– Разумеется, хотя я должен признать, что мы ушли в последнюю минуту. – Он ухмыльнулся. – Интересно, эта ночь для нашего друга Латимера была столь же удачна, как для нас?
Вечер Латимер провел неплохо. Из-за карточного стола, за которым его партнером был Ричардсон, он встал победителем. По сравнению с проигрышем Доминику выигранная сумма была незначительной, всего тысяча долларов. «Но, – говорил он себе, – это хорошее предзнаменование». Однако его ненависть к Доминику Слэйду не утихала.
У него ничего не клеилось с тех пор, как он попал в поле зрения Доминика. Если бы не Слэйд, Мелисса была бы его. Если бы не Слэйд, он не оказался бы в столь затруднительном положении с деньгами. Мысль Латимера неотступно возвращалась к Франклину, но случая «пощипать» молодого человека не представлялось.
В конюшне Латимер разбудил конюха, кинул ему вожжи и повернулся, чтобы помочь сестре выйти из коляски. Они шли к дому, когда Дебора устало заявила:
– Ну и вечер! Никогда еще мне не было так скучно! – Она с упреком посмотрела на брата и добавила:
– Тебе, конечно, хорошо, ты играл в карты с этим старым повесой, а я вынуждена была слушать скучнейшие рассказы старой зануды о том, как она ездила в Лондон. Когда будешь принимать следующее приглашение, убедись, что вечеринка будет действительно веселой, иначе я не пойду.
Входя в дом, Латимер цыкнул на нее:
– Заткнись! Я тебе говорил, почему нам надо было пообедать у них. По крайней мере, у меня сейчас на тысячу долларов больше, чем несколько часов назад!
Хорошенькое личико Деборы перекосилось от злобы:
– А чья вина, что мы столько потеряли и оказались на мели? Пятьдесят тысяч долларов! Я же тебе говорила: перестань играть. Ты сам виноват! – Она кинулась в кресло и капризно заявила:
– Я ненавижу это место! Я ненавижу Америку! Лучше бы я никогда сюда не приезжала! Я ненавижу все это, ты меня слышишь?
В два длинных прыжка Латимер оказался возле нее, и в тишине дома раздалась звонкая пощечина. Хладнокровно глядя на рыдающую сестру, Латимер грубо сказал:
– Хватит ныть! Ты перебудишь всех слуг в доме.
Массируя горящую щеку, Дебора враждебно – смотрела на брата, и бессильный гнев загорелся в ее глазах.
– Я что, не слушаю тебя? Разве я не послушная маленькая сестренка? Ты забыл, что я вышла замуж за того несчастного старика, потому что ты заставил меня? Хотя гораздо лучшей сделкой была бы женитьба на Доминике Слэйде! – И Дебора истерично рассмеялась.
Лицо Латимера перекосилось от ярости и гнева.
– Прекрати ныть. Я как раз хотел поговорить с тобой о Слэйде.
Слезы мгновенно высохли на ее щеках, глаза засветились, и Дебора, забыв о горящей щеке, подалась вперед.
– Ты собираешься мне помочь?
С того момента, как он встал из-за стола у Тома Нортона вчера ночью, Латимер думал о мести. И теперь, спустя сутки, зная, что Доминик так обошелся с ним потому, что Мелисса все ему рассказала, он хотел проучить их обоих. И как следует. Самое действенное средство – причинить боль Доминику, унизить его, хладнокровно соблазнив жену. Причем так, чтобы Доминик узнал об этом. Вот достойная месть! Это стоит потерянных денег: водрузить пару ветвистых рогов на голову Слэйда, заманив Мелиссу к себе в постель. Он грязно улыбнулся. Достаточно одного раза, пока она будет вне себя от ревности и захочет отплатить Доминику той же монетой. И эта история лишит покоя мужа и жену на всю оставшуюся жизнь.
Посмотрев на сестру, он медленно сказал:
– Да, я собираюсь тебе помочь заманить его в постель. И как можно скорее.
– О дорогой! Дорогой братец! Я знала, что ты не подведешь меня! – восхищенно воскликнула Дебора, вскочив на ноги и кинувшись целовать брата. Стоя рядом с ним, положив руку на его плечо, она с надеждой смотрела на него:
– А что ты думаешь делать?
Настроение у Латимера немного поднялось, он потрепал ее за щеку, по которой только что отвесил полновесную пощечину.
– Извини, что я тебя ударил, киса. Н иногда ты меня выводишь из себя.
Теперь, когда брат согласился ей помогать, Дебора готова была простить ему все. Она солнечно улыбнулась брату и торжественно заявила:
– Ты можешь меня бить, когда тебя заблагорассудится, но сведи меня с Домиником Слэйдом.
Латимер засмеялся и налил по бокалу портвейна.
– А ты придумала, где бы могла с ним встречаться?
Настроение Деборы упало, и она призналась:
– Нет. Я ломала голову, но такого места – и уединенного, и недалеко от дома – нет. Слегка нахмурившись, Латимер спросил:
– А почему обязательно недалеко от дома? Нельзя разве в городе?
Кинув на него презрительный взгляд, Дебора ответила:
– Так это будет шито белыми нитками. Если он придет ко мне из-за того, что я будто бы боюсь тебя и хочу, чтобы он меня «спас», это не должно быть вдали от дома.
– Хм. Понятно. Итак, любовное гнездышко – это место, куда ты бежала от моей ярости и где ты чувствуешь себя в безопасности.
– Именно так! Я подумала о маленьком летнем домике, что позади нашей усадьбы, но там слишком открытое место. А я бы не хотела, чтобы слуги волокли туда мебель у всех на виду.
Латимер стал расхаживать по комнате, потягивая портвейн и думая. Вдруг он встал прямо перед Деборой и спросил:
– А как насчет беседки? Летней, на пирсе?
– Старая развалюха? – с неудовольствием воскликнула она. – Да еще рядом с вонючим болотом?
Латимер спокойно кивнул.
– Вот послушай. Во-первых, она на земле, которая прилегает к нашему дому, и мы можем делать там, что хотим. Во-вторых, это не на глазах у всех, никто ничего не увидит и не услышит. Что касается болота, – улыбнулся он, – насколько я понимаю, не болото привлечет Слэйда, а нечто другое.
Дебора размышляла. «Если бы не близость вонючей запруды, беседка и прямо была бы неплохим местом», – решила она.
– Я утром посмотрю. Может, к концу недели мы сможем все устроить. Латимер покачал головой.
– Нет. Я не могу тратить время. Как только я положу в карман деньги Франклина, мы тут же должны нестись в Нью-Орлеан. Это место утратило для нас все очарование. И если все будет, как задумано, мы окажемся на пакетботе, который приходит завтра днем из Нью-Орлеана, и вернемся обратно в пятницу. – Сделав еще глоток, он уставился в дальний угол комнаты. – В пятницу вечер у Джоша Манчестера, – пробормотал он, размышляя, – и я знаю, что там будет сопляк Франклин. Я, конечно, предпочел бы другое место и время, но после вчерашней ночи не могу себе позволить роскошь ждать подходящего момента. И я бы хотел вечером того же дня уехать. Но, к сожалению, на судно мы не успеем.
– Ну что ж, тогда нечего спешить и с Домиником? – спросила Дебора. Латимер улыбнулся:
– Чтобы мои планы оказались более эффективными, сперва ты должна сделать свою часть работы. Я хотел бы, чтобы завтра вечером ты удовлетворила свою страсть и получила то, о чем грезишь столько времени.
Дебора, которая уже много лет мечтала заняться с Домиником любовью, не могла не согласиться. Ее тщеславие было так велико, что она не сомневалась: единожды побывав в ее объятиях, Доминик захочет еще и еще… И, продолжая рисовать себе розовое будущее, в котором Доминик будет настолько очарован ее прелестями, что покинет жену и уедет за ней в Англию, она вздохнула:
– Ну, как скажешь, дорогой.
На утро она уже не была так радужно настроена: брат поднял ее неслыханно рано, в семь часов. И нельзя сказать, чтобы Дебора была уверена, что беседка годится для задуманного плана. Когда она осматривала полусгнившую пристань и строение на ней, то увидела, что время сделало свое дело.
Это место было некогда очень приятным. Не правильной формы пруд заполнялся чистой водой из ручейка, перегороженного бревнами. Весной цветы усыпали берега, ивы и березы склонялись к воде, а беседка, изящно отделанная металлической решеткой, возвышалась посреди узкого пирса. Не надо иметь богатое воображение, чтобы представить себе, как в прошлом здесь играли дети, гуляли люди, купались в чистой воде, попивали лимонад из высоких бокалов, сплетничали женщины.
Но это было слишком давно. Теперь пруд покрыт ряской, ручеек изменил направление, и свежая вода не попадала в запруду, которая осенью превращалась в темно-зеленую жижу из полусгнивших водорослей, и Дебора, зажав нос платком, воскликнула:
– О! Здесь так пахнет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38