Я надеюсь, что Черкесов покажет мне аппараты, создателем которых я в какой-то мере являюсь?
Изадора спокойно встала из-за стола:
– Ты спросишь его об этом завтра при встрече.
Он предложил:
– Пойдем, выйдем на свежий воздух.
Она посмотрела на часы:
– Одиннадцать. Ты еще не привык к глубине. Несмотря на то что воздух кондиционированный, нужна привычка... Пошли.
Она протянула ему военную плащ-палатку, а сама завернулась в драповую накидку. В караульном посту Изадора оставила свою подпись в журнале. Они вошли в лифт, который сразу же начал подниматься.
У Изадоры был свой ключ от бронированной двери, вырубленной в скале. Юбер подумал, что где-то должен быть другой, большой вход, через который вносят оснащение и оборудование для подземного города.
Ночь была холодной, небо затянуто облаками. Над вершинами гор неприятно свистел ветер. Юбер с удовольствием наполнял легкие чистым горным воздухом.
Изадора повела его по карнизу к площадке. Внизу протекал бурный ручей. Юбер подумал, что мог бы спокойно сбросить ее вниз и освободиться... чтобы сдохнуть в горах от холода и голода... Необходимо сделать так, чтобы за ним кого-нибудь прислали. Но как это сделать? В настоящий момент он не был готов вернуться в Вашингтон.
– Осторожно! – предупредила Изадора. – Справа пропасть.
Мозг Юбера был явно перевозбужден: он непрерывно думал о тарелках. Это было каким-то наваждением. Он не мог отделаться от ощущения, что разгадка тайны где-то рядом...
ЦРУ пронюхало о существовании тарелок сразу после разгрома Германии. Из полученных сведений стало известно, что копия чертежей летающего диска находится в замке, принадлежащем Кейтелю, в Бад-Гандерсхайме, неподалеку от Ганновера. В замке ничего не нашли. В то же время агенты ЦРУ сообщили, что русские обнаружили в Бреслау двигатели, предназначенные для летающих дисков. Они захватили трех инженеров, участвовавших в создании аппаратов под руководством Менцеля. Создателем этих дисков является Менцель, но русским удалось начать их конструирование благодаря поимке в Бреслау инженеров.
Оставалось узнать, где изготовляются таинственные приборы, и обнаружить их базу. Секрет должен тщательно охраняться в стране, где даже план такого большого города, как Москва, представляет государственную тайну.
Сейчас русские поручили «Менцелю» расшифровать для них формулу нового сплава, который позволит совершенствовать летающие диски.
Они вышли по горному карнизу на скалистую площадку.
Неожиданно Юбер застыл как вкопанный. Изадора тоже остановилась, не зная, какое принять решение. Небо над ними озарилось ярким светом, который медленно опускался на площадку, где они находились. Светящийся вращающийся круг выбрасывал вертикальный пучок света...
Внезапно площадка осветилась многочисленными прожекторами, установленными, по-видимому, в скалах. Юбер прислонился к скалистой стене, прижав к себе Изадору.
Светящийся предмет продолжал медленно опускаться. Неясное гудение перекрывало свист ветра. Наконец аппарат был полностью освещен прожекторами. Менее ста метров отделяло Юбера от тарелки, так интриговавшей весь западный мир.
Огромный круглый диск, около сорока метров в диаметре, был окружен струистым огненным ободом, отражавшимся на металлическом корпусе. Чудовищный аппарат неожиданно выпустил короткие костыли, оканчивающиеся чем-то наподобие шаров. Обод тотчас же исчез.
Из центральной части гигантского диска появился освещенный изнутри колпак, и Юбер четко различил внешний обод, продолжающий вращаться вокруг диска за счет центробежной силы. В этом вращающемся на гироскопе ободе вокруг центральной части должны были находиться двенадцать симметрично расположенных турбин, приводимых в действие сжатым газом на основе гелия.
Неожиданно в свете прожекторов возник бегущий к тарелке силуэт в защитном скафандре. Человек скрылся с другой стороны аппарата, и Юбер не успел понять, как он проник внутрь. Впрочем, это было неважно...
Снова появился огненный круг, и Юбера окатила мощная воздушная волна. Огромный диск медленно поднялся и выбросил вертикальное пламя из центральной части. Дополнительный двигатель, запускаемый при взлете и посадке, питался смесью жидкого кислорода и этилового спирта.
Гигантский аппарат резко взмыл в небо и исчез в облаках.
Прожекторы погасли, и темная ночь снова окутала горы. Резко свистел ветер...
Юбер дрожащей рукой дернул себя за ухо. Он не бредил. Он уже думал о содержании своего рапорта, который он представит в Вашингтон об использовании Вооруженными Силами СССР летающих тарелок.
Ни рапорт, ни выводы не появятся ни в одном из американских журналов...
– Пойдем назад! – крикнула Изадора.
Он наклонился к ней:
– Я испытываю чувства отца, встретившегося с ребенком после десятилетней разлуки.
– Ты с ума сошел!
Он рассмеялся:
– Ты видела ее так же хорошо, как и я.
Она молчала до входа в лифт. Там она странно взглянула на него и сказала:
– Не станешь же ты утверждать, что видел летающую тарелку?
Он сердито сжал зубы и процедил:
– Нет. Я уверен в том, что видел призрак моей бабушки.
Она пожала плечами:
– Это был аналог американского аппарата с чечевицеобразным крылом: "X".
– Разумеется, – ответил он. – Ребенку понятно.
Прежде чем выйти из лифта, она предупредила:
– Желательно никому не рассказывать о том, что мы видели.
– Я общаюсь только с тобой, дорогая. Всю ночь ты будешь стеречь меня в своей кровати.
Она даже не улыбнулась.
Оставив еще одну подпись в журнале караульной службы, они прошли в свои апартаменты.
Идя по коридору, она посоветовала:
– Возьми пижаму и приходи ко мне.
«На кой черт?» – подумал Юбер.

15

Берт Баттен из осторожности оставил машину в парке, при въезде в Санта-Фе. Оттуда он доехал до центра города на автобусе.
Санта-Фе находился неподалеку от Лас-Вегаса и военных полигонов, так что он был напичкан агентами ФБР. Малейшая автомобильная авария, и ваша личность попадает в картотеку; начинаются щекотливые вопросы о целях вашего пребывания в столице Нью-Мехико...
«Чтобы жить долго, – думал Баттен, – нужно оставаться незаметным».
Около четырех часов он вошел в небольшой сквер неподалеку от церкви св. Антония и некоторое время наблюдал за игрой черных детей.
В пятнадцать минут пятого мимо него, даже не взглянув в его сторону, спокойно прошел человек. Он был высокого роста, стройный, одет в темно-синий костюм и белую сорочку с накрахмаленным воротничком и синим галстуком. Черные гладкие волосы были тщательно зачесаны назад. У него было худое, смуглое лицо, и весь его облик напоминал преподавателя лицея среднего достатка. В руке он держал сложенную газету «Нью-Йорк геральд трибюн».
Берт Баттен мельком взглянул на него и повернул голову в ту сторону, откуда появился незнакомец.
Когда две минуты спустя незнакомец скрылся, Берт Баттен демонстративно посмотрел на часы, изобразил на лице досаду и поднялся со скамейки, разглаживая брюки...
Он задержался у киоска, стоявшего перед церковью, и купил «Нью-Йорк геральд трибюн».
Затем он вошел в кафе, сел за столик, заказал чашку кофе и развернул газету.
Погрузившись в чтение двенадцатой страницы, он, казалось, не обратил внимания на человека, вошедшего в зал. Мужчина, прошедший мимо него в скверике, тоже сел за один из столиков.
Берт Баттен подчеркивал красным карандашом некоторые слова, которые он выбирал, по-видимому, не наугад. На это у него ушло почти полчаса. Закончив, он быстро пробежал глазами остальные страницы газеты и сложил ее по странному совпадению точно таким же образом, как была сложена газета незнакомца в сквере. После этого он выпил свой кофе и расплатился с официантом.
Посмотрев на часы, он встал и направился к лестнице, ведущей вниз, где находились туалеты. Когда через две минуты он поднимался наверх, он столкнулся с незнакомцем из сквера.
Никто не заметил, как мужчины обменялись газетами.
Берт Баттен спокойно вышел из кафе и пошел к автобусной остановке. Спустя полчаса он сидел за рулем своей машины...

* * *

Арнольд Клоуз вернулся в Уайт-Сэндз спустя два часа. Он был возбужден, как всякий раз, когда Лионель (он знал Баттена под этим именем) поручал ему работу. Арнольду Клоузу хотелось сделать гораздо больше для дела. Ему казалось, что ему дают мало работы...
Закрывшись в своей комнате, расположенной во флигеле для холостяков, он сразу развернул переданную ему газету, взял бумагу и карандаш и начал выписывать по порядку все подчеркнутые в тексте слова.
Получилось следующее:
«Недавно один из ваших инженеров рекомендовал своему брату, хирургу в Лос-Анджелесе, одну женщину, нуждающуюся в операции на бедре. Репортаж об этой операции появился в „Лайфе“ за прошлую неделю. Женщина изображена на обложке. Имя хирурга...»
Имя было составлено из отдельных букв, разделенных вертикальными черточками.
«...Маттеоти. Узнайте имя женщины, ее адрес и ее окружение. Должна жить с братом. Дело важное и срочное. Буду ждать вас завтра и в последующие дни в условленном месте».
Арнольд Клоуз запомнил текст и сжег бумагу над пламенем зажигалки. Та же участь постигла двенадцатую страницу газеты.
Он закурил сигарету и посмотрел на часы. Пора было идти на ужин в ресторан, обслуживающий почти исключительно холостых инженеров. Но Арнольд Клоуз не спешил: он не хотел есть.
Маттеоти... Действительно, в Уайт-Сэндзе был физик с таким именем, брат которого был известным хирургом.
Эндрью Маттеоти... Он работал в отделе «МХ-5», в самом секретном и тщательно охраняемом из всех отделов. Арнольд Клоуз уже в течение нескольких месяцев безуспешно пытался узнать, чем занимается этот отдел.
Эндрью Маттеоти никогда не выходил за пределы Центра. Это свидетельствовало о степени важности той работы, в которой он участвовал.
Несмотря на то что он был холост, Маттеоти жил в отдельном флигеле. Флигель круглосуточно охранялся, поэтому Арнольд Клоуз не смог выполнить поручение Баттена: что-нибудь найти во флигеле, что могло бы навести их на след.
Арнольд Клоуз нервно курил... Если Маттеоти уже несколько месяцев не имел связи с внешним миром, то, следовательно, он не мог рекомендовать своему брату человека со стороны. Значит, эта женщина тоже из Уайт-Сэндза. Но в отделе «МХ-5» нет женщин.
Вывод: речь идет о жене одного из сотрудников отдела «МХ-5».
Комната погрузилась в сумерки. Лионель предупредил, что дело очень срочное. Надо попытаться сделать что-нибудь сегодня же вечером.
Во-первых, найти журнал «Лайф» за прошлую неделю. Может быть, он сразу узнает женщину на фотографии? Все возможно...
Он вышел из комнаты, не запирая двери. Он хотел, чтобы все считали его открытым человеком, которому нечего скрывать. Он был разговорчив и часто повторял своим приятелям: «Подожди меня в моей комнате, дверь не заперта».
Он прошел в библиотеку, зал которой использовался также для игр. Никого не было, все ушли на ужин.
Он подошел к тяжелому столу, на котором обычно лежали все журналы, и начал искать.
На столе лежало около десяти журналов, но нужного ему номера не было... Странно.
Он обошел зал, заглядывая под столы и стулья, чтобы удостовериться, что он не валяется в каком-нибудь углу.
Вероятно, журнал бы изъят службой безопасности.
Тяжелый случай.
Завтра ему придется отправиться в Лас-Вегас. Досадно.
Идя по коридору, Клоуз услышал кашель. Он остановился и прислушался. Кашель доносился из комнаты Хэмза. Почему он не пошел на ужин?
Клоуз постучал в дверь.
– Входите!
Хэмз лежал в постели.
– Привет! – сказал Клоуз. – Что с тобой?
– Я простыл, играя в теннис. Меня прихватило сегодня после обеда.
Клоуз участливо спросил:
– Тебе ничего не надо? Ты обратился к врачу?
– Он придет после ужина... А ты почему не ужинаешь?
Клоуз улыбнулся:
– Я был сегодня в Санта-Фе и объелся пирожными...
Внезапно он увидел на кровати журнал «Лайф». Нагнувшись, он спросил:
– Можно взглянуть?
– Пожалуйста.
Клоуз взял в руки журнал и увидел спящую на кровати женщину. Хороший снимок и красивая девушка... прекрасные белокурые волосы, немного выступающие скулы, высокий выпуклый лоб, тяжелые веки, резко очерченный пухлый рот, тонкая, гибкая шея...
– Красивая, не правда ли? – спросил Хэмз. – Изуродована нацистскими свиньями...
– Да, – подтвердил Клоуз, – свиньи...
Ему казалось, что он уже видел это лицо. Жаль, что глаза закрыты...
Он искал предлог, чтобы уйти. Схватившись руками за живот, он скорчил гримасу и пробормотал:
– Извини меня, Хэмз... Что-то неладно...
На улице стало совсем темно. Из пустыни дул легкий, теплый ветерок.
Клоуз остановился в дверях и размышлял, идти ли ему на ужин. Он опоздал всего на пятнадцать минут, максимум на двадцать. Неожиданно перед одним из флигелей, в ста метрах от него, остановились две машины. Вновь прибывшие или отъезжающие?
Клоуз оперся на косяк двери, наблюдая за автомобилями.
Из флигеля вышел человек и остановился. За ним появился другой, поддерживавший женщину, которая с трудом передвигалась. Она опиралась на своего спутника и на трость. Свет из вестибюля упал на ее белокурые волосы. Клоуза бросило в дрожь. Удача была с ним...
Из флигеля вышел четвертый человек и закрыл за собой дверь.
Женщина с большим трудом села в машину.
Наконец первая машина тронулась, за ней вторая.
Над дверью, где стоял Клоуз, висела большая, мощная лампа, стоило только нажать кнопку выключателя...
Он отступил назад, прикрыл дверь, оставив щелку, достаточную для того, чтобы видеть машины, и нажал на кнопку. Вспыхнул ослепительный свет. Взгляд Клоуза остановился на лице женщины редкой красоты, прищурившей глаза от пучка яркого света. Сомнений не было: это была женщина, которой интересовался Лионель.
У Клоуза перехватило дыхание. У него было ощущение, что он совершил насилие над этой женщиной. Неприятное чувство, возникшее, вероятно, оттого, что она была так хороша; кроме того, Клоуз ничего не имел против нее...
Машины уже сворачивали за угол, когда Клоуз вышел из флигеля. Но вместо того чтобы выехать за пределы Центра, они повернули к церкви. Очень странно.
Клоуз решил узнать, что они собираются делать в церкви, и он это узнает. Кроме того, он хотел увидеть мужчин, сопровождавших женщину.
На улице не было ни души. Эта тишина, царившая вокруг, в то время как в нем все кипело, поражала его. Ему казалось, что должно произойти нечто невероятное: либо звезды погаснут на небе, либо разразится шторм, либо что-то в этом духе...
Он быстро дошел до перекрестка, в ста метрах от которого светились окна ресторана. Он представил веселый ужин своих коллег, приятную атмосферу ресторана, где все хотели расслабиться и снять напряжение рабочего дня.
Он повернул налево и пошел к церкви.
Он ходил в церковь каждое воскресенье, несмотря на то что был атеистом. Бессознательно он прижимался к палисадникам из опасения, что его кто-нибудь увидит.
Витражи были ярко освещены. Сквозь приоткрытую дверь он различил двух блюстителей порядка. Что это значит?
Машины стояли справа с потухшими фарами; шоферы оставались на своих местах.
Клоуз бесшумно скользнул влево, тень среди теней. Он отошел подальше, чтобы его не заметили, и вернулся к церкви, обогнув ее сзади.
Ризница была освещена; она прилегала к колокольне в виде аппендикса... Осторожно, оставаясь в тени, Арнольд Клоуз дошел до стены и оперся на нее, затаив дыхание.
Из ризницы доносились голоса. Он подошел к окну. Дверь была расположена метрах в двухстах отсюда. Если его заметят, он скажет, что зашел на огонек исповедаться духовному наставнику.
Он вытянул шею и заглянул в окошко.
Священник был одет в рясу, в которой обычно совершал богослужение. Странно. Рядом со священником стоял высокий блондин с коротко остриженными волосами, они о чем-то разговаривали. Клоуз не знал блондина, но зато он узнал другого: Маттеоти собственной персоной... Третий был невысокий, некрасивый, с редкими волосами, плюгавый. Этого Клоуз не знал...
Женщины с ними не было. По-видимому, она осталась в церкви. Зачем? Что они затевали? Не свадьбу же в такое позднее время?
Священник посмотрел в сторону окна, и Клоуз быстро отскочил. Он услышал еще хлопанье двери...
Послышался церковный орган, но Клоуз не разбирался в музыке и не знал, что именно исполнялось. Он знал наверняка, что это не похоронный марш.
Он решился подойти к двери ризницы, приставить ухо... Ничего. Он повернул ручку и толкнул дверь. Она оказалась незапертой.
Арнольд Клоуз спокойно вошел внутрь и осмотрелся.
Дверь, ведущая в церковь, была заперта. Орган продолжал играть.
На столе в центре комнаты лежал толстый журнал. Клоуз подошел и наклонился над столом. Запись бракосочетаний...
Почему они избрали для этого такое позднее время, когда все ушли на ужин, да еще с охраной в дверях?
1 2 3 4 5 6 7 8 9