– Жаль, меня там не было, я бы… – Он покачал головой. Тони взбесится. Господи, да он и сам взбешён. – Так она его не признала? – переспросил он.
– Нет. Он удрал на старом потрёпанном пикапе, но мы все были слишком взбудоражены, чтобы заметить номер.
– А вы, значит, просто проезжали мимо? Шерри кивнула.
– Может, вам надо знать ещё кое-что. Хови – парень, с которым мы толковали, когда вы подошли, – ну, он связался с бывшим муженьком Френки. Его подстрелили вчера ночью. Похоже, при попытке похитить её дочку.
«Похищенную вместо них огромным оленем и девчонкой с рожками», – договорил про себя Баннон.
– А вы как замешались в эти дела?
– Эрл с Хови прикатили на вечеринку в домике у Калабоги – там мы с ними и познакомились. Начинаю думать, что зря.
Баннон кивнул:
– Вы приглядывайте за ними. Особенно за Эрлом. Я слышал, он не любит оставлять концов. Играет чисто.
– Да, здорово… – Шерри задумчиво уставилась ему в лицо, глубоко затянулась. – Думаю, нам пора разъезжаться – о Френки вы позаботитесь?
– Конечно. Спасибо вам за то, что вы сделали.
– Не за что. – Шерри смотрела на машину Лайзы. – Интересно, куда подевался Хови?
– Пошёл прогуляться? Шерри невесело усмехнулась:
– Пожалуй, мы не станем его дожидаться. Вышли Лайза и Френки. Лайза погасила свет и заперла дверь. Баннон тем временем отобрал у Френки мешочек с эмблемой «Адидас».
– Удачи вам, – пожелала Шерри.
– Постараемся, – отозвался Баннон.
– Эй, а с Хови что? – напомнила Лайза, догоняя подружку.
– Затрахал, – коротко отозвалась Шерри.
– Я думала, тебе это нравится…
Шерри не ответила – открыла машину и села за руль. Баннон подождал, пока Лайза тоже уселась, а потом взял Френки под руку. Вспыхнувшие фары прорезали темноту, выхватив машину Френки и угол дома.
– Идём, – сказал Баннон.
Он помог ей спуститься с крыльца и завернул за угол, помахав на прощание отъезжающим девушкам. Когда их машина вывернула на дорогу, свет фар погас, но Том знал, куда идти. Он уже ходил этой дорогой при дневном свете, а память у него была хорошая. Местность сама собой разворачивалась перед глазами, так что он легко вывел свою спутницу через двор на тропинку к дому Валенти.
– Просто не верится, – заговорила Френки, когда они вышли на дорогу. Голос звучал спокойно, естественно, но Баннон уловил в нем напряжение. И необычную сипоту. – Эрл тоже не подарок, но такое…
– Все уладится, – отозвался он, – вот увидите. – Но тут он представил, как станет рассказывать ей об исчезновении Али.
– Господи, хорошо бы так. Потому что сейчас… – Она заглянула ему в лицо, но темнота скрывала его черты. – Это вроде как выиграть все деньги плюс билет в один конец в мыльную оперу. Слава богу, Али осталась с вами. Если бы она была дома одна… Этот тип ведь поджидал меня у самого крыльца, Том. Он сумасшедший. Начал говорить что-то про свою собаку – будто бы я её украла или что-то такое, а потом просто… просто набросился на меня. – Баннон чувствовал, что её трясёт. – И я ничего не могла сделать. Ничего! Он был такой сильный…
– Если он ещё раз здесь покажется – он покойник.
– А вы… – Она запнулась. – Вы тоже занимаетесь той работой, что и Тони раньше?
– Какой же это работой?
– Каким-то исследованием гангстерских группировок…
– Это вам Тони рассказал?
– Нет, Али. Толковая малышка.
– Можно сказать и так, хотя я работал в другом подразделении.
– Он довольно жесток к себе, правда?
– Кто, Тони?
– Мне знакомо это выражение лица – видит бог, у меня у самой часто такое лицо. Он не слишком гордится тем, чем занимался. Я так чувствовала себя, когда впервые поняла, во что ввязалась с Эрлом.
– Что вы хотите сказать? – спросил Баннон, радуясь, что разговор уходит в сторону. Если она отвлечётся от того, что случилось сегодня, отодвинет все это от себя – это только к лучшему.
– Я узнала, что он распространяет наркотики, – рассказывала Френки. – Не щепотку-другую травки – этим тогда занимались все, кто покуривал, – а всерьёз. Я-то думала, он по ночам убирает конторы – представляете? Вот и говорите о невинности. А он на самом деле доставлял партии товара, чтобы их потом толкали ребятишкам лет двенадцати-тринадцати – таким, как Али. Продавал наркотики, продавал живой товар…
– Но вы не были замешаны.
– Нет. Я думала, я часть его жизни, а оказалось, ничего не знаю.
– Да, но…
– Почему же я из-за этого мучаюсь? – подхватила она, не дав ему договорить. – А как насчёт того, что все всё знали, кроме меня? Люди, которых я считала своими друзьями, – я-то не могла понять, отчего они нас сторонятся. Дошло до того, что я целыми днями сидела дома, потому что пойти было некуда.
– Но теперь, – заметил Баннон, – все это в прошлом.
Френки покачала головой:
– Не для меня – тем более когда Эрл вернулся.
– Вам нечего беспокоиться, – сказал Баннон. – Им займутся.
– Может, кто и займётся, да только не ты, красавчик.
Оба застыли на месте, услышав этот голос. Баннон опустил руку к карману, но в спину ему уже упёрлось дуло пистолета. «Господи, – мелькнуло у него в голове, – как можно быть таким идиотом? Шерри ведь рассказала о Хови довольно, чтобы сообразить, что он не уберётся так просто!»
Вдали уже виднелись освещённые окна Валенти, но с тем же успехом они могли быть на другом краю света. Чужая рука залезла к нему в карман и вынырнула обратно с револьвером.
– Вы только посмотрите, – проговорил Хови, – что за игрушечка!
Баннон почувствовал, как дрожит стоящая рядом Френки.
– Том, – спросила она, – что ему нужно? Хови усмехнулся. Он чувствовал себя сильным.
– Может, мне ты нужна, крошка.
Слишком похоже это прозвучало на слышанное ею немного раньше. Напряжение, понемногу вытекавшее из неё, снова накрыло волной. Грудь сжало так, что невозможно было вздохнуть. Она снова вдыхала нечистое дыхание того мужчины, чувствовала на себе его руки, слышала его голос:
– Нужна ты… нужна ты…
Выдернув локоть из-под руки Тома, она метнулась в сторону.
– Нет, – вскрикнул Том, рывком разворачиваясь навстречу выстрелу.
Ствол тридцать восьмого калибра дёрнулся в руке Хови. Громом прогремел выстрел, и, перекрикивая его, Френки пронзительно закричала.
16
Верхом на олене.
Ничего замечательнее Али никогда в жизни не испытывала… и ничего страшнее. Ветер свистел в ушах пронзительной музыкой, копыта отбивали её ритм. Она чувствовала коленями движение могучих мускулов. Малли держалась за неё, смеясь, когда она цеплялась за шею оленя, и ей самой хотелось смеяться – и плакать тоже хотелось.
Она помнила мгновенный удар ужаса, когда Малли вскинула её на спину оленя; лицо Тони и Тома, когда олень прогарцевал перед ними, а потом он повернулся и помчал, и ужас сменился восторгом. Олень нёсся теперь долгими лёгкими скачками, ни разу не встряхнув их, когда копыта его ударяли в землю, ни разу не качнув назад, когда мощные мышцы ног напрягались для нового взлёта.
Древний камень остался позади, а с ним и флейта Томми, и танцующие жители Волдинга. Ночь принадлежала только им троим, и когда прошёл первый испуг, новые страхи Али ожили, поселившись в сознании. Она одна в ночи с какими-то мифическими созданиями, с дикаркой. Похищена. И она…
Только теперь Али сообразила, что бег длится слишком долго, но они ещё ни разу не пересекли шоссе, не увидели огней селения или одинокого дома. А убегающие назад деревья были не те, что росли в лесу вокруг дома Тони. Сосны, неимоверно высокие, походили скорее на секвойи. А между ними толпились кедры, дубы, клёны, берёзы и вязы. И стало холодней. Поворачивая голову, Али видела своё застывшее облачками дыхание.
Они пролетели поляну, и Али подняла глаза к небу. Разбухшая луна стояла низко, и звезды казались слишком близкими, слишком тёмным было небо, слишком яркими – светила. Все это она заметила в одно мгновение, а потом над ними снова сомкнулся лес.
И земля теперь кренилась, как палуба корабля. Олень возносил всадниц по крутому склону, горбившемуся кулаками валунов и коленями скалистых гребней. Удары копыт стали звонче, словно земля превратилась в огромный гулкий барабан. «Куда мы попали?» – хотелось спросить Али, но некому было услышать её. Малли все смеялась, выкрикивая слова то ли на чужом языке, то ли просто лишённые смысла и значения. И как заговоришь с оленем? Али крепче прижалась к его загривку.
– Постой! – выкрикнула она, стараясь перекричать звон копыт и крики Малли, но голос прозвучал тихим шёпотом. – Пожалуйста, остановись.
Олень чуть повернул голову, и Али успела заглянуть в большой прозрачный глаз.
– Я боюсь, – прошептала она.
Это уже не графство Ланарк. Она не знала, где они, знала только, что место ей незнакомо. В долине Оттавы не растут такие огромные деревья. И нет таких лесов. Слишком они… первобытные. Это место не создано для человека – тем более для девочек, подумалось ей. Дикое место.
Склон резко пошёл вверх, и они внезапно вырвались из леса. Копыта оленя процокали по камню, но он не замедлил хода. Огромная луна была теперь совсем рядом, а звезды… Такого ночного неба она не видала. «О боже, – подумала Али, – что же это?»
Они поднимались по грозной круче, и земля была видна на мили вокруг. Нигде ни огня, ни приметы человеческого жилья. Только свет луны, звезды, такие близкие, что можно дотянуться рукой и схватить их, да тёмные леса, раскинувшиеся до края земли.
Не могла она больше смотреть и спрятала лицо в шерсти оленя. Удары копыт и дикая песня Малли мешались со стуком сердца, и голова кружилась так, что Али понимала: ещё минута, и она упадёт. Упадёт и разобьётся о скалы. Покатится вниз, ударяясь о каждый уступ этой кручи, по которой так легко проскакал олень. И тут олень замедлил шаг, и Малли оборвала песню.
Али открыла глаза. Они были у самой вершины. Зубы у неё стучали от холода, и дыхание оленя облаками свивалось вокруг неё. Теперь она с благодарностью ощущала тепло его шерсти под собой и тепло Малли за спиной. Олень переступал шагом. Впереди на фоне неба очертились тёмные столбы. Али вспомнила фотографии доисторических каменных построек Британии и Ирландии. Олень остановился в каменном кругу. Малли уверенно соскочила наземь.
– Ну, давай же! – окликнула она Али.
Та озиралась кругом. Каменный круг походил на Стонхендж – как будто созданный не людьми, а капризом природы. Или богов? Или это и есть боги? Не они ли в ответе за все странности и невероятности природы? Может, это их знаки? Каменные столбы троекратно вздымались над Али – а ведь она все ещё сидела на олене. Огромная низкая луна поглотила их вершины.
– Али, Али, ко мне беги! – напевала Малли. Али наклонилась к дикарке. Малли потеряла шляпу, и кудряшки её сбились в невообразимую путаницу, торчали во все стороны. Она подпрыгивала с ноги на ногу, приплясывая под собственную, звучавшую в ней музыку, и Али вдруг послышался хоровой припев из «Девчонки просто хотят повеселиться» Синди Лаупер.
Малли протянула руки к Али. Молясь всем богам, какие отзовутся, чтобы не упасть и не разбить голову о камень, Али сползла с оленьей спины. Малли подхватила её.
Олень тут же отошёл. Он встал между двумя каменными столбами, глядя на восток. Его рога ветвями поднимались к небу. Али осторожно подошла взглянуть, на что он смотрит. Ноги у неё чуточку подгибались. Малли выскочила вперёд, вылезла на край обрыва – в сотни футов высотой, как обнаружила Али, осторожно подойдя к ней и встав рядом.
– Какая ночь, – бормотала Малли. – Волшебная ночь!
Али вздрогнула. Дыхание застывало у лица, джинсы и ветровка не защищали от ночной стужи.
– Держи, – Малли протянула ей собственную курточку.
– А ты…
– Могу бегать голышом в снежную бурю и не замёрзну. Разве ты меня ещё не узнала?
Али покачала головой.
– Секрет, – шепнула она еле слышно, но куртку взяла и согрелась. – Что мы будем здесь делать, Малли? И где это «здесь»?
Дикарка дёрнула плечиком:
– По правде, не знаю.
– Но где-то же это должно быть?
– Может, в старом камне, – лукаво усмехнулась Малли. – Я правда не знаю, Али. Старый Рогач приходит сюда, когда хочет стать ближе к тому, откуда он вышел когда-то.
– Я хочу обратно, – сказала Али. Малли заглянула ей в лицо:
– Правда?
– Ну… – Перед глазами Али встало лицо матери. Френки с ума сойдёт, когда узнает. И Тони тоже. И ей, как-никак, страшно, хотя теперь, когда кончилась дикая скачка, уже не так, пожалуй. Но правда ли ей хочется вернуться? Может быть, вот оно: её великий случай – большое приключение. О чем она всегда мечтала. Сквозь шкаф в Нарнию. Вниз по кроличьей норе. Сделать что-нибудь, как великолепная пятёрка Энид Блайтон. Она глотала книжки о приключениях, фэнтези, от Джой Чант до Кейтлин Мидхир, и всегда мечтала, чтобы такое случилось с ней самой. Заполучить Колдовской камень Брисингов, как Сьюзен у Алана Гарнера…
– А можно… можно вернуться?
– Вернуться? – Малли рассмеялась. – Вернуться проще простого. Вот сюда попасть трудно. Мне удаётся только верхом на олене, и каждый раз сначала хочется остаться навсегда, потом хоть на неделю, но всегда притягивает обратно. Притягивает мой собственный лес. Или дудочка Томми.
– Зачем мы здесь? – спросила Али.
– Чтобы повеселиться!
«Девчонки просто хотят повеселиться», – повторила про себя Али.
– Нет, – сказала она, – то есть это я понимаю, но только…
– Этого мало? Тогда посмотри вокруг, Али. Вдохни воздух. Это красота. У этого места ещё есть сердце.
Али снова обвела взглядом темнеющие леса. Воздух и вправду бодрит. Входит в лёгкие и пробуждает каждую клеточку тела, разносится по жилам холодком чистого кислорода. И ей уже совсем не холодно. Наверно, привыкла.
– Правда, красиво, – согласилась она. Малли ответила ей ухмылкой:
– Это красота. Чудо. Волшебство. Чары. Тайна… – Последнее слово повисло в воздухе, и по позвоночнику у Али пробежали мурашки. – Послушать Льюиса, так Старый Рогач – это вся тайна, – добавила Малли, – будто бы все чудесные создания, от Зеленого Человека до древнего Пана, соединились в нем одном, но это не так. Вот, – она широко взмахнула рукой, – тайна.
Нам достаются её верхушки: лёгкий запах, глоток воздуха, шёпот звука, и от них наши сердца дрожат. Вот в чем волшебство старика Рогача. Он часть всего этого. Малая частица. Он – отломившийся кусочек, и, хотя он может возвращаться сюда, он уже чужой здесь. Вот и бродит по нашему миру, отыскивая другие кусочки, отламывающиеся год за годом. Они и есть тайны нашего мира.
– Только и всего? – спросила Али.
– Нет, не так просто. У людей чудесный разум: он может воображать. Они могут делать чудесные вещи, какие не под силу никакому зверю. Когда кусочек тайны отламывается и его уносит в наш мир, воображение людей придаёт ему форму. Люди создают из него Пана, Одина, Иисуса… Льюис не говорил тебе, как тайна отражает – становится – тем, что посылаете ей вы?
Али кивнула.
– Вот почему.
– Но ведь… – Али медленно покачала головой, – религии основаны на таких созданиях, люди этим живут, верят им.
– Религии основаны на тайнах, – возразила Малли. – Так всегда было.
– Но если они не настоящие, значит…
– Нет же, – оборвала её Малли, – они настоящие! Фэйри живут в ваших умах, но это место создаёт их. От него они существуют. Боги и демоны, и магия ваших ведьм и волшебников – все это настоящее. Все отсюда. Неужто ты не видишь? Здесь живёт сама красота. Или волшебство.
– Но когда мы говорим о боге и небесах и…
– Это вы о них говорите. Ты, Льюис, и Тёмный Человек говорил. Я – нет. – Она нахмурилась, раздумывая, как точнее объяснить Али свою мысль. – Все эти боги и пророки, – заговорила она наконец, – они брали жизнь отсюда, но существовали сами по себе. Пусть люди вообразили их, но они стали тем, чем должны были стать, и вовсе не всегда такими, как хотели люди. Как псы Тёмного Человека.
Али встревоженно оглянулась. Она совсем забыла о погоне.
– Правильно, что ты их остерегаешься, – заметила Малли, – но пока можно не волноваться. Они всегда отстают от оленя по пути сюда.
– И слава богу.
– Да уж. Их, Али, создал Тёмный Человек. Создал, просто чтобы убедиться, что он это может, – из своего неверия. Он не желал, чтобы в мире были такие, как Старый Рогач. Раз его создали люди, сказал Тёмный, так он сделает таких, которые загонят Старого Рогача. Но только он никогда на самом деле не верил, что у него получится. А когда получилось, он так и не смог поверить, что они настоящие. А когда наконец поверил, что они настоящие, то обнаружил, что не умеет сдержать их, потому что такие создания всегда верны только самим себе.
– Это ужасно, – сказала Али. Малли кивнула:
– Но так всегда было. Вожди, за которыми шли люди, всегда разделывались с вождями, которые вели прежде. «Умер великий Пан!» – восклицали они. Не потому, что тот был мёртв, а потому, что они желали ему смерти. Ему и всем подобным. А все же ты видела нынче ночью его родича и даже проехалась у него на спине, и я не сомневаюсь, что где-нибудь на лужайке в Аркадии старый козёл ещё играет на дудочке, ещё веселит ночь своим волшебством – или наводит панику, смотря по тому, с чем ты к нему подойдёшь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33