Аннотация
Герои романа Коул и Эллисон дружат с раннего детства. Его отец — хозяин ранчо, ее — управляющий и давний друг хозяина. Отношения героев развиваются так, как и должны: детские игры, подростковая дружба… Коул уезжает учиться в колледж, а Эллисон с нетерпением ожидает его приезда; Когда он приезжает на каникулы, молодые люди осознают, что любят друг друга. Но в очередной свой приезд Коул узнает, что Эллисон и ее отец отбыли в неизвестном направлении Прошло долгих пятнадцать лет...
Аннетт Бродерик
Просто любовь
Глава 1
Коул почувствовал, как водоворот холодной воды закрутился у него вокруг щиколоток, отпрянул, и ноги снова оказались на твердом мокром песке. Радужные лучи пока не видимого солнца пронзали воздух и тонули в водах Мексиканского залива.
Восход солнца всегда был для Коула самым любимым временем суток, а южная оконечность острова Падре, что на юге техасского побережья, — самым любимым местом на свете.
Впервые за очень долгое время Коул Коллоуэй почувствовал, как на него нисходит покой, как расслабляются напряженные мышцы плеч и шеи.
Коул зачарованно наблюдал за великолепием игры красок, возникающей от соприкосновения солнечных лучей с облаками на горизонте. Небо попеременно озарялось бледно-розовыми, оранжевыми, желтыми, золотистыми всполохами.
Вода ласково накатывала на ступни и щиколотки, как бы слегка массируя их, а редкий всплеск волны достигал порой колен, успевая лизнуть кромку закатанных брюк. Но все внимание Коула было поглощено волшебным великолепием раннего утра.
Стоило, однако, солнцу взойти, как его слепящая яркость мгновенно поглотила все краски, оставив лишь голубые и зеленые искры в водной ряби.
Коул глубоко вздохнул, до краев наполнив легкие ветром, принесенным по-утреннему прохладными волнами. Он чувствовал, как бодрящая свежесть заполняет все его существо, возрождая в нем жажду жизни.
Он наслаждался своими ощущениями, понимая, что ради этого стоило мчаться пятьсот миль из Далласа по ночному шоссе в предвкушении таинства рождения дня.
Величие природы умиротворяло и располагало к тому, чтобы иначе взглянуть на себя самого. Здесь, на берегу моря, казалось, что в жизни нет неразрешимых проблем и все ему по плечу. Где только не довелось Коулу побывать, но лишь здесь он был дома, только на этом берегу его неугомонный дух обретал покой.
Вчера вечером Коул внезапно понял, что ему нужно побыть одному. Усталость, накапливавшаяся на протяжении последних нескольких недель, достигла предела — эти бесконечные, одно за другим, совещания, ночные звонки от зарубежных партнеров. Как ни старался Коул равномерно распределить обязанности между персоналом, всегда в критический момент оказывалось, что принять решение может только он.
Коул совершенно вымотался. Он не мог вспомнить, когда в последний раз толком выспался или спокойно поел в свое удовольствие. Все его обеды были деловыми, с трудом втиснутыми в жесткий распорядок дня. Выходных у него, пожалуй, не бывало вовсе. Черт подери, а было ли у него в жизни хотя бы несколько часов, свободных от дел?! Крутится, словно белка в колесе, и чем больше крутится, тем стремительнее и бессмысленнее вращается колесо.
И вот вчера, во время ничем не примечательного совещания, он словно прозрел и внезапно понял, насколько все его усилия тщетны. Он увидел, что между сотрудниками и директорами компании нет согласия и им никак не удается найти общий язык. Коул молча слушал споры и взаимные обвинения, за которыми не скрывалось ничего, кроме стремления к власти, и вдруг почувствовал себя лишним. Он с изумлением поймал себя на том, что ему абсолютно не интересно, чем закончится эта жаркая дискуссия.
И тогда он резко встал и вышел. Сел в свою видавшую виды машину и, выехав на хайвей-35, помчался на юг, домой в Остин. Но, добравшись до окраины городка, решил проехать немного дальше. Поначалу его потянуло на ранчо, расположенное к юго-западу от Сан-Антонио, но, неожиданно для себя, он на полном ходу миновал поворот и до конца ночи продолжал свой путь на юг, слившись с мчащейся машиной в единое целое.
Коул понимал, что его поступок — не что иное, как бегство. Ну и пусть! Что-то оборвалось внутри и гнало его на юг, мимо крошечных городков — Кингсвилла, Реймондвилла, Харлингена, Сан-Бенито, пока он, наконец, не очутился в Порт-Исабеле.
Широкие улицы этого городка в четыре утра были пусты. Коул проехал еще пару миль по дамбе, соединяющей берег с островом, и припарковался возле длинного многосекционного дома, построенного лет десять назад, в период экономического бума.
Оставив в машине пиджак и туфли, Коул пошел вдоль берега, не отдавая себе отчета, куда он идет, и, похоже, забрел достаточно далеко от дороги.
Он был наедине с морем и дюнами, за которыми шуршала сухая трава, обласкан волшебными лучами солнца, золотившими все вокруг.
Ветер теребил его волосы, набрасывая пряди на глаза и как бы напоминая, что пора постричься. Коул хотел их пригладить рукой, но взъерошил волосы еще больше. Да, стрижка ему не поможет. Наверное, пришла пора серьезных решений, подумал он.
Большую часть своей жизни Коул делал то, к чему его обязывал долг, никогда не спрашивая, может ли он отказаться от этого. Покинув вчера совещание, он разом отрешился от всего — от бизнеса, собственного ранчо, от обоих своих братьев и тетки, старой девы, и словно сбросил груз, который тащил с двадцати лет.
Он был главой семьи, главой «Коллоуэй Энтерпрайзес» уже более пятнадцати лет. Целая жизнь… Одинокая жизнь.
В голове смутно промелькнул знакомый образ, напомнив о чем-то давно утраченном. На него смотрели из прошлого черные глаза… Большие и слегка раскосые, как у лани. Он знал их такими разными — искрящимися от озорства, томными от любви, полными сострадания, горящими от гнева. Он вспомнил губы… надувшиеся от обиды, радостно улыбающиеся, дрожащие от отчаяния.
Эллисон. Это имя всколыхнуло в душе знакомую боль. Все эти годы он постоянно сравнивал каждую женщину, встречавшуюся на его пути, с той, которая была его идеалом.
Однажды он почти решился на женитьбу, пока не признался себе в том, что всего лишь пытается найти замену Эллисон. И отказался от этой затеи, понимая, что поступил бы нечестно как по отношению к себе, так и по отношению к женщине, согласившейся стать его женой. Часто, заметив в толпе невысокую темноволосую женщину, выделяющуюся очень белой кожей, он замирал, а его сердце вздрагивало — вдруг это Эллисон Альварес? Но всякий раз выяснялось, что ему просто померещилось.
Эллисон исчезла из его жизни в тот момент, когда она была ему нужна больше всего. Можно ли такое забыть? И можно ли ее за это простить? Хотя бывали моменты, как, например, сейчас, когда он наверняка бы простил ей эти пятнадцать лет, возникни она снова в его жизни.
Коул потянулся рукой к карману рубашки, рассеянно вынул сигарету, засунул ее в рот и, повернувшись спиной к ветру, сложил ладони чашечкой, чтобы прикурить. Дым заполнил легкие, и он закашлялся.
Проклятье! Разозлившись на себя, он скомкал пачку и бросил ее в урну вместе с зажженной сигаретой. В горле и так саднило от выкуренного в пути. Давно пора бросить курить, но все никак не удается. Его организм в конце концов восстал — и против табака, и против работы без отдыха, и против питания кое-как.
Направляясь к дому, он остановился у самой воды и мысленно вернулся на несколько дней назад. Было бы хорошо, если бы его брат Кэмерон участвовал в том совещании. Кэмерон — сообразительный малый, его мнению можно доверять, а к его советам стоит прислушаться.
Если бы не поддержка Кэма, Коул давно бы отошел от дел, как это сделал Коди, их младший брат, не пожелавший работать в корпорации. Без всяких объяснений он пошел своим путем, и видимо, именно поэтому Коди порой очень раздражал Коула. А если признаться, он, похоже, немного завидовал свободе и независимости младшего брата. Догадывается ли об этом Коди? Или он просто чувствует, что никогда не сможет оправдать ожиданий Коула?
Коул покачал головой. Коди было всего десять, когда погибли их родители. Он был слишком мал, когда потерял их. Коул старался как мог заменить родителей обоим братьям — и Кэму, и Коди. Но понимал, что это невозможно.
Но, как бы то ни было, Кэмерон нашел утешение в личной жизни — сейчас ему тридцать лет, он женат и у него есть дочь. Ученая степень в области права и финансов сделали его незаменимым в семейном бизнесе.
Коула отвлекли от мыслей трое подростков, игравших на отмели в фрисби. Медленно приближаясь к ним, он вспомнил, что сейчас весенние каникулы. Ему вдруг так захотелось стать бесшабашным мальчишкой и тоже радоваться жизни. Интересно, как себя чувствует человек, лишенный всяких забот? И вообще было ли в его жизни такое время?
И снова в памяти мелькнуло милое лицо. Может быть, сердце не может забыть Эллисон, потому что она олицетворяет лучшую часть его жизни, те времена, когда родители еще были живы и сама жизнь была сплошным праздником? Коул рассеянно наблюдал за игрой беззаботно резвящихся мальчишек. Фрисби полетело к парнишке, оказавшемуся как раз напротив Коула. Коул остановился, чтобы не помешать ему, если понадобится совершить маневр.
Между тем ветер пронес фрисби над поднятыми руками паренька, и оно оказалось у Коула, поймавшего его с привычной ловкостью умелого игрока.
Двое других мальчишек принялись отплясывать в воде, что-то крича, а третий с улыбкой до ушей побежал к Коулу. Коул понимал, что, наверное, выглядит смешно в своей летней рубашке и брюках, промокших до колен, но ему было все равно. Веселое настроение ребят передалось и ему.
— Ox, извините, — проговорил запыхавшийся мальчик, в ореоле брызг подбежавший к Коулу. — Я его прозевал, так что спасибо…
Его слова едва можно было различить в шуме прибоя. Коул внимательно оглядел парнишку. У него были волосы пшеничного цвета, с отдельными прядями, отливающими червонным золотом. На Коула смотрели лукавые черные глаза.
Если бы не эти глаза, Коул мог подумать, что перед ним Коди лет пятнадцать назад. Тот же овал лица, то же выражение глаз, такая же заразительная улыбка, тот же цвет волос… Да, Коли в том неуклюжем возрасте, когда любой мальчишка словно состоит из одних коленок и локтей.
Нет. Не может быть. Даже с учетом того, что Коди достаточно легкомысленный малый, он не может быть отцом этого мальчика.
Коул поймал себя на том, что отдал мальчику фрисби без единого слова. Тот осветил его такой знакомой улыбкой и отвернулся, запустив фрисби в сторону своих друзей.
Коулу казалось, что он слышит свои голос со стороны.
— Как тебя зовут, сынок?
Он не сразу сообразил, что его вопрос прозвучал слишком требовательно, и, желая сгладить это, по-свойски подмигнул парнишке. Он привык требовать и почти забыл обычную вежливую манеру обращения. Ему захотелось извиниться, но он не знал, с чего начать, и не удивился, заметив, как мальчик напрягся от его резковатого тона.
Он остановился, медленно повернулся к Коулу и коротко ответил:
— Тони.
Коул с улыбкой протянул ему руку.
— Рад с тобой познакомиться, Тони. Я — Коул Коллоуэй.
Тони собрался было убежать, но, услышав это имя, остановился как вкопанный и уставился на незнакомого мужчину. Сделав несколько шагов ему навстречу, он пожал руку Коула и недоверчиво спросил:
— Неужели вы — тот самый Коул Коллоуэй?
Коул уловил в вопросе восхищение и любопытство, почувствовав явное удовольствие оттого, что его имя известно.
— Насколько я понимаю, тот самый.
— Кандидат в губернаторы, который… — он, смутившись, замолчал.
Рукопожатие Тони оказалось по-мужски крепким. Коул с интересом посмотрел на великоватую для мальчишеской фигурки пятерню и, нехотя отпуская ее, сказал:
— Ничего особенного в моих политических планах, Тони, нет. Журналисты любят преувеличивать.
— Ой, так здорово познакомиться с вами, мистер Коллоуэй!
— Мне это тоже приятно, Тони. — И уже ровным голосом Коул спросил:
— А как твоя фамилия?
— Альварес, сэр.
Тони Альварес.
Коул покачнулся, как от удара поддых. Ему инстинктивно захотелось согнуться пополам, чтобы избежать второго удара.
Тони Альварес.
Имя из прошлого… Оно принадлежит мальчику, так похожему на Коллоуэев..
Коул на миг прикрыл глаза, чтобы прийти в себя, а в голове его бешено металось. «Нет! Не может быть! Это невозможно!» Но в глубине души Коул ни секунды не сомневался, что поразившая его догадка — верна.
— Что-то не так, мистер Коллоуэй? — спросил Тони смущенно.
Коул покачал головой, пытаясь взять себя в руки.
— Гм, нет, сынок. Все в порядке. Просто я удивился. Когда-то я знавал одного Тони Альвареса, это было давно.
Мальчик расплылся в улыбке.
— Не шутите? Может, это был мой дедушка? Мама назвала меня в его честь, чтобы сохранить это имя. Он умер как раз перед тем, как я родился.
Итак, последний вопрос.
— А сколько тебе лет? Шестнадцать или около того?
Тони засмеялся.
— Ага, все так думают. Я выгляжу старше, а на самом деле мне четырнадцать. В июле будет пятнадцать. Я всегда казался старше своих сверстников.
Так оно и есть. Все услышанное Коулом не оставляло сомнений.
— Ты живешь где-то рядом, Тони? — выдавил из себя Коул хриплым голосом Они вместе медленно шли в сторону мальчишек, явно озадаченных затянувшимся разговором Тони с незнакомцем.
— Нет, сэр. Мы сюда приехали на несколько дней. А живем мы с мамой в Мейсоне, в центре Техаса. У нее там художественная галерея. — И с гордостью добавил:
— Она у меня художница и скульптор. У нее полно разных призов, а несколько скульптур даже выставлено в музее в Кервиле.
Неожиданно Коул вспомнил небольшую скульптуру, купленную им недавно для офиса. Дикие лошади с развевающимися на ветру гривами стремительно несутся вниз по гористому склону. Эта работа покорила его полнотой жизни и художественным совершенством. На скульптуре стояла подпись: «Э. Альварес».
— Эллисон. — Он услышал свой голос, внезапно произнесший вслух, впервые за многие годы, это имя.
Значит, все это время она жила в Техасе, не более чем в ста милях от его дома в Остине.
— Правильно, так зовут мою маму. Вы ее знаете?
— Я недавно купил одну ее скульптуру, — ответил он уклончиво.
— Вы не шутите? Это потрясающе! Я обязательно расскажу ей!
Тони бросил на своих заждавшихся приятелей нетерпеливый взгляд и, вновь обращаясь к Коулу, добавил:
— Я ей расскажу о том, как мы встретились. Даже если бы Коул захотел возразить, от растерянности у него вряд ли бы нашлись убедительные аргументы.
Бог мой! Как ему справиться с этим потрясением! Надо непременно побыть одному и попытаться во всем разобраться.
— А вы еще долго здесь пробудете? — спросил Коул осторожно.
— Да. Мы только вчера приехали. И останемся до конца недели.
— Тогда, может быть, мы еще увидимся, — сказал Коул тихо, радуясь, что у него есть хоть какая-то отсрочка.
Путь домой Коул преодолел как в тумане. Ему захотелось выпить. И, едва войдя, он направился к бару.
Коул никогда много не пил, предпочитая иметь ясную голову. Однако сейчас был особый случай.
В это время зазвонил телефон. Это кто-то из близких. Номер держится в секрете от посторонних, да и свои звонят по нему только при крайней необходимости. Но ведь он никому не сказал, куда едет, да, впрочем, и сам этого не знал.
Коул снял трубку и ответил хриплым голосом.
— Коул, слава Богу, я тебя нашел. Куда ты запропастился? После того как ты ушел с совещания в Далласе, ты как сквозь землю провалился. Я уже потерял всякую надежду, а потом вспомнил о доме на побережье.
— Ладно, Коди, ты все же меня нашел. Что стряслось?
— Коул, у меня плохие новости. Старина, я очень не хотел нарушать твой покой, но..
— Что-нибудь случилось с тетей Летти? Ей чуть-чуть за пятьдесят, в таком возрасте умирать рано, но, судя по голосу Коди, новости у него совсем неважные.
— С тетей Летти все в порядке, Коул. Речь идет о Кэмероне и Андреа. Коул похолодел от ужаса.
— Что? В чем дело? Что произошло?
— Вчера вечером они ехали на ранчо, чтобы забрать Тришу от тети Летти. И попали в аварию. Никто толком ничего не знает. Возможно, олень выскочил на дорогу. Машину обнаружили вчера около полуночи.
— И что?
Коул, Андреа мертва. А Кэмерона в критическом состоянии доставили в больницу — А где ты сейчас?
— В методическом госпитале в Сан-Антонио.
— Позвони Питу и скажи, чтобы он прилетел за мной на вертолете.
— Я сейчас же свяжусь с ним, Коул. Коул положил трубку, обессиленно откинулся на спинку дивана и невидящим взглядом обвел уставленный бутылками бар. Кажется, он собирался выпить, потому что… он не знал, как справиться с шоком после случайной встречи. А теперь, его брат между жизнью и смертью, а невестка погибла. Алкоголь тут не поможет Своими крупными шагами он прошел в спальню и, не раздеваясь, бросился на кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15