Подобные угрозы, вызывающие чувство вины, повторялись часто: «Я уйду и больше не вернусь», «Ты загонишь меня в гроб» и пр. Если первая мотивация для того, чтобы избаловывать ребенка, состоит в стремлении вызывать у него ответную любовь и обязать его любить мать, то вторая мотивация носит более сложный характер и имеет еще более трагичные последствия. Вообще, существуют ситуации, когда ребенок не нужен матери и мешает ей, что является основой для возникновения у нее чувства враждебности и желания отстраниться от него; эти ситуации у хороших матерей вызывают нежелательное и труднопереносимое чувство вины. Они балуют ребенка, стремясь загладить эту вину. Такая ситуация, в целом затруднительная для матери, особенно легко возникает в отношении приемных детей в противоположность родным детям. Появляется усиленное стремление потакать капризам ребенка и баловать его, что вовсе не сглаживает возникающее у матери желание избавиться от него, враждебность и даже недостаток любви, так что благодарности она требует за то, что дает нехотя. Это приводит к тому, что ребенок само свое существование воспринимает как вину, как помеху, которая может привести к тому, что мать его бросит; ребенок считает, что сам он не имеет права на жизнь, что его терпят только из милости. Теперь обсудим ту сторону биографических основ развития депрессивных личностей, которую мы называем отверженностью. Здесь мы имеем дело с сухими, не способными к материнской любви, часто жестокими женщинами, которые в большинстве своем испытывали в детстве недостаток материнской любви, не имели собственного опыта материнского ухода и материнской сущности и не желали понять потребности ребенка. Сюда же относится неукоснительное выполнение вполне безобидной «материнской программы», идущее от неуверенности в себе и отсутствия сочувствия к ребенку, ориентирование на жесткую схему поведения, без внимания к индивидуальным потребностям ребенка. Такой подход отражен в дневнике одной матери первенца-сына: «Ребенок плачет уже больше часа, но время его кормления еще не наступило». Такие записи повторяются в дневнике длительное время. Мы не можем не упомянуть о том, что в данном случае, как это часто бывает, так называемые «научные» рекомендации врача играют роковую роль. Однако ребенок становится чрезмерно требовательным, если с раннего возраста не пытаются приспособиться к его жизненным потребностям, если с его индивидуальными нуждами так мало считаются. Если его нерегулярно кормят, если мать уделяет ему мало времени, торопливо и с нетерпением прерывает акт кормления, то это один из наиболее частых примеров возникновения чрезмерной требовательности и капризности. Так как ребенок не может защитить себя и выразить свои интересы, он постепенно смиряется с тем, что мир так устроен и не может соответствовать его ожиданиям. Безнадежность, отсутствие веры в будущее становится основой жизнеощущения многих депрессивных личностей; они обучаются лишь подчиняться. Чувство безнадежности является господствующим, особенно сильно оно выражается в форме терпеливости и отказа от жизненных благ. Вместо полного надежд ожидания счастья в этом мире они настроены на самое плохое и не ждут от жизни радости, света и счастья. Как было показано раньше, они исполнены чувства вины и постоянно спрашивают себя, с какими их поступками эта вина связана. Они даже не могут радоваться по-настоящему и отвергают возможность счастья, исходя из профилактики разочарований: считая, что они не могут быть счастливы, депрессивные личности тем самым делают менее болезненными ошибки; с самого начала не ожидая ничего хорошего, они как бы предполагают будущее разочарование.
Вот пример такого раннего переживания, связанного с отвержением, который мы можем изложить, пользуясь дневником матери. "Ты с самого начала был трудным ребенком. Первые шесть недель ты находился только на грудном вскармливании, но я вынуждена была кормить тебя очень часто из-за того, что у тебя возникала рвота и я не знала, что с тобой делать. Уже в первые десять дней, пока я лежала в клинике, ты отказывался брать грудь. Это длилось 5-10 минут, пока я не зажимала тебе нос и насильно не вливала молоко. Твоя рвота не была связана с кардиоспазмом, во всяком случае, врач это отрицал. На протяжении первых шести месяцев ты не спал спокойно ни одной ночи – из-за общей повышенной возбудимости и нервозности. Дома я пробыла всего три недели и вскоре после этого возобновила работу. Поскольку после трех-четырех месяцев ты не набрал достаточного веса, я предприняла попытку обследовать тебя. Врач ничего не нашел, однако, чтобы снять с себя ответственность за твою безопасность, я отдала тебя в детскую клинику, и там детский врач сказала, что для своего возраста ты вполне прилично выглядишь. В детской клинике тебя поместили у окна и накрыли только одним одеялом, дома тебе было намного теплее. В результате ты схватил воспаление легких. В то время я была очень нервозна, по крайней мере в первый период грудного кормления я все воспринимала в черном свете. Остальной период детства ты был моей единственной поддержкой. Твой отец в первые годы после твоего рождения часто бывал чрезвычайно вспыльчив и непредсказуем. В связи с этим я, несомненно, допускала ошибки в твоем воспитании и поэтому была вынуждена прибегнуть к жесткой системе, принуждая тебя к раннему засыпанию и силой удерживая тебя в кроватке – иначе ты не был бы приучен к порядку и гармонии. По-видимому, мы неточно выполняли врачебные рекомендации, потому что ты постоянно ревел. Когда ты заболел отитом, один врач подошел ко мне и без всякого объяснения отменил эти правила, довольно резко и с отвращением назвав мои усилия «плохим воспитанием».
Эти заметки, отражающие личные переживания женщины, довольно хорошо описывают все те факторы, которые оказывают отрицательное воздействие на ребенка. Ранние переживания отвержения имеют для ребенка двойные последствия. Прежде всего, он с раннего возраста обучается смирению. Это происходит из-за того, что искусственно тормозятся все те области его саморазвития, которые сопровождаются овладением, преодолением, требовательностью и захватом. Готовность к отказу не только снижает активность, но и вызывает такое тяжелое переживание, как зависть к тем, кто, не стесняясь, берет все то, на что он сам не решается. Эта зависть приводит к развитию чувства вины и, в качестве попытки избежать этого чувства и противопоставления ему, к необходимости морализации: они оценивают свои комплексы с точки зрения идеологии скромности и непритязательности, которую мы описали выше, и, по крайней мере, утешаются своим моральным превосходством Вторым следствием раннего отвержения является то, что у ребенка появляется чувство, что его не любят. Это чувство служит основой для появления пониженной самооценки – ведь для того, чтобы себя оценить, нужно испытать чувство любви к себе, а тот, кого не любят, не может любить самого себя. Эта пониженная самооценка поддерживается еще и тем, что в этом возрасте ребенок не имеет возможности для сравнения, он не в состоянии реалистически оценить, что его родители не способны к любви; для него является очевидным, что его мир – это мир его родителей. При глубоком снижении самооценки у депрессивной личности может возникнуть убеждение, что она не имеет права на жизнь, что существование возможно лишь в форме жизни для других. «Я виноват уже в том, что существую», – говорил один из депрессивных пациентов, имея в виду и свое детство. Фиксация виновности на матери или родителях приводит к попыткам загладить свою вину перед ними; депрессивные личности приносят свою жизнь в жертву на алтарь родительского эгоизма и считают это совершенно естественным. Последствия баловства или отвержения, в конечном счете, похожи друг на друга – обе эти ситуации приводят к развитию депрессивной личностной структуры. Избалованное дитя впоследствии испытывает психологический кризис и страх, потому что его никто не балует, как мать. Он ищет и находит эрзац-мать в системе обслуживания, государственных институтах, социальном страховании. Когда выясняется, что депрессивная личность недостаточно приспособлена к требованиям жизни, наступает обострение депрессии. Часто в таких случаях люди находят выход в различных пристрастиях и болезненных влечениях. Впоследствии повзрослевшие дети отрицают то, что они росли в атмосфере отказов и дефицита впечатлений. Это тихие, невзыскательные дети, робкие и подчиняемые, очень «удобные» для родителей, которые вовсе не расценивают такое поведение как признак депрессии. Так как для таких личностей является привычным в соответствии с воспитанием отодвигать в сторону свои потребности или вовсе отказываться от них, они в своем поведении ориентируются на других, стараются выполнять их требования и соответствовать их ожиданиям. Вследствие того, что они не противостоят миру в своем существовании, субъект и объект для них мало отличаются друг от друга. В целом, они считают, что все формы отношений с ними предполагают требования со стороны других людей. Выполнить предполагаемые требования в полном объеме они не могут, это снова вызывает у них чувство вины и как его следствие – депрессию. Поэтому депрессивные личности боятся контактов с большим числом людей и по возможности пытаются найти единственного человека, которому хотят посвятить себя. Иногда они находят облегчение в том, чтобы сделать для другого то, что для себя они сделать не могут; они пытаются свое переживание дефицита любви сублимировать в деятельность по оказанию помощи, в жертвенную, уступающую во всем любовь, в профессии, связанные с обслуживанием и обеспечением ухода, и даже будучи вознаграждены за это, они предъявляют к себе чрезмерные требования. Какие формы может принять такое восприятие происходящего как требование к самому себе, видно из следующих примеров. «Когда светит солнце, у меня возникает чувство, что я должен быть счастлив, и это чувство портит мне настроение на целый день». Один студент был не в состоянии прочесть до конца ни одну книгу из заинтересовавших его – после нескольких страниц у него появлялось ощущение, что эта книга не для него. Как только он начинал испытывать субъективное удовольствие от чтения, тотчас же возникало требование делать то же самое для объекта, и удовольствие прекращалось. Нетрудно себе представить, что, в конечном счете, такое переживание приводит к разочарованию и апатии, а также к отказу от выполнения всех требований Мы видим, какие экстремальные формы может принимать депрессивное существование в мире. Поэтому такая «забастовка» является еще хорошим признаком, так как она избавляет человека от длительного периода долженствования и принужденности. Если такой человек вынужден работать дальше, не имея для этого времени и возможности, пытаясь наверстать упущенное и разрываясь между собственными побуждениями и желаниями связанного с ним субъекта, то это ввергает его в глубокое отчаяние. Он может спастись лишь вынужденным равнодушием, индифферентностью и апатией; он реагирует отказом, бегством к болезненным влечениям или самоубийством. Оказываясь в безвыходной ситуации, подобные личности стараются угадать и выполнить все требования, не испытывая при этом радости жизни; пытаясь же отказаться от выполнения требований, они оказываются во власти тяжелого чувства вины. Таким образом, они подсознательно повторяют ситуацию своего детства. Мы уже упоминали, что от того, как воспринимает ребенок образ матери и каким в его представлении является опыт общения с ней, зависит его отношение к самому себе. Враждебно настроенные, постоянно отказывающие ребенку в удовлетворении его потребностей или чрезмерно требовательные матери являются глубинной причиной самоубийства как крайней степени разочарованности и самоотречения. Мать является внутренней духовной инстанцией для ребенка, от которой исходит его отказ от самого себя вплоть до ненависти к себе и саморазрушения. Неизбежная ненависть к такой матери сопровождается столь непереносимым чувством вины, что ему предпочтительней направить эту ненависть на самого себя. Такая связь ненависти, чувства вины, интроицированного образа жестокой матери и отрицательного отношения к самому себе составляет психодинамическую основу тяжелой меланхолии. Встречающаяся при депрессиях склонность к самоубийству является переносом на самого себя стремления к убийству и одновременно наказанием себя за ненависть к матери. Из изложенного явствует, что центральной проблемой депрессивных личностей является «неудавшийся поворот к себе», недостаток развития своего существования как субъекта. В связи с тем, что мир противостоит столь слабому "я", депрессивные личности все воспринимают как требования к ним; они видят перед собой целую гору требований, от чего, в конечном итоге, впадают в отчаяние и разочарование. Из-за слабости "Я" у них возникают сильные собственные побуждения, желания и установки, направленные на уклонение от таких требований, которые они считают чрезмерными. Однако уклоняться им сложно, так как депрессивные личности не могут сказать «нет» из-за страха утраты и чувства вины. Поэтому они либо продолжают находиться в депрессивном состоянии, либо, когда чаша их терпения переполняется, подсознательно «бастуют», что, однако, не освобождает их от чувства вины. Из-за накапливающейся ненависти и зависти, которые они не решаются высказать, депрессивные личности либо испытывают отвращение к жизни, либо вынуждены искупать вину постоянными самообвинениями и наказанием самих себя. Чем настойчивее они стараются уменьшить страх перед собственным существованием, тем больше отвергают собственную личность, что создает неразрешимую ситуацию. Здесь может помочь только решимость отстоять свою индивидуальность.
Примеры депрессивных переживаний
Снова перейдем к примерам. Молодая девушка познакомилась в кафе с мужчиной, который описал ей свое положение – развод, одиночество – и вызвал у нее сочувственное понимание и жалость. Он привязался к ней, просил о новых встречах, окружил ее всяческими знаками внимания и, в конце концов, решил жениться на ней. Хотя он не был ей особенно симпатичен, и она нисколько не любила его, она чувствовала, что не должна его разочаровывать, если он считает, что так нуждается в ней. В решающий момент она не смогла ничего сказать, а потом очень сожалела и винила себя за то, что своим поведением дала ему повод надеяться, хотя, в конечном счете, отказала ему. Этот пример показывает много характерных черт существования в мире депрессивной личности, хотя при более глубоких расстройствах у такого человека вряд ли нашлось бы мужество, чтобы сказать «нет». Депрессивные личности ставят себя на место другого человека, идентифицируют себя с ним, забывая о собственной точке зрения и собственных интересах. Из-за недостатка личных побуждений и желаний, которые можно было бы чему-то противопоставить, они легко подчиняются желаниям и побуждениям других людей. Для них столь привычно соответствовать ожиданиям других, что возникает ситуация, когда они не имеют никаких желаний, подсознательно полностью консолидируясь с другими. В трудных обстоятельствах они легко подпадают под чужое влияние и нередко становятся жертвой бесцеремонных личностей, использующих их слабость. Они хотели бы освободиться от этой зависимости, но из-за собственного чувства вины, стыдливости и доброжелательности идут по пути покорности и смирения, чем другие неизменно пользуются. Эта девушка росла в условиях трудных семейных взаимоотношений. Ее отец после смерти первой жены взял в жены простую девушку из несостоятельной семьи; ему в тот период было уже 60 лет, и, когда пациентке исполнилось восемь лет, у него уже были признаки возрастной деменции. Она жила со своими взрослыми сводными сестрами в том же доме, где на первом этаже располагалось торговое предприятие, первоначальным владельцем которого был отец матери сводных сестер. В работе этого предприятия также принимали участие две сестры покойной матери сводных сестер. Все они враждебно относились к новой, молодой жене. Та, будучи стеснительной от природы и не получая никакой поддержки от мужа, чувствовала себя вместе с ребенком никому не нужным человеком, которого терпят лишь из милости. Она боялась что-либо приобрести для дочери, все необходимое ей приносила тайком, испытывая чувство вины и страх, что сводные сестры отнимут у девочки нужные ей вещи. И дочь, и мать чувствовали, что отцовская семья относится к ним как к чужакам, взявшимся неизвестно откуда и уже самим своим существованием обкрадывающим их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Вот пример такого раннего переживания, связанного с отвержением, который мы можем изложить, пользуясь дневником матери. "Ты с самого начала был трудным ребенком. Первые шесть недель ты находился только на грудном вскармливании, но я вынуждена была кормить тебя очень часто из-за того, что у тебя возникала рвота и я не знала, что с тобой делать. Уже в первые десять дней, пока я лежала в клинике, ты отказывался брать грудь. Это длилось 5-10 минут, пока я не зажимала тебе нос и насильно не вливала молоко. Твоя рвота не была связана с кардиоспазмом, во всяком случае, врач это отрицал. На протяжении первых шести месяцев ты не спал спокойно ни одной ночи – из-за общей повышенной возбудимости и нервозности. Дома я пробыла всего три недели и вскоре после этого возобновила работу. Поскольку после трех-четырех месяцев ты не набрал достаточного веса, я предприняла попытку обследовать тебя. Врач ничего не нашел, однако, чтобы снять с себя ответственность за твою безопасность, я отдала тебя в детскую клинику, и там детский врач сказала, что для своего возраста ты вполне прилично выглядишь. В детской клинике тебя поместили у окна и накрыли только одним одеялом, дома тебе было намного теплее. В результате ты схватил воспаление легких. В то время я была очень нервозна, по крайней мере в первый период грудного кормления я все воспринимала в черном свете. Остальной период детства ты был моей единственной поддержкой. Твой отец в первые годы после твоего рождения часто бывал чрезвычайно вспыльчив и непредсказуем. В связи с этим я, несомненно, допускала ошибки в твоем воспитании и поэтому была вынуждена прибегнуть к жесткой системе, принуждая тебя к раннему засыпанию и силой удерживая тебя в кроватке – иначе ты не был бы приучен к порядку и гармонии. По-видимому, мы неточно выполняли врачебные рекомендации, потому что ты постоянно ревел. Когда ты заболел отитом, один врач подошел ко мне и без всякого объяснения отменил эти правила, довольно резко и с отвращением назвав мои усилия «плохим воспитанием».
Эти заметки, отражающие личные переживания женщины, довольно хорошо описывают все те факторы, которые оказывают отрицательное воздействие на ребенка. Ранние переживания отвержения имеют для ребенка двойные последствия. Прежде всего, он с раннего возраста обучается смирению. Это происходит из-за того, что искусственно тормозятся все те области его саморазвития, которые сопровождаются овладением, преодолением, требовательностью и захватом. Готовность к отказу не только снижает активность, но и вызывает такое тяжелое переживание, как зависть к тем, кто, не стесняясь, берет все то, на что он сам не решается. Эта зависть приводит к развитию чувства вины и, в качестве попытки избежать этого чувства и противопоставления ему, к необходимости морализации: они оценивают свои комплексы с точки зрения идеологии скромности и непритязательности, которую мы описали выше, и, по крайней мере, утешаются своим моральным превосходством Вторым следствием раннего отвержения является то, что у ребенка появляется чувство, что его не любят. Это чувство служит основой для появления пониженной самооценки – ведь для того, чтобы себя оценить, нужно испытать чувство любви к себе, а тот, кого не любят, не может любить самого себя. Эта пониженная самооценка поддерживается еще и тем, что в этом возрасте ребенок не имеет возможности для сравнения, он не в состоянии реалистически оценить, что его родители не способны к любви; для него является очевидным, что его мир – это мир его родителей. При глубоком снижении самооценки у депрессивной личности может возникнуть убеждение, что она не имеет права на жизнь, что существование возможно лишь в форме жизни для других. «Я виноват уже в том, что существую», – говорил один из депрессивных пациентов, имея в виду и свое детство. Фиксация виновности на матери или родителях приводит к попыткам загладить свою вину перед ними; депрессивные личности приносят свою жизнь в жертву на алтарь родительского эгоизма и считают это совершенно естественным. Последствия баловства или отвержения, в конечном счете, похожи друг на друга – обе эти ситуации приводят к развитию депрессивной личностной структуры. Избалованное дитя впоследствии испытывает психологический кризис и страх, потому что его никто не балует, как мать. Он ищет и находит эрзац-мать в системе обслуживания, государственных институтах, социальном страховании. Когда выясняется, что депрессивная личность недостаточно приспособлена к требованиям жизни, наступает обострение депрессии. Часто в таких случаях люди находят выход в различных пристрастиях и болезненных влечениях. Впоследствии повзрослевшие дети отрицают то, что они росли в атмосфере отказов и дефицита впечатлений. Это тихие, невзыскательные дети, робкие и подчиняемые, очень «удобные» для родителей, которые вовсе не расценивают такое поведение как признак депрессии. Так как для таких личностей является привычным в соответствии с воспитанием отодвигать в сторону свои потребности или вовсе отказываться от них, они в своем поведении ориентируются на других, стараются выполнять их требования и соответствовать их ожиданиям. Вследствие того, что они не противостоят миру в своем существовании, субъект и объект для них мало отличаются друг от друга. В целом, они считают, что все формы отношений с ними предполагают требования со стороны других людей. Выполнить предполагаемые требования в полном объеме они не могут, это снова вызывает у них чувство вины и как его следствие – депрессию. Поэтому депрессивные личности боятся контактов с большим числом людей и по возможности пытаются найти единственного человека, которому хотят посвятить себя. Иногда они находят облегчение в том, чтобы сделать для другого то, что для себя они сделать не могут; они пытаются свое переживание дефицита любви сублимировать в деятельность по оказанию помощи, в жертвенную, уступающую во всем любовь, в профессии, связанные с обслуживанием и обеспечением ухода, и даже будучи вознаграждены за это, они предъявляют к себе чрезмерные требования. Какие формы может принять такое восприятие происходящего как требование к самому себе, видно из следующих примеров. «Когда светит солнце, у меня возникает чувство, что я должен быть счастлив, и это чувство портит мне настроение на целый день». Один студент был не в состоянии прочесть до конца ни одну книгу из заинтересовавших его – после нескольких страниц у него появлялось ощущение, что эта книга не для него. Как только он начинал испытывать субъективное удовольствие от чтения, тотчас же возникало требование делать то же самое для объекта, и удовольствие прекращалось. Нетрудно себе представить, что, в конечном счете, такое переживание приводит к разочарованию и апатии, а также к отказу от выполнения всех требований Мы видим, какие экстремальные формы может принимать депрессивное существование в мире. Поэтому такая «забастовка» является еще хорошим признаком, так как она избавляет человека от длительного периода долженствования и принужденности. Если такой человек вынужден работать дальше, не имея для этого времени и возможности, пытаясь наверстать упущенное и разрываясь между собственными побуждениями и желаниями связанного с ним субъекта, то это ввергает его в глубокое отчаяние. Он может спастись лишь вынужденным равнодушием, индифферентностью и апатией; он реагирует отказом, бегством к болезненным влечениям или самоубийством. Оказываясь в безвыходной ситуации, подобные личности стараются угадать и выполнить все требования, не испытывая при этом радости жизни; пытаясь же отказаться от выполнения требований, они оказываются во власти тяжелого чувства вины. Таким образом, они подсознательно повторяют ситуацию своего детства. Мы уже упоминали, что от того, как воспринимает ребенок образ матери и каким в его представлении является опыт общения с ней, зависит его отношение к самому себе. Враждебно настроенные, постоянно отказывающие ребенку в удовлетворении его потребностей или чрезмерно требовательные матери являются глубинной причиной самоубийства как крайней степени разочарованности и самоотречения. Мать является внутренней духовной инстанцией для ребенка, от которой исходит его отказ от самого себя вплоть до ненависти к себе и саморазрушения. Неизбежная ненависть к такой матери сопровождается столь непереносимым чувством вины, что ему предпочтительней направить эту ненависть на самого себя. Такая связь ненависти, чувства вины, интроицированного образа жестокой матери и отрицательного отношения к самому себе составляет психодинамическую основу тяжелой меланхолии. Встречающаяся при депрессиях склонность к самоубийству является переносом на самого себя стремления к убийству и одновременно наказанием себя за ненависть к матери. Из изложенного явствует, что центральной проблемой депрессивных личностей является «неудавшийся поворот к себе», недостаток развития своего существования как субъекта. В связи с тем, что мир противостоит столь слабому "я", депрессивные личности все воспринимают как требования к ним; они видят перед собой целую гору требований, от чего, в конечном итоге, впадают в отчаяние и разочарование. Из-за слабости "Я" у них возникают сильные собственные побуждения, желания и установки, направленные на уклонение от таких требований, которые они считают чрезмерными. Однако уклоняться им сложно, так как депрессивные личности не могут сказать «нет» из-за страха утраты и чувства вины. Поэтому они либо продолжают находиться в депрессивном состоянии, либо, когда чаша их терпения переполняется, подсознательно «бастуют», что, однако, не освобождает их от чувства вины. Из-за накапливающейся ненависти и зависти, которые они не решаются высказать, депрессивные личности либо испытывают отвращение к жизни, либо вынуждены искупать вину постоянными самообвинениями и наказанием самих себя. Чем настойчивее они стараются уменьшить страх перед собственным существованием, тем больше отвергают собственную личность, что создает неразрешимую ситуацию. Здесь может помочь только решимость отстоять свою индивидуальность.
Примеры депрессивных переживаний
Снова перейдем к примерам. Молодая девушка познакомилась в кафе с мужчиной, который описал ей свое положение – развод, одиночество – и вызвал у нее сочувственное понимание и жалость. Он привязался к ней, просил о новых встречах, окружил ее всяческими знаками внимания и, в конце концов, решил жениться на ней. Хотя он не был ей особенно симпатичен, и она нисколько не любила его, она чувствовала, что не должна его разочаровывать, если он считает, что так нуждается в ней. В решающий момент она не смогла ничего сказать, а потом очень сожалела и винила себя за то, что своим поведением дала ему повод надеяться, хотя, в конечном счете, отказала ему. Этот пример показывает много характерных черт существования в мире депрессивной личности, хотя при более глубоких расстройствах у такого человека вряд ли нашлось бы мужество, чтобы сказать «нет». Депрессивные личности ставят себя на место другого человека, идентифицируют себя с ним, забывая о собственной точке зрения и собственных интересах. Из-за недостатка личных побуждений и желаний, которые можно было бы чему-то противопоставить, они легко подчиняются желаниям и побуждениям других людей. Для них столь привычно соответствовать ожиданиям других, что возникает ситуация, когда они не имеют никаких желаний, подсознательно полностью консолидируясь с другими. В трудных обстоятельствах они легко подпадают под чужое влияние и нередко становятся жертвой бесцеремонных личностей, использующих их слабость. Они хотели бы освободиться от этой зависимости, но из-за собственного чувства вины, стыдливости и доброжелательности идут по пути покорности и смирения, чем другие неизменно пользуются. Эта девушка росла в условиях трудных семейных взаимоотношений. Ее отец после смерти первой жены взял в жены простую девушку из несостоятельной семьи; ему в тот период было уже 60 лет, и, когда пациентке исполнилось восемь лет, у него уже были признаки возрастной деменции. Она жила со своими взрослыми сводными сестрами в том же доме, где на первом этаже располагалось торговое предприятие, первоначальным владельцем которого был отец матери сводных сестер. В работе этого предприятия также принимали участие две сестры покойной матери сводных сестер. Все они враждебно относились к новой, молодой жене. Та, будучи стеснительной от природы и не получая никакой поддержки от мужа, чувствовала себя вместе с ребенком никому не нужным человеком, которого терпят лишь из милости. Она боялась что-либо приобрести для дочери, все необходимое ей приносила тайком, испытывая чувство вины и страх, что сводные сестры отнимут у девочки нужные ей вещи. И дочь, и мать чувствовали, что отцовская семья относится к ним как к чужакам, взявшимся неизвестно откуда и уже самим своим существованием обкрадывающим их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31