.. но видел он недавно листовку Степняка... железные желваки, подчеркнутые компьютером... и вместо предвыборной программы - прямо обвинение Похлебкина в том, что он агент НАТО. Но нужно ведь сыну покупать одежду, обещали аванс. Снаружи в мире прошла секунда. Он сказал:
- В двадцать первом веке информация займет главное место. А может, даже валюта будет такая: один информ... что-то вроде этого.
Степняк оживился:
- Я холдинг информационный хочу создать. Для Гамлета "холдинг" прозвучал, как "холодильник", а так хотелось теплоты в жизни!
Людовик смотрела с высоты на ипподром, где шло мелкое копошение конских тел.
- Мой Федька на Инциденте! - тоном королевы-матери сказала она.
Эльбрусович всегда был к лошадям равнодушен. Они бегали-бегали, а их поймали в степи и приспособили. Другое дело - собаки, предки которых смекнули сами острым умом, что хорошо здесь возле человека, догрызать кости на первобытных мусорках...
Степняк сказал: мол, давайте теперь поработаем (он сделал полукруглое движение к двери: вы - там, я - здесь).
Людовик повела Гамлета сразу в ресторан. Зал небольшой, но весь работающий на вкусноту. Промытые бокалы словно говорили: это не сон, это на самом деле ресторан! За столом сидели: Елизавета, Витя с растерянной улыбкой, Валерик, который то ли целовал Люду глазами, то ли бежал от нее во всю мочь, и сокурсница Кирюта. Она перенеслась сюда через бездну в десять лет, по пути утратив часть свежести и приобретя горькость во всем лице. И даже косы у нее раньше были благородной короной, а теперь - как наушники по бокам головы. После неизбежных восклицаний и вздохов, провожающих отходящие составы жизни, Елизавета сказала:
- А помните, когда нам в колхозе, на картошке, становилось тоскливо, кто-нибудь говорил: "Гамлет, дай Кирюте померить свои очки!" Ты мерила, и все со смехом падали прямо в борозды!
Гамлет совершенно этого не помнил, но поспешил заверить кивками: да-да (не потому, что захотелось ему прогнуться - просто он боялся, что будут еще что-нибудь вспоминать и уж точно разоблачат, что он не слишком сохранил трогательное прошлое в себе).
Первым делом официант подал бутылку "Муската". В это время за соседним столом встала молодая женщина, на лице которой было написано: "Я свободна".
- Я всех прошу выпить за мой день рождения! Конечно, в прошлом году я угощала вас лучше, но после кризиса уже не могу, - она выпускала лезвия голоса, которые так и мелькали вокруг.
Несмотря на это, Гамлет был даже благодарен этой перекормленной красавице за вино: он уже два месяца хотел выпить!
- Это Галина Некрариевна из косметической фирмы "Вьюги" - часто у нас рекламу размещает, - сказала Елизавета. - А ты, Гамлет, давай-ка нам скажи тост!
- Когда-то я мечтал, чтобы время и пространство были устроены по-другому: сделал шаг - ты в Москве, прошла минута, и ты снова в позавчера, когда было здорово... Но шли годы!
- И все в одном направлении? - Людовик рассмеялась восходящим электронным смехом, словно рассчитанным по гамме.
- Да, я понял: не будет по-моему. И тогда я приспособился окрашивать временно-простраственный неуют - с помощью друзей. Ну, за всех нас!
В это время появился сын Людовика: Федя. Он сказал, распространяя запах кентавра: "Я пойду душ приму - не убирайте мою порцию". Как он вошел в длинном пальто с одной пуговицей блюдечком, как стройно встал, как мимоходом отказался от вина... Игнат мог вырасти таким же, а получается такое... такое из него выгнило! Гамлет вдруг вспомнил, как лет десять назад сын хотел отменить в физике "омы":
- Папа, пусть был бы просто "он"!
- А как "два ома"?
- Два его... двадцать их.
Мускат оказался настоящим, крымским. В чем признак отличия настоящего от поддельного? В настоящем всегда есть тайна. В судьбе Игната тоже была тайна, хотя бы тайна выбора. Он выбрал себя таким... Но, может быть, состоятся перевыборы когда-нибудь?
- Ты о чем задумался? - спросила Елизавета.
Оказывается, ресторан уже опустел. Все быстро поели и свалили строить капитализм. Гамлет встал, поклонился в сторону кухни и сказал "спасибо".
- Кому ты говоришь, - удивилась Елизавета, - здесь никого нет.
- Ничего. Слово имеет такое устройство, что подействует в любой обстановке.
Елизавета остро метнула взгляд в своего однокурсника: эх, гороскопы гороскопами, хоть они и сладко сулят, что "рыба", то есть Гамлет, сработается неизбежно, а может и мгновенно, с коллективом... но сильно он как-то все время в прорехи реальности выпадает, не прикреплен, не умеет скрывать это. В этом есть какой-то эгоизм, наверно, не хочет скрывать. Но все-таки он друг юности. Какой у него был юмор! Но впрочем, - трезво подумала она, - юмор в молодости был нужен, чтобы каждую минуту подтверждать свою состоятельность. А теперь юмором не обойдешься - нужно состояние.
После обеда Гамлету сунули вычитать полосу объявлений. "Требуются сотрудники, сотрапезники, собутыльники".
- И эта чушь написана буквами! - изумился Гамлет.
- Это не юмор, а сильный рекламный ход: таким образом привлекутся люди, согласные на мизерную оплату... скорей всего, на сетевой маркетинг, сказала Елизавета.
Кирюта в это время быстро разложила пачку школьных тетрадей и начала проверять, ворча:
- Ну, Перетрутов, ты меня уже достал! Я убью тебя, Перетрутов!
Кто был секундомером на дуэли Ленского и Онегина? Все-таки, наверное, секундантом, - поставив жирную двойку, она успокоились.
- На полставки в вечерней школе... после развода приходится одной поднимать дочерей!
- А как же ты их поднимаешь? - спросил Гамлет с содроганием. - Мы вот с женой вдвоем - уже совсем не можем, край пришел.
- Дача у меня, сама компост закладываю. Когда раскрываю его, там вот такие черви ползают, генералы просто! Я им говорю: идите, работайте на грядке. Вишни было прошлым летом - можно ведро набрать с закрытыми глазами. Сыро было, правда, репа пасть раскрыла под дождем.
В кабинет впрыгнул Витя, показывая в улыбке свои разбегающиеся зубы:
- Звонила одна старушка...
- Наверно, это Григорьевна, - Кирюта подкрашивала губы, так как собралась в курилку: там бывает один из турфирмы, дурачок, сторонник системы Митлайдера, о которой она резко высказалась - в надежде, что в следующий раз он приложит много сил, чтобы ее переубедить.
Витя передал замечание хлопотливой Григорьевны, их вечного опекуна: в кроссворде ошибка (Осирис - древнеегипетский бог, а не из Древней Греции).
- У нас теперь Гамлет есть, - отвечала Кирюта, терзая пачку "Родопи", когтя ее и шепотом проклиная теневую экономику, которая не дает нормальный поясок-ободок. - Он - специалист по богам и всему остальному.
Солнечный зайчик от этого аванса словесного пробежал по душе. И вновь деловые сумерки пали. Вошла Людовик.
- Витя! - сказала она с таинственным покачиванием головы куда-то вбок (как будто бы там, за углом, постель ждала). - Витя! Ты ведь не хочешь, чтобы босс бил меня опять мордой об стол. Поезжай на праздник города. Его финансирует знаешь кто? Похлебкин. Только попробуй написать что-нибудь хорошее!
Зубы! Гамлет сразу подумал: никогда не допустить, чтобы так растерянно выглядела улыбка, как у Вити. И зачем я только произнес этот глупый тост за дружбу!.. Он оглянулся на Кирюту: она с таким вниманием слушала подругу, что костяшки ее пальцев оказались в помаде.
- Хорошего не писать? А то, что погода отличная стоит... это отразить можно? Грицько не рассердится на метеорологию?
Витя все-таки молодец - не хочет быть убитым в информационной войне. А Гамлет видел таких убитых, которые не подозревали о том, что их уже нет на свете (шутили, курили, рассказывали анекдоты и писали о плохом правительстве и о своем хорошем хозяине из Думы или мэрии).
Сколько-то я смогу поработать, остаться в живых. Сыну одежду куплю, отмоем, отсморкаем, на работу его устроим, а потом уйду я отсюда, решил Гамлет.
- Гамлет! - позвала его Людовик таким же тоном, как Витю.
Он попытался толстую шею втянуть между плеч, но в его возрасте это уже не получалось. "Сейчас прикажет: ничего хорошего не писать... о чем?"
- Скажи свое мнение: вот два стихотворения - под Ахматову, но в русофильском духе...
- Я на правую ногу надела лапоть с левой ноги? - он взял листки. - Ну, впервые вижу такую оригинальную рифму: "любовь - Интернет", - и он посмотрел на нее невинным взглядом. И вдруг она заявила:
- Все, последняя капля! Я давно уже говорю: не надо печатать стихи в солидной газете.
- Что ты! Люда, стихи нужно печатать.
- Потому что поэт в России больше, чем поэт?
Гамлет пустился в пространное плавание рассуждений: вчера поэт был больше, чем поэт, а сегодня - меньше, завтра опять больше будет, в России все промахиваются мимо золотой середины... но дело не в этом!
Он завершил так:
- Печатать стихи нужно... они промывают человека. Поэзия дает энергию! Искусство - единственный вечный двигатель, причем энергия не убывает, сколько ее ни потребляй...
Людовик странно на него посмотрела и ушла как бы размышлять, - Федя принес Гамлету статью про убийство вымогателя двумя братьями-близнецами. Кирюта, покурив, вернулась в виде свинцового мертвеца, выдыхая столб чего-то потустороннего. Гамлет понимал, что ее буквально сжигает беспокойство о дочерях, но не понимал, что у нее после курения обида на весь мир, который не подтвердил ее светлые ожидания, который манит, но не исполняет...
- Ну какая может быть система Митлайдера на нашем Урале!..
И тут Гамлет понял, что после курения у Кирюты наступает ненадолго вселенская бодрость, то есть ожидание изменения ее судьбы.
И тут в третий раз Гамлет пошел напомнить об авансе, и в третий раз Людовик искренне удавилась, что забыла выдать:
- Счас я распоряжусь, - и она уже хотела встать, но тут с полосой газеты к ней прибежал Федя...
Измочаленный, но с авансом в кармане, Гамлет пробивался вечером домой сквозь всемирную побелку. Снег прибывал. Вот едва волочит ноги дед, опирающийся на детскую лыжную палку. И зачем жена выбросила лыжные палки девочек - они могли бы пригодиться! Долго ли, коротко ли он проработает в такой атмосфере... предвыборной! Где получить поддержку?.. В автобусе матерились подростки - человек так шесть.
Он прикинул: их пятеро-шестеро, но выкинуть я их смогу. Но на фиг мне такое утверждение, если они куртку порвут, а куртка кожаная, да еще сыну нужно одежду покупать. Тут укушенный палец тоже спохватился и напомнил о себе токаньем: "Ну, ты кончай, с тобой никогда не заживешь!"
- Настала ночь, закрылись тыщи оч, - прошептал он стихи Игната, написанные в пятилетнем возрасте.
И небольшой атом детства помог вспомнить себя давным-давно. ...Он приехал к бабушке в Верхотурье, купола храма отражались в Туре, и он заплывал вместе с другими в золотые отраженные купола и замирал среди вечности.
Жена и сын смотрели сериал про гражданскую войну в Америке и очень раздражили этим Эльбрусовича.
- Они могли бы сначала про нашу гражданскую сериал показать, - рявкнул он.
- Про нашу еще не сняли, - спокойно возразила жена.
- Тогда и про Америку не надо, а то люди будут думать, что Америка самая главная в мире!
Жена начала его срочно кормить:
- Плов сделала... Любочку навестила. Но она сбежала вчера! Представляешь: там в мужском отделении целых два Якубовича. Они вырезают буквы и составляют из них свои слова: "еступ" - колбаса.
Эльбрусович протянул ей шесть незабудковых полсотенок. Жена вспыхнула, обрадовалась, как будто бы он Бог весть какие цветы преподнес.
- Купи Игнату все... в сэконде.
- Интересно, - задумчиво сказал сын, - а если бы осьминоги основали цивилизацию, как бы у них назывался сэконд - девятая рука?
Гамлет хотел успокоиться размеренным приемом пищи, но не совсем это получалось, И он сказал жене:
- Слушай, там странные наказы дают корреспонденту перед заданием: "попробуй только написать что-то хорошее" ...Имеется в виду - о сопернике Степняка.
Информация - это нынче товар, - вяло комментировал сын, бодро наворачивал плов.
- Товар? - взорвался Эльбрусович. - Товар должен быть качественным! У хорошего купца подделка не водится.
Ольга заходила по комнате с букетом незабудок-полсотенок. Она к деньгам относилась, как земледелец к проклевывающимся всходам. Вот-вот заколосятся... - Вот-вот незабудки-полсотенки прорастут в куртку, брюки, Игнат пойдет на работу!
- Исторический процесс идет, - успокаивала она мужиков. - При советах были рабы партии... все газеты! А сейчас у нас феодализм - каждый служит своему хозяину. Предвыборная челядь.
- Ну о чем вы говорите! - прекратил работать, как веслом, ложкой Гамлет. - Вранье - это что: хорошо, что ли?
Жена бросила на диван денежные бумажки, чтобы они не мешали ей разговаривать:
- Но и газета - не совесть нации! Совесть нации - это святые... В конце концов, наши люди еще не разучились читать между строк. Взяли газету Степняка, он убавляет у Похлебкина там... ум - да? А читатель прибавляет. Ты там немножко поработай, дай нам чуть-чуть вздохнуть, - умоляла она его еще и глазами.
Девочки заявились с прогулки с Витой, и она немедленно прошлась, как манекенщица, виляя задом. На нее заорали: ты чего - лапы! Лапы! Тут самовлюбленный вид догессы сменился на дурацкий: "А чо, я ничо..." Дочери склонились над ней стремительно, чтобы вытереть лапы, и с треском боднулись лбами. Гамлет увидел, как жена его в это время бросилась к таблеткам, чтобы сначала подкрепиться пригоршней-другой, а потом уже смотреть, какие там в черепах трещины и прочие ужасы. В дверь позвонили, и Вита на всякий случай пару раз бухнула басом.
Это оказалась Любочка с паралелльным мышлением. В одной руке она держала детскую лопатку, а в другой почти совсем свежий цветок гвоздики в фиолетовых брызгах, выведенный передовыми усилиями цветоводов. Гамлета всегда поражало, что какая-то часть здешнего мышления в Любочке все же присутствует, потому что она соображала, что вечером можно купить уцененный цветок.
- Он еще вас неделю порадует... своей припорошенностью временем! -тревожно-гибким голосом сказала Любочка.
- Ты же знаешь, что у нас не может быть слитков золота, - сказала Ольга поспешно. - А я к тебе сегодня в больницу ездила...
- Я не сбежала, а просто хочу на всякий случай проверить. Вы не бойтесь! Если я выкопаю золото, мы поделимся. - А в глазах ее читалось: "Поделимся - не поделимся, там видно будет, но сейчас нужно так говорить, чтоб разрешили".
- Ах, эти черные глаза!.. В общем, я против, и все! Не надо копать расковыривать наш пол, - Гамлет знал, что силы у нее появляются в пору напряженных поисков сверхчеловеческие (в прошлый раз она незаметно за разговором провертела в полу огромную дыру шариковой ручкой).
Любочка решила использовать собаку: как бы играя, можно удалиться в угол и там копнуть результативно. Сами-то, небось, весь пол уже перебрали. Вита оглянулась грустно на хозяйку: это ведь к тебе играть-то пришли! Зачем ты на меня сваливаешь эту... из другой стаи.
Не получив ответной поддержки взглядом, Вита - уже походкой не манекенщицы, а труженицы, укладчицы шпал - заклацала когтями в угол с Любочкой. И тут Гамлет спас свою догиню: под видом плановой стрижки когтей увел ее на кухню. Там дочери с подвыванием прикладывали ко лбам ледяные пельмени, и ему так жалко их стало, дур, что он заорал:
- Когда это все закончится!
- А мама говорила, что сам ты утром с нею очками... это у нас фа-мильное, вместо серебра!
Он порадовался их угрюмому достоинству. Тем более что дочери уже доставали кусачки, показывая собаке кусок фарша, который ждет ее после долготерпения - стрижки когтей.
Любочка же, уходя, заглянула на кухню и хвать пятипалую лопату Эльбрусовича:
- Я еще будущее не открыла тебе!
- Не надо будущего! - закричал Гамлет. - Умоляю!
* * *
Геморрой не за горой! Помня эту народную премудрость, Гамлет никогда не садился в транспорте. Вот и сегодня он вошел в салон одиннадцатого автобуса и привычно выключился из реальности. Он включился лишь в вестибюле этого дворца для новых русских, где снимал комнаты "Голос жизни". Охранник с такой челюстью, будто в предках его были бульдозеры, вдруг нарочито свирепо выпрыгнул навстречу. Гамлет узнал его смутно - по челюсти, но сделал вид, что помнил каждую минуту все эти годы, и в шутку взял его локоть на болевой рычаг. И в этот миг вспомнил, что они вместе когда-то охраняли склад электротоваров. Охраняли не охраняли, а вид-то делали. Опять же на тренировках шутили до хруста, как вот сейчас.
- Человек может вынести все! Помнишь эти слова нашего начальника охраны, бывшего кэгэбиста?
- Человек - да, может вынести все со склада, - охотно откликнулся охранник Тимофей.
- Попытка торговли, попытка менеджмента, рекламное агентство, потом "Медицинская газета", - Гамлет вкратце коснулся всех основных узлов жизни со времени расставания о могучим Тимофеем, который любил шутить над собой: "Так, а это что за бедро, торчащее из плеча? А это мышца бицепс". - Год я составлял родословные, а сейчас работаю здесь - в "Голосе жизни".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10