- Запомните - я буду жить, - тихо произнес Джарл. - Я - один из тех,
у кого _э_т_о_ всегда получается.
Марк покинул его и последовал по призрачно освещенному проходу за
Уллой. Они поднялись по спиральной лестнице к выходу, где старшина, ожидая
их, уже распахнул дверь.
Снова оказавшись в пассажирской секции корабля, они шли ничего не
говоря, пока поворот коридора не спрятал их от двоих охранников. Улла
сразу же остановилась и, повернувшись лицом к Марку, устало прислонилась к
стене коридора.
- Думаю, я вполне могу сказать это вам, - произнесла она. - Папа
сделает это, если я попрошу. На Базе Флота есть несколько гражданских
чиновников, в его Группе Синяя Один. Они обслуживают устаревшие корабли,
которые Внешний Флот законсервировал там на случай какого-либо повреждения
кораблей регулярного флота. Я уже обсудила это с Джарлом, и мы оба решили
попросить папу, чтобы он попробовал использовать свои связи, чтобы Джарла
назначили туда ремонтником. Каждый год с Земли отправляются миллионы
колонистов, и папе не откажут в просьбе касательно одного-единственного
человека. Вам не нужно помогать нам - просто не говорите папе, что вы
провели меня внутрь, чтобы поговорить с Джарлом. Просто обещайте мне, что
не будете вмешиваться.
Она едва не схватила его за руку...
Марк пристально посмотрел на Уллу. Ни одна актриса не могла бы так
хорошо сыграть. С другой стороны, было просто поразительно, что кто-то мог
быть столь незнаком с механикой, контролировавшей жизни каждого из них -
жителей Земля-сити, пограничников и колонистов, всех вместе.
- Нет, - медленно ответил он.
- Нет? - Ее глаза расширились, и она отступила на шаг. - Не хотите ли
вы сказать, что помешаете мне?
- Я бы именно так и поступил, если бы счел это необходимым, - ответил
Марк. - Но я этого не стану делать. У вас ничего не выйдет. Вы должны бы
знать, что в данной просьбе вам не смогут помочь даже все связи
адмирал-генерала Синей Группы Флота.
- Он не сможет? - словно эхо повторила Улла. - Вы хотите сказать, что
папа не сможет вытащить даже одного колониста - всего-то одного человека?
- Конечно же, не сможет, - ответил Марк. - Вы можете купить почти все
там, на Земле, но одна-единственная вещь, которая не продается, - это
выживание самой Земля-сити. Для такой цели даже одного человека слишком
много. Один человек - это уже прецедент, и не будет никаких прецедентов
для колонистов, позволяющих им избежать своей участи, как только они
прошли лотерею. Земля хочет, чтобы эти люди ее покинули, - доброго пути,
за помощью можете даже не обращаться. На всей Земле не найдется ни одного
человека, ради которого Земля-сити захотела бы пожертвовать самой идеей.
Колонист полетит туда, куда ему выпал билет лотереи.
Она неверяще смотрела на него.
- Вы... - Она не находила слов. - Что вы имеете против Джарла? Почему
вы к нему придираетесь?!
- Совсем нет, - ответил Марк. - Просто я немного лучше вас образован,
как мне кажется. Кроме того, я лучше вас разбираюсь в людях. Ваш друг
Джарл знал, что нет никакой реальной надежды в этой вашей идее с ремонтной
работой. Кроме того, это ведь была его идея, не так ли? Чтобы вы
рассказали мне о ней.
- Ну... да, - признала она. - Он думал...
- Он думал, а может быть, и вы оба, что я буду тронут при виде того,
как вы планируете столь безнадежную схему, - сказал Марк. - Рэккал должен
знать гораздо лучше вас или хотя бы предполагать, что я не буду
беспокоиться о нем. Но он мог надеяться на то, что я надумаю заботиться о
вас, чтобы согласиться добавить еще одно имя к моему списку колонистов. Да
и что значит один человек среди миллионов, как вы сами сказали? И что, по
аналогии, значит один человек среди тысяч? А на той станции, которую я
буду принимать под свое руководство, их будут как раз тысячи.
Он снова улыбнулся ей, - на этот раз совершенно ясно было, что улыбка
горька.
- Скажите мне честно, - попросил он. - Эта фраза насчет одного
человека из миллионов - тоже ведь его задумка, не так ли?
- Но вы ненавидите или его - или меня! - закричала Улла. - Вы просто
обязаны ненавидеть одного из нас - иначе бы вы не вели себя так!
Она сжала пальцы в кулачки и вся задрожала от ярости, которая не
может найти себе выхода или просто не знает, как это делается...
- Ну почему вы такой? Нет же никакой причины! Почему?
- Причина есть, - ответил он и вздохнул. И с этим вздохом горечь
покинула его, оставив внутри пустоту и усталость. - Я никчемен - как вы
однажды заметили еще там, снаружи, у корабля, - действительно никчемен в
балансовых ведомостях человечества. Не волнуйтесь, я заберу Джарла Рэккала
на свою станцию. Но по собственным причинам, а не по его или вашим.
- Вы... сделаете это?
Эффект от неожиданной победы был просто ошеломляющ: Улла смотрела на
Марка растерянно и как будто не могла все еще понять... а руки девушки
висели как плети.
Марк холодно кивнул, прячась от взгляда этих глаз и памятуя о цели,
которая дамокловым мечом нависала над ним все это время.
Он напоминал себе о том, что не имело значения, чьей именно дочерью
была Улла, о том, что она смогла воздействовать на него так, как все, и...
Не имело значения. Пока он может использовать ее или кого-то другого,
любого, кто может пригодиться для того, что необходимо совершить.
Точно так же не имело значения, кто она: избалованный ребенок
богатства и власти или мало что понимавшая и знавшая идеалистка, которая
действительно беспокоится о едва знакомом человеке, которому выпал
"выигрыш" убираться с Земли на безвестную колонию.
Лишь факты имели значение.
Факт: Космофлот насквозь прогнил от элементарного безделья.
Факт: Эгоистичной Земле с присущим ей безразличием наплевать на нужды
колонистов, коих необходимо регулярно депортировать, дабы поддержать
высокий, искусственно созданный стандарт жизни.
Факт: Худший, но характерный пример - Джарл Рэккал, интересующийся
только самим собой и мечтающий о помощи сильной руки.
Факт: Отец Уллы столь же коррумпирован, как и любой другой
адмирал-генерал Флота...
Неожиданно Марк подумал, что, быть может, Улла знала обо всем этом,
но все же пыталась отрицать неприятные для себя реалии. Возможно, с
помощью каких-то "лекарственных" средств она надеялась найти возможность
всколыхнуть честность и порядочность в людях, подобных Джарлу Рэккалу и ее
отцу, во взаимоотношениях Земля-сити и Колоний. Да, сказал себе Марк, эта
догадка являлась наиболее вероятным объяснением поведения Уллы. Совершенно
очевидно, она принадлежала к тон разновидности люден, которые когтями и
зубами будут стремиться удержать что-либо или кого-либо, кого они
вознамерились спасти: во что бы то ни стало, перед лицом любых фактов.
- Ты сделаешь это? - еще раз спросила она, так как он не ответил
сразу.
Он встряхнул головой, отгоняя свои раздумья, еще раз напоминая себе,
что Улла не должна отнимать у него много времени. И особенно - в мыслях.
- Именно так, - спокойно ответил он, - но не за просто так. Мне
кажется любопытной ситуация с обслуживанием на Базе Флота, о которой ты
упомянула. Цена за то, что я возьму Джарла Рэккала, достаточно высокая. Но
ты могла бы заставить заплатить своего отца. Проверим, как связи, которые
он может использовать, сработают.

5
Человек в постели являл собой лишь половину нормального человека.
Правая нога Брота была ампутирована чуть ниже колена, а левая - почти у
самого бедра. Его левая рука обрывалась культей чуть ниже локтя, а правая
часть лица и тела только-только начала оправляться от временного паралича,
явившегося последствием воздействия электрического удара плазменного
оружия Меда В'Дан, которое изуродовало ему обе ноги и левую руку. Он
должен был умереть, но он не умер. Он наотрез отказался умирать, и теперь
присланный Флотом врач ухаживал за ним, подкрепляя его решимость к жизни.
И вот, по заключению врача, - Брот Холлидэй будет жить - по крайней мере,
в обозримом будущем.
- Марк... - Слабые еще губы Брота смазывали слова, но голос звучал
достаточно громко, чтобы его услышали. Брот посмотрел в лицо склонившегося
над ним Марка, который присел на край постели. - Они хотели меня убрать и
отдать станцию какому-нибудь желающему ее заграбастать. Нет, черт возьми.
Эта станция станет твоей, а я буду ее удерживать до тех пор, пока ты не
окажешься готов принять руководство ею.
Эмоциональный всплеск, который позволил Броту произнести эти три
предложения и соорудить из них полноценную речь, неожиданно иссяк, и голос
оставил его. Теперь он лежал, снова пытаясь заставить работать свои
голосовые связки, и было заметно, как напрягаются мышцы его по-прежнему
мощной шеи.
- Ничего больше не говори, - попросил Марк. Он держал в ладонях
парализованную руку Брота. Потом мягко опустил и накрыл покрывалом. - У
нас теперь достаточно времени, мы можем подождать, когда ты почувствуешь
себя лучше. Я привез тебе кое-какие подарки. Разреши-ка мне вывезти тебя
наружу и показать их тебе.
Марк включил автоуправление в изголовье постели. Моторы заурчали как
живые, и постель выплыла из спальни на воздушной подушке, пересекла
гостиную и через внешнюю дверь Резиденции выскользнула на холодный воздух
ранней весны северной умеренной зоны Гарнеры-6.
- Взгляни, - сказал Марк и нажал кнопку, поднялось изголовье постели.
Темно-коричневые глаза Брота смотрели в направлении чистой посадочной
площадки, расположенной примерно в четверти мили от Резиденции и других
строений Пограничной станции, находившихся сейчас в процессе
реконструкции. Там, расставленные по площадке, стояли четыре небольших,
приземистых корабля Флота, хвостовыми частями вниз, носовыми - вверх, и
выглядели так, словно готовы были стартовать сию же минуту.
- Флот здесь? Какого черта? - прошипел Брот.
- Это не Флот, - ответил Марк. - Наши - законсервированные тяжелые
разведывательные корабли, сданные мне в аренду, чтобы помочь отпугнуть
Меда В'Дан, если эти уроды решат повторить рейды до того, как мы встанем
на ноги.
Брот уставился на сверкающие очертания устаревших кораблей. Затем его
грудь начала вздыматься и опускаться. Брот, словно с помощью кузнечных
мехов, несколько секунд прокачивал сквозь себя воздух и лишь потом
разразился серией коротких, хриплых звуков. Марк настороженно прислушался:
то, что он первоначально принял за кашель, означало смех.
- Отпусти меня... - прошептал он, обессиленный, когда неожиданный
приступ смеха прошел. - Пугало Флот... действительно... все-таки...
играет... роль... пугала... Марк, ты... мальчик мой...
И в тот же момент слова иссякли у Брота; Марк отвез его обратно в
спальню. Лишь через час Брот восстановил силы и способность говорить и тут
же приказал Марку перевести свою госпитальную постель в комнату
планирования Резиденции для встречи с остальными пограничниками, которые
находились под командованием Брота на станции Абруцци-14.
Когда Брот и Марк появились, Гораций Хаббл, помощник Хозяина станции,
и трое старших пограничников уже ждали их.
- Очень хорошо, - произнес Брот, когда его постель установили лицом к
креслам, в которых они сидели, - вот здесь и Марк. И вы все знаете... чего
я хочу от вас. Вы будете с этой минуты исполнять его приказы. Даже
несмотря на то, что он моложе всех... вас.
Голос Брота стих до шепота и оборвался.
- Я так и думал, - произнес Штейн Чэмой.
Он поднялся на ноги: высокий, крупный пограничник, почти столь же
крупный, как и Джарл Рэккал.
- Сядь, Штейн, - приказал Гораций, так как мышцы на шее Брота снова
заработали, он явно старался что-то сказать.
- Извини, Рэйс [Рэйс (Race) - уменьшительное от Гораций (Horace)], -
сказал Штейн, глядя на него в упор. Затем он посмотрел на Брота. - Черт
возьми, Брот, прекрати разрывать себя, пытаясь что-то произнести! Ты же
знаешь, что я об этом обо всем думаю. Я долго надеялся, что ты одумаешься
и мне не придется...
- Не нравится... убирайся вон... - прошептал Брот.
- Именно это я и собираюсь сделать, - сказал Штейн. Он повернулся к
выходу из комнаты планирования. - Я либо подам в отставку, либо напишу
прошение о переводе. Сообщу вам об этом утром.
- Задержись-ка, - сказал Гораций Хаббл, худой, долговязый,
коричневокожий, с длинными руками; казалось, что суставы его рук и ног
болтались свободно, как у марионетки. - Возможно, ты не хочешь исполнять
приказы Марка, Штейн, но мои приказы ты будешь исполнять до тех пор, пока
ты в списках этой станции. Так что задержись-ка на минуту. Возможно, мы
сможем обсудить твои проблемы.
- Здесь не о чем беседовать, - сказал Штейн, снова взглянув на Рэйса.
Тем не менее он остановился и посмотрел на Брота и Марка. - Если только
Брот не захочет изменить своего решения.
- Я еще с тобой поговорю...
- Нет, - сказал Марк, кладя руку на здоровое плечо Брота, успокаивая
своего приемного отца. - Позволь мне самому поговорить с ними, Брот.
Штейн, ты был на станции, когда Брот принес меня. Ты меня знаешь...
- Я знаю тебя, парень, ты мне нравишься, если уж на то пошло, -
ответил Штейн. - Но в моем квадрате более двух тысяч четырехсот
колонистов. Я обеспечиваю безопасность их жизней. Кому нужен пограничник,
не способный справиться с работой? Возможно, Марк, ты очень скоро
научишься ставить на уши даже черта лысого, но пока ты - желторотый птенец
с Земли и твоя голова набита знаниями из учебников. И мои колонисты, то
есть - твои колонисты, Марк, на захотят есть книги, когда нагрянет зима. Я
еще раз повторяю - я собираюсь уйти.
- Подожди... - позвал Рэйс Хаббл, когда Штейн повернулся.
- Нет, Рэйс, - сказал Марк, - пусть он уходит. Если он решил, то не
станет меня слушать. Мне нечего сказать ему. Или, - он посмотрел на Орвала
Белотена и Пола Трюгве, двух других пограничников, - любому другому, кто
решил, что я еще несмышленый мальчишка.
Орвал Белотен, невысокий, круглолицый пограничник, которому было чуть
за тридцать, заерзал в кресле и уставился в пол.
Пол Трюгве, худощавый, темноволосый пограничник, которому недавно
исполнилось двадцать восемь, смотрел не мигая на Марка, но и на его лице
явственно читалась тень сомнения.
- Что ж, на том и порешим, - сказал Штейн. И направился к двери.
- Будет лучше, - произнес Марк ему вслед, если ты все-таки
предпочтешь перевестись, а не подать в отставку, Штейн. Скажем, на случай,
если через год ты изменишь свое мнение обо мне.
- Хорошо, перевод, - согласился Штейн и вышел.
- Ну ладно, - обратился Марк к трем оставшимся, пододвинув кресло для
себя. Теперь они сидели лицом друг к другу, четверо пограничников в
креслах и их командир в госпитальной постели. - Я объясню вам, почему
принимаю предложение Брота. Выслушайте меня, а затем решайте - остаетесь
со мной или подаете рапорты о переводе. Штейн прав. Я зеленый молокосос и
только что прибыл с Земли; более того, я зеленым молокосос, которым провел
свои первые тринадцать лет вдали от Земли, на этой станции, и который
знает, что не существует заменителя опыту, когда ты - пограничник. Но
случилось так, что я вернулся как раз в тот момент, когда устоявшаяся
структура порядка вещей готова рухнуть. Кто-нибудь из вас понимает, о чем
я говорю?
Он посмотрел на них. Все они безмолвно смотрели на него.
- Я и не ожидал от вас утвердительного ответа, - сказал Марк. -
Единственное место, с которого можно разглядеть смысл моих слов, - Земля.
С Земли все выглядит удивительно ясно и просто. Ведь сама идея
колониальной политики готова рухнуть под своим собственным весом.
- Это твои домыслы, Марк? - спросил Рэйс.
- Эта идея принадлежит определенному кругу земных ученых, которые
проявили желание разобраться в ситуации. Например, человек по имени Уилкес
Даниэльсон, который был моим учителем в Земля-сити. Вся беда в том, что
такой человек, как Уилкес, может заставить вас слушать себя, а говорит он
так, что у вас голова пойдет кругом, и вы его слушаете, потому что у него
имеется репутация. Но никто не может через пять минут вспомнить, о чем он
только что говорил, потому как всем предпочтительнее было бы не слышать
всего этого с самого начала.
- Марк, - сказал Орвал Белотен, - ты хочешь поставить на карту
будущее этой Пограничной станции и всей нашей колонии, а в конце концов, и
жизни всех нас из-за какой-то теории, выдуманной книжными червями там, в
Земля-сити, где они понятия не имеют о здешних условиях, да и не хотят
ничего знать об этом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22