* * *
Он нес с собой запасной костюм, который сразу бросил на землю, как только увидел Миранду.
Выражение его лица не оставляло никаких сомнений: он хотел убить Миранду и был уверен, что ему это удалось.
Он не стал спрашивать у нее: «Как ты сюда попала? " Вместо этого он резко спросил:
– «Что ты наделала?»
Она встала.
– Что я могла сделать? – Миранда сделала легкое ударение на слове «я».
– Я потерял его, – хрипло ответил Грег. – Что-то отняло его у меня. Я чувствовал, как он ушел… но смерти я не мог проверить – это занимает слишком много времени.
А я хотел знать. Я попробовал его на девушках. С Венди, Мэри, Хлоей. Они сами не могли понять, что произошло…
Но они все ненавидят меня, ты это понимаешь?
Мне вдруг показалось, что Миранда стала ростом с Грега. Колоссальная радость переполняла ее.
– Значит, ты потерял его? – переспросила она. – Может быть, все-таки есть в мире справедливость. Ты теперь самый обычный подросток, ну разве что немного переросший своих сверстников. И совершенно беспомощен.
– Беспомощен? – закричал он, выпрямляясь во весь свой огромный рост, он только что не всхлипывал.
Как ни странно, но я хорошо понимал его. Я знал Джоту много лет. Он обладал, конечно, удивительным Даром, но кроме этого… Его сила, его необычность и его успехи –все это было лишь подарком судьбы, но стоило ему потерять свой Дар, как он превращался в ничто.
Совсем не обязательно, что, как нам говорят в детстве, все хулиганы ужасные трусы. В нем обязательно должна быть слабость – цельному, уверенному в себе мужчине, или юноше, не требуется никому ничего доказывать за счет слабых, которые не могут за себя постоять. Сильный человек может, конечно, небрежно отбросить с дороги более слабого, но он не станет специально искать такого слабака, чтобы мучить и издеваться над ним. Скорее он вступить в борьбу с человеком приблизительно равных с собой возможностей.
Теперь я знал, что тут Джота и Грег имели много общего – они полностью зависели от своего Дара. Они совсем не походили на хорошего банкира, который, к тому же, был талантливым скрипачом, играющим на скрипке ради собственного удовольствия, или чтобы доставить радость своим близким; этому банкиру и в голову бы не пришло рассказывать каждому новому своему клиенту о том, какой он замечательный скрипач. Насколько мне было известно, Джота убил не более полудюжины людей с помощью своего Дара. Но он никак не мог остановиться и без конца множил список своих любовных побед – он просто должен был продолжать. Теперь, когда у меня был ключ, я мог оценить деятельность Дон Жуана совершенно в ином свете, и больше я ему совсем не завидовал. Всякую женщину, которая не хотела быть с ним, он должен был заставить…
Тем не менее, сейчас главной проблемой оставался Грег. Пока он и Миранда смотрели друг на друга, я понял, что от того, чем закончится эта встреча, будет зависеть очень многое. Теперь судьба всего человечества находилась в руках Миранды, Грега – и моих, потому что, как выяснилось, я тоже играл в этой истории существенную роль.
– Да, бессильным, – вмешался я. – Но ты это знал уже довольно давно, Грег, ведь так? Ты только не хотел в это верить.
Он посмотрел на меня так, словно был ужасно удивлен увидеть меня здесь. Потом, все вспомнив, он огляделся по сторонам. Его взгляд, не останавливаясь, скользнул по спящей Дине.
– Где Джота? – спросил он.
Мне вдруг показалось, что я стал сильнее и увереннее. Я чувствовал себя так, как Грег, только что словно уменьшившийся в росте, с точностью до наоборот.
Мне даже не нужно было вставать, и я продолжал сидеть на обгорелой земле.
– Я убил его, Грег, – ответил я. – Джота пытался добавить Дину к списку своих побед. Я не собирался убивать его, но теперь я не жалею о том, что он мертв. Я начинаю думать, что его смерть была необходима.
– Ты убил его, – пробормотал Грег. – «Ты» убил Джоту.
– Зачем прикидываться, что ты так удивлен? Ты хотел убить меня, но не смог. Вместо этого тебе пришлось спасти меня. Я думаю, что ты сумел уговорить себя, что тебе незачем убивать меня в огне, а будет гораздо проще и удобнее доставить меня сюда, и подождать пока не исчезнет стасис – тогда со мной все равно будет покончено. Но правда заключается в том, что ты не смог убить меня.
Самое большее, что тебе удалось сделать – поместить меня в такие обстоятельства, в которых я должен был погибнуть.
Теперь пришла очередь Миранды не успевать за развитием событий. Кое-что она сумела понять, но у нее еще явно оставались вопросы.
А вот Грег сразу меня понял. Он смотрел на меня с откровенной ненавистью и скрытым страхом.
– Кто ты такой, Вэл Матерс? – прошептал он.
– Никто, наверное, – ответил я. – Но однажды Джота хотел избавиться от меня. Ему это почти удалось, но я сумел вернуться. А в следующий раз, когда у него появилось подобное желание, я ничего не почувствовал, вообще ничего. А час или два назад, меня попытался убить ты. Ничего у тебя не вышло, не так ли? Тебе пришлось привести меня сюда и «надеется», что я умру. А когда Джота и я начали драться, то он погиб.
Миранда застыла в неподвижности.
– У тебя иммунитет, Вэл, – прошептала она. – Ты был первым человеком, обладавшим этим качеством. В том варианте прошлого у тебя не было детей, а после того, что я сказала тебе…
Теперь я все окончательно понял – мне стало ясно, что именно изменилось и почему.
Джота, оказывается не имел никакого значения. В исходном варианте прошлого он умер; во втором варианте, тоже. Значит, он ничего не значил. Он был всего лишь посторонним фактором.
Со мной дело обстояло иначе. В первом варианте я явно не погиб во время пожара – иначе из меня не смогли бы сделать козла отпущения. Во втором варианте пожара, который получился после вмешательства великанов, я тоже не должен был погибнуть – почему-то я был в этом уверен.
Изменилось одно: благодаря Миранде я узнал, что у меня будут нормальные дети. Теперь (а Миранде я верил – в основном верил) у меня они несомненно будут.
А Грег превратился в импотента.

* * *
Тут я, наверное, был не совсем прав.
Теперь его внимание было полностью сосредоточено на мне.
– Ты, – пробормотал он. – Значит все дело было в тебе. Вмешавшись, мы тебя изменили. Пока нас не было ты, Шейла и Дина оставались дома и так ничего и не узнали, пока все не было кончено. У вас были спущены занавеси, никто вам не звонил, электричество продолжала работать, вы ничего не слышали. Потом вы все отправились спать и заснули, и только на следующий день узнали, что Шатли сгорел дотла. Но мы вмешались и…
– И Джота все равно умер, – сказал я. – Ведь именно этого хотел ты – до самого последнего времени.
Когда ты лишился своего драгоценного Дара, ты понял, что это каким-то образом связано с тем, что произошло этой ночью. Дар был утерян. Здесь произошло нечто, и Дар не стал развиваться далее…
– Да, – прошептала Миранда
– И ты решил все сделать наоборот, – сказал я Грегу. – Миранда пришла сюда, чтобы спасти Джоту, значит тебе нужно убить его, ведь вы оба считали, что если он спасется, то Дар может ослабеть. Некоторое время назад, когда ты обнаружил, что потерял свой Дар, ты пришел к выводу, что для спасения Дара нужно попытаться спасти Джоту. Вот ты и пришел за ним, но ты опоздал, Грег – я уже успел убить его.
Он бросился на меня.
Я все еще сидел на земле. Грег оказался в дурацком положении – в данной ситуации я мог двигаться быстрее, чем он. Грег тяжело упал на то место, где я только что сидел. Хорошо понимая, что тут не до соблюдения правил честной игры, я сильно лягнул его по почкам и вскочил на ноги. После этого его движения стали заметно медленнее.
Кроме того, я успел лягнуть Грега в пах, прежде чем он успел прийти в себя.
Как только он поднялся на ноги, хотя и получив чувствительные удары, у меня сразу возникли проблемы. Миранда попыталась помочь, но Грег разделался с ней в две секунды. Один небрежный взмах руки Грега, который пришелся ей в плечо, и Миранда сразу потеряла интерес к нашему поединку.
Грег не успел снять костюм. В целом, мне это было выгодно. Хотя пластик до некоторой степени защищал его, да и схватить Грега, как следует было трудно, зато все тепло, которое генерировало тело моего противника оставалось внутри костюма. Вероятно, и доступ кислорода был постоянным, явно не рассчитанным на дополнительное потребление.
Придя к такому же заключению, что и я, Грег попытался избавиться от костюма, но я не давал ему этого сделать. Вскоре он стал дышать, как рыба выброшенная на берег.
Ему всего один раз удалось достать меня, и хотя удар, пришедшийся в правую часть груди, получился скользящим, боль была такой сильной, что я сразу понял: если пропущу еще один или два удара, то со мной все будет кончено.
Используя его массу и инерцию, я сумел сделать Грегу подсечку. Возможно, я допустил ошибку, потому что он поднялся на ноги в такой ярости, что мне стояло ясно – он успокоится только когда убьет меня.
Он никак не мог снять костюм. Всякий раз, когда Грег пытался это сделать, я наносил ему чувствительные удары или проводил бросок.
Моя тактика принесла свои плоды, потому что, когда Грегу, наконец удалось нанести мне удар в голову и перед моими глазами все поплыло, но, вместо того, чтобы покончить со мной, попытался избавиться от костюма. Это спасло мне жизнь.
К тому моменту, когда он остался в одних плавках, я уже мог продолжать поединок.
Теперь ситуация изменилась. Если раньше, пока он был в костюме, мне не было никакого резона пытаться выбросить его за стены стасиса, то теперь это означало победу.
Я пытался совершенно сознательно сделать то, что с Джотой получилось случайно – сжечь Грега. Пламя вокруг стасиса стало заметно меньше, но жара снаружи было вполне достаточно, чтобы мгновенно покончить с ним.
В отличие от Джоты, Грег знал, что его в этом случае ждет. И он пытался сделать тоже самое со мной.
Наконец, ему удалось сбить меня с ног, а потом он прыгнул на меня сверху, надеясь придавить своей массой. Я частично успел откатиться в сторону, но Грег схватил меня, и я ничего не мог поделать с его громадным весом.
Он поднял кулак, чтобы одним ударом покончить со мной.
И упал на меня, потеряв сознание.

* * *
Я медленно выбрался из-под него. Над нами стояла Дина. Она нашла камень и треснула им Грега.
– Я его убила? – с беспокойством спросила она.
– Даже если и так, я не буду об этом горевать, – пробормотал я.
– Я не хотела его убивать. Но если бы я не стукнула его, то он отнял бы у меня камень. Поэтому я довольно сильно ударила его.
– Ты не убила его, Дина, – сказал я, отходя от Грега к Миранде, которая неуверенно пыталась подняться. Я протянул ей руку, но она покачала головой и снова села на землю. Этой ночью ей уже не первый раз доставалось от Грега.
Я повернулся к Дине, которая превратилась в удивительно привлекательную незнакомку. На ней была чистая белая блузка, короткая черная юбка с широким поясом, нейлоновые чулки и узконосые туфли. Видимо она с самого начала пожара попала в безопасное место.
Я спросил у нее, что произошло.
– Я смотрела телевизор с Барбарой и Джилом, – ответила она. – Мы услышали крики. Потом телевизор перестал показывать, а в окне появилось зарево. И тут же в другом окне все стало красное. Джил закричал:
«Берите Гарри и спускайтесь в подвал».
Так вот значит, как все у них получилось… До вмешательства великанов, когда Джил был дома с Барбарой и Гарри, первой реакцией Джила было спрятаться в подвале.
Довольно разумная мысль… беда заключалась в том, что Джил решил, что их окружает обычный пожар. В этом случае их подвал был бы превосходным убежищем, но во время Большого Пожара в Шатли любой подвал быстро превращался в самый настоящий камин, где всякого, кто там оказался, ждала медленная и мучительная смерть.
Они как раз успели спуститься вниз, когда появились двое высоких юнош в пластиковых костюмах и практически вытащили их назад в комнату. Испуганная Барбара сделала то, что ей сказали; Дину разбирало любопытство, она была даже рада, что не нужно сидеть в тесном подвале, и можно будет посмотреть за тем, что происходит; на ошеломленного Джила пришлось накричать, прежде чем он понял, что от него требуется; Гарри все это время мирно спал.
Это было довольно странное ожидание, когда толпы людей с криками пробегали мимо их дома, а красное зарево стало таким ярким, что вполне заменяло погасший свет.
Юноши в пластиковых костюмах ничего не говорили и не отвечали на истерические вопросы Барбары. Они вели себя, как люди, которые хорошо знают, что им нужно делать.
Они не торопясь, распаковали большой сверток и заставили Джила, Барбару, Дину и Гарри надеть противопожарные комбинезоны – более простой вариант, который я уже видел у людей на мосту. Потом они снова стали чего-то ждать.
Наконец, пришло время уходить. Великаны отдали ребенка Барбаре, открыли дверь и все вышли наружу.
То, что они увидели, было неописуемо – во всяком случае, Дина не смогла рассказать ничего внятного.
Они шли по пылающей улице. Никто их не видел, потому что человек без костюма не продержался бы здесь и нескольких секунд. А они совершенно не чувствовали жара, могли свободно дышать, дым не ел глаза.
В конечном счете, им пришлось пройти всего несколько сотен ярдов. Они еще толком ничего не успели понять, как очутились в зоне, где было тихо, спокойно и прохладно.
С них сразу сняли костюмы. За эту ночь эти костюмы еще будут использованы не один раз.
Потом в стасисе появились другие люди, их было довольно много – испуганных и недоумевающих. С каждой минутой людей становилось все больше, и с них сразу снимали костюмы.
Больше Дина ничего толком не смогла рассказать, потому что, вскоре, появилась Миранда и отвела ее в сторону.
– Она дала мне таблетку, – сказала Дина, – и я заснула.
Я перевел взгляд на Миранду. То, что великаны обладали удивительными для нас возможностями, было несомненным – как и то, что эти возможности были не безграничными.
Я еще мог поверить, что во власти Миранды было сделать Дину вполне нормальной, но в то, что Миранда может добиться подобного результата при помощи таблетки, я поверить не мог.
Невидимая для Дины, Миранда сделала быстрый жест рукой. Его значение не оставляло сомнений – мне не следовало продолжать разговор на эту тему.
Может быть, Миранда была права: я уже и так знал все, что мне было необходимо знать.
Глядя на Дину, я не мог не восхищаться. Она не начала использовать слов, которых не знала раньше; у нее не появилось нового опыта.
Но… она стала нормальной. Дина никогда бы не смогла объяснить то, что с ней произошло, если бы она не стала совсем другой.
Никогда ранее Дине не удавалось рассказать мне длинную и сложную историю так, чтобы я смог ее понять.
«Она меня заставила», так она говорила про Шейлу – дальше было очень трудно что-нибудь понять.
– Я тебе очень благодарен, – искренне сказал я Миранде.

* * *
Миранде стало немного лучше, и она поднялась на ноги. Ее лицо было слегка искажено от боли, но это была лишь физическая боль, которая не имела никакого значения. Она все светилась от счастья и облегчения.
– Мы добились успеха по ошибке, – сказала она. – Так часто случается. Так уж устроена история. Мы делаем дюжину ошибок и получаем правильный результат.
Оказывается, что значение имел ты, а не Джота. Грег…
Она пожала плечами, глядя на его застывшую на земле фигуру.
– Теперь я с ним управлюсь, – спокойно заметила Миранда.
– Я бы не стал торопиться с этим утверждением, – возразил я.
Но она была уже совершенно уверена.
– Теперь он все знает. Когда он придет в себя, Грег будет растерянным, беспомощным ребенком. Он больше не будет никому мешать. Теперь у нас есть два, нет, даже три костюма. Забирай Дину, Вэл, и уходи. Со мной и Грегом все будет в порядке – нас заберут вместе со стасисом. – Она улыбнулась. – И пусть у тебя будет много, много детей. У тебя с Шейлой – и у Дины. Она может быть тоже связана с этим. Нет, все-таки, дело в тебе. Раньше у Дины ведь тоже не было детей, а теперь…
Для Миранды все на этом заканчивалось. Ее миссия была исполнена. И хотя, как она сама признала, нужный результат был получен случайно – нам всем просто повезло – это уже не имело значения.
Для меня же это еще совсем не кончилось. На мне, как и прежде, лежала львиная доля вины за Большой Пожар в Шатли. Ничего не изменилось. Слово «матерс» еще войдет в разговорный язык, как имя нарицательное.
Дети, которые должны родиться у меня и Шейлы будут жить в атмосфере постоянных издевательств. «Твой старик убийца… ". Их будут гонять по школьному двору, как когда-то Джоту. И так будет не один раз, а многие учителя будут поворачиваться спиной.
– Нет, – резко сказал я.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Мне не нужно такого будущего. Я не хочу, чтобы весь мир издевался над моими детьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22