– Извини, приятель… Присмотри за моей сумкой минуточку… – и скользнул к кухне. Он как раз открывал дверь, за которой виднелась лестница, когда в кафе ворвались трое Королей.
– Это он! – Двое из них бросились за парнем. Они с грохотом промчались по лестнице, потом раздался короткий сдавленный вопль, и парень в замшевых брюках скатился на пол кухни.
Роберт сидел на месте: рука третьего Короля крепко держала его за плечо.
Когда двое Королей спускались с лестницы, один вытирал нож о брюки. Затем Короли потребовали чаю.
– Ты – напарник этого? – спросил Король с ножом.
– Н-н-н-нет.
Короли засмеялись:
– Не надо так пугаться.
Потом задали вопрос девушке у стойки:
– Ты его когда-нибудь видела, Люси?
– Нет, – ответила девушка. – Он сегодня в первый раз.
Все трое уселись за стол и долго смотрели на Роберта.
– Ты можешь идти, – разрешил наконец один из Королей. – Мотоцикл оставь. Если найдешь где-нибудь в Западном Лондоне бензин, который держит небольшой ганг, сообщи нам и получишь свою долю. Понял?
Роберт встал и пошел к двери.
– Ты забыл вот это, – Люси пинком послала к нему сумку убитого парня. – И – приходи… – тихо добавила она.
Подняв сумку, Роберт вышел на улицу. Через мгновение он услышал то, что ожидал услышать, и побежал. Дверь кафе распахнулась, и сухо щелкнул выстрел: Роберт был живой мишенью для Королей, куропаткой, которая не умеет летать.
Роберт нырнул в садик, но это было не очень надежное укрытие: сзади его догоняли бегущие ноги. Он проскочил парадное какого-то дома, ухватился за водосточную трубу и полез вверх. Водосточный желоб на крыше ободрал Роберту ноги, но зато он скрылся от преследователей.
Далеко позади, на фоне оранжевого зарева, выделялись черные столбы дыма – пожар в районе рынка еще не погас. Даже на таком расстоянии воздух пах дымом.
Роберт стал осторожно передвигаться по крыше. Когда по темной улице проехал грузовик с вопящими Королями – они возвращались в замок, – он лег плашмя, вжался в шероховатые кирпичи дымовой трубы. Потом Роберт осторожно перебрался на крышу следующего дома и вдруг услышал впереди нечто странное: детский хор исполнял старые телевизионные рекламные песенки. Вскоре он оказался на крыше того дома, откуда неслись звуки. Пение прекратилось, и мальчишеский голос начал пискляво что-то рассказывать. Роберт нашел наружную дымовую трубу и, вклинивая носок ботинка позади нее, цепляясь руками, спустился вниз. На цыпочках он затем подобрался к окнам. Голос слышался отчетливее, и Роберт понял, что мальчик пересказывает какой-то ковбойский фильм; другие голоса перебивали его или в чем-то поправляли. Судя по всему, детям было весело.
Роберт осторожно нажал на дверь, она открылась со скрипом. Юноша вошел в дом, где пахло сыростью и гнилью. Из-под двери комнаты слева выбивалась полоска желтого цвета. Роберт открыл эту дверь. Масляная лампа мерцала в центре пустой комнаты, по стенам которой расположилось множество детей. Их широко раскрытые глаза со страхом смотрели на него. Огромный телевизор, холодный и темный, стоял в дальнем углу, а перед ним Роберт увидел мальчика с умным тонким лицом.
– Короли сказали, что нам можно, – пропищал чей-то голос. – Они приходили сюда и сказали, что мы можем остаться. Сказали, что можно взять себе все к югу от Уолд-стрит…
– Все в порядке, – сказал Роберт. – У меня есть своя пища. Вашу не трону. Просто я услышал вашу телевизионную историю и подумал – что же это? Могу я остаться и послушать?
Ребята расслабились, «актер» продолжил свое повествование, а Роберт устало привалился к стене. Кэти въявь встала у него перед глазами… Вот почему он не заметил наступившей в детях перемены, пока появившийся рядом с ним ребенок не споткнулся о его ноги и не завопил:
– Мэри спит! МЭРИ СПИТ!!!
Все подхватили его крик, и ближайшие к девочке дети стали бить ее кулаками и пинать ногами.
– П-п-прекратите! – строго сказал Роберт, но его уже никто не боялся. А мальчик рядом с ним небрежно объяснил:
– Она первая уснула. Теперь Мэри будет мамой и говорить нам: «Ложитесь в постель», а все мы будем отвечать: «Нет». Вот увидишь, это страшно интересно.
– Вы – жестокие, противные дети, – проговорил Роберт. – Вам не стыдно?
– Да! Да! – закричали они все разом. – Мы – противные!
Роберту вдруг стало холодно.
– Все в постель! – выпалил он. – Идите в п-п-постель! Быстро наверх! Всем ложиться спать! Уже поздно!
– Нет! – закричали дети. – Не так! Покажи ему, Мэри. Все равно была бы твоя очередь. Покажи ему, как надо делать.
– Тот, кто первым заснет, – сказала Мэри Роберту, – становится мамой или папой, а остальные проказничают, пока не надоест. Например, мама им скажет: «Ложитесь в постель», а они отвечают: «Нет, не хотим».
Мысль о потерянной очереди как бы вновь ударила Мэри, и она заплакала. Дети окружили ее и стали нежно гладить.
– Потом мы и в самом деле ложимся в постели, а мама или папа говорят: «Доброй ночи» и «Крепко спите» и поправляют одеяло. Зато на следующий день их очередь готовить пищу, и они могут говорить: «Помоги мне сделать это…», «Помоги мне сделать то…» или: «Потише»… И все слушаются.
– М-м-мне очень жаль… – пробормотал Роберт. – Я не знал…
– Старые никогда не знают, – вздохнула Мэри.
– Т-т-тогда делай как я, – приказал Роберт: он понял, как можно исправить положение.
Когда Роберт и Мэри медленно двинулись к двери, одна девочка, очевидно, завидовавшая Мэри, обратилась к Роберту:
– Пойди подоткни мне одеяло, а то я ночью замерзну. Притворись, что принес мне горячего молока. Молока нет, конечно, но ты притворись, что даешь его мне, и скажи: «Ты хорошо себя вела?»
И вот уже дети окружили Роберта, стараясь встретиться с ним взглядом, схватить за руки. Тогда, с трудом проталкиваясь, Роберт добрался до двери и выбрался на улицу. Шум внезапно стих, как если бы он, сделав всего один шаг, навсегда покинул их мир.
К его ногам цеплялась пропахшая кошками трава. И он вдруг понял, что идти по улице нельзя и придется вновь лезть по крышам. В это мгновение Роберт и услышал позади себя голоса детей. Он узнал пронзительный голос Мэри:
– Этот парень совсем не из Королей. Я не знаю, кто он. Он вышел в ту дверь. Мы говорили, что ему нельзя здесь оставаться, потому что вы рассердитесь. Мы говорили…
– Так в какую сторону он ушел? Вы это заметили, дети? – нарочито спокойно спросил юношеский голос. – Скажите, это поможет нам его найти.
Держась как можно ближе к стенам, Роберт бросился бежать и на ближайшей развилке свернул влево. Там он остановился и прислушался. Патруль Королей, с которым его чуть не свел случай, очевидно, потерял его: их моторы ревели уже в двух улицах от Роберта. Он решил пройти еще немного, а потом найти дом, где можно будет поспать до утра. «Но теперь этот дом должен быть без детей…» – твердо решил он.
Вскоре Роберт нашел мебельный магазин и через разбитые окна скользнул внутрь. Там никого не было. Осторожно подсвечивая фонариком, он нашел кровать. С одеялами было сложнее, но в конце концов отыскались и они. Роберт с головой закрылся одеялом, с усилием выбросил из головы все лишние мысли и заснул.

Утро выдалось солнечное, но холодное. Восточный ветер подгонял Роберта на запад. Улицы вокруг Мил-Хилл-парк и Болло Лейн были пусты, патрулей он не увидел. Вблизи Айвер Хит нашел обычный велосипед в магазине. Сумку парня нагрузил банками с солониной, а две пары нейлоновых чулок спрятал в сумке с инструментами – там их легко найти. Он хотел выставить себя неумелым торговцем, которому не хватает инициативы добыть бензин и ездить на мотоцикле.
На Датчет-роуд Короли выставили нечто вроде таможенного контроля. Зеленый флаг с перевернутой короной свисал с двух скрепленных вместе автомобильных антенн. Два Короля с автоматами под мышками медленно подошли к Роберту. Остановившиеся у будки три-четыре девочки и несколько мальчиков стали с интересом наблюдать за действиями Королей.
– Куда ты едешь?
Роберт начал объяснять, и здесь его заикание было очень кстати.
Короли обыскали его и велосипед и нашли чулки. Отобрали, конечно.
– Въездная пошлина, – ухмыльнулся один из Королей, пристально глядя на Роберта – как тот отреагирует. Впервые Роберт почувствовал настоящий страх: Короли были не только сильны, но и были далеко не глупцами.
Ему позволили проехать, заставив только написать свое имя в книге. Он аккуратно вписал: «Гарольд Тернер».
Башня замка уже виднелась впереди – как палец, указующий в бледно-голубое небо. Вблизи полей Бовени и Итона дорогу пересекла огромная стая собак, и Роберт застыл на месте. Такие стаи формировались из животных, оставленных хозяевами; предводительствовали в них эльзасские овчарки или собаки других крупных пород. Беспорядочно скрещиваясь, собаки вырождались в единую бродячую породу. На рынках рассказывали истории о том, как собаки нападали на детей и даже на мотоциклистов-одиночек.
Как бы там ни было, эта стая не обратила на Роберта никакого внимания и скрылась где-то в направлении Солт-Хилл.
Уиндзор Хай-стрит была запружена людьми. Но не было видно ни одного оставшегося в живых старого, ни детей. Большинство парней носило одежду, в той или иной степени напоминавшей форму Королей, а на девушках были значки с опрокинутой короной. Непонятно почему, но эта густая толпа казалась какой-то безжизненной.
Роберт зашел в кафе. Там на масляной плите грелся консервированный суп и бобы. Он вошел и отдал два тюбика губной помады за чашку чаю и тарелку горячих бобов. Сел за столик. И сразу к нему подошла и села напротив темноволосая девушка в золотисто-желтом джемпере и черных джинсах. Она улыбнулась Роберту.
Подумав, что от нее можно получить кое-какую предварительную информацию, Роберт улыбнулся и сказал:
– Н-н-не очень-то здесь весело сегодня.
Девушка ответила:
– Я сразу поняла, что ты приезжий. У нас тут губной помады почти не бывает… Можно было взять за нее что-нибудь получше, чем паршивый чай и бобы.
– Я п-п-приехал сюда торговать, – сообщил девушке Роберт.
– Ну, в Уиндзоре ты особо не разживешься, – девушка покачала головой.
– Что тут вообще происходит? – прямо спросил Роберт.
– А-а-а-а… Ты уже это заметил. Ну, просто все боятся Королей, и получается – я знаю, что это звучит смешно, но так уж получается, – что все опять почти так, как было раньше, когда всем управляли старые.
Роберт хотел как-нибудь перевести разговор на замок – как он охраняется.
– Почему бы тебе не уйти отсюда? – задал он вопрос. – Короли ведь не смогут тебя удержать. Вы же не узники в подвале замка, правильно?
Девушка улыбнулась Роберту и, вероятно, по привычке прижалась коленями к его коленям под столом. Он пожалел, что она не Кэти.
– Про замок я тебе расскажу потом. А о том, чтобы уйти… Мне и здесь хорошо. Некоторым не нравится, но они вынуждены оставаться, пока Короли не скажут, что можно уйти. Они не то чтобы рабы, но должны жить здесь. Кое-кто пытается бежать, но если потом они попадаются, Короли прогоняют их по улицам. Это ужасно, сколько крови и криков…
Наступило молчание. Роберт подумал, что если бы Кэти увидела его сейчас с этой девушкой, то наверняка стала бы ревновать.
– Ты сказала, что тебе и здесь хорошо, не то что некоторым.
Девушка внимательно посмотрела на него:
– Ты спрашиваешь это потому, что интересуешься мной, или потому, что интересуешься замком?
– Может быть, то и это…
– Да, вероятно… Ну, если хочешь, расскажу о себе.
– Рассказывай.
– Я – проститутка. Короли и другие мальчики приходят ко мне и потом дают всякие вещи. Я знаю этих ребят. Знаю лучше, чем их собственные девушки. Знаю, что и как им нужно делать – они, идиоты, боятся спросить об этом у своих подружек. Мне-то все равно, меня это не волнует. Иногда я чувствую себя чем-то вроде медсестры в клинике… – девушка рассмеялась. – Раньше старые примерно так это и называли. Ну, ты знаешь – «Лечение солнечной лампой и массаж»…
Продолжая смеяться, девушка встала, взяла Роберта за руку и повела к двери.
На улице они сразу притихли. Мимо прошли двое Королей в шлемах с эмблемами в виде перевернутых корон. Один из них кивнул девушке.
Роберт вдруг спросил:
– Как тебя зовут?
– Джулия, – ответила девушка и добавила: – А для бизнеса у меня есть другие имена.
Вскоре они оказались у пустого магазина, над которым было четыре жилых этажа. Витрины магазина были разбиты, и в одной из них копошилась свора из пяти собак. Джулия открыла ключом тяжелую дверь и повела его вверх по ступенькам, мимо пустой шахты лифта. У Роберта сжало горло и грудь.
Джулия открыла одну из дверей и ввела его в темную комнату.
– Подожди, – сказала она, и вскоре масляная лампа осветила комнату. Коробочек спичек Джулия аккуратно положила в пластиковый мешочек, чтобы они оставались сухими. Потом она подошла к Роберту, обняла, и крепко прижала к себе. Роберт знал, что делать в таких случаях…
– Стоп! – вдруг остановилась Джулия. – Иди сюда. – Они подошли к широкой кушетке, покрытой оранжевым шелком. – Вообще-то это материал для штор, – заметила она. – Один парень притащил.
– Мы могли бы привезти тебе… – Роберт вовремя спохватился и умолк, но девушка восприняла его неожиданное молчание за дефект речи, или просто ей это было неинтересно.
– Послушай, – вдруг Джулия посмотрела ему прямо в глаза. – Не может быть, чтобы она была какая-то особенная.
– Кто – она? – покраснел Роберт.
– Ну, девушка, из-за которой ты сходишь с ума. Наверное, она уже досталась какому-то парню? Послушайся меня и просто подожди. Ведь никогда не знаешь, чем все кончится. Я тебе потом скажу, когда примерно она на это согласится или даже поселится с тобой.
– Ну, с-с-скажи.
– Я сказала – «потом».
Джулия чуть подвернула фитиль, сняла джемпер и повернулась к нему спиной.
– Расстегни лифчик, – попросила она. – Не люблю сама. Да я и нечасто это делаю.
– Ну вот, – прошептала она. – Так уже лучше. Знаешь, – прошептала Джулия, – ты милый. И ты – другой. Я это сразу поняла, как тебя увидела. Моя мать тоже этим бизнесом занималась и многому меня научила.
«Она хорошая, – подумал Роберт. – Я ей нравлюсь. Она могла устроить, чтобы меня избили Короли и все забрали. И ее не раздражает, как я говорю…»

Джулия приготовила утром кофе. У нее было все, даже свежие яйца с фермы вблизи Уинкфилд-стрит, где работали рабы.
Они сидели рядом на оранжевом шелке, освещенные масляной лампой, и разговаривали.
– То, что произошло здесь, напоминает мне школу, в которой я когда-то училась. Многие преподаватели ушли, потому что не могли всего этого выносить, потом несколько учителей сразу заболели гриппом, и все стало разваливаться. Сначала я думала, это шикарно – можно делать, что хочешь. Но затем все взял под контроль один ганг. Было ужасно. Они мучили всех первоклашек, отбирали карманные деньги и заставляли воровать для них в магазинах. С нас брали по шесть пенсов за вход в туалет, щипали и вообще… Все это продолжалось несколько недель и даже попало в местную газету. Потом навели порядок, а некоторых убрали из школы. Так вот, то же самое получилось здесь, когда все старые сдались. Короли захватили замок. Там был один психованный охранник. Он был старый, но из-за своей психованности как бы оставался молодым, понимаешь? В общем, он хотел отомстить сержанту и всей армии. Часами об этом говорил. Он и показал нам, как войти в замок, рассчитал, как убрать часовых одного за другим, и так далее…
– «Нам»?
– Ну, я была тогда с одним мальчиком из Королей в «День З» – так они его назвали. «З» – замок. Там было много всяких припасов: контрольная комиссия оставила, а еще раньше армия. Про эти запасы ходили слухи, и на замок все время кто-нибудь нападал. Отчасти поэтому Короли и стали такими, какие сейчас есть. Они боятся все потерять… Потом, когда запасы поиссякли, им пришлось выходить за добычей, брать пленных и приводить сюда – чтобы работали. Что они там с ними делают! Ужас! – Девушка вздрогнула и прижалась к Роберту.
– И что же они делают?
– Они это взяли из исторических книг. Например, вешали пленных и рабов на крепостных стенах и оставляли там. Запах был ужасный. Как это выносили в древности, не понимаю! Потом позаимствовали кое-что у нацистской Германии. Я имею в виду пытки, а не газовые камеры. Мне-то что, пока не трогают меня и моих друзей…
– Кстати, – вдруг прервалась девушка. – Я думала, ты не в ганге, а просто с группой торговцев, вы вместе храните товары.
– Н-н-ну-у-у… – Роберт начал на ходу придумывать Какую-то историю, но так уж получилось, что он стал рассказывать Джулии все подряд. Когда он дошел до эпизода с детьми прошлой ночью, девушка кивнула и спросила:
– Какую же самую ужасную вещь ты видел в своей жизни?
– Да вот это, наверное, и видел: дом с детьми.
Потом они говорили о своих семьях, о том времени, когда Кризис еще не развернулся в полную силу, о школе, о детстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10