Здесь, под охраной самой воинственной расы Галактики, вероятность утраты Уникальных материалов была ничтожна. Однако вокруг хранилища непрерывно мерцал защитный кокон. И Межпланетный Контроль тщательно следил за каждым посетителем генного банка.
В глубине станции существовал отдельный изолированный отсек. О его существовании знали немногие. И даже сотрудники хранилища не могли проникнуть за его герметичные стены. Одиночный доступ сюда был запрещен всем без исключения. Переходной шлюз открывался только кодом Малого Совета. А генератор воссоздания матрицы не включался без специального пароля…
Правительственный лайнер вышел из гиперперехода вплотную к стыковочному модулю станции. Защитный кокон выгнулся, создавая нишу, и окутал овальный корпус корабля. Пропустив визитера внутрь контура, смертельное нейтринное поле вновь сомкнулось, восстановив непроницаемую сферу. Посланник Совета вышел из шлюза. Два биоробота сопровождения, положенные ему по статусу, бесшумно скользнули следом.
Перед изолированным отсеком посланник остановился. Он поднес небольшую матовую пластинку к считывающему сенсору. Входная мембрана еле слышно щелкнула и разомкнулась. В середине небольшого помещения размещался диспетчерский пульт со старомодной сенсорной панелью. Пальцы гостя коснулись нескольких символов, набирая пароль. И тут же открылся смотровой экран на одной из стен. На нем возникла панорама синтезатора.
Посланник уверенно коснулся пульта, запуская программу воссоздания. Совет поручил ему вернуть к жизни деструкторов. Он принял ответственность. Поэтому не колебался и не пытался оттянуть момент появления самого страшного оружия в Галактике.
В огромной капсуле синтезатора начался процесс считывания древней матрицы. Органический материал пошел в нее по многочисленным трубкам, моментально преобразовываясь в молекулы, согласно заданному генетическому коду. Процедура завершилась быстро. Из капсулы показалась первая обнаженная фигура. На экране было отчетливо видно, как с нее сползает изолирующая пленка. Округлое туловище проплыло в бокс мнемозаписи.
Посланник невольно отшатнулся. На просторах космоса ему доводилось видеть огромное множество разнообразных существ. И многие из них не отличались эстетически безупречным обликом. Но плоское лицо возрожденного деструктора, лишенное каких-либо черт, внушало оторопь и глубинный страх.
Когда все подразделение деструкторов прошло воссоздание, посланник открыл мембрану бокса мнемозаписи. Оттуда выскользнули три фигуры в накидках с капюшонами. Они остановились прямо перед экраном. Тихий голос без интонаций прошелестел:
– Боги проснулись?
Посланник не знал, что должна означать эта странная фраза. В его компетенцию входило только воссоздание и отправка чрезвычайно опасных существ в определенное место определенным образом. Для выполнения этой задачи достаточно было следовать стандартной инструкции, даже не понимая ее смысла.
– Боги готовы к войне, – ответил посланник. – Вас доставят на Землю.
– Уровень?
– Семь. Вы принимаете ответственность?
Фигуры в накидках чуть склонились, выражая согласие.
– Мы остановим богов, – произнес шелестящий голос…
Благословенная земля Эллады исправно рожала героев. Герои, как обещал великий Зевс-Олимпиец, должны были превращаться в богов. Но не превращались. Где-то в процессе производства наметился сбой. Конечно, обитателей Олимпа в нарушении договоренностей никто напрямую не обвинял. Однако вера хирела. Тут уж ничего поделать было нельзя. Опять-таки, боги перестали показываться на люди, творить чудеса и брать в жены земных женщин. Ситуация требовала решительных мер. И терпение эллинов лопнуло. Герои собрались на центральной площади Афин и решили послать на гору Олимп Избранного.
Он и так уже был полубогом. Потому что простому смертному никак не по силам выиграть в кулачном бою на трех Олимпиадах подряд. Тем более что по древней традиции они происходили раз в восемь лет. Избранного звали Патрокл. И возлежать на прелой лаврушке ему давно осточертело. Герой на общее собрание явился вовремя. К назначению отнесся с уважением. И на священную гору Олимп отправился без страха и сомнений.
Ходили, конечно, слухи, что не всякий может пережить обращение в бога. Но уж трехкратному олимпионику, ведущему праведный образ жизни несгибаемого грека, бояться не пристало. Трудно было во всей Элладе отыскать более достойную кандидатуру. Хотя Плутарх и бубнил с завистью себе под нос что-то умное. Слушать его все равно не стали. Философы для опасных пеших переходов не годились однозначно.
На следующий день после кворума Патрокл подтянул тунику и разминочной трусцой рванул в гору. Вслед ему всхлипнули особо сентиментальные гетеры. И завидующий Плутарх прошипел, что, мол, после битвы с титанами никаких богов нет и в помине. Но герой уже набрал ход и упрямо бежал в сторону Олимпа.
Через несколько дней Патрокл добрался до вершины. На Олимпе оказалось прохладно и сумрачно. Причем сумрак с каждым шагом приобретал все более насыщенный зеленый оттенок. Герой гордо расправил плечи. Как гласили предания, еще не успевшие стать мифами, простой смертный мог подняться в гору и спуститься с другой стороны, не заметив ничего, кроме камней. И лишь для настоящих героев открывались Врата. Патрокл прищурился, пытаясь разглядеть их в зеленой мгле. И спросил тишину, сгущающуюся вокруг:
– Где Брата?
Его голос, осипший на холодном олимпийском ветру, внезапно прохрипел на совершенно незнакомом языке:
– ТСМУШД…
Удивиться своим новым лингвистическим способностям Патрокл не успел. Сумрак перед ним взорвался зеленым пламенем, колыхнулся и расступился. Врата возникли во всем своем величии и неприступности, преградив герою дорогу. Он восхищенно приложил к ним ладони и толкнул. Створки даже не дрогнули. Но победителя трех Олимпиад остановить на пути к цели было невозможно. Патрокл поднял голову и требовательно крикнул:
– Открыть Врата!
– БЫДНВЛФ ТСМУДШ! – вырвался из его горла звучный рев.
И снова в воздухе пронесся вихрь зеленых искр. Гигантские каменные плиты дрогнули, беззвучно открывая проход в обитель богов. Герой торжествующе захохотал, шагнул вперед и вдруг замер, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Три неподвижные фигуры, словно выросшие прямо из мраморных плит пола, преградили ему путь. Темные накидки с капюшонами скрывали их тела и лица. Но какое-то внутреннее, вновь обретенное чувство, мгновенно подсказало герою, что перед ним – враги.
– Патрокл приветствует вас! – хрипло произнес он. – Я хочу видеть богов Эллады!
Три фигуры остались недвижимы. Они стояли таким образом, что обогнуть их было невозможно. Откуда-то из тьмы, клубящейся под капюшонами, доносилось легкое дыхание. И все.
– Кто вы?! – спросил Патрокл, почти не надеясь услышать ответ.
Внезапно одна из фигур чуть качнулась. Бесцветный шипящий голос прошелестел над вечным мрамором Олимпа:
– Мы титаны… Уходи, человек. Ваших богов больше нет.
– А где они? – немного растерянно спросил герой.
– Уходи…
Патрокл всмотрелся в зеленоватую мглу за спинами титанов. Где-то там, в глубине мраморного зала, чудилось неспешное движение. Где-то там мог восседать сам Зевс, с хитрой улыбкой наблюдая за тем, как герой преодолевает последнее препятствие. Туда нужно было попасть. Хотя бы для того, чтобы узнать правду.
– Я не уйду, – спокойно и твердо произнес сын Эллады. – Я должен видеть богов!
Он сделал шаг вперед. И тут фигуры пришли в движение. Накидки с капюшонами плавно стекли вниз. Патрокл вздрогнул и остановился. От неожиданного удушливого приступа страха у него потемнело в глазах. У существ, стоящих на его пути, не было лиц! А тела титанов напоминали округлые колонны без мышц, костей и суставов! На короткий миг Патрокл пожалел, что не может умереть от страха, как трусливый крестьянин. Но герои Эллады не умели бояться. Он тряхнул головой и хриплым голосом приказал жутковатым тварям:
– Сгиньте!!!
– ГШДОЖЗ!!! – пронеслось но бескрайнему мраморному залу.
Мощная изумрудная волна хлестнула по досадному препятствию, намереваясь смести титанов с Олимпа, как пыль… И опала, разлетаясь на гаснущие зеленоватые капли. Обнаженные нечеловеческие фигуры двинулись навстречу Патроклу. Все тот же равнодушный голос без интонаций прошипел:
– Пятый уровень. Подлежит деструкции.
Один из титанов неуловимым движением скользнул к герою. Его пальцы, лишенные ногтевых пластинок, хищно шевелились. Трехкратный победитель Олимпийских игр в кулачном бою машинально согнул руки в локтях. Ему не нужно было тонких намеков на предстоящую битву. Он и без того прекрасно чувствовал угрозу.
Титан приблизился к герою и попытался коснуться его головы. Движение получилось стремительным, почти молниеносным. Но Патрокл совершенствовал свое искусство годами. По всем канонам, завещанным богами. Поэтому он лишь небрежно кивнул, чуть отклонившись назад, и руки титана ухватили пустоту. Крепкий кулак олимпионика прочертил короткую дугу, в конце пути смачно врезавшись в середину округлого туловища. Послышался сочный хлюпающий звук. Титан, переломившись пополам, отлетел в сторону. Герой легко сократил дистанцию и сделал два разящих выпада. Два плоских лица, лишенные человеческих черт, превратились в две глубокие вмятины. Титаны рухнули на мраморный пол. О силе Патрокла не зря слагались легенды.
Олимпионик с некоторым сожалением посмотрел на поверженных соперников. Победа вышла легкой. Даже немного стыдной для героя. Но по-настоящему огорчиться он не успел. Круглые, похожие на червей, тела зашевелились. Титаны поднялись и неспешно рассредоточились, окружая Патрокла. Следы ударов исчезли на глазах. Несколько мгновений, и все началось сначала. Враги двинулись вперед, вытягивая руки. Герой отпрыгнул подальше, с недоумением отмечая, что титаны полностью восстановили прежний облик.
– Гидры-ы?! – остервенело зарычал он.
Три нелепые фигуры продолжали упрямо смыкать кольцо. Патрокл перевел дыхание, вдруг осознав, что ему предстоит самый трудный бой в его жизни. Титаны приблизились на расстояние атаки. Герой немного присел, готовясь снова повергнуть противников на пол. Но внезапно скорость движений титанов резко изменилась. Их конечности замелькали в невообразимом ритме. Патрокл не успел уйти в защиту. Он получил несколько ударов страшной силы в грудь и шею. Руки олимпионика повисли, как плети. И тогда гибкие, червеобразные пальцы коснулись его лба…
Патрокл захрипел, стряхивая с себя липкие руки врагов. Однако на нем уже висели двое, пригибая к земле. Неожиданно перед его выкатившимися от натуги глазами возникла пародия на человеческое лицо. Вызывая ужас, на ровной поверхности внезапно выросли ноздри. Под ними появились губы. Потом вместо узких смотровых щелей возникли веки. Патрокл почувствовал, что из него вытекает нечто, составляющее саму его суть. Он взревел, дернулся последний раз и обмяк. Силы героя иссякли. Он рухнул на колени…
Избранный вернулся с Олимпа через декаду. Он дошел до главной площади Афин и остановился у храма Аполлона. Весть о его прибытии распространилась быстро. Народ толпой повалил к храму в надежде услышать последние вести. Патрокл стоял на ступенях храма, сжимая в руках обычный холщовый мешок. Словно ждал, пока успокоится толпа. Он не отвечал на приветствия и не улыбался друзьям, отгородившись молчанием от народа Эллады. Наконец приветственные возгласы смолкли. Взволнованный гомон затих.
Герой развязал мешок и опрокинул его над ступенями храма. На истертый тысячами сандалий мрамор вывалились скипетр Зевса-Олимпийца и арфа Аполлона, молот Гефеста и весы Немезиды… Сияющие божественные предметы хлынули под ноги толпе и рассыпались в прах.
– Богов больше нет, – тихо сказал герой.
Он бросил мешок на землю и ушел, не оглядываясь и не отвечая на вопросы. И никто не посмел остановить его. Лишь великий Плутарх просеял меж пальцев божественную пыль рассыпавшихся реликвий и горько усмехнулся вслед последнему герою, попавшему на Олимп.
Крепкая фигура Патрокла еще долго маячила в полуденном мареве за городскими воротами. Постепенно ее очертания как-то странно округлялись, тая вдали. Но потрясенные эллины этого не заметили. Благословенная эпоха олимпийских богов безвозвратно тонула в Лете. Откуда-то со стороны Иудеи наползало христианство. Грекам оставалось только погрустить и начать готовиться к принятию православия…
Командная капсула – единственное, что осталось от боевого шаттла Межпланетного Контроля, – выпала из гравитационного кокона, разбрасывая в разные стороны трассы поврежденного силового поля. За ней тянулись вихревые токи плазмы. Оплавленная внешняя обшивка красноречиво свидетельствовала о том, что модуль побывал в отчаянной переделке. Импульс идентификации прошел через сигнальный порт Базы. Посторонних объектов внутри уцелевшей капсулы он не зарегистрировал. Телеметрия показывала только параметры жизнедеятельности Командора Специального Корпуса.
Префект Базы поднялся со своего кресла в командной рубке. По инструкции ему полагалось лично присутствовать на швартовке. Но выйти в коридор он не успел. Полупрозрачная мембрана входа внезапно раскрылась. Три фигуры в накидках с капюшонами шагнули внутрь командного пункта. Префект замер, пытаясь понять, не связано ли появление фигур с возвращением полуразрушенной капсулы.
И в этот миг ожил закрытый коммуникатор Межпланетного Контроля. Префект застыл. В голографическом кубе возник интерьер незнакомого зала. Расположившись в старомодных креслах перед древними мониторами, сидел Малый Совет в полном составе! Чести лицезреть высший орган Конфедерации рядовые функционеры удостаивались только в чрезвычайных случаях. Префект ошеломленно втянул голову в плечи.
– Белый приоритет контакта, – буднично произнес Префект Совета, даже не подумав поприветствовать собеседника. – Вижу, наши посланники уже прибыли. Для вас все их распоряжения обязательны. Подтвердите контакт.
– Ответственность принял, – механическим голосом робота-исполнителя отчеканил Префект Базы, покосившись на незваных гостей.
Монитор погас. Посланники Малого Совета молча, по-хозяйски, прошли в святая святых Базы «ПБ-12» и заблокировали входную мембрану рубки. Префект следил за уверенными перемещениями фигур в капюшонах с откровенным недоумением. Манеры посланников Совета ему совершенно не нравились. Было непонятно, откуда они взялись, кто они, вообще, такие и почему за их прибытием следил весь Совет. Разумеется, Префект обязан был подчиняться странным гостям. Но это не означало, что они имели право на бесцеремонность. Дальнейший ход мыслей руководителя Базы был прерван сухим бесцветным голосом из-под капюшона:
– Нас нужно доставить на Планету-Три. Придать шаттл слежения и десантный бот. Мы хотим говорить с Командором Специального Корпуса.
Префект молча вывел на монитор данные о швартовке капсулы, потом с натугой выдавил, преодолевая уязвленное самолюбие:
– Комплексы слежения – в боксе консервации. Десантные боты потеряны в ходе последней операции Корпуса. Командор прибыл в шестой причальный модуль.
Все тот же голос безапелляционно приказал:
– Расконсервировать, переоборудовать, обеспечить. У вас на все – три стандарта времени. Сопроводите нас к шестому модулю…
Лект с трудом выполз из полуразрушенной командной капсулы. Компенсаторный скафандр с активной броней делал его похожим на оживший монумент. Командор Специального Корпуса тяжело ступил на ребристый пол причального модуля. Он был без шлема. Мохнатые хитиновые пластины на его лице безвольно висели, открывая беззащитные глаза, заполненные болью.
Префект Базы сделал шаг ему навстречу. За ним безмолвными тенями качнулись три бесформенные фигуры в капюшонах.
– Ты поступаешь в распоряжение посланников Малого Совета, – строго и официально изрек Префект. – Ты и твои люди будут выполнять их команды по белому приоритету первого уровня.
Командор поднял тяжелый взгляд. На его памяти ничего подобного на Базе не случалось. Ему даже не доводилось слышать, чтобы Специальный Корпус подчиняли кому бы то ни было. Возможно, если бы не ярость, душившая лекта после краха на третьей планете, он не смог бы нарушить субординацию. Но горечь утраты подчиненных и свалившееся на него бремя позора ослабили самоконтроль. Командор шагнул вперед и зарокотал:
– Вот эти три призрака – посланники Совета? А может, внутри плащей только тени? Как я могу подчиняться тем, кого не вижу? Я спрашиваю – кто это?!
Префекту стало страшно. Разъяренный лект в боевом скафандре медленно надвигался. В его приглушенном голосе звучала угроза, растекаясь по гулкому пространству причального модуля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
В глубине станции существовал отдельный изолированный отсек. О его существовании знали немногие. И даже сотрудники хранилища не могли проникнуть за его герметичные стены. Одиночный доступ сюда был запрещен всем без исключения. Переходной шлюз открывался только кодом Малого Совета. А генератор воссоздания матрицы не включался без специального пароля…
Правительственный лайнер вышел из гиперперехода вплотную к стыковочному модулю станции. Защитный кокон выгнулся, создавая нишу, и окутал овальный корпус корабля. Пропустив визитера внутрь контура, смертельное нейтринное поле вновь сомкнулось, восстановив непроницаемую сферу. Посланник Совета вышел из шлюза. Два биоробота сопровождения, положенные ему по статусу, бесшумно скользнули следом.
Перед изолированным отсеком посланник остановился. Он поднес небольшую матовую пластинку к считывающему сенсору. Входная мембрана еле слышно щелкнула и разомкнулась. В середине небольшого помещения размещался диспетчерский пульт со старомодной сенсорной панелью. Пальцы гостя коснулись нескольких символов, набирая пароль. И тут же открылся смотровой экран на одной из стен. На нем возникла панорама синтезатора.
Посланник уверенно коснулся пульта, запуская программу воссоздания. Совет поручил ему вернуть к жизни деструкторов. Он принял ответственность. Поэтому не колебался и не пытался оттянуть момент появления самого страшного оружия в Галактике.
В огромной капсуле синтезатора начался процесс считывания древней матрицы. Органический материал пошел в нее по многочисленным трубкам, моментально преобразовываясь в молекулы, согласно заданному генетическому коду. Процедура завершилась быстро. Из капсулы показалась первая обнаженная фигура. На экране было отчетливо видно, как с нее сползает изолирующая пленка. Округлое туловище проплыло в бокс мнемозаписи.
Посланник невольно отшатнулся. На просторах космоса ему доводилось видеть огромное множество разнообразных существ. И многие из них не отличались эстетически безупречным обликом. Но плоское лицо возрожденного деструктора, лишенное каких-либо черт, внушало оторопь и глубинный страх.
Когда все подразделение деструкторов прошло воссоздание, посланник открыл мембрану бокса мнемозаписи. Оттуда выскользнули три фигуры в накидках с капюшонами. Они остановились прямо перед экраном. Тихий голос без интонаций прошелестел:
– Боги проснулись?
Посланник не знал, что должна означать эта странная фраза. В его компетенцию входило только воссоздание и отправка чрезвычайно опасных существ в определенное место определенным образом. Для выполнения этой задачи достаточно было следовать стандартной инструкции, даже не понимая ее смысла.
– Боги готовы к войне, – ответил посланник. – Вас доставят на Землю.
– Уровень?
– Семь. Вы принимаете ответственность?
Фигуры в накидках чуть склонились, выражая согласие.
– Мы остановим богов, – произнес шелестящий голос…
Благословенная земля Эллады исправно рожала героев. Герои, как обещал великий Зевс-Олимпиец, должны были превращаться в богов. Но не превращались. Где-то в процессе производства наметился сбой. Конечно, обитателей Олимпа в нарушении договоренностей никто напрямую не обвинял. Однако вера хирела. Тут уж ничего поделать было нельзя. Опять-таки, боги перестали показываться на люди, творить чудеса и брать в жены земных женщин. Ситуация требовала решительных мер. И терпение эллинов лопнуло. Герои собрались на центральной площади Афин и решили послать на гору Олимп Избранного.
Он и так уже был полубогом. Потому что простому смертному никак не по силам выиграть в кулачном бою на трех Олимпиадах подряд. Тем более что по древней традиции они происходили раз в восемь лет. Избранного звали Патрокл. И возлежать на прелой лаврушке ему давно осточертело. Герой на общее собрание явился вовремя. К назначению отнесся с уважением. И на священную гору Олимп отправился без страха и сомнений.
Ходили, конечно, слухи, что не всякий может пережить обращение в бога. Но уж трехкратному олимпионику, ведущему праведный образ жизни несгибаемого грека, бояться не пристало. Трудно было во всей Элладе отыскать более достойную кандидатуру. Хотя Плутарх и бубнил с завистью себе под нос что-то умное. Слушать его все равно не стали. Философы для опасных пеших переходов не годились однозначно.
На следующий день после кворума Патрокл подтянул тунику и разминочной трусцой рванул в гору. Вслед ему всхлипнули особо сентиментальные гетеры. И завидующий Плутарх прошипел, что, мол, после битвы с титанами никаких богов нет и в помине. Но герой уже набрал ход и упрямо бежал в сторону Олимпа.
Через несколько дней Патрокл добрался до вершины. На Олимпе оказалось прохладно и сумрачно. Причем сумрак с каждым шагом приобретал все более насыщенный зеленый оттенок. Герой гордо расправил плечи. Как гласили предания, еще не успевшие стать мифами, простой смертный мог подняться в гору и спуститься с другой стороны, не заметив ничего, кроме камней. И лишь для настоящих героев открывались Врата. Патрокл прищурился, пытаясь разглядеть их в зеленой мгле. И спросил тишину, сгущающуюся вокруг:
– Где Брата?
Его голос, осипший на холодном олимпийском ветру, внезапно прохрипел на совершенно незнакомом языке:
– ТСМУШД…
Удивиться своим новым лингвистическим способностям Патрокл не успел. Сумрак перед ним взорвался зеленым пламенем, колыхнулся и расступился. Врата возникли во всем своем величии и неприступности, преградив герою дорогу. Он восхищенно приложил к ним ладони и толкнул. Створки даже не дрогнули. Но победителя трех Олимпиад остановить на пути к цели было невозможно. Патрокл поднял голову и требовательно крикнул:
– Открыть Врата!
– БЫДНВЛФ ТСМУДШ! – вырвался из его горла звучный рев.
И снова в воздухе пронесся вихрь зеленых искр. Гигантские каменные плиты дрогнули, беззвучно открывая проход в обитель богов. Герой торжествующе захохотал, шагнул вперед и вдруг замер, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Три неподвижные фигуры, словно выросшие прямо из мраморных плит пола, преградили ему путь. Темные накидки с капюшонами скрывали их тела и лица. Но какое-то внутреннее, вновь обретенное чувство, мгновенно подсказало герою, что перед ним – враги.
– Патрокл приветствует вас! – хрипло произнес он. – Я хочу видеть богов Эллады!
Три фигуры остались недвижимы. Они стояли таким образом, что обогнуть их было невозможно. Откуда-то из тьмы, клубящейся под капюшонами, доносилось легкое дыхание. И все.
– Кто вы?! – спросил Патрокл, почти не надеясь услышать ответ.
Внезапно одна из фигур чуть качнулась. Бесцветный шипящий голос прошелестел над вечным мрамором Олимпа:
– Мы титаны… Уходи, человек. Ваших богов больше нет.
– А где они? – немного растерянно спросил герой.
– Уходи…
Патрокл всмотрелся в зеленоватую мглу за спинами титанов. Где-то там, в глубине мраморного зала, чудилось неспешное движение. Где-то там мог восседать сам Зевс, с хитрой улыбкой наблюдая за тем, как герой преодолевает последнее препятствие. Туда нужно было попасть. Хотя бы для того, чтобы узнать правду.
– Я не уйду, – спокойно и твердо произнес сын Эллады. – Я должен видеть богов!
Он сделал шаг вперед. И тут фигуры пришли в движение. Накидки с капюшонами плавно стекли вниз. Патрокл вздрогнул и остановился. От неожиданного удушливого приступа страха у него потемнело в глазах. У существ, стоящих на его пути, не было лиц! А тела титанов напоминали округлые колонны без мышц, костей и суставов! На короткий миг Патрокл пожалел, что не может умереть от страха, как трусливый крестьянин. Но герои Эллады не умели бояться. Он тряхнул головой и хриплым голосом приказал жутковатым тварям:
– Сгиньте!!!
– ГШДОЖЗ!!! – пронеслось но бескрайнему мраморному залу.
Мощная изумрудная волна хлестнула по досадному препятствию, намереваясь смести титанов с Олимпа, как пыль… И опала, разлетаясь на гаснущие зеленоватые капли. Обнаженные нечеловеческие фигуры двинулись навстречу Патроклу. Все тот же равнодушный голос без интонаций прошипел:
– Пятый уровень. Подлежит деструкции.
Один из титанов неуловимым движением скользнул к герою. Его пальцы, лишенные ногтевых пластинок, хищно шевелились. Трехкратный победитель Олимпийских игр в кулачном бою машинально согнул руки в локтях. Ему не нужно было тонких намеков на предстоящую битву. Он и без того прекрасно чувствовал угрозу.
Титан приблизился к герою и попытался коснуться его головы. Движение получилось стремительным, почти молниеносным. Но Патрокл совершенствовал свое искусство годами. По всем канонам, завещанным богами. Поэтому он лишь небрежно кивнул, чуть отклонившись назад, и руки титана ухватили пустоту. Крепкий кулак олимпионика прочертил короткую дугу, в конце пути смачно врезавшись в середину округлого туловища. Послышался сочный хлюпающий звук. Титан, переломившись пополам, отлетел в сторону. Герой легко сократил дистанцию и сделал два разящих выпада. Два плоских лица, лишенные человеческих черт, превратились в две глубокие вмятины. Титаны рухнули на мраморный пол. О силе Патрокла не зря слагались легенды.
Олимпионик с некоторым сожалением посмотрел на поверженных соперников. Победа вышла легкой. Даже немного стыдной для героя. Но по-настоящему огорчиться он не успел. Круглые, похожие на червей, тела зашевелились. Титаны поднялись и неспешно рассредоточились, окружая Патрокла. Следы ударов исчезли на глазах. Несколько мгновений, и все началось сначала. Враги двинулись вперед, вытягивая руки. Герой отпрыгнул подальше, с недоумением отмечая, что титаны полностью восстановили прежний облик.
– Гидры-ы?! – остервенело зарычал он.
Три нелепые фигуры продолжали упрямо смыкать кольцо. Патрокл перевел дыхание, вдруг осознав, что ему предстоит самый трудный бой в его жизни. Титаны приблизились на расстояние атаки. Герой немного присел, готовясь снова повергнуть противников на пол. Но внезапно скорость движений титанов резко изменилась. Их конечности замелькали в невообразимом ритме. Патрокл не успел уйти в защиту. Он получил несколько ударов страшной силы в грудь и шею. Руки олимпионика повисли, как плети. И тогда гибкие, червеобразные пальцы коснулись его лба…
Патрокл захрипел, стряхивая с себя липкие руки врагов. Однако на нем уже висели двое, пригибая к земле. Неожиданно перед его выкатившимися от натуги глазами возникла пародия на человеческое лицо. Вызывая ужас, на ровной поверхности внезапно выросли ноздри. Под ними появились губы. Потом вместо узких смотровых щелей возникли веки. Патрокл почувствовал, что из него вытекает нечто, составляющее саму его суть. Он взревел, дернулся последний раз и обмяк. Силы героя иссякли. Он рухнул на колени…
Избранный вернулся с Олимпа через декаду. Он дошел до главной площади Афин и остановился у храма Аполлона. Весть о его прибытии распространилась быстро. Народ толпой повалил к храму в надежде услышать последние вести. Патрокл стоял на ступенях храма, сжимая в руках обычный холщовый мешок. Словно ждал, пока успокоится толпа. Он не отвечал на приветствия и не улыбался друзьям, отгородившись молчанием от народа Эллады. Наконец приветственные возгласы смолкли. Взволнованный гомон затих.
Герой развязал мешок и опрокинул его над ступенями храма. На истертый тысячами сандалий мрамор вывалились скипетр Зевса-Олимпийца и арфа Аполлона, молот Гефеста и весы Немезиды… Сияющие божественные предметы хлынули под ноги толпе и рассыпались в прах.
– Богов больше нет, – тихо сказал герой.
Он бросил мешок на землю и ушел, не оглядываясь и не отвечая на вопросы. И никто не посмел остановить его. Лишь великий Плутарх просеял меж пальцев божественную пыль рассыпавшихся реликвий и горько усмехнулся вслед последнему герою, попавшему на Олимп.
Крепкая фигура Патрокла еще долго маячила в полуденном мареве за городскими воротами. Постепенно ее очертания как-то странно округлялись, тая вдали. Но потрясенные эллины этого не заметили. Благословенная эпоха олимпийских богов безвозвратно тонула в Лете. Откуда-то со стороны Иудеи наползало христианство. Грекам оставалось только погрустить и начать готовиться к принятию православия…
Командная капсула – единственное, что осталось от боевого шаттла Межпланетного Контроля, – выпала из гравитационного кокона, разбрасывая в разные стороны трассы поврежденного силового поля. За ней тянулись вихревые токи плазмы. Оплавленная внешняя обшивка красноречиво свидетельствовала о том, что модуль побывал в отчаянной переделке. Импульс идентификации прошел через сигнальный порт Базы. Посторонних объектов внутри уцелевшей капсулы он не зарегистрировал. Телеметрия показывала только параметры жизнедеятельности Командора Специального Корпуса.
Префект Базы поднялся со своего кресла в командной рубке. По инструкции ему полагалось лично присутствовать на швартовке. Но выйти в коридор он не успел. Полупрозрачная мембрана входа внезапно раскрылась. Три фигуры в накидках с капюшонами шагнули внутрь командного пункта. Префект замер, пытаясь понять, не связано ли появление фигур с возвращением полуразрушенной капсулы.
И в этот миг ожил закрытый коммуникатор Межпланетного Контроля. Префект застыл. В голографическом кубе возник интерьер незнакомого зала. Расположившись в старомодных креслах перед древними мониторами, сидел Малый Совет в полном составе! Чести лицезреть высший орган Конфедерации рядовые функционеры удостаивались только в чрезвычайных случаях. Префект ошеломленно втянул голову в плечи.
– Белый приоритет контакта, – буднично произнес Префект Совета, даже не подумав поприветствовать собеседника. – Вижу, наши посланники уже прибыли. Для вас все их распоряжения обязательны. Подтвердите контакт.
– Ответственность принял, – механическим голосом робота-исполнителя отчеканил Префект Базы, покосившись на незваных гостей.
Монитор погас. Посланники Малого Совета молча, по-хозяйски, прошли в святая святых Базы «ПБ-12» и заблокировали входную мембрану рубки. Префект следил за уверенными перемещениями фигур в капюшонах с откровенным недоумением. Манеры посланников Совета ему совершенно не нравились. Было непонятно, откуда они взялись, кто они, вообще, такие и почему за их прибытием следил весь Совет. Разумеется, Префект обязан был подчиняться странным гостям. Но это не означало, что они имели право на бесцеремонность. Дальнейший ход мыслей руководителя Базы был прерван сухим бесцветным голосом из-под капюшона:
– Нас нужно доставить на Планету-Три. Придать шаттл слежения и десантный бот. Мы хотим говорить с Командором Специального Корпуса.
Префект молча вывел на монитор данные о швартовке капсулы, потом с натугой выдавил, преодолевая уязвленное самолюбие:
– Комплексы слежения – в боксе консервации. Десантные боты потеряны в ходе последней операции Корпуса. Командор прибыл в шестой причальный модуль.
Все тот же голос безапелляционно приказал:
– Расконсервировать, переоборудовать, обеспечить. У вас на все – три стандарта времени. Сопроводите нас к шестому модулю…
Лект с трудом выполз из полуразрушенной командной капсулы. Компенсаторный скафандр с активной броней делал его похожим на оживший монумент. Командор Специального Корпуса тяжело ступил на ребристый пол причального модуля. Он был без шлема. Мохнатые хитиновые пластины на его лице безвольно висели, открывая беззащитные глаза, заполненные болью.
Префект Базы сделал шаг ему навстречу. За ним безмолвными тенями качнулись три бесформенные фигуры в капюшонах.
– Ты поступаешь в распоряжение посланников Малого Совета, – строго и официально изрек Префект. – Ты и твои люди будут выполнять их команды по белому приоритету первого уровня.
Командор поднял тяжелый взгляд. На его памяти ничего подобного на Базе не случалось. Ему даже не доводилось слышать, чтобы Специальный Корпус подчиняли кому бы то ни было. Возможно, если бы не ярость, душившая лекта после краха на третьей планете, он не смог бы нарушить субординацию. Но горечь утраты подчиненных и свалившееся на него бремя позора ослабили самоконтроль. Командор шагнул вперед и зарокотал:
– Вот эти три призрака – посланники Совета? А может, внутри плащей только тени? Как я могу подчиняться тем, кого не вижу? Я спрашиваю – кто это?!
Префекту стало страшно. Разъяренный лект в боевом скафандре медленно надвигался. В его приглушенном голосе звучала угроза, растекаясь по гулкому пространству причального модуля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30