— А ну, прекрати, дура!
Аська восторженно зааплодировала.
— Система Станиславского, — объявила она. — Реализм в искусстве.
Сигизмунд махнул рукой и направился в гараж.

* * *
Дома Сигизмунда ждал сюрприз. Аська приготовила голубцы.
Голубцы были любимым блюдом Сигизмунда. Об этом он сообщал каждой девушке, с которой бывал знаком долее пятнадцати минут. Но хорошо готовили голубцы очень немногие.
Аська принадлежала к их числу. Голубцы были настоящие, в цельном капустном листе, обвязанном ниткой, в остром томатном соусе.
В довершение чуда Аська извлекла из холодильника запотевший шкалик, купленный ею на актерские деньги, и благоговейно нацедила Сигизмунду стопочку.
Он поглядел на стопочку, на Аську. Аська стояла, сложив руки под грудью, — ни дать ни взять прислуга из пьесы Островского — и чинно кивала. Вика откровенно забавлялась в сторонке.
— Ты кушай, кушай, Морж. Тебе нужно кушать, — весомо проговорила Аська. И даже глаза прикрыла для убедительности.
— Ну, ваше здоровье, девочки! — молвил Сигизмунд, опрокидывая в себя стопочку. Аська тут же налила новую.
Блин, хорошо быть патриархом. Надо бы еще пару жен завести. Или нет, пару — многовато. Тесно будет. Да и передерутся.
Райское блаженство длилось недолго — до того момента, как ужин был окончен и Аська подступилась со своими истинными целями. Цели у Аськи были, прямо скажем, меркантильные. Хотела она, Аська, лишние связи отжечь. И использовать для того Сигизмунда. Тем более, что актерский дар у него немалый и в системе Станиславского он собаку съел.
— Ты, Морж, темная лошадка. Тебя никто из моих не знает, — напирала Аська. — А играешь ты гениально! Давай, одевай свой ватник, бери железки…
— И? — спросил Сигизмунд, тщетно борясь с разочарованием. Давно пора бы усвоить, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— И дуй ко мне на квартиру. Слушай, будь другом. Переночуй там две ночки. Они под утро приходят.
— Кто? Вий с компанией?
— Да нет, эти… А днем можешь тут кантоваться.
— Никуда я не пойду, — решительно заявил Сигизмунд. Сперва к нему в дом вселились, теперь и вовсе из дома гонят!
— Моржик, хочешь, я на колени встану? Хочешь, косу отпущу? Хочешь, кольцо из пупа выну? Хочешь, тебе его вставим? Что хочешь сделаю, только отгони ты их.
— Кого?
— Эдика со Стасом. И других… тоже. Морж, надень ватник, возьми монтировку, пса своего возьми для устрашения… или другого… Скажи, что приватизировал эту квартиру. Скажи, что выселили меня за неуплату, а тебе, мол, ордер дали. Что беженец ты. Можешь бить их, не стесняясь, псом травить — я тебе за это только спасибо скажу. Они же хилье сторчанное, они всего боятся. Ты им так сделай, — Аська растопырила пальцы, — они и побегут… Морж, ты же гений, тебе же Гамлета играть можно, все обрыдаются…
— Аська, стократно расплатишься, — сказал наконец Сигизмунд. — И она тоже, — он показал на Вику. — Обе вы. А ты, Вика, языкам меня обучишь. Диким! Тем, которые позлее! Самым что ни есть рыкающим!
— Фарси, что ли? — спросила Вика. — Ну, это как два пальца…
Сигизмунд уже понял, что пути к отступлению у него нет.

* * *
С вечера следующего дня Сигизмунд засел на аськиной квартире. Создавалось странное впечатление: будто народ долго уже стоял под дверью и ждал — когда можно будет войти. Звонили. Сигизмунд, в ватнике (Аська ему заботливо подрисовала под глазом выцветший бланш), охотно открывал дверь.
Гости доверчиво входили. Тусовщики! Сигизмунд заманивал их на кухню и там, угрожая ломиком, отбирал деньги, водку, “план”, сигареты, после чего выгонял. Всем охотно объяснял, что чеченский беженец, что прравославный, что ордер ему на эту квартиру дали, а Аську выселили за неуплату, за блядство и за жидомасонство неприкрытое. И так теперь со всеми поступать будут. И это прравильно!
Гости страшно огорчались. Сигизмунд серьезно подозревал, что все они поголовно были греховны абсолютно в том же самом. Еще радовались, что так легко отделались.
Доподлинно выведав об одном гостей, что он — Стасик, Сигизмунд не без удовольствия навешал ему люлей. Навешал также мокрогубому, выдав себя за чеченского беженца, прравославного и режиссера новой формации. Никто не сопротивлялся. Узурпированное Сигизмундом право сильного разгулялось вовсю.
Выставив напоследок двух тухлоглазых девиц (их пьяный Сигизмунд особо не стращал, просто сказал, что Аська тут больше не живет, а им присоветовал оставить наркоту, блядство и формалистическое искусство), Сигизмунд счел голубцы отработанными. Напоследок протравил тараканов, как и собирался, и с легкой душой поехал домой.
Аська с нетерпением ждала отчета.
— Ну ты, Анастасия, развела зверинец… Вытравил всех. Двоих бил.
— Кого? — жадно спросила Аська.
— Режа твоего… И еще какого-то… мудака. Анастасия! Пить хочу! Чаю дай! Утех хочу! Ящик вруби! И убери ты своего выморочного Гринуэя! И еще чего-то хочу, сам не знаю, чего!
— Женщину? — спросила Аська. И не дожидаясь ответа заорала: — Вика! К роялю! Мужчина требует! Я сегодня не могу!
Пришла Вика, поглядела строго. Сказала:
— Сигизмунд, иди спать.
Уже засыпая, укрытый одеялами и обложенный подушками, Сигизмунд сонно пробурчал:
— Аська, там в сумке военная добыча… трофеи… разберись…
Аська приволокла сумку и тут же вытряхнула на засыпающего Сигизмунда кучу жеваных мелких денег, две бутылки водки, пять пачек мятых сигарет, пакетик “плана” и книги — “Сто лет одиночества”, “Мормонскую библию” и прошлогоднее расписание пригородных поездов. Не считая жвачки и пачки презервативов.
— Ну ты, Морж, даешь! Ты просто Стенька Разин какой-то!
Но Сигизмунд уже спал…

* * *
“План” Аська выбросила в канал Грибоедова. Выбросила не спросясь никого, своевольно. Сигизмунд отнесся равнодушно, а Вика неожиданно возмутилась. Сигизмунд даже не думал, что они могут из-за этого так поссориться.
Вика, и без того холеная и гладкая, живя у Сигизмунда, в цивильных условиях, сделалась еще более ухоженной: все время что-то утюжила, застирывала, подкрашивала. Тем более странно было смотреть, как она ярится из-за “травы”.
— Ну вот что ты, Анастасия, всюду лезешь! Что ты распоряжаешься? Взяла выбросила. Может, я потянуть хотела? Ты же спросила? Да и вообще это не твоя “трава” была, а Сигизмунда! Чего ты хозяйку-то здесь из себя корчишь?
— Ты, Виктория, заткнись, поняла? Одурела там в своих заграницах! Фиг тебе, а не торчалово… С меня хватит! Насмотрелась!
Аська раскраснелась, ее нешуточно трясло — Сигизмунд ее такой и не видел.
Вика пожала плечами, сказала с подчеркнутым спокойствием:
— Что вы, Анастасия Викторовна, кипеж устроили? Все курят “траву”, никто еще от этого не помер.
— Никто больше курить “траву” не будет! — закричала Аська, явно теряя голову. — Еще как помирают! От этого помирают, поняла? Все, хватит! Никто больше не помрет, поняла?
— Да кто здесь помирает-то?
— Да иди ты в жопу! Дурой прикидываешься?
Сигизмунд слушал, обреченно ожидая закономерного финала. Обе сестрицы выжидали — чью сторону он примет. Сигизмунд не вмешивался. Естественно, минут через пятнадцать обе, необъяснимым образом придя к дивному единению, объявили виновным самого Сигизмунда. Теперь уже выходило так, будто он, Морж, спер у Аськи ключи, проник в чужой дом, вел себя как последний жлоб, разгонал хороших людей, отобрал у них деньги, прикупил дури и приперся сюда — всех тут старчивать.
Претерпев несколько минут бессвязные обвинения, Сигизмунд вдруг заорал:
— Молчать! Достали, дуры! У вас есть чем заняться? Идите и занимайтесь!
Вика ушла из дома почти сразу — строгая, подчеркнуто вежливая. Попрощалась, аккуратно затворила за собой дверь. Сказала, что вернется к вечеру.
Аська сорвалась с места минут через сорок. Естественно, не попрощалась. Естественно, хлопнула дверью.
Затем проявилась Наталья. Слава Богу, по телефону.
Телефонная проповедь Натальи на этот раз была превосходно структурирована и имела отчетливо разделяемые части.
Часть первая. Прегрешения Сигизмунда. Их было множество.
Часть вторая. Просьбы Натальи.
Часть третья. Обещания Сигизмунда.
Третья часть предшествующего разговора в подобных случаях составляла материал для части первой последующего телефонного контакта с экс-супругой.
Сигизмунд давно разработал различные способы прохождения бесед с Натальей. Данная структура требовала особой тактики. На каждый новый попрек Натальи Сигизмунд отзывался все более исступленной щенячьей радостью по поводу ее долгожданного звонка и вообще существования на этом свете. Пробиться сквозь напускной идиотизм бывшего супруга Наталье так и не удалось, поэтому она быстро перешла к части второй:
— Ну, ты еще не забыл свое обещание?
— Какое?
— Насчет обручального кольца. Или у тебя уже из головы вылетело, что я замуж выхожу?
— Ты хоть с женихом-то познакомь, — сказал Сигизмунд по возможности доброжелательно. — Не чужие ведь.
— Мы зайдем на той неделе. Когда тебе будет удобно?
— Во вторник вечером давайте, заходите.
Ну вот, теперь еще с воркутинским бодхисатвой беседовать…
Все-таки напрасно Наталья считает его, Сигизмунда, рохлей. Обходиться с бабами он все же умеет. Обе приструненные сестрицы явились под вечер ласковые-ласковые, что одна, что вторая.
Аська уже с порога затараторила о разном.
— Виктория не проявлялась? Я тут у нового режа была, у него такие идеи, он хочет древние традиции возрождать, ну наши, исконные, языческие. А что? Эти, эстонцы, в Нарве свое Лиго справляют? Это они нам назло свое Лиго справляют, чтоб нам завидно было — мол, вон какие мы независимые, и все-то у нас свое, и Лиго у нас свое. Ну и пусть у них Лиго, а у нас — Солнцеворот. Этот мужик, реж мой новый, так и говорит: хрена им лысого, этим горячим эстонским парням, мы им такой Солнцеворот закатим — наш, славянский! Мы колеса возьмем — ну, от телеги, Морж, ты не подумай чего — и подожжем, в реку с откоса бросим, а река, между прочим, пограничная. А в крепости со всех башен волхвы будут кричать в инфразвуке, эстонцев пугать. А я там на самой главной роли буду. Я голая на плоту вдоль по границе поплыву, вся в цветах. Как живой венок, понимаешь?
— Тебя погранцы подстрелят, — сказал Сигизмунд.
— Что они, живодеры, что ли? Я же там буду жизнь праздновать! Ритуально совокупляться!
— С кем? — изумился Сигизмунд.
— Со скоморохами. Ой, Морж, это такое будет! Все нам деньги дают — и ЮНЕСКО, и мать Тереза, и Гринпис… в общем, усраться! Там сразу Возрождение начнется, а мы будем главными титанами!
— Где там?
— В Ивангороде, я же говорю — мы назло Нарве такой праздник закатим языческий, чтобы инфраструктура поднялась… Морж, у тебя распечататься реально?
— Чего? — изумился Сигизмунд. — Аська, повтори последние слова.
Аська потупилась, застеснялась даже как будто, потом повторила:
— Распечататься, говорю, реально? Кончай, Морж, стебаться.
И предъявила дискету.
— Что здесь? — спросил Сигизмунд.
— План праздника… смета… Слушай, срочно распечатать надо. К завтрему. Чтобы всем разослать.
— Кому?
— Ну, спонсорам. Откуда я знаю, кому. ООНам разным там, ОМОНам… Ну, кто этим занимается…
Сигизмунд, забавляясь, взял дискету, понес к компьютеру. Аська приплясывала вокруг, стремилась заглянуть в лицо.
— Ты распечатаешь, Морж? Ты сделаешь? Слушай, сделай два экземпляра. Или три. А?
— Анастасия, поставь кофе.
— А ты сделаешь?
— Если прочитается.
— Слушай, Морж, а как там все записывается? Я эту штучку отодвигала, смотрела, смотрела на дискету… Ну, на грампластинке — там понятно, там дорожки…
Сигизмунд заложил руки за голову, посмотрел на Аську пристально.
— Аська. Ты такой предмет, как схемотехника, проходила?
— Естественно, проходила! — дернула плечом Аська. — Это у меня профилирующий.
— В конспектик-то загляни, загляни… — присоветовал Сигизмунд. — Много интересного найдешь. Все, иди кофе ставить.
Однако Сигизмунда также ждала встреча с новым и интересным. Содержала в себе это новое аськина дискета. Вернее, дискета ее режа. На дискете обнаружились два одиноких файла. Одиноких и очень маленьких. Они послушно выдали свое содержание старине “Нортону”. Один описывал план празднества, призванный поразить утлое воображение ООНов-ОМОНов, в общем — возможных спонсоров. Второй содержал в себе смету.
СМЕТА
1. ПОСТАНОВОЧНАЯ ЧАСТЬ Дизельное топливо (около 400 литров) Дрова (2-3 грузовика)
Аренда мобильной связи (8 приемо-передатчиков)
Прожекторы для подсветки водопада
Аренда концертного звука
Костюмы актерской массовки
Атрибутика костюмов
Тележные колеса (10 шт.)
Веревка (3 км)
Канат (1 км)
Стальной тросик (300 м)
Ведра ( 15 шт.)
Телега (1 шт.)
Факелы (100 шт.)
Изготовление музыкальных инструментов-бревен
Прочие декорации внутри крепости и на берегу реки
Аренда транспортных средств (доставка актеров, реквизита и т.д.)
2. ОПЛАТА ИСПОЛНИТЕЛЯМ
Питание и расселение актеров в Ивангороде на 4 дня
Оплата актерской массовки
Оплата музыкантам и солистам
Оплата фольклорным коллективам
Оплата “огневикам”
Оплата постановочной группе и администратору
Вошла Аська с кофе. Сигизмунд отвернулся от экрана компьютера, сказал:
— Слушай, Аська, объясни мне две вещи: что за музыкальные инструменты-бревна и кто такие “огневики”.
— Это предки наши такую музыку играли, — гордая новыми познаниями сказала Аська. — Богатырскую музыку играли! Они бревна выдалбливали и что-то с ними делали, а потом над головой на цепях вертели. Чтобы звук шел.
— А “огневики”?
— Это ребята, которые костры кислородят. На Иванову ночь костры разводят. Так это реально распечатать?
— Да распечатаю я тебе, угомонись…
— Морж, а зачем тебе компьютер? У тебя “DOOM” есть? Что ты не играешь? Что ты как дурак последний, компьютер завел, а не играешь? От жизни отстаешь.
— С меня ящика хватает, — сказал Сигизмунд. — Чтобы держаться на общем уровне оглупления.
— Да ну тебя, — потянулась Аська. — Скучный ты, Морж.

* * *
Вечером все трое — Вика вернулась вскоре после Аськи — добросовестно оглуплялись, сидя перед ого.
— Виктория, — спросил Сигизмунд, — как тебе в голову пришло взять в прокате такое дерьмо?
Аська безмолвно и торжествующе сверкала глазами. Она так и не простила высокоученой сестрице и гегемонствующему Моржу дружных нападок на Гринуэя.
На экране в течение трех часов неспешно разворачивались приключения безглазого багатура, воспитанника гномов-каратистов, и его верных друзей: кречета, волка и лесного деда. Все они были остро необходимы багатуру.
Кречет, посланный на разведку к хазарам, был опознан теми как тотем, посланник небес и т.д., окружен почетом и опутан магией — чтобы не улетел. Верные друзья отправляются вызволять кречета.
Таинственный холм на болоте оказывается убежищем, возведенным в незапамятные времена дочеловеческой расой лемуров. Люди были выведены ими в доисторическую эру — как кормовой скот.
Героев на холме ждали захватывающие приключения: следы древних битв; встреча с одичавшими и выродившимися лемурами-секьюрити; проход через защитные системы лемуров (заросли, студни, кислоты; эволюционировавшие в гигантов доисторические паразиты).
Багатур и лесной дед находят нечто вроде компьютера, управляющего всей защитной системой лемуров. Воспитанник подземных гномов немедленно вступает с нею в телепатический контакт.
Благодаря активизации древнего компьютера лемуров, из пустоты тут же вылупляется биомеханическое существо — золотой богомол, называемый также “летучим конем”. С ходу выясняется, что предназначение его — уничтожать людей как вид. Между лесным дедом и багатуром завязывается нудная дискуссия: допустимо ли использовать адскую машину против врагов? Однако багатур, не чуждый компьютерам, все же ухитряется управляться с чудовищным приобретением.
Прибытие героев с “конем” к хазарам производит форменный фурор. Создается патовая ситуация: герой боится расстаться с золотым богомолом, а хазары — с кречетом, так как, в свою очередь, опасаются адской машины…
Тут Сигизмунд не выдержал.
— Слушай, Вика, как тебя угораздило взять эту лабуду?
— Мне выдали ее как сверхмасштабную историческую эпопею, — угнетенно призналась Вика.
— И ты поверила?
— Не знаю… У мужика на обложке вполне грамотные доспехи…
Фильм некоторое время вяло катился дальше. Любовь, кровь, американские слюни вперемешку с патриотическими соплями, плюс гумилевские еврейки, соблазняющие простодушных хазар-тюркутов…
В целом семейный киновечер можно было охарактеризовать как “торжество Гринуэя”.

* * *
Ночью бродили втроем по каналу, пса выгуливали, себя проветривали. Курили, разговаривали.
Неожиданно Аська повернулась к Казанскому собору и спросила Сигизмунда:
— Морж, ты в Бога веришь?
Вопрос застал Сигизмунда врасплох.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48