Гаррази не только информировал хозяев о каждом шаге своего «друга», но и продолжал устраивать их дела — неважно, кто победит на этом этапе, важно, чтобы продолжался оборот капитала своих людей…Именно через Вито Гаррази и начал свою длинную комбинацию Лаки (Счастливчик) Лучано. Он предложил адвокату мафии (а «по совместительству» советнику врага мафии и «генеральному секретарю пятилетнего плана реконструкции Сицилии») подействовать на Маттеи, попробовать повернуть его к контакту с техасской нефтяной компанией.— Это трудно, — ответил Гаррази. — Точнее, невозможно.— Такой ответ не устраивает меня, Вито.— Меня он тоже не устраивает, но лучше, если я скажу тебе правду, Лаки, я, а не другой.— Что можно сделать для того, чтобы образумить Маттеи?— Порвать его дружбу с арабами, тогда он станет искать союзников.— Если бы Фарук сидел в Каире, — усмехнулся Лучано, — твоя рекомендация завтра же стала бы реальностью. Видимо, это невозможно на данном этапе, давай смотреть правде в глаза. Что ж, наверное, остается только один путь?— Я понимаю тебя, но, думаю, скандал будет так громок, что можно больше потерять, чем приобрести. А если мы попробуем свалить его людей в региональном правительстве? Твои друзья смогут нам помочь?— Наши друзья, Вито, — поправил Лучано. — Наши с тобой друзья. Ты ведь говоришь со мною с глазу на глаз, тебя не слышат «единомышленники» из ЭНИ.Друзья из-за океана помогли «свалить» сицилийское правительство, послушное Маттеи, но снова случилось непредвиденное — так часто бывает в моменты острых политических ситуаций: вместо запланированного премьера в палермском дворце оказался Джузеппе д'Анджело, враг Вито Гаррази. Он-то и выложил перед Маттеи факты о его «любимом друге» Вито: тот передал мафии план строительства нефтяного завода, и мафия скупила все земли, которые Маттеи спроектировал под свой гигант; убытки ЭНИ исчислялись сотнями миллионов лир, а главное — временем: пока-то перекупишь земли у мафиози, пока-то выбьешь для этого средства в правительстве, пока-то построишь поселок и привезешь рабочих, проект устареет, следовательно, умрет темп, а это — конец.Маттеи вызвал к себе Вито Гаррази. Их беседа продолжалась пять минут. Адвокат мафии вышел из кабинета президента компании простым адвокатом — не «советником» и не «генеральным секретарем».Вот тогда-то он и поехал к Лучано.— Да, — сказал он, — теперь не просто можно, теперь — время, иначе он сломает нас.— А скандал? — усмехнулся Лучано. — Ведь ты говорил, что скандалбудет слишком громким?Вито Гаррази словно бы не слышал Лучано.— Мое предложение сводится к следующему. Во-первых, можно найти безумца, который пристрелит его: Маттеи — враг ОАС ОАС — военно-фашистская нелегальная организация ультраколониалистов во Франции, созданная в период войны Алжира за независимость
, он сыграл существенную роль в победе алжирцев. Я убежден, что у оасовцев есть вполне подготовленные безумцы, фанатики, готовые на все. Пусть Италия обвиняет французов, пусть вешают собак на ОАС, мы — в стороне.— Хорошее предложение. А «во-вторых»?— Надо найти придурка из молодых леваков западного побережья, пусть с ним поработают люди из Техаса, пусть ему объяснят, что Маттеи — эксплуататор, такой-сякой, только мягко стелет, а спать несчастному рабочему все равно жестко. И, в-третьих, существуют же специальные службы ЦРУв конце концов!— Ты сошел с ума, — откликнулся Лучано. — Болтаешь невесть что. Их специальные службы просят меня о помощи в такого рода бизнесе, предпочитают делать эти вещи чужими руками, да и не умеют сами — они чистюли… Маттеи убили, устроив авиакатастрофу. Гаррази вновь стал «советником» ЭНИ через несколько недель после торжественных похорон горсти пепла — всего, что осталось от субстанции и устремленности Энрико Маттеи.Все попытки установить истину в истории с гибелью Маттеи оказались безуспешными: свидетелей похищали, шантажировали; тех, кто притрагивался к правде, — убивали.Сам Лучано, слишком верно служивший заокеанским друзьям, погиб внешне вполне благопристойно — сердечная недостаточность. Он, видимо, перестарался: следовало помнить, что Дженко Руссо не хотел отдавать Сицилию кому бы то ни было, даже друзьям из Техаса.Каждое из таких убийств замыкает завеса молчания, полная тишина.И словно стражи этой тишины, которая является слышимым выражением дисциплины, сидят где-нибудь в Палермо на открытой террасе старики в черном, неторопливо тянут черно-красное вино, говорят мало, смотрят — при внешней заторможенности — стремительно, как истинные охотники, умеющие бить навзброс, без прицеливания.Мафия феодальна по своей форме. Эту ее феодальность определяет несколько даже истеричное поклонение старшему. Наивность «рыцарства» членов ордена проявляется и в том, что режут безвинного человека, веруя на слово: начальник ошибаться не может, на то он и начальник — «лейтенант», а глядишь, и «заместитель капо».Феодальность мафии, искусно консервируемая «верхом» в «низших» подразделениях, предполагает убиение в человеке всякого рода эмоций: «Тебе поручено пристрелить, похитить, взорвать — делай. Перед всевышним отвечу я». Дисциплинированность — один из факторов существования мафии: во всяком случае любую акцию должна замыкать — тишина.Все эти аксессуары средневековья перемещаются ныне на север страны, поближе к Милану: там, где промышленность, — там деньги, там есть поле для наживы. Однако необходим камуфляж — нельзя быть вороном среди дятлов, заметят сразу. «Верхи» давно уже внешне благопристойны: вполне добропорядочные люди, похожие на врачей, юристов, бизнесменов средней руки. Как быть с исполнителями? Как переместить их на Север, хотя бы на один час, для проведения «операции», но так, чтобы возможные свидетели не определили их сразу же как сицилийцев, и не столько по их смуглоте, сколько по угловатости и «тихости» в большом городе? Готовить загодя, чтобы они вживались в атмосферу города, чуждого их духу, воспитанию, идее? Рискованно. Но риск никогда не был для мафии аргументом, который понуждал бы ее руководителей воздержаться от действия. 4. К полицейскому государству Растет число преступлений, полиция сбивается с ног, чтобы найти бандитов, но редко когда удается доказать вину задержанных. Свидетелей нет; если они появляются — их убирают. Арестованные твердят свое: «Меня оклеветали». И все тут.История со взрывом самолета ДС-9 в 70-х годах еще один пример того, как отдают сошек. В самолете находилось 118 пассажиров. После катастрофы один из трупов (видимо, «исполнителя») опознан не был. Остальные, хотя от них мало что осталось, были установлены, прилетели родные, получили урны; лишь одна урна оказалась бесхозной — «боссы» мафии, понятное дело, не стремились к паблисити. Тот, кто вез «посылочку» в саквояже, переданном ему на аэродроме, наверняка и мысли не имел, что везет взрывчатку и что механизм замедленного действия сработает в самом конце рейса, когда горы родной Сицилии будут медленно и величаво проплывать под крылом самолета… Занимавшийся расследованием катастрофы комиссар Пери подчеркивал в своем анализе: «В случае неисправности бортовых приборов у пилота есть несколько секунд на то, чтобы подать сигнал на землю работникам по обеспечению полета и контролю за ним — в этом случае остается запись в „черном ящике“; однако пилот ничего не сообщил, — значит, у него и секунды не было: взрыв, глухая тишина и все…» Заметим, что до сих пор никем не исследовано и еще одно немаловажное обстоятельство: на борту авиалайнера находился Иньяцо Алькамо, заместитель генерального прокурора в апелляционном суде Палермо. Какие дела находились в его ведении? Сколько людей, связанных с мафией, ждали вызова в его кабинет? Какого уровня были те люди?Правые «ультра» — неофашисты и мафиози, объединенные единством выгоды, наносят ныне чувствительные удары. Судите сами.Застрелен Скальоне, генеральный прокурор Палермо. Расследование этого убийства (первого такого рода по своей наглости) было поручено генеральному прокурору Генуи Франческо Коко.Прокурора Коко застрелили, двое его охранников также были изрешечены автоматными очередями. Это случилось после того, как Коко встретился с судьей Оккорсио в Риме: между ними произошел обмен мнениями, в высшей мере важный.Следом за Коко настала очередь судьи Оккорсио. Комиссар Пери заключал: «Штаб-квартира в Риме, куда вели все нити черного заговора, действовала активно, но оставалась вне подозрений. Существовала и существует мощная организация, занимающаяся, в частности, похищениями (за Марьяно было получено 280 миллионов, за банкира Перфетти — 2 миллиарда, за промышленника Кампизи — 700 миллионов лир. — Авт.). Идейных организаторов надо искать в политических кругах, которые находятся вне подозрений. Найденные оружие, снаряжение, военные инструкции со всей ясностью вскрывают главную цель главарей организации, которые не побрезговали воспользоваться могущественной поддержкой сицилийской и калабрийской мафии…»Бессилие властей в борьбе с волной похищений и убийств порождает у обывателя тоску по «сильной личности», по тоталитарной власти, тоску по полицейскому государству, которое защитило бы его от беспрестанной угрозы насилия. Не в этом ли смысл всей стратегии?Хаос, насилия, безнаказанность преступлений — это инструменты того оркестра, под аккомпанемент которого легче всего совершить путь к государственному перевороту.Крупнейший в истории Италии суд над мафией, который проходил недавно в Палермо, приоткрыл завесу над фактами, до этого совершенно неизвестными. Речь идет о процессе, где в списке обвиняемых фигурировало 474 имени. Протоколы допросов, свидетельские показания и заключения экспертов только на предварительном следствии составили 800 тысяч страниц!Что же нового, неизвестного ранее открылось на процессе? Тогдашний министр обороны Джованни Спадолини, вызванный в качестве свидетеля, сказал:— Все партии так или иначе связаны с мафией. И пояснил, впрочем не добавив ясности:— Речь идет о хорошо известных политических кругах, связанных с мафией.Но разве это что-то новое? Разве до сих пор это не было известно?Тем не менее, когда министру предложили назвать имена этих политических деятелей, он не только не сделал это, но тут же отказался от своих слов.Но и в этом тоже нет ничего нового. Страх перед всемогущим и безнаказанным тайным орденом пронизывает все уровни итальянского общества, достигая самых вершин.О полноте этой безнаказанности свидетельствуют цифры уголовной статистики: 94 процента преступлений остаются нераскрытыми.И все же неизвестное, о чем можно было только догадываться, выявилось в ходе процесса. Это — свидетельства о попытке государственного переворота весной 1970 года, когда заговор возглавлял «босс» одного из кланов сицилийской мафии Лучано Лиджо. По стране было задействовано от семи до восьми тысяч боевиков-террористов. Взрывы, поджоги, убийства должны были создать ту обстановку хаоса, неуверенности и страха, когда всем начнет казаться: только сильная власть может спасти страну.И сильная власть, рожденная на гребне террора, не заставит себя ждать.Нити заговора уходили за океан, в США, и терялись там на этажах и в коридорах спецслужб.Сенсационное сообщение это сделал генерал Амброджо Виванти, стоявший в то время во главе итальянской военной контрразведки.И еще одно открытие. Намеками, недосказанностями, умолчаниями был обозначен другой тайный орден — масоны. Сказать: союзник, партнер в сфере негласных акций, возможно, значило бы сместить акценты. К тому же сами акции эти потому и негласные, что о них не говорят вслух.Но даже это — пусть не сотрудничество, пусть только контакты двух тайных обществ — было обозначено лишь пунктиром. Да и как получить показания, полные и откровенные — руку на Библию, «правду, и только правду», — когда страх, примитивный физический страх сковывает ум, связывает язык, вымывает память.Тот же, кто осмеливается помнить, знать и, сверх того, говорить, тот не живет долго.Финансист Микеле Синдона не сказал ничего лишнего, не назвал ни одного имени. Поэтому, выслушав приговор: пожизненное заключение, — казалось, не был даже огорчен. Жить он собирался долго, достаточно долго, чтобы добиться пересмотра, а то и отмены приговора. Такое уже бывало.Однако, когда он стал отбывать заключение (в условиях, понятно, отличных от тех, в которых отбывают свой срок рядовые преступники), произошло непредвиденное: эмоции возобладали над трезвым и расчетливым умом финансиста.«Мне нечего терять, — написал он в письме своему другу, американскому литератору, — я раскрою тягчайшие преступления, совершенные политиками и итальянскими финансистами». Но по пути за океан, до адресата, письмо, видимо, прочитал кто-то еще.Микеле Синдона действительно имел основания верить в то, что ничто из внешнего мира не может угрожать ему. Посты карабинеров, стены тюрьмы, стальные двери на кодовых замках, электроника — все это было совершенно надежно и непреодолимо. Внутренность камеры (вернее, камеры-бункера), в которой он находился, круглосуточно просматривалась телевизионным глазом и была оборудована так, что никакой контакт узника с охраной был невозможен.И все-таки до него добрались. В утреннем кофе финансиста оказался цианистый калий.Виновных найдено не было.— Ложа «П-2», — говорили одни, — масоны.Другие называли мафию.Не исключено, однако, что это была совместная акция.Но масоны не единственная тайная организация, с которой мафия поддерживает контакты. 5. Под маской «Триады»? Когда наркотики стали частью современной «молодежной культуры» на Западе, когда они проникли в госаппарат, армию и полицию, многие винили в этом мафию. Те, кто делал это, были правы. Но это была только половина правды. Другая половина вела на Восток, к одному из древнейших тайных орденов — «Триаде».Молодежь затягивали — умно, тонко, расчетливо; служили этому и фильмы, и книги. Сначала цена была вполне «пристойной» — 50 марок за грамм. Масса молодежи начала курить марихуану — об этом же поется в рок-опере, это же так интересно, новые ощущения и все такое прочее! А потом цены на героин неожиданно подскочили. Да еще как! В 1976 году грамм героина стоил уже 200—300 марок. А через год цены еще более взвинтились: 1000 марок за грамм!В Америке любят сенсации, но эту — гибель Джона Пейсли — старались замолчать, «спустить на тормозах». Почему? Исследование вероятных причин такого умолчания приводит к выводу, что заинтересованы в этом могли быть две могущественные организации США: во-первых, ЦРУ и, во-вторых, мафия.До 1974 года Джон Пейсли работал заместителем начальника управления стратегических исследований ЦРУ.Итак, один из асов американской секретной службы, консультант ЦРУ Джон Пейсли, был найден в Чесапикском заливе с пулевым ранением головы спустя несколько дней после своего таинственного исчезновения. Как только тело Пейсли было обнаружено, сразу же появилась версия: «ветеран американской разведки покончил жизнь самоубийством». ФБР, проводившее расследование, хранило молчание.Версия самоубийства консультанта ЦРУ несостоятельна по ряду причин. Первая: отправившись на яхту, Пейсли предупредил своего друга, что он в тот же день вернется назад, ночевать на яхте не намерен, спать будет на суше. Вторая: пуля, извлеченная из черепа Пейсли, оказалась по весу тяжелее, чем пули его личного пистолета. И, наконец, третья: подготовленный Пейсли доклад был разбросан по каюте, словно кто-то тщетно искал нечто крайне важное. Искал, но найти не мог.Впрочем, американская юриспруденция предпочитает довольно широко толковать эти три причины. Можно, например, заявить, что, даже если Пейсли, прощаясь с приятелем, не думал о самоубийстве, это ничего не значит — к такому шагу его мог привести некий психический кризис. Тяжелая пуля? — это может быть брак, случайность, надо обратиться к специалистам по баллистике. Доклад же разбросал по каюте сам Пейсли, не удовлетворенный своей работой.Но даже с этой схемой трудно увязать тот факт, что к поясу Пейсли был прикреплен груз, который утащил его тело на дно.Американское судебное право действует по законам аналогий. Если обратиться к юридической практике США, мы не можем не прийти к такой, например, аналогии. Так, в июне 1975 года у побережья Флориды всплыла бочка. Ее заметили. Вскрыв, обнаружили тело одного из крупнейших «боссов» мафии — Джона Росселли.Американские юристы — люди опытные. Они, вероятно, и груз на поясе Пейсли могут трактовать, выдвигая всякого рода «обоснованные» предположения. Но вот как объяснить такой неопровержимый факт: Пейсли, человек ЦРУ, несколько раз встречался с теми мафиози, которые занимаются нелегальным ввозом наркотиков в США?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
, он сыграл существенную роль в победе алжирцев. Я убежден, что у оасовцев есть вполне подготовленные безумцы, фанатики, готовые на все. Пусть Италия обвиняет французов, пусть вешают собак на ОАС, мы — в стороне.— Хорошее предложение. А «во-вторых»?— Надо найти придурка из молодых леваков западного побережья, пусть с ним поработают люди из Техаса, пусть ему объяснят, что Маттеи — эксплуататор, такой-сякой, только мягко стелет, а спать несчастному рабочему все равно жестко. И, в-третьих, существуют же специальные службы ЦРУв конце концов!— Ты сошел с ума, — откликнулся Лучано. — Болтаешь невесть что. Их специальные службы просят меня о помощи в такого рода бизнесе, предпочитают делать эти вещи чужими руками, да и не умеют сами — они чистюли… Маттеи убили, устроив авиакатастрофу. Гаррази вновь стал «советником» ЭНИ через несколько недель после торжественных похорон горсти пепла — всего, что осталось от субстанции и устремленности Энрико Маттеи.Все попытки установить истину в истории с гибелью Маттеи оказались безуспешными: свидетелей похищали, шантажировали; тех, кто притрагивался к правде, — убивали.Сам Лучано, слишком верно служивший заокеанским друзьям, погиб внешне вполне благопристойно — сердечная недостаточность. Он, видимо, перестарался: следовало помнить, что Дженко Руссо не хотел отдавать Сицилию кому бы то ни было, даже друзьям из Техаса.Каждое из таких убийств замыкает завеса молчания, полная тишина.И словно стражи этой тишины, которая является слышимым выражением дисциплины, сидят где-нибудь в Палермо на открытой террасе старики в черном, неторопливо тянут черно-красное вино, говорят мало, смотрят — при внешней заторможенности — стремительно, как истинные охотники, умеющие бить навзброс, без прицеливания.Мафия феодальна по своей форме. Эту ее феодальность определяет несколько даже истеричное поклонение старшему. Наивность «рыцарства» членов ордена проявляется и в том, что режут безвинного человека, веруя на слово: начальник ошибаться не может, на то он и начальник — «лейтенант», а глядишь, и «заместитель капо».Феодальность мафии, искусно консервируемая «верхом» в «низших» подразделениях, предполагает убиение в человеке всякого рода эмоций: «Тебе поручено пристрелить, похитить, взорвать — делай. Перед всевышним отвечу я». Дисциплинированность — один из факторов существования мафии: во всяком случае любую акцию должна замыкать — тишина.Все эти аксессуары средневековья перемещаются ныне на север страны, поближе к Милану: там, где промышленность, — там деньги, там есть поле для наживы. Однако необходим камуфляж — нельзя быть вороном среди дятлов, заметят сразу. «Верхи» давно уже внешне благопристойны: вполне добропорядочные люди, похожие на врачей, юристов, бизнесменов средней руки. Как быть с исполнителями? Как переместить их на Север, хотя бы на один час, для проведения «операции», но так, чтобы возможные свидетели не определили их сразу же как сицилийцев, и не столько по их смуглоте, сколько по угловатости и «тихости» в большом городе? Готовить загодя, чтобы они вживались в атмосферу города, чуждого их духу, воспитанию, идее? Рискованно. Но риск никогда не был для мафии аргументом, который понуждал бы ее руководителей воздержаться от действия. 4. К полицейскому государству Растет число преступлений, полиция сбивается с ног, чтобы найти бандитов, но редко когда удается доказать вину задержанных. Свидетелей нет; если они появляются — их убирают. Арестованные твердят свое: «Меня оклеветали». И все тут.История со взрывом самолета ДС-9 в 70-х годах еще один пример того, как отдают сошек. В самолете находилось 118 пассажиров. После катастрофы один из трупов (видимо, «исполнителя») опознан не был. Остальные, хотя от них мало что осталось, были установлены, прилетели родные, получили урны; лишь одна урна оказалась бесхозной — «боссы» мафии, понятное дело, не стремились к паблисити. Тот, кто вез «посылочку» в саквояже, переданном ему на аэродроме, наверняка и мысли не имел, что везет взрывчатку и что механизм замедленного действия сработает в самом конце рейса, когда горы родной Сицилии будут медленно и величаво проплывать под крылом самолета… Занимавшийся расследованием катастрофы комиссар Пери подчеркивал в своем анализе: «В случае неисправности бортовых приборов у пилота есть несколько секунд на то, чтобы подать сигнал на землю работникам по обеспечению полета и контролю за ним — в этом случае остается запись в „черном ящике“; однако пилот ничего не сообщил, — значит, у него и секунды не было: взрыв, глухая тишина и все…» Заметим, что до сих пор никем не исследовано и еще одно немаловажное обстоятельство: на борту авиалайнера находился Иньяцо Алькамо, заместитель генерального прокурора в апелляционном суде Палермо. Какие дела находились в его ведении? Сколько людей, связанных с мафией, ждали вызова в его кабинет? Какого уровня были те люди?Правые «ультра» — неофашисты и мафиози, объединенные единством выгоды, наносят ныне чувствительные удары. Судите сами.Застрелен Скальоне, генеральный прокурор Палермо. Расследование этого убийства (первого такого рода по своей наглости) было поручено генеральному прокурору Генуи Франческо Коко.Прокурора Коко застрелили, двое его охранников также были изрешечены автоматными очередями. Это случилось после того, как Коко встретился с судьей Оккорсио в Риме: между ними произошел обмен мнениями, в высшей мере важный.Следом за Коко настала очередь судьи Оккорсио. Комиссар Пери заключал: «Штаб-квартира в Риме, куда вели все нити черного заговора, действовала активно, но оставалась вне подозрений. Существовала и существует мощная организация, занимающаяся, в частности, похищениями (за Марьяно было получено 280 миллионов, за банкира Перфетти — 2 миллиарда, за промышленника Кампизи — 700 миллионов лир. — Авт.). Идейных организаторов надо искать в политических кругах, которые находятся вне подозрений. Найденные оружие, снаряжение, военные инструкции со всей ясностью вскрывают главную цель главарей организации, которые не побрезговали воспользоваться могущественной поддержкой сицилийской и калабрийской мафии…»Бессилие властей в борьбе с волной похищений и убийств порождает у обывателя тоску по «сильной личности», по тоталитарной власти, тоску по полицейскому государству, которое защитило бы его от беспрестанной угрозы насилия. Не в этом ли смысл всей стратегии?Хаос, насилия, безнаказанность преступлений — это инструменты того оркестра, под аккомпанемент которого легче всего совершить путь к государственному перевороту.Крупнейший в истории Италии суд над мафией, который проходил недавно в Палермо, приоткрыл завесу над фактами, до этого совершенно неизвестными. Речь идет о процессе, где в списке обвиняемых фигурировало 474 имени. Протоколы допросов, свидетельские показания и заключения экспертов только на предварительном следствии составили 800 тысяч страниц!Что же нового, неизвестного ранее открылось на процессе? Тогдашний министр обороны Джованни Спадолини, вызванный в качестве свидетеля, сказал:— Все партии так или иначе связаны с мафией. И пояснил, впрочем не добавив ясности:— Речь идет о хорошо известных политических кругах, связанных с мафией.Но разве это что-то новое? Разве до сих пор это не было известно?Тем не менее, когда министру предложили назвать имена этих политических деятелей, он не только не сделал это, но тут же отказался от своих слов.Но и в этом тоже нет ничего нового. Страх перед всемогущим и безнаказанным тайным орденом пронизывает все уровни итальянского общества, достигая самых вершин.О полноте этой безнаказанности свидетельствуют цифры уголовной статистики: 94 процента преступлений остаются нераскрытыми.И все же неизвестное, о чем можно было только догадываться, выявилось в ходе процесса. Это — свидетельства о попытке государственного переворота весной 1970 года, когда заговор возглавлял «босс» одного из кланов сицилийской мафии Лучано Лиджо. По стране было задействовано от семи до восьми тысяч боевиков-террористов. Взрывы, поджоги, убийства должны были создать ту обстановку хаоса, неуверенности и страха, когда всем начнет казаться: только сильная власть может спасти страну.И сильная власть, рожденная на гребне террора, не заставит себя ждать.Нити заговора уходили за океан, в США, и терялись там на этажах и в коридорах спецслужб.Сенсационное сообщение это сделал генерал Амброджо Виванти, стоявший в то время во главе итальянской военной контрразведки.И еще одно открытие. Намеками, недосказанностями, умолчаниями был обозначен другой тайный орден — масоны. Сказать: союзник, партнер в сфере негласных акций, возможно, значило бы сместить акценты. К тому же сами акции эти потому и негласные, что о них не говорят вслух.Но даже это — пусть не сотрудничество, пусть только контакты двух тайных обществ — было обозначено лишь пунктиром. Да и как получить показания, полные и откровенные — руку на Библию, «правду, и только правду», — когда страх, примитивный физический страх сковывает ум, связывает язык, вымывает память.Тот же, кто осмеливается помнить, знать и, сверх того, говорить, тот не живет долго.Финансист Микеле Синдона не сказал ничего лишнего, не назвал ни одного имени. Поэтому, выслушав приговор: пожизненное заключение, — казалось, не был даже огорчен. Жить он собирался долго, достаточно долго, чтобы добиться пересмотра, а то и отмены приговора. Такое уже бывало.Однако, когда он стал отбывать заключение (в условиях, понятно, отличных от тех, в которых отбывают свой срок рядовые преступники), произошло непредвиденное: эмоции возобладали над трезвым и расчетливым умом финансиста.«Мне нечего терять, — написал он в письме своему другу, американскому литератору, — я раскрою тягчайшие преступления, совершенные политиками и итальянскими финансистами». Но по пути за океан, до адресата, письмо, видимо, прочитал кто-то еще.Микеле Синдона действительно имел основания верить в то, что ничто из внешнего мира не может угрожать ему. Посты карабинеров, стены тюрьмы, стальные двери на кодовых замках, электроника — все это было совершенно надежно и непреодолимо. Внутренность камеры (вернее, камеры-бункера), в которой он находился, круглосуточно просматривалась телевизионным глазом и была оборудована так, что никакой контакт узника с охраной был невозможен.И все-таки до него добрались. В утреннем кофе финансиста оказался цианистый калий.Виновных найдено не было.— Ложа «П-2», — говорили одни, — масоны.Другие называли мафию.Не исключено, однако, что это была совместная акция.Но масоны не единственная тайная организация, с которой мафия поддерживает контакты. 5. Под маской «Триады»? Когда наркотики стали частью современной «молодежной культуры» на Западе, когда они проникли в госаппарат, армию и полицию, многие винили в этом мафию. Те, кто делал это, были правы. Но это была только половина правды. Другая половина вела на Восток, к одному из древнейших тайных орденов — «Триаде».Молодежь затягивали — умно, тонко, расчетливо; служили этому и фильмы, и книги. Сначала цена была вполне «пристойной» — 50 марок за грамм. Масса молодежи начала курить марихуану — об этом же поется в рок-опере, это же так интересно, новые ощущения и все такое прочее! А потом цены на героин неожиданно подскочили. Да еще как! В 1976 году грамм героина стоил уже 200—300 марок. А через год цены еще более взвинтились: 1000 марок за грамм!В Америке любят сенсации, но эту — гибель Джона Пейсли — старались замолчать, «спустить на тормозах». Почему? Исследование вероятных причин такого умолчания приводит к выводу, что заинтересованы в этом могли быть две могущественные организации США: во-первых, ЦРУ и, во-вторых, мафия.До 1974 года Джон Пейсли работал заместителем начальника управления стратегических исследований ЦРУ.Итак, один из асов американской секретной службы, консультант ЦРУ Джон Пейсли, был найден в Чесапикском заливе с пулевым ранением головы спустя несколько дней после своего таинственного исчезновения. Как только тело Пейсли было обнаружено, сразу же появилась версия: «ветеран американской разведки покончил жизнь самоубийством». ФБР, проводившее расследование, хранило молчание.Версия самоубийства консультанта ЦРУ несостоятельна по ряду причин. Первая: отправившись на яхту, Пейсли предупредил своего друга, что он в тот же день вернется назад, ночевать на яхте не намерен, спать будет на суше. Вторая: пуля, извлеченная из черепа Пейсли, оказалась по весу тяжелее, чем пули его личного пистолета. И, наконец, третья: подготовленный Пейсли доклад был разбросан по каюте, словно кто-то тщетно искал нечто крайне важное. Искал, но найти не мог.Впрочем, американская юриспруденция предпочитает довольно широко толковать эти три причины. Можно, например, заявить, что, даже если Пейсли, прощаясь с приятелем, не думал о самоубийстве, это ничего не значит — к такому шагу его мог привести некий психический кризис. Тяжелая пуля? — это может быть брак, случайность, надо обратиться к специалистам по баллистике. Доклад же разбросал по каюте сам Пейсли, не удовлетворенный своей работой.Но даже с этой схемой трудно увязать тот факт, что к поясу Пейсли был прикреплен груз, который утащил его тело на дно.Американское судебное право действует по законам аналогий. Если обратиться к юридической практике США, мы не можем не прийти к такой, например, аналогии. Так, в июне 1975 года у побережья Флориды всплыла бочка. Ее заметили. Вскрыв, обнаружили тело одного из крупнейших «боссов» мафии — Джона Росселли.Американские юристы — люди опытные. Они, вероятно, и груз на поясе Пейсли могут трактовать, выдвигая всякого рода «обоснованные» предположения. Но вот как объяснить такой неопровержимый факт: Пейсли, человек ЦРУ, несколько раз встречался с теми мафиози, которые занимаются нелегальным ввозом наркотиков в США?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44