Объявления? Статьи? Афиши?
Когда дверь кабинета закрылась, она глубоко вздохнула и осторожно обвела взглядом затихшую приемную в надежде, что никто, кроме нее, не слышит бешеный стук ее словно сорвавшегося с цепи сердца.
Продолжая рассеянно листать журнал, она повторяла себе снова и снова: «Он твой клиент, только клиент».
Для поездки на работу и обратно они стали брать его машину. Джоселин посчитала, что ездить на работу общественным транспортом небезопасно, особенно в часы пик, когда тебя легко могли пырнуть ножом.
После окончания рабочего дня, прежде чем сесть в машину и ехать домой, Джоселин, как всегда, проверила все уголки салона на наличие взрывного устройства. Затем осмотрела шины, заглянула под капот.
Удостоверившись, что все в порядке, она забралась на переднее сиденье и жестом пригласила Донована. Через пару минут они уже мчались по направлению к дому.
– Давай поужинаем сегодня в ресторане и сходим в театр, – предложил Донован, не отрывая взгляда от дороги.
Джоселин смутилась. Клиенты обычно не приглашали ее в ресторан, причем столь дружеским тоном.
Донован взглянул на нее.
– Простите, я хотел сказать, что собираюсь поужинать в ресторане и сходить в театр сегодня вечером и прошу вас поработать немного дольше обычного.
Она улыбнулась тому, Как он изменил форму своего приглашения.
– Да, сэр.
– Я собираюсь поужинать в дорогом ресторане, и вам следует надеть что-нибудь другое, если вы хотите выглядеть соответствующе.
Джоселин взглянула на свой костюм.
– Но… у меня нет с собой ничего, что…
– Мы можем что-нибудь купить по дороге домой, – предложил он, сворачивая в сторону, противоположную дому.
– Знаете, вам не нужно покупать мне одежду.
Мы можем остановиться у моего дома, и я переоденусь во что-нибудь… более подходящее.
– Ваш дом – на другом конце города. Это слишком нерационально. А я знаю одно замечательное местечко недалеко отсюда.
Джоселин неохотно согласилась, и они въехали в узкий переулок, по обеим сторонам которого росли высокие липы. Через пару минут Донован остановил машину у шикарного бутика, расположенного на первом этаже поздневикторианского особняка.
– У вас… пятый размер?
– Седьмой, – ответила она смущенно.
– Очень хорошо. Пойдем.
Серебряные колокольчики весело зазвенели, когда они открыли дверь. Навстречу им вышла немолодая женщина в желтом шелковом костюме.
Ее волосы были аккуратно собраны в пучок, а на груди искрилось жемчужное ожерелье.
– Доктор Найт? Как славно. Чем я могу вам помочь?
Здесь его знают?!
– На самом деле помощь требуется моему другу, Дорис. Мы собираемся поужинать в «Ла Перла».
– Чудесно. – Она тепло посмотрела на Джоселин, которая чувствовала себя, мягко говоря, неловко в этом магазине для богатеев.
Она бы и близко не подошла к нему, если бы была одна.
– У меня есть несколько потрясающих вещиц для вас, – сказала Дорис, жестом приглашая Джоселин следовать за ней.
Донован пошел за ними. Сняв с вешалки блестящее золотистое платье, Дорис спросила:
– Как насчет этого?
Джоселин взглянула на ценник. Платье стоило 950 долларов. Боже!
– Пожалуй, оно слишком…
– Яркое? – угадала Дорис. – Я понимаю. Тогда, может, это?
Она перешла к другому стенду и сняла декольтированное платье малинового цвета. Оно стоило 1200 долларов.
Джоселин приложила указательный палец к губам.
– Это, я думаю…
– Не того цвета?
Не той цены!
– Да, точно.
– Хорошо. Мне кажется, я знаю, что вы ищете. – Дорис прошла в самый дальний угол бутика и достала вешалку с черным вечерним платьем из легкого шифона. Оно было без рукавов, с глубоким вырезом и шлейфом. – Идеально для «Ла Перла».
– Идеально для Джоселин, – сказал Донован, дотрагиваясь до тонкой материи.
Джоселин не осмелилась на этот раз посмотреть на цену. Странно, но Донован также не взглянул на нее. Она с неодобрением покачала головой.
У богатых свои причуды!
Чувствуя себя не в своей тарелке, она взяла Донована под руку и вежливо спросила:
– Можно поговорить с тобой?
– Конечно.
Они прошли мимо манекена в облегающем платье.
– Я не могу позволить вам купить мне платье в этом магазине, – прошептала она.
– Почему? – невинно поинтересовался Донован.
– Оно слишком дорогое. Я не могу принять от вас такой дорогой подарок.
– Да нет, оно сравнительно недорогое.
– По сравнению с чем?
– Ну, с другими магазинами. Нет, правда, Джоселин, 1200 долларов не слишком большая сумма за такое платье, как это.
– Наверное, миллион двести ближе к тому, что вы называете дорогим?
– Пожалуй.
Внезапно она почувствовала, что их разделяет пропасть, – 1200 долларов были для него деньгами на карманные расходы.
– А откуда вас здесь знают? – поинтересовалась она шепотом. – Наверное, вы часто приходите сюда со своими подружками – теми девушками, сообщениями которых наполнен ваш автоответчик.
Донован весело посмотрел на нее.
– Звучит так, будто вы ревнуете.
– Я не ревную. Просто мне кажется странным, что продавщица в магазине женской одежды знает ваше имя и…
– Взгляните еще на это, – сказала Дорис, внезапно появившись за их спинами.
– Предыдущее мне нравится больше, – сказал Донован, и Дорис исчезла. Он подошел к ней ближе и шепнул в самое ухо:
– Почему бы вам не примерить это платье? Что-то мне подсказывает, что вы будете в нем неотразимы.
От его горячего влажного дыхания все внутри нее задрожало. Куда же подевались ее хваленая стойкость и умение контролировать свои чувства в любой ситуации? Они бы ей сейчас так пригодились!
– Зачем? – спросила она. – Это не свидание. Я просто буду выполнять свою работу, поэтому вам совсем не обязательно одевать меня в дорогие наряды, которые я все равно больше никогда не надену.
– Вы ведь сами говорили, что для вашей работы важно не выделяться из толпы. Так вот: не надев это платье, вы будете выглядеть как белая ворона там, куда мы направляемся.
Белой вороной ей быть не хотелось. Она посмотрела на Донована долгим взглядом и вспомнила одно из правил своей работы – делать все, чтобы клиент чувствовал себя комфортно в любой ситуации: раскрыть ли зонтик у него над головой во время дождя или убедиться, что его багаж не потеряется в аэропорту, пока он летит в другую страну.
Если в данном случае клиент будет чувствовать себя более спокойно, разодев ее как куклу Барби, – ну что ж, ей следует сделать то, о чем ее просят.
Подняв руки вверх в знак смирения, она произнесла:
– Ладно, я его примерю.
– Спасибо, – прошептал он ей в ухо, отчего по ее телу снова побежали крупные мурашки.
Дорис пригласила ее в просторную примерочную с огромным зеркалом и парчовым диваном.
На низкой полочке стояли три пары туфель на высоких каблуках, которые использовали покупатели, примеряя вечерние платья.
Джоселин надела платье, которое оказалось длиною до пола, и, сунув ноги в туфли на шпильках, посмотрела в зеркало.
«Боже!» Она замерла, не веря, что перед ней ее собственное отражение. Платье подчеркивало все изгибы ее тела, изгибы, о наличии которых она и не догадывалась; оно делало ее похожей на кинозвезду из Голливуда… похожей на настоящую женщину.
В дверь примерочной постучали, и в проеме показалось дружелюбное лицо Дорис.
– Как дела? Вам ничего не нужно?
Чувствуя себя скованно и неуютно, Джоселин осторожно повернулась, так как давно отвыкла от высоких каблуков, и, слегка покачиваясь, вышла из примерочной.
Дорис улыбнулась и кивнула:
– То, что надо.
Смотревшая все это время в пол, Джоселин наконец осмелилась поднять глаза. Ленивый взгляд Донована медленно скользил вверх и вниз по ее фигуре. Ее сердце замерло, ожидая его слов словно приговора.
Не согласная со своим сердцем, она мысленно ругала себя за то, что придает значение мнению Донована о себе. Какая разница, что он о ней думает! На самом деле ей должно быть противно, что он одевает ее, как когда-то ее одевал отец. Она не кукла и не новогодняя елка.
Однако другая ее половина чувствовала себя удивительно свободно. Всю жизнь Джоселин подавляла естественную потребность носить красивые вещи, выглядеть мягко и женственно, потому что боялась, что о ее личности составят впечатление только на основе этих ярких тряпок. Она хотела, чтобы ее ценили за что-то более глубокое, за доброту ее сердца.
Донован склонил голову набок и, глядя ей в глаза, произнес:
– Да, это определенно то, что надо.
Ресторан был маленьким, уютным и очень романтичным. Расположенный на первом этаже каменного особняка в тихом квартале города, он был освещен только свечами. Официанты ходили по залу во фраках и негромко разговаривали с клиентами. Столы, покрытые белыми скатертями и сервированные серебряными столовыми приборами и высокими хрустальными фужерами, помещались в каменных нишах, увитых тропическими растениями, так что посетители почти не видели друг друга. Идеальное место для свиданий!
Джоселин прошла вперед, чтобы выяснить, насколько они будут здесь в безопасности. Впрочем, изучив план первого этажа, который ей по электронной почте послал управляющий час назад, она сразу решила, что риск невелик.
Тем не менее, проходя к предложенному им столику в дальнем углу зала, она все равно держала руку на пистолете, который, как всегда, был закреплен на талии и прятался сейчас под шлейфом, и внимательно осматривала всех присутствующих.
– Вот, значит, куда любят ходить театралы, сказала она, усаживаясь на выдвинутый для нее Донованом стул с высокой спинкой.
Он занял место напротив и заказал вина.
После того как официант ушел выполнять заказ, Джоселин спросила:
– Вы мне так и не сказали, откуда Дорис вас знает.
Губы Донована расплылись в улыбке.
– Похоже, вы только об этом и думали весь вечер.
– Ничего подобного, я вспомнила об этом только сейчас.
Он многозначительно кивнул, абсолютно уверенный в том, что этот вопрос не выходил у нее из головы с тех пор, как они вышли из магазина.
– Если вам так хочется знать, Дорис была моей пациенткой.
О!
Джоселин смотрела на него, думая о том, что уже не в первый раз ошибается в оценке этого человека. Похоже, она зря при первой же встрече повесила на него ярлык легкомысленного плейбоя. Видимо, внешность бывает обманчива.
– Позвольте мне не распространяться о ее заболевании. Вы ведь знаете, что это врачебная тайна.
– Понятно. А я думала…
Ему стало весело. Это было видно по игривому тону, которым он произнес:
– Знаю. Вы думали, что я привожу туда своих любовниц и покупаю им дорогие шмотки, чтобы произвести впечатление.
Джоселин покачала головой, чтобы показать, как ошибалась.
– Донован, – начала она, меняя тему, – если вы хотите, чтобы наши рабочие отношения были максимально эффективными, то я должна получить от вас кое-какую информацию.
– Получить информацию? Джоселин, мы сидим в самом уютном ресторане этого города, почему бы нам просто не побеседовать, как делают два нормальных человека, чтобы лучше узнать друг друга?
Что это с ней? Неужели она разучилась общаться с людьми? Если так, то виновата ее работа. Клиенты никогда раньше не приглашали ее в ресторан.
Иногда ей приходилось сопровождать их в дорогие, ярко освещенные рестораны, но она всегда сидела за соседним столиком, наблюдая за обстановкой, пока они ужинали с другими людьми.
Очевидно, Донован хотел, чтобы этот вечер был похож на свидание, но она понятия не имела, как вести себя с богатым красивым доктором, который прекрасно разбирается во множестве вилок, лежащих перед ним, и знает, какое вино нужно заказать к следующему блюду.
– Ладно, – согласилась Джоселин, – начнем лучше узнавать друг друга. И прежде всего мне бы хотелось поговорить о сообщениях, которые записаны на вашем автоответчике. – Она постаралась, чтобы ее голос не имел учительских и тем более ревнивых ноток. – Интересно, как это возможно: встречаться с семью женщинами одновременно? Они что, ничего не знают друг о друге?
Донован откинулся на стуле.
– Я не встречаюсь ни с кем из них. В основном это просто мои знакомые.
– В основном?
Он облизал губы.
– Джоселин, мне тридцать четыре года, и я не монах.
Ей не надо было затевать этот разговор.
– Конечно, я не имела в виду…
– Все нормально. Кстати, раз уж вы заговорили об этих женщинах… я давно не видел никого из них. В последнее время я был очень занят, и мне было не до общения. И вы ошибаетесь, думая, что все сообщения появились на моем автоответчике в день вашего приезда. Они накапливались в течение пары месяцев, и я их оставлял только потому, что не хотел сразу перезванивать.
– А что, если все они сидят у телефона все это время и ждут вашего звонка?
– Сомневаюсь, что кто-нибудь из них сидит у телефона в ожидании звонка, но если это так, то, уж во всяком случае, не моего. Это такие женщины, которые, попрощавшись с одним мужчиной, уже спешат на свидание к другому.
– Может, вы ошибаетесь насчет одной или двух из них, которые очень надеются, что вы им позвоните. Может, они любят вас.
– Нет, – сказал он так твердо, что она не осмелилась усомниться в этом. – Ни одна из них не испытывала по отношению ко мне никаких чувств.
Все они лишь пытались удовлетворить свои амбиции.
– Амбиции?
– Да. Ну, вы наверняка знаете: «Все мне будут завидовать, если я подцеплю этого богатенького доктора».
Она смотрела в его красивые зеленые глаза, пораженная тем, что он сказал. Она догадывалась, что ее оценка его личности не совсем верна, но не думала, что до такой степени. Донован представлялся человеком, который использует других для достижения своих амбиций, но, похоже, все как раз наоборот – использовали его, и, насколько она могла видеть, он был от этого не в восторге.
«Во всяком случае, его нельзя назвать пустышкой», – решила она.
– Поэтому вы не женились?
– И да, и нет. Конечно, я еще не встретил ту единственную, с которой хотел бы прожить всю жизнь и умереть в один день, но и нельзя сказать, что я ее искал. Брак не стоит на первом месте в моем списке неотложных дел.
– А что стоит на первом месте в этом списке, кроме, конечно, необходимости защитить себя от неизвестного преступника?
– В последнее время я занят тем, что собираю средства для открытия Центра помощи детям, оказавшимся в чрезвычайных ситуациях.
– Вышутите!
Официант принес вино. Отпив несколько глотков, Донован поднял вверх большой палец, показывая, что он вполне доволен. Официант стал наливать вино Джоселин, но она остановила его после первого же всплеска. Она не позволяла себе пить спиртное на работе.
– Можете вы хоть на минуту забыть, что вы мой телохранитель, и быть просто женщиной?
Нет, она не могла. И дело здесь было не только в ее работе. Она уже давно забыла, что такое чувствовать себя женщиной. Все, что она помнила из своей прошлой жизни в связи с этим чувством, это ощущение слабости и незащищенности, когда каждый может тебя обидеть. Сильного мужского плеча, на которое можно опереться, когда тебе трудно, за которым можно спрятаться в случае опасности, она не знала никогда.
– Это опасно. Стоит мне на минуту потерять бдительность, как может случиться что-нибудь непоправимое. Таков закон подлости.
Джоселин понимала, что расслабляться ей опасно не только по этой причине.
Сидя напротив, Донован любовался своей визави, которая была сейчас столь обворожительна: в удивительно женственном черном платье, с сережками в ушах, которые ей подобрала Дорис.
Однако он был готов поспорить, что она не имеет ни малейшего представления, насколько потрясающе выглядит.
Он выбрал этот ресторан специально, чтобы дать ей шанс немного расслабиться, чтобы из-под оболочки непреклонной железной леди хотя бы на короткое время выглянула женщина. Он был уверен, что под маской сурового, неприступного телохранителя прячется настоящая женщина, хрупкая, ранимая и страстная; она запрятана где-то в самых глубоких уголках ее души и мечтает вырваться наружу – он читал это в ее темных загадочных глазах.
Официант вернулся, записал их заказ и снова исчез.
– А почему вы не были замужем? – спросил он.
– Наверное, потому, что давно разуверилась в сказочном счастье и, кроме того, предпочитаю независимость.
– Интересно. А ваши родители еще живы?
– Мама умерла шесть лет назад, а отец живет где-то в Европе.
– Вы ничего о нем не знаете?
– Нет, мои родители развелись, когда мне было четырнадцать, и я больше его не видела. Думаю, это к лучшему: маме было бы слишком тяжело его видеть. Он разбил ей сердце, бросив ее ради молодой красотки.
Донован дотронулся до ее длинной изящной руки.
– Мне очень жаль. Она больше не вышла замуж?
– Нет, и я понимаю ее. После того, что сделал отец, она перестала доверять мужчинам.
Внутренний мир телохранителя-недотроги становился для Донована все яснее с каждой минутой. Оба мужчины, которые были ей близки, отец и Том – бросили ее и никогда не оглядывались назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13