Скажи кому-нибудь из товарищей, чтобы он сообщил барону де Гриньи, что я вернулся.— Слушаю, господин капитан, но…— Что такое?— Это было бы совершенно бесполезно?— Я тебя не понимаю.— Г. барон поселился у вас.— У меня?!— В вашей квартире и при этом сказал еще: «должен же де Виллье, — извините, капитан, это слова самого господина барона, — должен же де Виллье когда-нибудь вернуться! Я не выйду отсюда, пока не увижу его».— Это похоже на него, — сказал офицер, невольно улыбаясь: — пусть в таком случае он дожидается меня, я скоро приду.И ласково простившись с гренадером, граф переступил через порог, причем канадский охотник шаг за шагом следовал за ним. Вестовой доложил коменданту, и тот приказал просить графа к себе.Г. де Контркер, комендант форта Дюкэна, в то время был человек лет около сорока пяти, со строгими, почти суровыми чертами лица, с первого взгляда говорившего, что это человек из высшего общества. Он был полковником Гиеннского полка. Целые пятнадцать месяцев жил он уже в колонии, куда прибыл в чине капитана. Человек высокого ума, беззаветно храбрый, решительный, энергичный, он под суровой наружностью и притворной строгостью скрывал чрезвычайно чувствительное сердце. Маркиз Дюкэн де Мэнневилль, много раз имевший возможность оценить блестящие качества этого офицера, очень ценил и уважал его. Он назначил его на место капитана Марэна и не только спрашивал его мнение при решении важных вопросов, но даже очень часто следовал его советам.В момент прибытия графа де Виллье комендант сидел за столом, покрытым зеленым сукном, на котором было разложено множество планов и географических карт. Он весь погрузился в чтение толстой рукописи, лежавшей перед ним на столе. При входе капитана де Виллье, о котором доложил вестовой, комендант поднял голову и протянул молодому человеку руку.— Э! Беглец нашелся, — приветствовал он его дружеским тоном. — Я начинал уже приходить в отчаяние, не понимая, почему вы не возвращаетесь так долго; клянусь честью, я очень беспокоился и хотел послать разыскивать вас, если бы вы не явились еще через несколько часов.— Я весь к вашим услугам, господин комендант.— Садитесь возле меня, вот здесь; так, хорошо. Нам нужно серьезно поговорить. — Затем, бросив вопросительный взгляд на канадца, который скромно стоял возле двери, опершись на ружье, он прибавил: — Какого, однако, телохранителя привели вы с собою… Это охотник-канадец?— Да, комендант.— Вы ручаетесь за него?— Как за самого себя.— Поручительство надежное, и я принимаю его. Вы предполагаете, вероятно, что он может быть полезен нам?— Надеюсь. Бержэ был всей душой предан моему несчастному брату, при смерти которого он даже присутствовал.— Вы уже и это знаете? — спросил полковник, лицо которого сразу стало грустно и серьезно.— Да. И только благодаря этому честному человеку, — отвечал печально молодой офицер, — я видел место, где так изменнически был убит мой несчастный брат, и я мог поплакать на его могиле. Это и было причиной моего долгого отсутствия.Граф де Контркер снова протянул ему руку.— Мы отомстим за него, друг мой, — сказал он взволнованно.— Благодарю вас, — отвечал капитан и затем, сделав над собою усилие отогнать грустные мысли, вызванные этими словами, он продолжал твердым голосом: — мой брат умер на своем посту, как солдат, и я могу только молить Господа, чтобы и мне умереть такой же славной смертью! Теперь я позволю себе обратить ваше внимание на этого охотника: он предан мне так же, как был предан и моему брату, и я сказал ему, что он мне нужен. Это объяснит вам, комендант, почему он счел себя не только вправе, но даже обязанным придти сюда и присутствовать при нашем разговоре.— Совершенно верно. Если я не ошибаюсь, вы назвали его Бержэ?— Да, милостивый государь, я назвал его именно так.— Уж не знаменитый ли это охотник — гроза индейцев и англичан, прозванный краснокожими…— Бесследным? — перебил канадец, улыбаясь, — да, полковник, это я.Граф де Контркер одну минуту с интересом и любопытством смотрел на охотника, а затем любезно сказал ему:— Добро пожаловать, милейший мой, давным-давно желал я познакомиться с вами: я много слышал о ваших подвигах и очень благодарен г. де Виллье за то, что он привел вас с собой сюда. Кроме того, вы пришли как нельзя более кстати, потому что именно такой человек, как вы, мне особенно нужен в настоящее время.— Я весь к вашим услугам, полковник, — весело отвечал канадец, — приказывайте, что вам угодно, и я обещаюсь все исполнить.— Спасибо, голубчик, я даже сейчас же испытаю на деле, насколько вы готовы исполнять мои приказания.— Испытайте, полковник, а теперь, так как вы, конечно, будете говорить с графом де Виллье о том, что касается вас одних, я прошу позволения удалиться.— Ну нет! Я не отпущу вас так скоро. Напротив, останьтесь, я ничего не могу сообщить такого г. де Виллье, чего бы не должны были слышать и вы… к тому же я хочу кое о чем порасспросить и вас.Канадец почтительно поклонился, сел на табурет, поставил ружье между колен и приготовился отвечать на вопросы.— Дорогой де Виллье, — продолжал де Контркер, обращаясь к капитану, — я могу сообщить нам приятную новость: барон де Гриньи, к которому вы питаете такую горячую привязанность, находится здесь.— Я сейчас только узнал об этом, господин комендант, от часового у ваших дверей.— Этот шельма Смельчак болтлив, как сорока, он не может ни на минуту удержать свой язык на привязи, но вы, вероятно, еще не видели своего друга?— Нет, еще, господин комендант. Я знаю только, что он остановился у меня и дожидается моего возвращения. Вы, значит, просили г. де Мэнневилля об усилении гарнизона?— Честное слово, нет. Рота де Гриньи нежданно-негаданно явилась ко мне; мне нет надобности говорить вам, что появление ее доставило мне большое удовольствие, особенно же в такое тревожное время. Барон привез депеши от губернатора,— А! И важные депеши?— До известной степени. В них мне сообщают, что англичане сильно заволновались и делают большие приготовления, имея, конечно, в виду воспользоваться удобным моментом и нанести нам серьезный урон.— Тем лучше! Эти известия, по-моему, пришлись как раз кстати: мы должны расквитаться с ними.— И мы поквитаемся, будьте уверены, к несчастью, придется выждать еще несколько дней.— Ждать! — проговорил с досадой молодой человек.— О! Успокойтесь, всего несколько дней.— Слава Богу! Вы испугали меня, полковник.— Нам придется ждать всего каких-нибудь две недели и самое большее месяц.— Это очень долгий срок, полковник. За это время убийцы моего брата успеют скрыться от меня.— Они не станут прятаться. Наоборот, они готовятся напасть на нас и захватить нас врасплох.— Да это просто безумие… Я их положительно не понимаю.— Молодость самонадеянна, — отвечал, улыбаясь, полковник, — но мы помешаем этому пылкому майору привести в исполнение свои планы.— Дай Бог, полковник!— Даю вам мое честное слово, дорогой мой де Виллье.— Я теперь совершенно спокоен, полковник. К тому же я хорошо знаю, как вы были расположены к моему покойному брату Жюмонвилю. Теперь расскажите мне, в чем дело?— Нужно проделать с ними то же самое, что они хотят устроить с нами, больше ничего. Вот вам в двух словах, чего ожидает от нас губернатор: вы знаете, что англичане стараются во что бы то ни стало изгнать нас отовсюду и что в 1668 году, около восьмидесяти лет тому назад, они построили форт Руперт на берегу открытого ими Гудзонова залива.— Да, полковник, я знаю это.— Хорошо. Затем вы, конечно, знаете тоже, что, спустя год после этого, для эксплуатации территорий, примыкающих к Гудзонову заливу, была основана компания, поставившая себе вместе с тем задачей и возможно более широкое развитие торговли мехами. Но, может быть, по нерадению, а может, и вследствие неумелой организации предприятия, вновь образовавшаяся компания никогда не могла оказаться серьезным конкурентом для нас. Все время на нашей стороне был неоспоримый перевес. Почему? Я не умею дать вам утвердительного ответа.— А я могу вам сказать, почему, господин комендант, если только вы пожелаете меня выслушать, — проговорил, кланяясь, канадец.— Разумеется, я именно этого только и добиваюсь.— Все это очень просто, полковник, и происходит оттого, что наши агенты и смелее и предприимчивее англичан; вовремя своих экскурсий они заходят очень далеко к северу и беспрестанно открывают все новые и новые места для охоты на пушных зверей; затем, наши агенты с необычайной легкостью приспосабливаются к обычаям, образу жизни и даже языку индейцев, с которыми они смешиваются и, благодаря своему веселому нраву, храбрости и честности, они становятся друзьями и помощниками краснокожих… Затем многие из них женятся на индейских девушках, становятся членами индейского племени и, забывая европейскую цивилизацию, живут вместе с туземцами в их первобытных вигвамах. В этом, и только в этом, полковник, и заключается главная причина нашего успеха и превосходства.— Очень возможно, что все это и в самом деле так. Ваше замечание, как мне кажется, вполне справедливо.— Значит, мы должны будем напасть на форт Руперт? — спросил капитан.— Нет, не совсем так, — отвечал де Контркер, — губернатор узнал, что компания Гудзонова залива месяц тому назад отправила значительный транспорт мехов в один из виргинских портов. В какой, — этого до сих пор не удалось еще открыть… Но в настоящее время эта подробность не имеет для нас большой важности. Губернатор прислал мне приказ захватить этот транспорт. Исполнение этого поручения, конечно, дело очень серьезное; оно может быть доверено людям не только испытанного мужества, но и в совершенстве знающим страну. Надо отправиться в английские владения и углубиться внутрь страны, может быть, на шестьдесят или даже на восемьдесят лье. Губернатор полагает, и я вполне согласен с его мнением, — что захват этого транспорта тем больше будет чувствителен нашим непримиримым врагам, что затронет еще и их национальное самолюбие. К несчастью, повторяю вам, экспедиция эта одна из очень опасных и имеет очень мало шансов на успех.— Очень возможно, полковник; но если бы она имела всего только один шанс из ста, то, мне кажется, и этого было бы вполне достаточно для того, чтобы попытать счастье.— Я и сам понимаю это. Меня затрудняет не снаряжение экспедиции, а вопрос о том, как сделать это таким образом, чтобы все это произошло втайне и чтобы наши враги не узнали об этом. Мы окружены шпионами.— Зачем же нам делать приготовление к экспедиции непременно здесь? По-моему, в этом нет никакой необходимости. Бержэ будет нашим проводником, — надеюсь, вы ничего не будете иметь против этого… Я говорю мы, полковник, потому что вы, конечно, решили назначить начальником отряда меня. Иначе зачем бы вы стали и говорить со мной об этом.— Я думал сделать вам приятное, поручая вам это опасное дело.— От всего сердца благодарю вас, полковник. А раз это так, то прошу вас, сделайте мне одолжение и разрешите мне устроить все дело с Бержэ. Даю вам слово дворянина и французского офицера, что, как бы хитры ни были англичане, мы так ловко отведем им глаза, что они ничего не заметят и не узнают.— Я предоставляю вам полную свободу действий, милейший де Виллье, действуйте по своему усмотрению. С этого момента организация экспедиции лежит всецело на вас.— Тысячу раз благодарю вас, полковник, и прошу у вас всего только один месяц на исполнение поручения.— Берите столько, сколько хотите, сколько найдете нужным, милый мой.— Через месяц я или вернусь победителем или умру.— Или мы умрем, — прибавил Бержэ со своим обычным спокойствием, — или мы умрем оба.— Милосердый Боже! Вот как он говорит! — вскричал г. де Контркер.Он хотел было продолжать, но, к величайшему удивлению, его предупредил чей-то голос:— Или мы умрем все трое вместе, позволю себе заметить. Г. де Контркер, граф де Виллье и канадец с удивлением обернулись.Офицер Гиеннского полка стоял пред ними или, лучше сказать, за их спинами.Этот офицер был не кто иной, как барон де Гриньи, друг графа де Виллье и любимец коменданта форта Дюкэна. Глава XII. ПЛАН КОМПАНИИ В первое мгновение полковник с угрожающим жестом сурово нахмурил брови, видимо, собираясь не только хорошенько разбранить, но даже и довольно строго наказать смельчака, позволившего себе проникнуть таким образом в комнату, где происходило совещание. Но, при виде двух друзей, бросившихся в объятия друг друга, суровое выражение, появившееся было на лице полковника, исчезло, и он уже с улыбкою смотрел на безрассудного молодого человека.В то время, как друзья обнимались, г. де Контркер не мог удержаться, чтобы с веселой улыбкой не заметить канадскому охотнику, неподвижно и бесстрастно сидевшему на своем табурете:— Не думайте, милейший мой, что в форте Дюкэне всегда так пренебрежительно относятся к установленным правилам вежливости и приличия.— Молодость всегда останется молодостью! — пробормотал охотник. — Оставьте их, это беда еще небольшая и, наверное, пройдет с годами.— На этот раз, должно быть, уж придется простить ему! Сумасшедший! — прибавил полковник, указывая на барона де Гриньи. — Взгляните на него хорошенько, он как будто не замечает, что находится в присутствии своего начальника!— Подождите, сударь, придет и ваш черед, — отвечал, тихо смеясь, Бержэ.— Надеюсь, — заметил в том же тоне полковник. А в это время офицер Гиеннского полка говорил капитану королевского флота:— Клянусь всеми святыми, наконец-то я поймал тебя! Это ты, сам ты! Мне пришлось даже бежать сюда, чтобы найти тебя.— Прости меня, дорогой Арман. Но я, право, не виноват. Со мной случилось большое несчастье.— Несчастье? — спросил барон, который еще ровно ничего не знал о смерти графа де Жюмонвиля.— Я тебе расскажу все это потом… Я узнал о твоем прибытии в форт Дюкэн всего несколько минут тому назад и, повидавшись с графом де Контркером, хотел сейчас же идти к тебе.Барон де Гриньи, повернувшись к полковнику, на которого он соблаговолил обратить, наконец, внимание, приветствовал его почтительным поклоном.— Соблаговолите, господин граф, — сказал он, — принять почтительнейшее извинение за мое неуместное и грубое вторжение к вам в кабинет.— Вы совершили два проступка, — возразил граф де Контркер, стараясь сохранить суровый вид, — два очень важных проступка, капитан.— Какие, господин комендант?— Первый заключается в том, что вы не явились к началу нашей беседы, — сказал он любезно; а затем, меняя тон, продолжал: — второй — вы стали извиняться. Я сам хотел просить вас прийти ко мне.— Решительно, вы самый лучший из людей, — невольно вырвалось у Бержэ, который не мог удержаться, чтобы не засвидетельствовать своей симпатии к такому умному и приветливому начальнику.— Спасибо, Бержэ… Дорогой де Виллье, вы, конечно, не откажетесь познакомить вашего друга с подробностями проекта, который мы обсуждали.— Да, полковник.— Его советы могут только принести нам пользу.— Нет ничего легче, как подавать советы, — сентенциозно заметил охотник, относясь, незаметно для самого себя, к графу де Контркеру, так же фамильярно, как он обращался раньше и с покойным де Жюмонвиллем.— Что вы хотите сказать, милейший?— Я хочу сказать, что барон де Гриньи слишком великодушен, чтобы удовольствоваться только одними советами.Между тем, граф де Виллье, исполняя приказание начальника, предложил своему другу сесть и в двух словах передал ему весь свой разговор с комендантом. Молодой человек с величайшим вниманием выслушал этот краткий рассказ.— Вы понимаете, барон, — прибавил полковник, — что на время отсутствия вашего друга вы займете его место. Барон де Гриньи несколько раз покачал головою.— Извините, полковник, — сказал он, — вы, кажется, сказали сейчас, что я здесь заменю графа де Виллье на время его отсутствия?— Конечно, но иного ничего я и не мог сказать, — отвечал полковник. — Почему вас так удивляет это, барон? Или вы не знаете, что вы самый старший офицер по чину после графа де Виллье?— Я это знаю, полковник, и при других условиях меня нисколько не удивили бы ваши слова, за которые я вам все-таки приношу мою глубокую благодарность.— В таком случае, признаюсь вам, я уже совсем ничего не понимаю!— Дело в том, господин полковник, что я просил о переводе в гарнизон форта Дюкэна исключительно с целью быть вместе с моим другом, разделять с ним опасности службы на границе, наконец, жить его жизнью. Поэтому позвольте мне обратиться к вам с покорнейшей просьбой.— Черт возьми! — перебил, улыбаясь, полковник, в то время, как молодые люди обменивались крепким рукопожатием, — это отзывается чистейшей мифологией, дорогой барон: вы со своим другом напоминаете Ореста и Пилада и всех знаменитых друзей героического периода.— Именно так, полковник, — отвечал с поклоном барон, — вы и на самом деле жестоко обидели бы и оскорбили меня, заставив нас снова расстаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21