Этой ночью мне придется опять идти. Если позволят господа, я их провожу до плантации.
— Но ты, вероятно, умираешь от голода!
— Да, по правде сказать, у меня во рту не было ничего с тех пор, как я завтракал с Флореалем-Аполлоном.
— Ты с ним завтракал?
— Не только завтракал, но и вошел в дружбу! Отныне мы — братья! Мне удалось проникнуть в самое потаенное убежище Воду и надеюсь вскоре провести туда вас, господа.
— Объяснись, пожалуйста! — вскричал Дювошель с живейшим интересом.
— Еще не время, господин! — тихо отвечал юноша. — Если я вам сейчас все расскажу, то вы своими советами стесните мою свободу действий. Я головой вам ручаюсь за успех этого дела.
— Однако, друг, — мягко вставил Жозеф Колет — мне кажется, что в таком серьезном деле, где заинтересованы все мы, наши советы не могут быть бесполезны!
Бираг не говорил ничего, а только молча внимательно разглядывал молодого человека.
— Предоставьте этому юноше действовать по своему усмотрению, — вдруг сказал он. — Я вижу, он не обманет.
— Благодарю вас, господин Бираг, — радостно отвечал юноша. — Вы переменили обо мне свое мнение и я постараюсь оправдать ваше доверие.
— Действуй как знаешь, — проговорил Дювошель.
— Терпение, мой господин. Я прошу у вас отсрочки всего на несколько дней, а сейчас довольствуйтесь приятной новостью, которую я вам принес!
— Дочь моя! — вскричал плантатор.
— Успокойтесь, мой господин, она жива и здорова. Ручаюсь вам, что ей не угрожает ни малейшая опасность, Я сам видел и даже обнимал ее и вот вам доказательство.
С этими словами юноша вынул из кармана небольшое перламутровое кольцо и подал своему господину, Тот порывисто прижал к устам украшение своей дочери и залился слезами.
— Дитя мое, дитя мое! — рыдая приговаривал он.
— Мужайтесь, мой господин! Я возвращу вам вашу дочь. Я обещаю вам это!
Дювошель поднял на него глаза, полные слез.
— Одна, ведь, она осталась у меня, — бормотал он плачущим голосом и, закрыв лицо руками, разразился новыми рыданиями.
Между тем, солнце быстро опускалось за горизонт. В тропических странах не бывает сумерек и ночь сразу наступает вслед за днем.
Черные тени покрыли пещеру. Плантатор уже открыл было рот чтобы отдать слуге приказание засветить факелы, как вдруг Марселен, будучи, казалось, в беспокойстве, сделал энергичный жест молчания.
Все стояли как вкопанные. Юноша, подавшись всем телом вперед, с вытянутой шеей, полуоткрыв рот и пронизывая взглядом пространство перед пещерой, прислушивался к какому-то неуловимому шуму. В пещере воцарилось мертвое молчание.
Трое собеседников негра, устремив тревожные взгляды на юношу, лихорадочно ухватились за оружие и, казалось, превратились в неподвижные статуи
Вдруг послышался легкий шум и мимо входа в пещеру с грохотом пролетел в пропасть камень, очевидно, сорвавшийся сверху скалы.
Ироническая улыбка мелькнула на лице Марселена. Подав присутствующим новый знак молчания и зажав в зубах свой нож, он лег на землю и выскользнул, подобно змее, из пещеры и скрылся в наступившем мраке.
Прошло несколько минут томительного молчания. Трое мужчин, несмотря на свою храбрость, чувствовали мучительное беспокойство. Они слышали шум борьбы где-то недалеко от них, затем опять наступила тишина.
Вдруг ужасный крик предсмертной агонии нарушил тишину. Какая-то тень стремительно проскочила мимо входа в пещеру, послышался звук удара тела о скалу — и что-то грузное полетело в пропасть. В необычайном волнении все вскочили на ноги.
— Стойте! — хладнокровно сказал Марселен, появившись, спокойный и улыбающийся, у входа в пещеру. — Все кончено. Я уже давно заметил подозрительные следы и не ошибся — шпион открыл наше убежище. Но теперь он мертв.
— Но он мог быть не один! — вскричал плантатор.
— Я уверен, что он был не один. А на будущее, во избежание подобных случаев, я советовал бы вам принять некоторые меры предосторожности и не расставлять часовых около пещеры: они вам здесь не только бесполезны, но и могут помочь вашим врагам открыть ваше убежище.
Советы юноши были немедленно приняты и Дювошель распорядился отозвать часовых; кроме того, отверстие в пещеру было плотно закрыто бамбуковой решеткой и завешено конской попоной. Из предосторожности же решили зажигать факелы в самом отдаленном конце пещеры.
Устроив все это, наши друзья сели за стол, на котором лежало холодное мясо и сухие плоды. Этот обед, или скорее ужин, так как было уже около семи с половиной часов вечера, продолжался всего минут двадцать. По окончании его Марселен поднялся со своего места.
— Вы уходите, господа? — спросил он у плантатора и господина Бирага.
— Разве ты уже думаешь идти? — спросил его Дювошель.
— Да, у меня этой ночью много дел и время дорого. А вы, господин, остаетесь здесь?
— Конечно!
— Но мне кажется, раз я знаю, где убежище бандитов, это уже бесполезно!
— Кто знает, не выкинут ли они что-нибудь в эту ночь?
— Правда, возможно и это. Тогда лучше наблюдать за ними. Только, когда вы, господин, будете наблюдать за равниной, направляйте свою трубу на пик Куридас и следите вообще за тем, что будет происходить здесь. Опасность, если она будет, должна придти с этой стороны!
— А разве убежище Воду находится здесь?
— По близости, господин, — коротко ответил юноша и, обратившись к Колету и Бирагу, добавил: — К вашим услугам, господа!
— Мы готовы, — ответили те, пожали руку Дювошеля и вышли из грота в сопровождении Марселена.
Через несколько минут, по указаниям Марселена, нашедшего более короткую дорогу в горы, они вышли на равнину и достигли хижины, расположенной по дороге в Леоган, хозяин которой был предан Жозефу Колету. Здесь их ожидали слуги с оседланными лошадьми. Они вскочили в седла и направились на плантацию, отдав приказание слугам идти пешком, но держать оружие наготове.
18
Мена
Мы возвратимся теперь несколько назад, чтобы объяснить читателю, что делал Марселен, расставшись с Флореалем-Аполлоном, до свидания с Дювошелем в гроте Черных Гор. Мы оставили его идущим через Артибанитский лес.
Довольный, что счастливо вырвался из рук короля Воду; он быстро шел по лесу, обдумывая, как бы лучше всего исполнить данное ему поручение. Вдруг, недалеко от Леоганской дороги, кто-то окликнул его на креольском наречии.
— Куда ты бежишь, мой милый?
Юноша вздрогнул от радости, узнав голос своей матери.
Действительно, это была она. Зная гораздо лучше сына о тех опасностях, которые грозили ему, старая негритянка не могла удержаться от беспокойства и решила, не говоря никому, идти в Артибанитский лес в надежде встретить там сына.
После первых поцелуев и объятий, которыми обменялись любившие друг друга мать и сын, он посадил старую негритянку возле дерева и стал подробно рассказывать ей о своих делах.
Внимательно выслушав сына и дав ему подкрепиться несколькими глотками водки, которую она принесла с собой, она спросила:
— Что же ты теперь думаешь делать?
— А, право, я и сам не знаю, — нерешительно проговорил юноша, — сама видишь, какое щекотливое положение.
— Положим, — сказала негритянка, — но, все же, не отчаивайся. Знаешь пословицу — «если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на дорогу»?
Добрая женщина имела привычку приплетать к разговору, кстати или не очень, поговорки и пословицы.
Откровенно говоря, Марселен ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.
— Дорогой мой, — сказала она, — знаешь, «собака на четырех ногах, а все-таки не может разом идти по четырем дорогам», Я этим хочу сказать, что нужно быть не только храбрым человеком, но и ловким. Мне хочется дать тебе один полезный совет.
— Говори, мама.
— Постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порто-Пренса и там повидай президента Республики!
— Генерала Жефрара! — вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который почти все негры питают к представителям высшей власти.
— Его самого. Президент очень добр и желает добра своей родине. Он доступен для всех. Явившись к нему, сообщи без утайки все, что сообщил мне.
— Я не смею, мама!
— Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого — это случится рано или поздно — тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в этом.
— Правда, мама. Хорошо, я пойду к президенту! — сказал Марселен. — Но как же мне быть с письмом полковнику Бразье?
— Очень просто — отдай его президенту.
— А если Флореаль-Аполлон спросит об ответе?
— Не беспокойся, сынок, Бог надоумит тебя. Он ведь никогда не оставляет честных людей.
— Хорошо, а как быть с поручением Флореаля к барышне?
— Я уже говорила тебе, что ты должен рассказать все президенту, а он сам тебя научит, что делать дальше. Со своей стороны, я беру на себя предупредить об этом нашего господина.
— А ты разве знаешь, где он находится?
— У него нет от меня секретов!
— Правда, глупо было и спрашивать!
— Теперь все?
— Все!
— Так иди же скорее в Порт-о-Пренс, а я подожду тебя на дороге к Черным Горам.
— Прощай, мама, — печально проговорил Марселен.
В своем видении света юноша представлял опасность, ожидающую его в Порт-о-Пренсе, несравненно большей, нежели та, в которой он находился, вступив в общество Воду.
Он нежно обнял мать, как бы не надеясь больше ее увидеть, и бегом отправился к Порт-о-Пренсу. Он уже считал себя погибшим и решил принести в жертву свою жизнь.
Старая негритянка долго следила взглядом за своим сыном. Потом, когда он скрылся из виду, медленно пошла по Леоганской дороге.
Когда она, в свою очередь, удалилась на достаточное расстояние, ветви густого мастикового кустарника, росшего в нескольких шагах от того места, где беседовали мать с сыном, тихонько раздвинулись, и оттуда осторожно показалась голова, затем плечи, и, наконец, выпрыгнул весь человек.
Это был старый Конго Пеле, шпион Воду. Бросив вокруг себя осторожный взгляд, он пробормотал:
— О чем это они так долго разговаривали здесь? Я сильно подозреваю, что эта старая хрычовка наускивала своего сына… Уж не изменил ли он нам?
В это время чья-то тяжелая и крепкая рука опустилась на плечо шпиона. Он быстро обернулся Перед ним стоял Флореаль-Аполлон.
— Ты что тут делал? — спросил он.
— Я подстерегал, — сухо отвечал тот.
— Кого же?
— Марселен и мать о чем-то беседовали здесь!
— О чем же?
— Я не мог разобрать; они разговаривали шепотом.
— Дурак!
— Я разобрал только одно слово: Порт-о-Пренс, а его мать ответила ему: — «хорошо».
— И это все?
— Все!
Флореаль-Аполлон рассмеялся.
— Дурак!
— Почему же?
— Да потому, что я приказал идти Марселену в Порт-о-Пренс, да вообще, Марселен не может быть изменником. Он носит на руке священный знак наших вождей Пурра.
Конго Пеле поднял голову.
— Ты сомневаешься? — спросил его король Воду.
— Нет, но и ты выслушай меня, король! Твое доверие к этому человеку погубит и тебя и всех нас. Я это предчувствую. Еще одно: позволь мне следить за ним,
— С какой целью?
— Я прошу тебя!
— Хорошо, только это напрасно.
— Увидим!
Конго Пеле устремился по следам юноши, а Флореаль-Аполлон направился в лес.
Как ни короток был разговор, но он все же дал возможность Марселену опередить Конго и последний едва ли мог догнать его до прибытия в Порт-о-Пренс.
19
У президента Гаитской республики
Человек, одетый в полную генеральскую форму, сидел перед массивным бюро из дерева акажу, обложенный книгами и бумагами, и что-то писал. Возле него, на стуле, находилась парадная шляпа, украшенная плюмажем, вместе с белыми перчатками.
Сама комната была убрана богато, но несколько беспорядочно. Это был кабинет президента гаитской республики. А человек, сидевший за бюро и был президентом. Это был генерал Жефрар
Ему было 45-60 лет. Я говорю так, потому что многие из гаитян не знают свои года. По описаниям людей, близко знающих его, он принадлежал к чистокровным африканцам, но крупные губы, орлиный нос и живость взгляда заставляли подозревать его в родстве с сынами Исмаила и Исаака.
С интеллектуальной стороны это был вполне образованный, умный человек, искренне желавший добра своей родине.
Склонившись над бюро, наморщив брови президент быстро писал, вполголоса прочитывая написанное и тщательно делая исправления Иногда он останавливался, поднимал голову и минуты на две откладывал перо с задумчивым видом. Наконец, работа была окончена. Со вздохом облегчения он собрал свои бумаги и, еще раз внимательно прочитав их, запер в бюро.
Пробило три часа. Президент позвонил.
Дверь открылась и на пороге в почтительной позе вырос слуга
— Кто сегодня дежурные адъютанты? — спросил его президент.
— Полковник Бразье, Пти-Жуайе и Доден, ваше превосходительство.
— Позовите полковника Бразье!
— Виноват, ваше превосходительство. Полковник Бразье еще в полдень уехал из дворца и до сих пор не возвращался.
Президент нетерпеливо пожал плечами.
— Тогда позовите полковника Пти-Жуайе!
Слуга молча поклонился и исчез. Через минуту явился полковник.
— Возьмите, полковник, эти декреты, — сказал президент, — и немедленно отправьте в типографию, чтобы их сегодня же можно было расклеить по городу. Необходимо, чтобы жители как можно скорее узнали об их содержании.
— Слушаюсь, генерал!
Полковник взял бумаги и вышел.
Через несколько минут дверь кабинета снова открылась.
— Что вам нужно, Пьерре?
— Ваше превосходительство, — отвечал черный слуга, — в приемной вас дожидается какой-то бедняга негр, который говорит, что ему нужно вас видеть.
Пьерре, несмотря на свою принадлежность к черной расе, считал себя выше обыкновенных негров и потому относился к ним покровительственно.
— Знаете ли вы его?
— Немного знаю, ваше превосходительство. Это — Марселен, доверенный слуга господина Дювошеля. Кажется, это честный малый и преданный своему господину.
— А вы не знаете, что ему нужно от меня?
— Он желает переговорить с вами с глазу на глаз.
— Хорошо, пусть он войдет.
Президент одел шляпу, взял перчатки и, опустившись в кресло, стал небрежно играть темляком своей шляпы,
Вошел Марселен.
Юноша, которого мы видели раньше таким храбрым и решительным, теперь дрожал, как лист. Не смея поднять глаза, согнувшись в смиренной позе, он медленно подошел к президенту, бормоча:
— Ваше превосходительство… ваша милость…
— Называй меня просто господином, мальчик, — добродушно проговорил генерал. — Мне сказали, что ты находишься на службе у господина Дювошеля? Это он послал тебя ко мне?
— Нет, ваше превосходительство… то бишь, господин, но не он!
— Тогда кто?
— Моя мать!
— Как твоя мать?
— Да, то есть нет, ваше превосходительство… виноват ваше превосходительство… — и он робко протянул руку, в которой было письмо.
— Что это такое?
— С вашего позволения, ваше превосходительство, письмо.
— Ко мне?
— Да, ваше превосходительство… то есть, нет, ваше превосходительство, полковнику Бразье!
— Тогда ему и нужно отдать.
— Но моя мать посоветовала отдать его вашему превосходительству.
Президент внимательно посмотрел на него, но этот осмотр был видимо благоприятен для юноши, потому что Жефрар мягко продолжал:
— От кого же ты получил это письмо?
— С вашего позволения ваше превосходительство, мне дал его Флореаль-Аполлон, король Воду.
— Как?
— Да, ваше превосходительство…
Президент прошелся по кабинету с задумчивым видом, потом подошел к юноше.
— Сядь здесь, мальчик, — сказал он — Ты, вероятно, устал? У тебя был длинный путь?
— Да, ваше превосходительство я пришел от пика Куридас!
Генерал открыл дверь кабинета, вполголоса переговорил о чем-то с офицером, бывшим в соседней комнате и вручил ему письмо, потом вернулся к Марселену, все еще стоявшему посередине комнаты.
— Теперь, мой мальчик, — сказал он, — расскажи мне, как ты получил это письмо от Флореаля-Аполлона.
— Боюсь, что это будет очень долго, ваше превосходительство.
— Ничего, у нас есть время.
Марселен, которому добрый тон генерала вернул обычное хладнокровие, рассказал без утайки о всех своих похождениях, кончая своим разговором с матерью.
— Теперь, когда я исполнил свой долг, я чувствую, что у меня с груди свалилась огромная тяжесть.
— Ты — храбрый мальчик, — сказал президент, — я награжу тебя.
— Я не заслужил награды, ваше превосходительство, так как я исполнял только свой долг.
В это время дверь отворилась и вошел полковник Доден.
— Ну? — спросил у него президент.
— Извольте, ваше превосходительство.
С этими словами полковник подал президенту письмо и листок бумаги, который президент быстро пробежал глазами и спрятал под мундир.
— Я доволен вами, полковник! Но только ни слова о том, что вы узнали из письма. Вы отвечаете головой, ваша карьера и ваша жизнь зависит от вашего молчания. Поняли?
Полковник молча поклонился и вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Но ты, вероятно, умираешь от голода!
— Да, по правде сказать, у меня во рту не было ничего с тех пор, как я завтракал с Флореалем-Аполлоном.
— Ты с ним завтракал?
— Не только завтракал, но и вошел в дружбу! Отныне мы — братья! Мне удалось проникнуть в самое потаенное убежище Воду и надеюсь вскоре провести туда вас, господа.
— Объяснись, пожалуйста! — вскричал Дювошель с живейшим интересом.
— Еще не время, господин! — тихо отвечал юноша. — Если я вам сейчас все расскажу, то вы своими советами стесните мою свободу действий. Я головой вам ручаюсь за успех этого дела.
— Однако, друг, — мягко вставил Жозеф Колет — мне кажется, что в таком серьезном деле, где заинтересованы все мы, наши советы не могут быть бесполезны!
Бираг не говорил ничего, а только молча внимательно разглядывал молодого человека.
— Предоставьте этому юноше действовать по своему усмотрению, — вдруг сказал он. — Я вижу, он не обманет.
— Благодарю вас, господин Бираг, — радостно отвечал юноша. — Вы переменили обо мне свое мнение и я постараюсь оправдать ваше доверие.
— Действуй как знаешь, — проговорил Дювошель.
— Терпение, мой господин. Я прошу у вас отсрочки всего на несколько дней, а сейчас довольствуйтесь приятной новостью, которую я вам принес!
— Дочь моя! — вскричал плантатор.
— Успокойтесь, мой господин, она жива и здорова. Ручаюсь вам, что ей не угрожает ни малейшая опасность, Я сам видел и даже обнимал ее и вот вам доказательство.
С этими словами юноша вынул из кармана небольшое перламутровое кольцо и подал своему господину, Тот порывисто прижал к устам украшение своей дочери и залился слезами.
— Дитя мое, дитя мое! — рыдая приговаривал он.
— Мужайтесь, мой господин! Я возвращу вам вашу дочь. Я обещаю вам это!
Дювошель поднял на него глаза, полные слез.
— Одна, ведь, она осталась у меня, — бормотал он плачущим голосом и, закрыв лицо руками, разразился новыми рыданиями.
Между тем, солнце быстро опускалось за горизонт. В тропических странах не бывает сумерек и ночь сразу наступает вслед за днем.
Черные тени покрыли пещеру. Плантатор уже открыл было рот чтобы отдать слуге приказание засветить факелы, как вдруг Марселен, будучи, казалось, в беспокойстве, сделал энергичный жест молчания.
Все стояли как вкопанные. Юноша, подавшись всем телом вперед, с вытянутой шеей, полуоткрыв рот и пронизывая взглядом пространство перед пещерой, прислушивался к какому-то неуловимому шуму. В пещере воцарилось мертвое молчание.
Трое собеседников негра, устремив тревожные взгляды на юношу, лихорадочно ухватились за оружие и, казалось, превратились в неподвижные статуи
Вдруг послышался легкий шум и мимо входа в пещеру с грохотом пролетел в пропасть камень, очевидно, сорвавшийся сверху скалы.
Ироническая улыбка мелькнула на лице Марселена. Подав присутствующим новый знак молчания и зажав в зубах свой нож, он лег на землю и выскользнул, подобно змее, из пещеры и скрылся в наступившем мраке.
Прошло несколько минут томительного молчания. Трое мужчин, несмотря на свою храбрость, чувствовали мучительное беспокойство. Они слышали шум борьбы где-то недалеко от них, затем опять наступила тишина.
Вдруг ужасный крик предсмертной агонии нарушил тишину. Какая-то тень стремительно проскочила мимо входа в пещеру, послышался звук удара тела о скалу — и что-то грузное полетело в пропасть. В необычайном волнении все вскочили на ноги.
— Стойте! — хладнокровно сказал Марселен, появившись, спокойный и улыбающийся, у входа в пещеру. — Все кончено. Я уже давно заметил подозрительные следы и не ошибся — шпион открыл наше убежище. Но теперь он мертв.
— Но он мог быть не один! — вскричал плантатор.
— Я уверен, что он был не один. А на будущее, во избежание подобных случаев, я советовал бы вам принять некоторые меры предосторожности и не расставлять часовых около пещеры: они вам здесь не только бесполезны, но и могут помочь вашим врагам открыть ваше убежище.
Советы юноши были немедленно приняты и Дювошель распорядился отозвать часовых; кроме того, отверстие в пещеру было плотно закрыто бамбуковой решеткой и завешено конской попоной. Из предосторожности же решили зажигать факелы в самом отдаленном конце пещеры.
Устроив все это, наши друзья сели за стол, на котором лежало холодное мясо и сухие плоды. Этот обед, или скорее ужин, так как было уже около семи с половиной часов вечера, продолжался всего минут двадцать. По окончании его Марселен поднялся со своего места.
— Вы уходите, господа? — спросил он у плантатора и господина Бирага.
— Разве ты уже думаешь идти? — спросил его Дювошель.
— Да, у меня этой ночью много дел и время дорого. А вы, господин, остаетесь здесь?
— Конечно!
— Но мне кажется, раз я знаю, где убежище бандитов, это уже бесполезно!
— Кто знает, не выкинут ли они что-нибудь в эту ночь?
— Правда, возможно и это. Тогда лучше наблюдать за ними. Только, когда вы, господин, будете наблюдать за равниной, направляйте свою трубу на пик Куридас и следите вообще за тем, что будет происходить здесь. Опасность, если она будет, должна придти с этой стороны!
— А разве убежище Воду находится здесь?
— По близости, господин, — коротко ответил юноша и, обратившись к Колету и Бирагу, добавил: — К вашим услугам, господа!
— Мы готовы, — ответили те, пожали руку Дювошеля и вышли из грота в сопровождении Марселена.
Через несколько минут, по указаниям Марселена, нашедшего более короткую дорогу в горы, они вышли на равнину и достигли хижины, расположенной по дороге в Леоган, хозяин которой был предан Жозефу Колету. Здесь их ожидали слуги с оседланными лошадьми. Они вскочили в седла и направились на плантацию, отдав приказание слугам идти пешком, но держать оружие наготове.
18
Мена
Мы возвратимся теперь несколько назад, чтобы объяснить читателю, что делал Марселен, расставшись с Флореалем-Аполлоном, до свидания с Дювошелем в гроте Черных Гор. Мы оставили его идущим через Артибанитский лес.
Довольный, что счастливо вырвался из рук короля Воду; он быстро шел по лесу, обдумывая, как бы лучше всего исполнить данное ему поручение. Вдруг, недалеко от Леоганской дороги, кто-то окликнул его на креольском наречии.
— Куда ты бежишь, мой милый?
Юноша вздрогнул от радости, узнав голос своей матери.
Действительно, это была она. Зная гораздо лучше сына о тех опасностях, которые грозили ему, старая негритянка не могла удержаться от беспокойства и решила, не говоря никому, идти в Артибанитский лес в надежде встретить там сына.
После первых поцелуев и объятий, которыми обменялись любившие друг друга мать и сын, он посадил старую негритянку возле дерева и стал подробно рассказывать ей о своих делах.
Внимательно выслушав сына и дав ему подкрепиться несколькими глотками водки, которую она принесла с собой, она спросила:
— Что же ты теперь думаешь делать?
— А, право, я и сам не знаю, — нерешительно проговорил юноша, — сама видишь, какое щекотливое положение.
— Положим, — сказала негритянка, — но, все же, не отчаивайся. Знаешь пословицу — «если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на дорогу»?
Добрая женщина имела привычку приплетать к разговору, кстати или не очень, поговорки и пословицы.
Откровенно говоря, Марселен ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.
— Дорогой мой, — сказала она, — знаешь, «собака на четырех ногах, а все-таки не может разом идти по четырем дорогам», Я этим хочу сказать, что нужно быть не только храбрым человеком, но и ловким. Мне хочется дать тебе один полезный совет.
— Говори, мама.
— Постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порто-Пренса и там повидай президента Республики!
— Генерала Жефрара! — вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который почти все негры питают к представителям высшей власти.
— Его самого. Президент очень добр и желает добра своей родине. Он доступен для всех. Явившись к нему, сообщи без утайки все, что сообщил мне.
— Я не смею, мама!
— Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого — это случится рано или поздно — тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в этом.
— Правда, мама. Хорошо, я пойду к президенту! — сказал Марселен. — Но как же мне быть с письмом полковнику Бразье?
— Очень просто — отдай его президенту.
— А если Флореаль-Аполлон спросит об ответе?
— Не беспокойся, сынок, Бог надоумит тебя. Он ведь никогда не оставляет честных людей.
— Хорошо, а как быть с поручением Флореаля к барышне?
— Я уже говорила тебе, что ты должен рассказать все президенту, а он сам тебя научит, что делать дальше. Со своей стороны, я беру на себя предупредить об этом нашего господина.
— А ты разве знаешь, где он находится?
— У него нет от меня секретов!
— Правда, глупо было и спрашивать!
— Теперь все?
— Все!
— Так иди же скорее в Порт-о-Пренс, а я подожду тебя на дороге к Черным Горам.
— Прощай, мама, — печально проговорил Марселен.
В своем видении света юноша представлял опасность, ожидающую его в Порт-о-Пренсе, несравненно большей, нежели та, в которой он находился, вступив в общество Воду.
Он нежно обнял мать, как бы не надеясь больше ее увидеть, и бегом отправился к Порт-о-Пренсу. Он уже считал себя погибшим и решил принести в жертву свою жизнь.
Старая негритянка долго следила взглядом за своим сыном. Потом, когда он скрылся из виду, медленно пошла по Леоганской дороге.
Когда она, в свою очередь, удалилась на достаточное расстояние, ветви густого мастикового кустарника, росшего в нескольких шагах от того места, где беседовали мать с сыном, тихонько раздвинулись, и оттуда осторожно показалась голова, затем плечи, и, наконец, выпрыгнул весь человек.
Это был старый Конго Пеле, шпион Воду. Бросив вокруг себя осторожный взгляд, он пробормотал:
— О чем это они так долго разговаривали здесь? Я сильно подозреваю, что эта старая хрычовка наускивала своего сына… Уж не изменил ли он нам?
В это время чья-то тяжелая и крепкая рука опустилась на плечо шпиона. Он быстро обернулся Перед ним стоял Флореаль-Аполлон.
— Ты что тут делал? — спросил он.
— Я подстерегал, — сухо отвечал тот.
— Кого же?
— Марселен и мать о чем-то беседовали здесь!
— О чем же?
— Я не мог разобрать; они разговаривали шепотом.
— Дурак!
— Я разобрал только одно слово: Порт-о-Пренс, а его мать ответила ему: — «хорошо».
— И это все?
— Все!
Флореаль-Аполлон рассмеялся.
— Дурак!
— Почему же?
— Да потому, что я приказал идти Марселену в Порт-о-Пренс, да вообще, Марселен не может быть изменником. Он носит на руке священный знак наших вождей Пурра.
Конго Пеле поднял голову.
— Ты сомневаешься? — спросил его король Воду.
— Нет, но и ты выслушай меня, король! Твое доверие к этому человеку погубит и тебя и всех нас. Я это предчувствую. Еще одно: позволь мне следить за ним,
— С какой целью?
— Я прошу тебя!
— Хорошо, только это напрасно.
— Увидим!
Конго Пеле устремился по следам юноши, а Флореаль-Аполлон направился в лес.
Как ни короток был разговор, но он все же дал возможность Марселену опередить Конго и последний едва ли мог догнать его до прибытия в Порт-о-Пренс.
19
У президента Гаитской республики
Человек, одетый в полную генеральскую форму, сидел перед массивным бюро из дерева акажу, обложенный книгами и бумагами, и что-то писал. Возле него, на стуле, находилась парадная шляпа, украшенная плюмажем, вместе с белыми перчатками.
Сама комната была убрана богато, но несколько беспорядочно. Это был кабинет президента гаитской республики. А человек, сидевший за бюро и был президентом. Это был генерал Жефрар
Ему было 45-60 лет. Я говорю так, потому что многие из гаитян не знают свои года. По описаниям людей, близко знающих его, он принадлежал к чистокровным африканцам, но крупные губы, орлиный нос и живость взгляда заставляли подозревать его в родстве с сынами Исмаила и Исаака.
С интеллектуальной стороны это был вполне образованный, умный человек, искренне желавший добра своей родине.
Склонившись над бюро, наморщив брови президент быстро писал, вполголоса прочитывая написанное и тщательно делая исправления Иногда он останавливался, поднимал голову и минуты на две откладывал перо с задумчивым видом. Наконец, работа была окончена. Со вздохом облегчения он собрал свои бумаги и, еще раз внимательно прочитав их, запер в бюро.
Пробило три часа. Президент позвонил.
Дверь открылась и на пороге в почтительной позе вырос слуга
— Кто сегодня дежурные адъютанты? — спросил его президент.
— Полковник Бразье, Пти-Жуайе и Доден, ваше превосходительство.
— Позовите полковника Бразье!
— Виноват, ваше превосходительство. Полковник Бразье еще в полдень уехал из дворца и до сих пор не возвращался.
Президент нетерпеливо пожал плечами.
— Тогда позовите полковника Пти-Жуайе!
Слуга молча поклонился и исчез. Через минуту явился полковник.
— Возьмите, полковник, эти декреты, — сказал президент, — и немедленно отправьте в типографию, чтобы их сегодня же можно было расклеить по городу. Необходимо, чтобы жители как можно скорее узнали об их содержании.
— Слушаюсь, генерал!
Полковник взял бумаги и вышел.
Через несколько минут дверь кабинета снова открылась.
— Что вам нужно, Пьерре?
— Ваше превосходительство, — отвечал черный слуга, — в приемной вас дожидается какой-то бедняга негр, который говорит, что ему нужно вас видеть.
Пьерре, несмотря на свою принадлежность к черной расе, считал себя выше обыкновенных негров и потому относился к ним покровительственно.
— Знаете ли вы его?
— Немного знаю, ваше превосходительство. Это — Марселен, доверенный слуга господина Дювошеля. Кажется, это честный малый и преданный своему господину.
— А вы не знаете, что ему нужно от меня?
— Он желает переговорить с вами с глазу на глаз.
— Хорошо, пусть он войдет.
Президент одел шляпу, взял перчатки и, опустившись в кресло, стал небрежно играть темляком своей шляпы,
Вошел Марселен.
Юноша, которого мы видели раньше таким храбрым и решительным, теперь дрожал, как лист. Не смея поднять глаза, согнувшись в смиренной позе, он медленно подошел к президенту, бормоча:
— Ваше превосходительство… ваша милость…
— Называй меня просто господином, мальчик, — добродушно проговорил генерал. — Мне сказали, что ты находишься на службе у господина Дювошеля? Это он послал тебя ко мне?
— Нет, ваше превосходительство… то бишь, господин, но не он!
— Тогда кто?
— Моя мать!
— Как твоя мать?
— Да, то есть нет, ваше превосходительство… виноват ваше превосходительство… — и он робко протянул руку, в которой было письмо.
— Что это такое?
— С вашего позволения, ваше превосходительство, письмо.
— Ко мне?
— Да, ваше превосходительство… то есть, нет, ваше превосходительство, полковнику Бразье!
— Тогда ему и нужно отдать.
— Но моя мать посоветовала отдать его вашему превосходительству.
Президент внимательно посмотрел на него, но этот осмотр был видимо благоприятен для юноши, потому что Жефрар мягко продолжал:
— От кого же ты получил это письмо?
— С вашего позволения ваше превосходительство, мне дал его Флореаль-Аполлон, король Воду.
— Как?
— Да, ваше превосходительство…
Президент прошелся по кабинету с задумчивым видом, потом подошел к юноше.
— Сядь здесь, мальчик, — сказал он — Ты, вероятно, устал? У тебя был длинный путь?
— Да, ваше превосходительство я пришел от пика Куридас!
Генерал открыл дверь кабинета, вполголоса переговорил о чем-то с офицером, бывшим в соседней комнате и вручил ему письмо, потом вернулся к Марселену, все еще стоявшему посередине комнаты.
— Теперь, мой мальчик, — сказал он, — расскажи мне, как ты получил это письмо от Флореаля-Аполлона.
— Боюсь, что это будет очень долго, ваше превосходительство.
— Ничего, у нас есть время.
Марселен, которому добрый тон генерала вернул обычное хладнокровие, рассказал без утайки о всех своих похождениях, кончая своим разговором с матерью.
— Теперь, когда я исполнил свой долг, я чувствую, что у меня с груди свалилась огромная тяжесть.
— Ты — храбрый мальчик, — сказал президент, — я награжу тебя.
— Я не заслужил награды, ваше превосходительство, так как я исполнял только свой долг.
В это время дверь отворилась и вошел полковник Доден.
— Ну? — спросил у него президент.
— Извольте, ваше превосходительство.
С этими словами полковник подал президенту письмо и листок бумаги, который президент быстро пробежал глазами и спрятал под мундир.
— Я доволен вами, полковник! Но только ни слова о том, что вы узнали из письма. Вы отвечаете головой, ваша карьера и ваша жизнь зависит от вашего молчания. Поняли?
Полковник молча поклонился и вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15